Мертвецкий круиз 5: Маршируя в ад

Глава 8

Ну что же… Признание было получено. Признание чётко отвечало на все вопросы: от «зачем и почему» до «каким образом и почему именно так, а не иначе». Картинка вырисовывалась прискорбная, если честно, но не критическая. А для моих старших офицеров, что оставались в Панаме и по сути являлись в данный момент моим костяком из боевых генералов, на практике изучающих искусство войны вместе со мной, и вовсе полезной.

У меня же там кто в основном? Наташа, Роберто, Стивен Хинк… Все люди молодые, достаточно опытные, но горячие и скорые на решения. В противовес им есть Коннор и Фернандо, но первый сам по себе импульсивный, что я уже не раз замечал, наблюдая со стороны за его общением с подчинёнными и раздачей указаний при проведении боевых операций, а второй, бразилец, сам по себе был аналогом чайника. Тихо и спокойно делает свою работу, здраво мыслит и рассуждает, пока не накопится в нём гнев праведный и не дойдёт до точки кипения. А потом крышечку бразильцу срывает… Надеюсь, они из всего этого извлекут урок и поймут, что всегда нужно действовать с холодной головой, быть собранными, следить и контролировать всё, что находится в твоих руках. В том числе мысли и мечты подчинённых.

Стыдно признаться, но мы потеряли боевой корабль из-за тупого желания человека найти для себя безопасную гавань. Он был уверен в том, что мы не справимся с кубинской армией и планировал к ним переметнуться, а когда пошли слухи о происходящем в США и мы отправили туда своих бойцов, что в его картине мира было наихудшим сценарием из всех возможных, «забитием гвоздя в крышку гроба Круизеров», которые не понимают, куда и к кому они лезут м вовсе решил что мы обречены. В общем, он просто считал меня сумасшедшим, а так как его непосредственные командиры весьма злобно реагировали на любую критику действий, как своих, так и моих, то и вышла ситуация вроде этой. Засранец уверовал в то, что мы фанатики, решил линять. В тихую и безопасную гавань, где он переждёт все бури и шторма. Найти такую… Довольно сложно, но он придумал «гениальный» план, который отчасти сработал. Он был уверен, что острова, например Галапагосские или остров Пасхи, да даже Гавайские, смогут без особых проблем пережить самые отвратительные моменты в истории человечества и дождаться, пока цивилизация воспрянет духом и придёт к ним. Оставалась проблема, как туда добраться. И он придумал… Старательно и показательно трудясь, он добился повышения и стал часто бывать в терминале. Неделя на подготовку, одна удобная возможность, полные фальшивого милосердия выстрелы в головы своих бывших соратников, спасая их таким образом от безумия фанатиков и всех тех бед, что вот-вот обрушатся на наши головы в виде армий ближайших государств, и он уплывает в Майами. Дальше практически в точности сбылись предположения Идриса, равно как и анализ Афины после его признания. Но он ошибся, решив, что сумеет легко и просто проскочить на другой берег Панамы и найти плавающее судно. Если бы он смог, то дальше, уговорами или пистолетом, будет не так уж и сложно заставить какое-нибудь рыболовецкое судно отправиться в путь. Конечно, шансов добраться вот так, сходу до Гавайев, у него было, мягко говоря, не много. Но вот до Галапагосских, если не нарваться на шторм, — вполне. Но награда за его голову оказалась слишком сладкой, и каждый второй в Панаме знал, кого мы ищем. Вообще, строго говоря, нам сдали восемнадцать таких вот Аланов… Гидроскутеров почти ни у кого не было… Но панамцы на всякий случай хватали даже тех, кто с простыми скутерами передвигался по дорогам и мало-мальски подходил под описание. И вот он наш…

Удивительно, как один человек, ведомый страхом, сумел втереться в доверие к панамскому офицеру, подмазать его и заполучить подводный дрон, пустивший на дно наш корабль. А сколько ещё потенциальных угроз вокруг нас существует? Рано или поздно большая часть неадекватных царьков, сидящих на тронах из костей и имеющих доступ к терминалам, обязательно откроет вкладки «артиллерия», «тяжёлая бронетехника» и другие. Мало приятного получить залп реактивной установки по свежепостроенному штабу во фронтире… Нужно расширяться, создавать свои зоны безопасности, использовать для продвижения своих идей и интересов лояльные нам и сильные, благодаря нам, группировки. Либо мне потребуется пара сотен таких, как Наташа…

С этим парнем всё, в принципе, было решено. И я с огромным удовольствием занялся бы другими, не менее важными делами. Судя по всему, я смогу вернуться на Панаму либо сейчас, либо перед самым окончанием семидневного срока, отведённого на захват интересующей нас провинции. Тогда же дадут ответ и лидеры этой страны. Мне же в любом случае будет чем заняться, но сразу после завершения постройки я обязан быть тут и поговорить с тем странным существом. В целом, мне без разницы, откуда управлять и направлять людей. Список важных дел Круизеров, который ведёт Афина, расписан на несколько недель вперёд, и я без особых проблем смогу включиться в эти вопросы, сидя где угодно.

— Я закончил. — вернулся я к нашему мини-собранию.

— Что делать будем, босс? — поинтересовался Роберто, смотря на динамик шлема Наташи, через чей интерфейс я с ними был соединён.

— Своё решение я уже принял, но озвучивать не стану. Мы поступим несколько иначе. Так как всё произошло на территории нескольких наших районов, то, по-хорошему, его надо бы привезти в Гавану, но… У Круизеров есть куда как более важные цели, нежели тратить силы и ресурсы на конвоирование предателя. А значит, суд состоится здесь и сейчас, прямо по месту. И так как меня там нет, и я нахожусь с вами лишь виртуально, но у меня согласован человек, который будет командовать операцией и нашими силами во всём регионе Центральной и Латинской Америки, я считаю, что именно он должен принять решение. Поэтому, господин Фернандо, я прошу вас выступить судьёй. Знайте, что какое бы решение вы ни приняли, я поддержу его на все сто процентов. — отдал я жизнь предателя в руки одного из своих самых верных и надёжных соратников, который до сегодняшнего дня меня ни разу не подвёл.

— Это… слегка неожиданно… Мне нужна пара минут.

— Пожалуйста… Я ошибался… Я боялся… — донёсся жалкий голос связанного и лишившегося всякого мужества и достоинства ублюдка.

Фернандо прикрыл глаза и поднёс указательные пальцы к подбородку, просидел так почти минуту и, кивнув своим же собственным мыслям, поднялся.

— Алан Шлезингер, в виду совершённых вами нарушений непреложного закона взаимопомощи, принятого в среде выживших членов группы Круизеров, предательстве, убийстве, краже, сбыте ворованного, террористического акта, приведшего к осложнению ситуации в целом регионе и обнулению результатов труда тысяч человек, а вместе с тем нарушении данной во время присяги клятвы и активном противостоянии нашим гуманистическим идеям, я отказываю тебе в праве называть себя человеком и быть осуждённым как человек. Твоя трусливая душа полна гнили, и смрад её заглушает даже несчастных зомби, что не по своей воле стали нашими противниками. Ты хуже них. Но будешь похоронен с ними. Господин Коннор, господин Фернандо, этот гнилец не заслуживает права носить человеческую одежду. Убедитесь, что на его теле будет предупреждение о том, что он гнилой, после чего конвоируйте его через центральные улицы Панамы до братской могилы для зомби за её стенами. Пусть он лежит с себе подобными…

— Конвоировать живым? — уточнил Коннор.

— Мне на эту мразь патрона жалко. Нож тоже портить не хочется. Если кто-то из вас считает, что он заслуживает патрона либо клинка в сердце, скажите это здесь и сейчас…

Тишина была ответом моему губернатору.

Плачущий и ноющий всё это время Алан начал молить. И в этот раз уже не о спасении… А о патроне.

— Ты войдёшь в историю… Я позабочусь, чтобы преступление и наказание узнали все те, кого ты предал и променял на парочку запасных аккумуляторов для украденного гидроцикла. Не узнают об этом лишь твои погибшие соратники, для которых море стало могилой.

— Пожалуйста… — перешёл на ультразвук Алан, моля моих офицеров.

— Наташа, пожалуйста, у меня от этого гнилого визга уже голова болит. — скривился Фернандо.

— Сейчас он у меня замолчит…

Я сказал, что я приму и соглашусь с любым решением Фернандо… И я сдержу своё слово. Мои солдаты часто показывают другим людям пример… Обычно мы стараемся показывать себя как герои… Но порой и отрицательный пример может нести пользу… Преступление и наказание… Действительно, мы убивали, расстреливали и вешали за многие преступления. Но такой, как Алан, пожалуй, нам ещё не попадался. Даже бывший владелец Алых доспехов, в которых я сейчас сижу, не принёс нам так много вреда. Как прошли бы переговоры с панамцами, если бы мы не потеряли один из кораблей на их же глазах? Если бы они не видели, что мы тоже несём потери и наш флот не несокрушим? Да и сам корабль… Он был прекрасен… Но затонул. Затонул из-за одной мины, которая нанесла непоправимый урон. Он тонул медленно… И пусть мы пытались его спасти, но слишком неудачно взорвалась мина. У нас не было шансов оставить его на плаву. Мы даже отбуксировать его не могли, и всё, что мы сделали, — это вытащили людей.

— Благодарю всех за участие. Я согласен с каждым словом господина Фернандо. Операцией по освобождению земель к югу от канала занимайтесь без моего участия. Я буду получать отчёты в режиме реального времени и при необходимости — включусь в работу. Сейчас же я вынужден вас покинуть и решить одну очень деликатную и срочную проблему, связанную с постройкой Мариэльской цитадели. К слову, она будет закончена меньше чем через семь дней. Конец связи.

Я отключился и отправился на кухню за кружечкой кофе… Надо было переварить решение Фернандо и те кадры, что нарисовал мой мозг, воображая сцену «похорон» ещё живого, но уже гнилого Алана. Во всех без исключения странах с сильной централизованной властью оскорбление и предательство правящей верхушки считалось одним из самых ужасных преступлений. В той же Северной Корее даже до недавнего времени за проступок в отношении лидера страны в обязательном порядке наказание следовало не только провинившемуся, но и всей его семье… Машина страха в действии. Правда, когда боишься постоянно, он притупляется и превращается в неосознанное поклонение. Знаменитый Стокгольмский синдром вызывал много шума в мире. Но когда его влиянию становится подвержена целая страна и большая часть её жителей… Это превращается в национальную болезнь. Нельзя допустить, чтобы таких Аланов стало слишком много. Единичные примеры должны стать той сдерживающей клеткой для всех, кого посещают грешные мысли.

И очень желательно, чтобы таких людей было как можно меньше. И единственный действенный способ избежать массовых проклятий, знакомый мне, — децентрализация власти. Множество внешне независимых, но зависимых внутри правителей, преследующих одни и те же цели, присылаемые откуда-то ещё. Если фигура одного человека может объединить и сплотить множество людей, то наличие множества таких фигур нейтрализует опасность развала в случае провала. Всё равно мы тут не империю на века строим… Нам бы ближайшие пару лет пережить. А дальше будет видно… Внутри — жёсткая вертикаль власти. Снаружи же пусть кажется, что решения принимаются непосредственно на местах.

— Не заскучал? — упал я на заднее сидение автомобиля, терпеливо ждавшего всё это время. — Теперь к штабу…

— Босс, что вы, я же понимаю, что вы там не в приставку играли.

— Хм… Комнаты отдыха и релакса… Хорошая идея. Добавим возможность посещения таких специальных центров за баллы, начисленные домом оценки… Не всё же алкоголь хлестать и сигары дымить в попытке расслабиться. Заодно социальное напряжение уменьшится… Интернета нет, но это не особо большая проблема, Афина поможет организовать локальные сети. В дальнейшем даже продавать их можно будет в постоянное пользование. Отличная идея! Спасибо. Афина, ты записала? — поблагодарил я водителя, чьё крайне удивлённое выражение лица внимательно следило за дорогой.

— Да, господин. В следующий раз не забудьте надеть шлем. — ответила она мне через бортовой компьютер автомобиля, воспользовавшись динамиками.

— Ох ты ж, вот же ш… — водитель удивился снова, да так сильно, что чуть руль не сломал.

— Спокойнее, друг. Расслабься. Тебя же не акулы есть собираются. Подумаешь, моя помощница твою машину взломала. Педаль жмётся, обороты набираются.

— Да, просто неожиданно как-то… Собрание сейчас будет? Я слышал, там всех старших командиров подразделений базы Мариэля собирают.

— Ну да, а что?

— Разрешите заскочить по дороге к одному дому, это не займёт больше минуты. Просто я тоже старший офицер и буду на собрании. — спросил разрешение водитель, и я согласился.

Он остановился у обычного, на первый взгляд, дома. Сколько их таких в Мариэле стоит? Пару тысяч, пожалуй. Как же люди меня будут вспоминать ближайшее время…

Он вернулся весьма быстро, сменил боевую экипировку на офицерский мундир для официальных собраний и принёс с собой пакет с едой.

— Простите, босс, просто обед пропустил, и уже не успею. А жена старалась… Она сейчас в таком положении, нельзя волноваться…

— Да, я заметил, когда она на крыльцо выходила, провожала тебя… Какой месяц?

— Седьмой, сэр.

— А ещё дети есть?

— Двое. Мальчик и девочка. Все живы остались после той ночи, слава Богу.

— Это великий дар, когда твои близкие не пострадали… Всё хорошо у неё? Врачи есть квалифицированные в Мариэле? Или вы в Гавану ездите?

— Наблюдаемся в Гаване, да. У нас тут больше полевой госпиталь, врачи есть, даже гинеколог, акушерки, но они все… сменили профиль из-за войны. В целом, мой статус даёт много преимуществ, и мы справляемся. Большое спасибо вам за это. Не будь круизеров, кто знает, как сложилась бы жизнь нашей семьи…

— Рубен… Ты знаешь, на какое собрание мы едем?

— Нет, сэр, но могу предположить! Что-то связанное с развитием базы, верно? Мы сделали очередной шаг на нашем пути к светлому будущему?

— Вроде того… Но твоя жена после этого шага станет меня ненавидеть…

— Почему, босс? — удивился Рубен и посмотрел в зеркало заднего вида, встречаясь со мной взглядом.

— Скоро все об этом узнают… Думаю, ничего страшного, если ты узнаешь на полчаса раньше остальных… Только не распространяйся раньше времени, ладно?

— Я никогда не предам своего команданте! — заверил он меня.

— Мне придётся снести старый Мариэль… Полностью. В ближайшие два дня.

— Вы шутите? — ошарашенно взглянул он на меня.

— Нет. К сожалению, это вынужденная мера.

— Я знаю вас. Я с вами здесь чуть ли не с первого дня. И если бы не жена, бегал бы с первым Молотом повсюду за вами. Если дома должны быть снесены, вы обязательно предложите что-то взамен. Другими словами — нас ждёт переезд. И если это будут дома с нормальным водоснабжением, отоплением и электричеством, с нормальными окнами, из которых сквозняк не выдувает все мозги, — вам памятник поставить нужно будет! Ой, что-то я уже размечтался, босс, простите. В общем, что я хочу сказать. Вы никогда не бросали своих людей. Так почему бы вдруг решили бросить сейчас? Даже если вдруг у нас и появится проблема с жильём — я и старшие офицеры скинемся на постройку казарм. Хотя бы временно, но всем будет где жить, а после разберёмся! — с улыбкой ответил он мне, и я не смог удержаться, улыбнувшись ему в ответ.

А быть может, не так уж и опасны те акулы, на собрание к которым меня везёт этот счастливый папаша. Быть может, я себя просто накручиваю? Как было бы просто, если бы это были посторонние люди, с которыми мы, круизеры, не связаны. Но своих обидеть никак нельзя… А в Мариэле только свои и остались. Все присягу приняли. Целыми семьями… Люди не поймут, если мы начнём уничтожать с таким трудом сохранённое ими имущество.

Два дня спустя…

— Рубен, Алонсо, господа офицеры… Мне тяжело это говорить. Но все протестующие… Должны покинуть старый Мариэль. До полуночи. Отсрочка недопустима. Я не хочу прибегать к насилию. Но за двое суток можно было уже и наораться, и понять, что процесс запущен и необратим. Все, кто не покинут зону проведения работ, будут лишены бумаг на переселение и компенсации. Более того, они будут приравнены к экстремистам с правом их насильственного выселения и последующего направления в любую подконтрольную нам точку для отработки наказания за диверсию строительства самого важного и грандиозного сооружения Круизеров. На данный момент так точно самого значимого… Я двое суток просил по-хорошему, выходил к людям, объяснял, предлагал взамен дома, квартиры, жильё в элитных кварталах, что строятся полным ходом, помощь в переезде, компенсации… Из-за сотни упрямых баранов я не буду рисковать проектом стоимостью больше, чем в полмиллиона очков достижений. Идите и объясните это людям. Даже железные нервы можно расплавить… Если они забыли, что мы всё ещё на войне, то напомните им это. Как и о законах военного времени, которые никто не отменял.

Надежды мои оправдались. Но лишь частично. Упрямство — неплохая черта в жизни человека. Но порой очень не к месту она даёт о себе знать.

До постройки Цитадели осталось чуть больше четырёх дней…