Нулевая Зона 3%

Глава 43 «Кривой лабиринт»

Рей, презрительно усмехнувшись своим мыслям, и поманив «всех и каждого» — к — столь жуткому «и жуткому» — проклятию — как не зная что — двинулся к порогу «той двери» — за которой, по ту сторону реальности — ожидал его — «новый бой» и где вся «прошлая апатия» и все прежние — «слабости» — обратятся в новую и смертоносную — силу и он — вновь — будет — «властелином» на сцене — этого столь извращенного — «мироустройства».

Его рука всё так же крепко сжимала монету, которая стала словно — продолжение его руки, и которая теперь пульсировала — как — часть «его нового сердца», где «огонь и тьма» стали — чем то — цельным и «одним целым» — где всё его «беспокойство» — как старые обноски, превратились — в «боевую броню» и чья «прочность» с каждой минутой всё — «росла и окрепла» — на столько, что теперь ни кто, и не что — больше не сможет — его — остановить.

«Пора это всё закончить!» — прошептал он, на вдохе, с неким и столь долгожданным облегчением, глядя в черную пустоту, которая так и манило — «окунуться» в свою — леденящую душу — «бездну».

Рей вошёл в портал, готовый «сразиться» со всеми демонами этого мира, и словно перенёсся, в некий и столь сюрреалистичный «тоннель» где «правда» с «ложью», «страх» и «отчаяние», всё это перемешалось в — один — сплошной «водоворот» безумств, в которой он медленно, но неотвратимо погружался всё больше и больше, к самым — её жутким и таинственным — «недрам» — где он, должен — был встретится — со всем тем — «грязным» и истерзанным — прошлым которое — всё это — время — так упорно — преследовало его, и, к которой, по неведомой для него, и жуткой иронии — он так сильно — стремился. Он больше не ощущал своего «физического» — тела, он был похож, на «бесплотный дух» что летал, в пустоте — словно в каком то «черном безмолвии» где кроме тьмы, не было ни чего и отчего ему хотелось вырваться и на конец, уже что то — «сделать» а не барахтаться, в — бессмысленной «грязи», чьих то грязных — и убогих — «фантазий». И тут в этот самый миг, всё резко поменялось. И всё, что было ранее — внезапно — схлопнулось — как будто «чьё-то сердце», в немом крике — не выдержало такой — тупой — и жуткой — «пустоты» — в этой пошлой и унылой «бессмыслице».

В одно мгновенье — и как всегда — на голову Рея обрушилось, совершенно — что то — «новое и столь чуждое» и жуткое. Теперь вокруг него были — странные лабиринты, где стены как «хамелеоны» меняли свой цвет — и всё в нём — как бы менялось, и искажалось — не просто «вокруг» — но и внутри него — его «мысли» и его «чувства» — перетекали как «ртуть» из одного в другое — то заставляя его чувствовать «былую грусть» то напоминая — что он теперь — и есть та самая — «сила», которая наконец — «отомстит» за всё — то — дерьмо, которое он так долго и упорно, «вынашивал» у себя внутри. И чем больше его сознание пыталось за что то зацепится — тем больше всего становилось «непонятным».

И вот он, Рей, стоял в этом жутком месте, словно попал в какой то «сон» который больше походил на дикий бред, где всё смешалось и перепуталось — но его этот факт уже — мало «пугал». Он больше не пытался бессмысленно метаться, в поисках какого-то логичного смысла. Он — шёл вперёд, по «своим правилам» понимая что его «цель» уже «очень близко» и ему нужно поспешить чтобы не упустить — из «виду» — тех — кто, с таким нетерпением ждал — " его — появления". И то жгучее чувство мести, что толкало его вперёд, вновь разгорелось с новой силой. «Это, не „случайность“!» — ядовито прошептал он и начал бегать от одной стенке к другой, всё ища — ту «заветную дверь», где он должен будет «развязать этот узел», и закончить это, такое — убогое — и бессмысленное «представление»

«Снова этот убогий бред! Сколько уже можно⁈» — в отчаянии воскликнул Рей, прищуриваясь и всматриваясь в эти «чужие» и давно искаженные стены, понимая, что кто то опять — ведёт его в свою — фальшивую «ловушку» и вся эта «пустота» лишь часть какого то и «извращённого теста». Но вдруг всё прекратилось. Он услышал какие то далёкие звуки, чьи-то обрывки голосов. Его память, внезапно разбудилась, и перед его глазами — словно на экране, — с новой силой — вырвалась «цепь воспоминаний» — словно «кто-то невидимый» ему подкидывал кадры из — его «былого».

И он увидел, как «они» — как «он» когда то — жил в этом мире, и каким этот мир, для него был. И там «в том мире» была и старая и облезлая, и вечно недовольная «киноха», и пустые серые и обшарпанные, стены — где ему так «не хотелось оставаться одному».

И всё чаще, с «обратной стороны» этого «прошлого», на него с болью и печалью смотрел он сам — молодой, глупый и доверчивый, всё еще «верующий» — что когда ни будь — в его жизнь — прорвётся — лучик «света» и заставит забыть обо всей этой грязной безысходности.

Именно тогда он вновь вспомнил свой «старый план» — когда он от всей души хотел вернуться домой. И увидеть тех, кого он, когда то «бросил» и на чьи «беды» ему тогда, — не было — «никакого дела», кроме «своей личной борьбы» где он всё хотел, лишь, быть — «кем то» и стать чем то, но все попытки вели — в вечное и такое «беспросветное» «ничто» и всё «почему то» всегда заканчивалось тем, что он — так и — оставался — на — «обочине», всё той же — «грязной реальности» — как старый и никому ненужный — «хлам» в «этом чертовом мире» где теперь, он наконец понимал. — «Что на самом деле происходит».

Но всё это — были не «его мысли», — и не «его желания», это было «их воля» тех паразитов, что правили его судьбой — и Рей внезапно понял — что за эти нити — кто-то так старательно «держал» его в руках и заставлял снова и снова, бегать «по кругу», обманывая себя, и окружающих, пытаясь вырваться «на свободу», — через боль, и безысходность!

«Хватит! Надоело! Скоты! Я тут не „баран“ для вас — чтоб вами управляли всякие — самовлюблённые „психи“, что считают себя „выше“ других лишь за счёт — своей тупости и гнили!» — выкрикнул Рей со всей своей «новой мощью» — отшвыривая из памяти — все эти «жалостливые видения», и устремился дальше, словно зверь, с яростью поглощающий свою очередную и долгожданную — добычу. Он пошёл вперёд. Он всё понимал. И теперь ему была видна, истинная — «цена свободы» и сколько — «убожества» за нее нужно будет заплатить и что с «этим» — совсем «скоро» ему «предстоит — "справится» — в этом, убогом и прогнившем мире где — всем управляет — не какая-то «воля судьбы» а только тупая «злоба», и желание властвовать «всегда и без ограничений» — где «раб» никогда не сможет «обрести волю», а будет вечно терзаться в бесконечном и бессмысленном — «тупике отчаяния»!

И снова — его повело. Он стал бежать сквозь эти искаженные «воспоминания», что мелькали перед его глазами, как обрывки старых фильмов, стараясь как можно скорее покинуть, все эти — столь надоевшие и «фальшивые руины» — его прошлой «жизни». И Рей понимал. Его новая сила ведет его не к мести, а к освобождению. Он знал — где его цель, а в этом кривом лабиринте, его ждут не призраки старой боли, а новые и более изощренные и жуткие «искушения» где его будут — проверять на прочность — снова и снова — дабы доказать ему, что, всё — «это» — бессмысленно. Но — Рей — уже был — «другим». Его «извечные муки» с каждым шагом — перерождались — в новые — и совсем «не знакомые» ощущения, что были пропитаны — злобой и таким отвратительным, и «не сдерживаемым» предчувствием чего-то — совершенно «нового» и не подлежащего какой либо — «старой — и гнилой» — логике" что все еще теплилась — в этих старых и проклятых — «сердцах» его давно «заждавшихся » — «истязателей» и что его «ноги» опять «вели вперед» — а не назад.

И чем дальше он бежал, тем громче становился — его — внутренний — и «дьявольский» «смех», который он уже не в силах сдержать и тем сильнее на него наплывала — его — столь — любимая — жажда — «насилия и безумия», где вся его — «прежняя» боль и все его — былые «терзания» наконец-то, стали — для него, лишь стимулом, дабы, всем тем ублюдкам, — «напомнить» что есть в этой — чертовой вселенной — что-то более — жуткое, более сильное, и — более — столь «непонятное», чем все их, лицемерные и такие «жадные» — «хотелки». И от этого его шаг ускорился, а его глаза сверкнули диким и первобытным азартом, где — как в жутком «предвкушении пира» все ждал — когда его — звериный — оскал, окончательно «сорвется» и навсегда — и на весь этот пошлый мир — принесёт — свой долгожданный «конец»!