8. Мастер порталов

Глава 4

— Я называю это место субреальностью, — обронил мастер Майэ, когда я выжидательно замер. — За его непохожесть на наш мир и одновременно изменчивость, ибо, как я уже говорил, каждый из нас видит его по-разному. И одновременно с этим может на него влиять.

— Влиять в каком смысле?

— В самом прямом, — улыбнулся мастер мастеров. — Скажем, если я захочу, то вместо леса начну видеть пустоту, а вместо дорог — нити, как ты.

— То есть для вас субреальность и сейчас выглядит как лес? — не понял я.

— Да. Но это лишь мое видение ситуации. Для меня нити — это тропы, а узелки — перекрестки. Вместо цвета для меня имеет значение ширина дороги, но я знаю и тех, кто воспринимает этот мир вообще как скопище разноцветных пятен и умеет видеть, но никак не слышать или осязать, как мы.

Я задумчиво кивнул.

— То есть в этом мире я должен буду сам определить для себя ориентиры…

— Да. И для тебя они будут так же уникальны, как бабочки в моем лесу. Но искать их тебе придется самостоятельно. Хотя кое в чем я все-таки смогу тебе помочь. Вот, например, рядом с тобой есть несколько дорог… то есть нитей. Найди среди них золотую.

Я огляделся.

— Тут две золотых. Какую выбрать?

— Любую. Надо, чтобы ты уловил суть.

Я немного подумал и коснулся ближайшей нити, которая в ответ на прикосновение слегка загудела и чуть подалась под пальцами, словно в готовности намотаться на мою кисть, как в первый раз.

— Что чувствуешь? — с любопытством подошел ко мне мастер Майэ и, встав рядом, испытующе на меня покосился.

— Она теплая, гибкая, достаточно сильно натянутая, хотя и не до предела…

— То есть не порвется от малейшего усилия, верно? — подсказал учитель. — Прочная? Надежная?

Я еще немного подумал и кивнул.

— Пожалуй, что так.

— Активируй ее, дай тебя захватить и следуй за ней так же, как делал это во сне. До первого перекрестка. То есть до узла. Но сам узел пока не сжимай и не дергай.

Я хмыкнул и уже без особой осторожности намотал нить на предплечье, но не стал сильно затягивать, а просто сделал свободную петлю и слегка за нее потянул.

Дзынь! — мелодично тренькнула струна, и я, прямо как во сне, одним прыжком оказался шагах в ста от учителя. В точно таком же лабиринте, у следующего переплетения нитей, словно у большого транспортного узла.

— Еще раз, — велел мастер Майэ, мгновенно переместившись с одного перекрестка… ну для него это был именно перекресток… на другой. Просто р-раз, и он уже здесь. Причем никаких спецэффектов на этот раз, как я ни присматривался, от его перемещения не было.

Я повторил уловку с нитью, благо на этот раз ее достаточно было просто слегка дернуть. И очутился еще шагов на сто дальше от того места, где только что стоял.

— Промежутки могут быть разными, — сообщил учитель, так же безмолвно и быстро появившись рядом. — Какие-то длинные, какие-то короткие. Если они находятся в пределах видимости, ты сможешь определить это на глаз. Если же нет, то, скорее всего, длину прыжка можно определить по величине узла. Чем он толще, тем, соответственно, дальше находится следующий узел. И наоборот.

Я указал ему на точку, где перекрещивалось сразу две золотые нити.

— А с этим что делать?

— Вот это уже самый настоящий перекрест, — кивнул учитель, когда я объяснил, что именно увидел. — Здесь пересекаются две одинаковые нити, и тут ты можешь свернуть.

— Откуда здесь взялось несколько нитей? — справедливо усомнился я. — Я ведь раньше рядом с крепостью порталов не создавал.

— Ты — нет. Но до тебя здесь побывали и другие маги. В том числе Рао и его ученики. Цвет нитей необязательно означает, что они твои. Но они обязательно будут тебе родственны.

Я окинул внимательным взором раскинувшийся передо мной путаный многоуровневый лабиринт.

Родственные, значит?

— Я вижу поблизости еще несколько таких нитей. И на общем фоне они почти не выделяются.

— Правильно. Потому что близких родственников с умением строить порталы у тебя немного. Могу даже предположить, что чем ярче нить, тем ближе ваше родство. А чем больше ее толщина, тем она надежнее и тем чаще используется.

— Но если они не мои, то тогда чьи?

— Откуда ж мне знать? — удивился старик. — Дойди до конца хотя бы одной из нитей, вот и узнаешь.

— Вы ведь сами говорили, чтобы я соблюдал осторожность и по незнакомым нитям не шастал.

— Правильно. И сейчас готов это повторить. Но вспомни нить, которую ты видел во сне, и ту, которую использовал сейчас. Они одинаковые?

— Нет, — тут же отреагировал я. — Во сне звук от нее был тоньше и чище. Оттенок немного не тот. И на ощупь они тоже разные.

Мастер порталов улыбнулся.

— Вот ты и нашел свои первые ориентиры. Запомни разницу. В следующий раз она тебе непременно поможет.

— Да, но если сейчас я перемещался по чужой нити, не означает ли это, что маг, который их создал, меня заметил?

— Нет, ученик, — покачал головой мастер Майэ. — Чтобы почувствовать тебя, хозяин родственной нити должен и сам находиться здесь. Но даже в этом случае он ощутит неладное лишь тогда, когда вы окажетесь очень близко друг от друга, то есть буквально столкнетесь нос к носу. А вот чужие нити — да. Чем больше отличий, тем раньше тебя почувствуют.

— А что делать, если, скажем, я использую родственную нить, а с ее хозяином мы не в самых хороших отношениях. Это как-то скажется на перемещении?

— Нет. Ваши отношения на степени родства никак не сказываются. Вы близки по крови, а не по духу. По уровню дара. По его направленности. А порталы, то есть в данном случае нити, как семейные трассы, где у каждого члена семьи есть возможность ими пользоваться, пока их не исключат из рода. Собственно, нить, по которой ты сейчас прошел, могла быть создана много веков назад. Маг, который ее протянул, может быть уже мертв. Но ниточка все-таки осталась, и ты всегда можешь ею воспользоваться.

Я замер.

— Стоп. Что значит, создана? Их что, можно тянуть умышленно?

Мастер Майэ неожиданно расхохотался.

— А для чего, по-твоему, я провожу здесь так много времени? Конечно, можно. В этом-то и смысл! Ты можешь открывать порталы заранее, тянуть их куда угодно, как угодно и именно туда, где тебе надо чаще бывать. Дома, в академию, в дом отдыха на море… Да хоть весь Найар ими окружи, и у тебя будет целая куча своих персональных трасс, которыми с высокой степенью вероятности потом станут пользоваться твои потомки.

— Дайн, — вздрогнул я. — Так вот почему ваших порталов на самом деле никто не видит. И почему вы так легко перемещаетесь на огромные расстояния, а о вас при этом даже знать не знают.

— Именно, ученик. Право находиться в субреальности — это, в первую очередь, свобода. А также скорость. Удобство. Безопасность. И возможность десятилетиями незаметно перемещаться практически в любое место, куда тебе захочется. След от субреальности в обычном мире незаметен, да ты и сам мог в этом уже убедиться. Ни один обычный портал этого не умеет. Ни одна расщепленная граница не даст такой степени невидимости, как нити в субреальности.

Я нахмурился.

— А от этого есть защита?

Как-то не хотелось бы, чтобы однажды в мою комнату вот так взял и ввалился какой-то чувак, который научился заходить в субреальность. И хорошо еще, если это будет благодушно настроенный ко мне чувак. А если киллер? А если шпион или предатель?

— Да, — неожиданно удивил меня учитель. — Защита от незваных гостей действительно есть, и ты не так давно очень даже успешно применил ее против меня.

— Пространственные карманы? — навострил уши я.

— Именно. Сквозь искусственно созданные границы обычный портал, если помнишь, не протянуть. Для этого он должен быть нестандартным, как у Лимо. И даже на изнанке этот закон не обойти. Поэтому войти в ваш дом я все-таки вошел, а вот внутрь кармана проникнуть уже не смог. Второй способ — это магические блокираторы, причем всех трех типов. Любая дорога или нить даже в субреальности непременно искривится, если на ее пути возникнет блокиратор. И тогда у тебя будет два пути — или прорываться в нужную точку с боем, или дать нити обогнуть препятствие, и тогда ты просто пройдешь мимо.

Уф. Уже легче. Теперь-то я уж точно буду страховаться от незваных гостей, особенно если мне понадобится сгонять лишний раз в промзону или в убежище. Кстати, тан Расхэ очень предусмотрительно заключил его в пространственный карман. Небось, тоже предполагал, что защита понадобится. Да и Лимо свои бумаги наверняка не просто так припрятал. В дрейфующем по всему дому кармане его бы даже мастер Майэ не достал, не говоря уж про магов попроще.

Я снова нахмурился.

— Учитель, а Лимо умел входить в субреальность, как вы или мастер Рао?

— Да, — кивнул старик, внимательно на меня посмотрев. — Но недолго. У него дар истощался еще быстрее, чем у Рао. А истощенный дар в субреальности — это фактически смерть. Поэтому-то он и ухватился за идею создания нестандартных порталов.

— Почему — смерть? — не понял я. — Здесь же нет времени. Значит, тело не стареет. А если оно не стареет, то и не умрет.

— Тело — нет. А вот наш разум, увы, не так крепок. Оставшись без дара, тело, конечно, не погибнет. Ты верно заметил. Но оно впадет в состояние оцепенения, стазиса, и будет находиться в нем до тех пор, пока его оттуда кто-нибудь не вытащит. Мир огромен. Субреальность — тоже. А те, кто может ее посещать, обычно передвигаются знакомыми маршрутами. Вернее, своими маршрутами. И на чужие стараются не заходить. Но даже если тебе и повезет, и на тебя кто-нибудь случайно наткнется, то между нами существует негласное правило — коллег из плена не извлекать.

— Почему?

Мастер Майэ строго на меня посмотрел.

— Потому, ученик, что, в отличие от тела, разум в состояние стазиса не впадает. Он не засыпает и не умирает. Но при этом он все видит, запоминает, размышляет, строит планы, испытывает страх, ужас, неуверенность…

— Вы хотите сказать, что для нашего разума время все-таки имеет значение?

— Если бы это было не так, мы бы не смогли здесь находиться. Дар, если помнишь, это свойство разума. Дар без разума существовать не может. А вот разум без дара — легко. Именно поэтому застрявший в субреальности маг очень быстро начинает сходить с ума. Причем со стороны кажется, что человек едва-едва успел истощиться, только-только замер и перестал подавать признаки жизни. И раз это произошло у нас на глазах, то мы искренне верим, что его еще можно спасти. А для него это мгновение уже успело растянуться в целую вечность. Именно это состояние называют временной ловушкой. Оно чрезвычайно опасно. Поэтому будь осторожен, ученик, и не суйся в субреальность, если не уверен, что сможешь из нее выбраться.

Я задумчиво качнулся на носках.

А ведь Лимо, по сути, тоже находился в такой ловушке, за исключением того, что тела у него не было. Но до сих пор мертвый маг на сумасшедшего откровенно не походил — мыслил здраво и связно, критику не утратил… что-то тут не сходилось.

Тем не менее выяснять это у мастера Майэ я не стал. Незачем плодить подозрения на пустом месте. А вот для себя зарубочку на память все-таки оставил: или учитель чего-то недоговаривает, или же Лимо мне снова солгал. И оба варианта меня категорически не устраивали.

— Ладно, ступай, — вздохнул мастер Майэ, когда я откровенно задумался. — Тебе пока нежелательно здесь долго находиться. Но завтра я тебя, скорее всего, навещу, и мы еще немного попутешествуем. Заодно узнаем границы твоих возможностей.

Я рассеянно кивнул, а потом все-таки спохватился.

— Учитель, а как отсюда выбраться?

— Используй узлы, — усмехнулся старик. — Если хочешь вернуться туда, откуда начал, пройди по нити обратно. Сожми нужный узел, и он вернет тебя в то же место и в то же время, откуда ты явился.

Я поблагодарил мастера за подсказку и вздохнул, когда тот, не прощаясь, исчез. После чего вернулся на два узла назад. Как и сказал учитель, нашел свой первый узелок, сжал. Благополучно вернулся в сходящую с ума границу, где меня тут же попыталось приложить башкой о внезапно ставшим твердым слой. Хотел было от него отмахнуться, но вместо этого решил, что хватит на сегодня, и просто его порвал. После чего в прямом смысле вывалился в реальный мир, удивленно взглянул на стоящего рядом мастера Рао и выдохнул.

Дайн! И правда, сработало!

— Как-то рано ты сдался, — с подозрением уставился на меня учитель.

Я обалдело помотал головой.

— Ага.

— Тогда повторим, — непреклонно заявил мастер Рао, и я, не успев толком очухаться, снова отправился в ту же самую бетономешалку. Правда, на этот раз проторчал там довольно много времени, благо после субреальности меня неожиданно осенило, и я додумался создать вокруг себя еще один пространственно-временной карман. После чего меня разом перестали донимать и граница, и мастер Рао, и даже Кэвин, который все это время упорно пытался на меня настроиться. Ровно до тех пор, пока учитель не понял, что я наконец нашел решение, и не постучался в специально оставленную для него дверь.

— Знаешь, что во всем этом самое забавное? — спросил Кэвин, когда мы топали через лес обратно к башне. — Я ведь за все это время так на тебя настроиться и не смог.

Я кашлянул.

— Да ну?

— Угу. Несколько раз пытался, но как только мне уже начинало казаться, что вот-вот тебя почувствую, как тут вдруг — бах, и все. Ты словно испарился на время. И приходилось начинать все сначала. Только под конец у меня что-то стало более-менее получаться. Я хоть убедился, что не совсем пропащий в плане магии разума. Однако твою защиту так и не пробил. Даже с места ее не стронул, хотя тоже пытался не один раз.

Я с любопытством на него покосился.

— То есть ты защиту сначала пытаешься раскачать?

— Да, так намного проще, чем бить в лоб. Но ты вообще никак не отреагировал, как будто я и не старался вовсе, — с досадой отозвался Лархэ.

«Эмма?» — обратился я к своей молчаливой спутнице.

«Так точно, — бодро отозвалась она. — Единичные попытки коснуться нашей защиты действительно были, но очень слабые, и к тому же они прекратились, когда ты ушел сначала в расщепленную границу, а потом в пространственно-временной карман, так что я не стала тебя отвлекать».

Хм. Интересное явление. Получается, что сквозь границы магия разума не проникает? И тогда, чтобы отвязаться от менталиста или, к примеру, от кибэ, достаточно или расщепить границу, или же свалить в карман и там отсидеться? Или, скажем, вокруг думалки такой карман создать и уже не беспокоиться, что кто-то в нее залезет?

Один минус — наличие кармана, скорее всего, быстро заметят, так что, если дело будет происходить на допросе или, скажем, в пыточной, то этот номер не пройдет. Ну или же тебе блокиратор на шее застегнут, и все, канули твои замечательные карманы в лету.

Зато насчет браслета Хошш-Банка Эмма оказалась права — пребывание ни внутри границы, ни в субреальности никакого вреда ему не нанесло. Так что, если бы не необходимость следить за маячком, я мог бы в дальнейшем и свой персональный не снимать, а вместо этого прятать при необходимости под найниит и при этом не опасаться, что он потом заглючит.

— В общем, мне надо больше тренироваться, — печально заключил Кэвин, когда мы вышли из леса. — Но на людях я пока не пробовал. Там же настраиваться надо долго.

— Ну на меня ты уже настроен, — пожал плечами я. — Что тебе мешает тренироваться дальше?

— Да когда же я все успею? Ты то тут, то там бродишь…

— А пробежка тебе на что? А завтраки-обеды-ужины? Пока мы на практике, защитного амулета у меня нет, так что тебе никто не помешает.

Кэвин после этого с видимым облегчением выдохнул, а я непроизвольно улыбнулся.

Надо же, а Лархэ-то у нас, оказывается, стеснительный. И очень не хочет демонстрировать остальным, что у него что-то не получается. Хотя, по-моему, это нормальный процесс, мы же еще учимся, и порой у нас не все выходит как надо, так что опасаться об этом сказать несколько наивно.

Впрочем, порой я забывал, что мои друзья — всего лишь подростки. Слишком уж по-взрослому они себя вели, рассуждали, действовали. Но вот в такие моменты, как сейчас, я как-то неожиданно вспоминал, что они гораздо младше меня. И в некоторых вещах ведут себя именно как дети, которые далеко не все еще научились понимать и правильно оценивать.

Решив таким образом вопрос с практикой, мы с Кэвином вернулись в казарму, благо до отбоя оставалось всего ничего. Однако по возвращении обнаружили, что наши коллеги не то что спать не собираются, но зачем-то все скопом явились на мужскую половину, шумят, смеются и чуть ли не гогочут в голос. А еще собрались толпой возле моей койки и были чем-то настолько увлечены, что даже нашего появления не заметили.

— Да-вай, да-вай! — хором скандировали девушки, активно при этом жестикулируя, словно зрители на соревнованиях.

— Е-ще! Е-ще! — вторили им взбудораженные не на шутку парни.

— Малыш, не подведи! — расслышал я в этом бедламе полный нешуточного азарта голос Ании. После чего поспешил подойти, раздвинул толпу и буквально онемел, обнаружив сидящих на моей койке Тэри и Ши, которые на скорость поедали щедро рассыпанные на покрывале орехи. Причем оба загребали лакомство сразу двумя конечностями, чуть ли не давясь от жадности. У обоих щеки уже угрожающе раздулись. Оба торопливо запихивали в себя все новые и новые ядра. При этом Тэри страшно спешил, порой ронял орехи, тут же их подхватывал и тщетно пытался запихнуть в себя хоть один. Однако силы были явно неравны, потому что у йорка, как у хомяка, щеки умели раздуваться до воистину устрашающих размеров. Так что он пихал и пихал, работая лапками с неимоверной скоростью, и очень скоро Дэрс начал отставать, а потом и вовсе сдался, с досадой прижав ладони к переполненному рту и прошепелявив:

— Фс-со! Больше не могу…

— Вы что это тут устроили? — опешил чуть припоздавший к развязке Кэвин и неверяще оглядел поле недавней битвы. — Дэрс, ты что, спятил⁈

Тэри, чуть не подавившись, принялся торопливо жевать орехи. Сделал заодно нам знак подождать. Народ вокруг явственно засмущался. И только Нолэн со смехом решил-таки прояснить ситуацию.

— Представляешь, Гурто, — сказал он, ткнув пальцем в довольного йорка, у которого из-за раздувшихся щек даже хвоста было не видать. — Мы, пока ко сну готовились, решили твоего малыша на всякий случай покормить. Когда Тэри его сюда принес, твой йорк так расстроился, что мы подумали, что горстка орехов его утешит. Ну я вскрыл мешок, высыпал орехи на покрывало, чтобы Ши мог смело лопать. А Тэри тут возьми да и потянись тоже. Типа попробовать захотел.

— Ши после этого страшно возмутился, — рассмеялась следом за ним Ания, пока сам Дэрс торопливо хрустел орехами. — Решил, похоже, что у него добычу отнимают. И с такой скоростью начал ее поглощать, что мы поспорили — кто успеет первым.

— И Тэри поначалу даже выигрывал, — подхватил Роуэн. — У него же хапалки в несколько раз больше, чем у йорка.

— Да, — хихикнула следом и Алин. — Только у Дэрса место быстро кончилось, тогда как твой йорк сумел показать по-настоящему выдающиеся результаты.

Я скептически оглядел своего преобразившегося зверя.

Да уж, выдающиеся… щеки из-за спины торчат, но сам дово-ольный… до соплей.

— Все, расходитесь, — хмыкнул я, поняв, что это и впрямь была эпическая битва. — Дэрс, выплюни лишнее и умойся. На тебя смотреть страшно. Мелкий, а ты…

Я еще раз оглядел раздувшуюся мордочку йорка.

— Жуй быстрее. И в следующий раз не жадничай — орехов мы тебе найдем сколько надо. И зерна, и букашек, и всего, чего захочешь.

— Ухрф-ф, — попытался ответить Ши, но в этот момент у него из пасти орехи буквально посыпались, если не сказать, что повалились валом. Поэтому он испуганно замолчал. Зажал рот, почти как Тэри недавно. Снова похватал цепкими лапками все, что успело упасть на покрывало, запихнул обратно в пасть, после чего засуетился, заметался. Попытался было собрать оставшиеся на покрывале и пока никем не тронутые ядра, но понял, что это не в его силах, и, горестно пискнув, стремглав куда-то умчался, после чего из коридора донеслось громкое царапанье.

Ребята, услышав его, расхохотались еще громче.

— Прячет, — с понимающим видом переглянулись Диена и Лира.

— Только прятать-то некуда, везде камень, — хохотнули Дин и Роуэн. — Бедняга. Так он до конца практики рыть будет.

Угу. Особенно по ночам, чтобы, значит, добычу не отняли.

Я тихо вздохнул, поняв, что инстинкты йорка сдадутся лишь под действием прямого приказа. После чего повторно велел всем расходиться, погрозил откровенно обожравшемуся Тэри кулаком, после чего вышел в коридор. Свистнул йорку, который с несчастным видом метался вдоль стены и тщетно пытался отыскать место для заначки. Затем подхватил его с пола, вынес на улицу, пока двери крепости не закрыли, выпустил на волю. А спустя несколько мэнов забрал вернувшегося к своим прежним размерам, откровенно повеселевшего и явно успевшего где-то зарыть свои сокровища зверя. Усадил его на плечо и направился обратно.

Кстати, модуль в его поведение вмешиваться почему-то не стал. Видимо, для йорков жадность была вполне себе нормальным явлением. Но оно, наверное, и правильно. Ведь если бы Ши стал вести себя иначе, то его бы и за йорка вскоре принимать перестали.

— Эй, Гурто, — окликнула меня по возвращении одна из терпеливо дожидавшихся в коридоре девчонок Тасхэ. — А что это сегодня на полигоне такое было? Лэн комендант как-то путано все объяснил.

— Да, — тут же высунулась из двери женской казармы ее сестра. — Расскажи!

— Нам тоже интересно! — следом за первой, появились остальные трое, а вместе с ними и откровенно недовольная Босхо.

— Вот-вот! — хором поддержали девчат высунувшиеся из-за второй двери парни. — Рассказывай, в чем дело, и что такого натворил твой йорк на прошлой практике, если его сегодня чествовали всем личным составом!

Я глянул на часы: пятнадцать мэнов до отбоя.

— Ур-р? — вопросительно глянул на меня Ши.

— Ладно, — неохотно согласился я, понимая, что с нас теперь не слезут, пока не выяснят детали. К тому же мастер Рао напоследок сообщил, что информацию о йорке и впрямь больше не надо скрывать. Методику использования записи его голоса уже отработали, нужные результаты получили. Поэтому чем больше народу о ней узнают, тем лучше. Ведь теперь Хатхэ было что им предложить. — Собирайтесь. В общих чертах расскажу то, на что нет прямого запрета. Но с условием: ровно в двадцать три ноль-ноль расходимся по казармам. Условия ясны?

— Так точно, — с усмешкой ответил за всех Роуэн. — Распорядок не нарушаем. Ну а если кто-то вдруг заартачится, то пускай пеняет на себя.