Моя Академия 2

Глава 22 Мне не дают спать

Ночь — довольно интересное время суток. Внутри Академии ещё и максимально странное. Опасности не чувствую нигде. Складывается ощущение, что у меня атрофировалось это чувство. Даже в случае проблем на этаже именно опасности я не чувствовал.

Опасения — да, но всё-таки сегодняшняя история с новым коридором проходит для меня на довольно конструктивной ноте. Так что и там чувство опасности молчало.

Поэтому проснуться от беспокойства посреди ночи — новый опыт в этом месте.

Нащупываю ребристую рукоятку револьвера и аккуратно формирую глиф щита, но пока не разворачиваю.

Держу револьвер и прислушиваюсь.

Не прерываю спокойного сонного ритма дыхания. Приоткрываю глаза, но так, чтобы из-за ресниц не было видно, что я их открыл. Вроде тишина. Мелкие всплески завихрений в эфире ничем не отличаются от уже привычных. Трутся возле стен, не разрастаются и не приближаются. Ничто не привлекает моё внимание.

Слушаю тишину. Если я проснулся, значит, что-то происходит, и это явно касается именно меня. Слышу скребущие звуки со стороны двери. Потом — сразу к комнате. Дверь никто не открывал. Внутрь не заходил.

Открываю глаза, но не шевелюсь. Делаю вид, что сплю. Внутри моей каморки света немного, окно пропускает только отблески луны. На стенах угадываются тени. При этом снова повисает тишина.

Чуть приподнимаюсь на локтях. На стуле рядом с моей кроватью начинает расти тень. Аккуратно поворачиваю револьвер в сторону и нажимаю на курок.

— Данг! — рявкает револьвер и я вскакиваю на пол. Тут же формирую щит, и он повисает прямо передо мной.

Фигура резко пропадает из вида, из неё вылетает неровное марево. Верещит так громко, что хочется закрыть уши. Сделать этого не успеваю, тень быстро ныряет в шкаф. Зажигаю лампу.

Кажется, я пробил собственную мантию. Смотрю на скомканную ткань. Опять все мои карманные железяки разбросаны, но сразу цепляю взглядом ученический амулет.

Другое дело, кто разбросал все остальные металлические штуки? Немного империалов, амулет, информер и другая мелочёвка, включая пару патронов и пару ножей. Все это еще вечером лежало в карманах. Когда провожал Олесю — точно были под рукой, я проверял.

Сейчас всё перевёрнуто. В темноте, очевидно, рылись в моей одежде. Интересно, что искали? Снова прислушиваюсь. Шорохи в шкафу. Туда влетела тень.

Но я уже раньше слышал этот визг. Делаю все возможное, чтобы идти по комнате бесшумно. Вроде получается.

Распахиваю дверцу шкафа. Успеваю увидеть, как хвост долбаной обезьянки погружается в камень. На том месте, куда она погрузилась, вихри эфира постепенно развеиваются и снова становятся устойчивыми. Демонёнку потребовалось прилично времени, чтобы преодолеть устойчивость пространства. Поражает сам факт того, что обезьяна вообще смогла это сделать…

Возвращаюсь обратно к кровати.

Так, а ещё, я в неё не попал, хотя и стрелял. С другой стороны, я стрелял в фигуру на стуле, облаченную в мою ученическую форму.

Кажется, это тоже одно из ограничений. То есть я должен видеть и понимать, куда именно стреляю, чтобы моя сила помогала мне попасть. Сейчас я всего лишь пробил свою мантию.

Кажется, что зверюшка пробралась ко мне в комнату неспроста. Перерыла все мои вещи, разбросала по полу. Как бы не опять тот же самый амулет — чем-то он ей полюбился. Может быть, вовремя её спугнул?

Странно, ведь обезьянка нашла среди десятков комнат первокурсников, именно мою. С другой стороны, возможно, она изначально была настроена именно на это.

В комнату громко стучится куратор. Четко понимаю, что это он. А еще, кажется, сюда бежит завхоз. Ощущения обостряются, как в госпитале.

— Входите, — говорю.

— У нас поступил сигнал, что у тебя здесь нарушение периметра, — заглядывает в комнату Алекс.

Внутрь не проходит, здесь слишком мало места.

— Вы прослушиваете комнаты? — интересуюсь.

— Система охраны замка отреагировала на магическое возмущение, — объясняет куратор и выглядывает в коридор.

Слышу торопливые шаги. Нисколько не сомневаюсь, что они принадлежат Германычу.

— То есть выстрела вы не слышали? — уточняю.

— А у тебя ещё и выстрелы? — принюхивается Алекс. — Хотя да, глупый вопрос. Так во что ты палил на ночь глядя?

— Да, мне тоже интересно, — в дверном проёме появляется голова завхоза.

Он оглядывает темное помещение и включает свет.

— Рассказывай, — обращается ко мне и кивает на пол.

Там по-прежнему разбросана вся мелочь, которую еще не успел собрать.

— Да, вот, получается, мантию свою прострелил, — показываю на верхнюю одежду. — В ней обезьянка рылась.

— В смысле? Какая еще обезьянка? — недоумевает куратор.

Германыч выглядит менее удивленным, но тем не менее, тоже внимательно слушает меня.

— Пилюлькину на днях поймали младшего бесёнка, — рассказываю. — Чтобы студентов тренировать. Но тот от целителя сбежал. Так и бегает по коридорам, уже второй раз его вижу. Сейчас обшарил мантию и в шкаф нырнул. А оттуда удрал уже непонятно куда.

— А… — с пониманием кивает завхоз. — С ними такое бывает.

— В каком смысле бывает? — растерянно спрашивает Алекс.

Куратор продолжает стоять в двери и осматривает помещение, будто ищет подсказку.

— Как только бесенята попадают в контур, пытаются отсюда все время выбраться, — объясняет Германыч. — Поэтому он в шкаф и нырнул. Позволишь посмотреть?

— Конечно, проходите, — сажусь на расправленную кровать и поджимаю под себя ноги, иначе места для двоих тут не хватит. Банально не развернуться.

Алекс отходит в коридор, и в комнату заходит завхоз.

— А что, правда не слышали, как я стрелял? — интересуюсь.

— Ларион, — говорит куратор, которому из-за этой ситуации явно пришлось подорваться из кровати — такой у него помятый вид, — мы не следим за тем, что происходит в комнатах студентов. На магическое возмущение среагировала система замка. У тебя в комнате, вообще-то, случился малый прорыв.

— Обезьянка же как-то сюда попала. Может, два прорыва? — усмехаюсь.

— Нет-нет, — отвечает завхоз, — мы бы тогда намного раньше среагировали. Скорее всего, прошла через коридоры. А вот один прорыв мы зафиксировали. Да, и здесь у тебя, как показала система, кое-кто прошёл сквозь условную стабилизацию пространства.

— А почему условную? — задаю вопрос.

— Намеренно так сделали, — объясняет Германыч. — Иначе вы комнаты не сможете себе зачаровывать. Видимо, по силе бесёнок крайне слабый, поэтому заклинание его пропустило. Надо будет подумать и перенастроить, — говорит завхоз себе под нос.

Он осматривает дверцу шкафа со всех сторон. Всё, что лежит на полу, его не интересует.

— А кто-нибудь ещё может пройти через этот прорыв? — спрашиваю.

Готов выхватить револьвер в любую секунду.

— Не сможет, — отвечает завхоз. — Тут вопрос в другом: она уходила отсюда, поэтому смогла обойти защиту. Снаружи не пробивалась, я тебе точно говорю. Там зачаровано на совесть, а вот отсюда, — показывает на шкаф. — Вполне могла пройти. Эта стена специально ослаблена. У нас на это щиты не рассчитаны.

— То есть обезьянка может перемещаться по всему замку? — делаю вывод.

— Ну да, она уже внутри, барьер на неё не реагирует, — подтверждает Германыч.

Алекс тоже заглядывает в комнату и высказывает свое предположение:

— Может, она ищет выходы обратно? Поэтому прыгает по всему замку, прощупывает стены, ищет мягкие места?

— Прорваться на свой план у неё возможности в любом случае нет, — качает головой завхоз. — Замок достаточно надёжный. Так что, в конце концов, её отловим.

Германыч берет мою мантию и осматривает на повреждения. Дырка небольшая, но неприятная. Да и подпалины сразу бросаются в глаза.

— Пилюлькин мне тоже так сказал, что скоро отловим, — вспоминаю. — Только я не думал, что мы будем заниматься этим все вместе.

— Да не бери в голову, — отвечает Алекс. — Кто-нибудь из наших её зацепит.

— Ладно, спи спокойно, — выходит за дверь Германыч и снова оборачивается. — Я тебе на дверь охрану поставлю — сегодня больше никто не побеспокоит, даже если очень захочет. Утром, как проснешься, заходи ко мне.

После этого дверь закрывается, а свет гаснет.

В общем, судя по реакции преподов, такое нарушение периметра — не такое уж редкое явление. Странно, что он произошел в замке, да еще в жилой комнате студента. Да и Германыч не особо обеспокоен, просто, говорит, отловим. И все. Ну хорошо, значит, просто отловим. Ложусь спать без лишних мыслей и волнений. На удивление тут же отрубаюсь.

Просыпаюсь раньше обычного. Поначалу ощущения после ночи такие, будто пробежал полигон в одного. Как только выхожу из комнаты, принимаю душ, сразу становится заметно легче. Не удивлюсь, если на состояние могут влиять остатки прорыва. Странно, что мне об этом никто не сказал. Хотя ночью все явно хотели поскорее закончить с моей комнатой и побыстрее разойтись.

Как и обещал, сразу после пробуждения прихожу к завхозу.

— Ну что, Ларион? — спрашивает Германыч, как только тихонько стучусь и открываю дверь.

Мужик меня ждёт за стойкой.

— Как тебе ночное приключение? — спрашивает он с улыбкой.

— Да спокойно, Афанасий Германович, — честно отвечаю.

Никаких лишних эмоций после прихода обезьянки не испытываю. Максимум — раздражение по поводу разбросанных вещей. Да и выспаться хотелось нормально, но это мелочи.

— Раз спокойно, то хорошо, — с одобрением кивает мужик. — Такое отношение — показатель хорошей нервной системы. Молодец, студент. Не растерялся. А твоего хвостатого товарища найдём, — усмехается он. — В конечном итоге его всё равно вынесет на кого-нибудь постарше. Старшекурсник либо выловит твою обезьянку, либо уконтрапупит. Так что не бери в голову.

— Да я, собственно, и не беру, — отвечаю.

Не понимаю, в какой момент обезьянка стала моей. Хотя, если судить по тому, сколько раз я встречал её в коридорах, тогда да.

— Ну вот и отлично, — приговаривает Германыч. — Примеряй, — даёт мне бесформенный балахон.

— Это что? — спрашиваю у него.

Разворачиваю безразмерную накидку с чешуёй на плечах. Выглядит, честно признаться, не ахти.

— Это одёжка из драконьей кожи, — поясняет завхоз. — Ты не смотри, что вид неказистый — она подтянется по тебе. Накидка зачарована на самоподгонку и на минимальный комфорт. Примеряй и не выделывайся.

Присвистываю:

— Это же вроде дорого.

— Да, недёшево, — с еле уловимым сожалением смотрит на комплект завхоз. — Но тут вопрос неденежный. Раз ты прошёл первый Шаг, то ты уже наш. Для Академии свой, считай. Значит, тут уже вопрос престижа. Так что примеряй, не разглагольствуй.

У Германыч сегодня странное настроение. Он не так словоохотлив, как обычно. Да и заметно переживает по какому-то своему поводу. Мешки у него под глазами говорят о том, что завхоз спал не больше моего.

Скидываю с себя верхнюю одежду и внимательно осматриваю драконью накидку.

— Как её правильно одевать? — спрашиваю.

— Не имеет значения, — говорит Германыч. — Можешь присобачить сверху, на что хочешь. Она тебе заменит и сюртук, и жилетку, и брюки. Специально так скроена.

Влезаю в бесформенный балахон, и он почти мгновенно сжимается до моих размеров, практически полностью облегая моё тело. Балахон видоизменяется и принимает вид именно этой одежды, о которой сказал завхоз. Если не знать, что комплект жестко соединен — то и не поймешь никогда.

— Не стой столбом, покрутись, руками пошевелись, присядь пару раз, — командует Германыч.

Выполняю.

— Отлично. Нагнись, выпады сделай, — подсказывает мужик. — Проверь на прочность и растяни, пока время есть. Вот, теперь хорошо. Видишь, она чуть-чуть посвободнее стала. Накидка воспримет твой диапазон движений. Особенно в первые минуты примерки. Запоминает активности и растягивается для удобства. Лучше в ней, конечно, полноценную тренировку провести, но у тебя сейчас на это времени, в общем-то, и нет.

— Понял, спасибо, — благодарю завхоза, но уходить не тороплюсь.

— Хочешь спросить про сердце леса? — сразу понимает он. — Сердце будет готово сегодня к обеду. И да, меня уже вызывал Прокофьев, капитан дирижабля. Помнишь такого?

— Да, конечно, помню, — подтверждаю.

Не раз замечал, что в сильные моменты усталости вспоминал нашу прогулку на верхней палубе дирижабля. Сразу становилось спокойнее.

— Вот, он сказал, что ему уже надоели эти два сноба, — ворчливо передает Германыч.

— Это он про следователей? — догадываюсь.

— Про них. Про кого ж еще? — недовольно хмыкает завхоз. — Они с самого утра уже замучили грузчиков на складе, улететь хотят. А Прокофьеву что? Он наотрез отказался лететь без полной загрузки дирижабля. А предписание он вертел кое-где — частник, на подряде батальона зачистки, что с него взять? Да и следаков активно не любит и постоянно дает им это понять. Иногда завидую. Отказать в проезде не может, а вот свои договоренности имеет право ставить вперед.

— И ему сходит с рук? — удивляюсь.

— А почему нет? Львы на бабочек не охотятся, — пожимает плечами завхоз. — Границ он не переходит, остается всегда в рамках закона. Я его давно знаю.

— А винтокрыл? — спрашиваю про знакомый вариант.

— Винтокрыл, похоже, им не дали. Или они не посчитали нужным его взять, — усмехается завхоз. — Думаю, что соображение «куда ты, студентик, денешься с подводной лодки», помогло им принять решение. Так что их тоже понять можно. Выполняют распоряжение. Они закошмарили грузчиков, и те вышли на четыре часа раньше, чтобы успеть погрузить дирижабль и выпихнуть его с территории порта. Так что готовься. Они здесь будут примерно после обеда.

— Хорошо, всегда готов, — отвечаю.

— Вот и славненько, — вздыхает завхоз и лезет под прилавок.

Мужик вытаскивает еще один небольшой сверток.

— Вот тебе вторая быстрая зарядка, как обещал — поясняет завхоз. — Денег не возьму, — с сожалением провожает взглядом недорогую, в общем-то, вещь.

— Здорово, нам такое надо, — улыбаюсь.

Германыч заметно нервничает и не особо сюсюкается. Просто выполняет свою работу.

— Твоя кожаная разгрузка на дракона прекрасно ляжет, — поясняет мужик. — Заодно немного замаскируешь. Одежка очень дорогая, но понимают в этом обмундировании единицы. За эти же деньги легче заказать списанный комбез бойца зачистки. Там дороже выходит, но защита, правда, больше, и в комбезе магичить неудобно. Фактически твою одёжку смогут опознать только маги, и то вряд ли. Мы её неплохо замаскировали.

Ничего примечательного в новом комплекте не вижу, но, главное, что движения не стесняет.

— А с сердцем леса у тебя вообще будет очень хороший шанс почти полностью избежать физических атак, — продолжает Германыч. — Так что по внешнему виду — уровень средненький, не обессудь. Зато, если судить по фактической пользе — то у тебя топовая одёжка получается. Как у охотника-старателя в аномалиях.

— Старателя? Почему? — удивляюсь. Она же защищает только от физических воздействий. Магией меня всё равно всегда можно достать.

— В этом-то и особенность кожи магического дракона, — объясняет Германыч. — Большая часть стихийной магии разбивается об него как рыба об лёд. От ментальной или целительской не поможет, конечно. Молодому дракону его кожа тоже не помогла, как видишь. Да и стихийную магию после определённого порога тоже не сдержит. Но, скажем, в огне ты минут сорок провести сможешь, если только воротник поднимешь, чтобы лицо не обжечь, и если воздуха хватит.

— Он ещё и поднимается? — пробую приподнять ткань.

— Да, поднимается, — подтверждает завхоз. — Так что возможность выжить у тебя точно будет, даже в очень хорошем огне.

— Получается, драконья накидка спасает почти ото всех атак? — уточняю

— Кроме очень серьёзных, — подтверждает мужик. — Ну, скажем, от того же засадника, скорее всего, вряд ли поможет. Больно он едкий и ядовитый.

Засовываю руки в большие карманы. Понимаю, что внутри лежит что-то еще.

— Да, тут ещё и перчатки есть, — радуюсь находке.

— Ага, — кивает Германыч, когда я нахожу утолщение на поясе. — И потайные карманы. Но ты уже все нашел. Они в огне тоже продержатся. Это не панацея, а дополнительный бонус. От физических ударов тебя хорошо прикроет только сердце леса. Директор его ещё и зачарует. Такими цацками я бы и сам не против обладать. Так что, с одной стороны, тебе не везёт, а с другой стороны, я тебе немного завидую, студент, — говорит завхоз.