Обманутая жена дракона

8. Я не тот, от кого просто уходят

Ройнхард

Сижу на диване в полной тишине. Керамическая чашка чёрного цвета источает густой пар, разнося по малой гостиной терпко-горький кофейный аромат.

Это была уже вторая чашка.

Секундная стрелка раздражающе тикала в фамильных тяжёлых напольных часах, пробегая круг за кругом. Шерелин не спешит возвращаться. Это раздражает. Преподносит мне сюрпризы, умная послушная жёнушка решила выпустить коготки, показать свой характер.

Она не была паинькой, я знал, что за холодной ледяной стеной, которой она себя окружила, бушует пламя. И в этом была сложность — я не мог до конца понять, на что она способна. За три года она ничего подобного не выкидывала. Ни разу.

Деньги. Статус. У неё есть всё — потому что это дал ей я. А она отвернулась. Как будто я — пустое место. Плевать. Она вернётся. Обязана. Не настолько же она дура.

Беру чашку и подношу к губам, напиток обжигает их, а горечь заглушает чувство раздражения. Пальцы сжимают подлокотник. Костяшки белеют. Отставляю чашку, чувствуя, как тепло немного расслабляет, а кофеин прогоняет злость.

Ещё не спал всю ночь — последствия оборота. Тру переносицу. В голове проигрываю свои действия за последние сутки. Меня сорвали со штаба, полдня я отдал на поиски, вечером ломился в дом лекаря, а потом взял наконец след.

Я чуял её в этих руинах, будто сам воздух носил её флёр — страх, желание, борьба. Эта смесь пахла Шерелин. Я был в таком оглушительном гневе, что готов был смести остатки стен вместе с фундаментом и добраться до неё. Но что-то остановило. Я впервые настолько теряю контроль. Один шаг — и за этой гранью я уже не человек.

Я бы мог добраться до неё, схватить и силой вернуть в резиденцию, если бы знал, что сделаю именно так. Проблема в том, что не мог тогда гарантировать себе это.

Эта мысль заводит в тупик, туда, где нестерпимо душно, тесно и невыносимо.

А я обязан управлять ситуацией! Обязан, чёрт возьми! Мне не впервой ломать.

Я не тот, от кого просто уходят.

Довела меня до ручки. Да нет, я просто в бешенстве, на грани срыва из-за действий этой женщины! Шерелин, кто она для меня? Та, которую выбрал мой дракон, иногда я думаю, что ненавижу её, как сейчас: от её поступка выворачивает и ломает кости, горит внутри. Допустить не могу, что она посмела так поступить, будто я… Кто?

Беру кофе и делаю большой глоток, смотрю на часы и со стуком ставлю опустевшую чашку на блюдце.

Уверен, она вернётся. Она моя истинная, моя жена. Моя собственность.

Гнев — это роскошь, которой я не могу себе позволить. Сейчас важен холодный расчёт. Шерелин переступила черту. Её действия не останутся безнаказанными. Она должна уважать меня. Принимать мои решения и выбор. Следовать моей воле.

Минута давящей тишины, и я рывком поднимаюсь с кресла, приближаюсь к окну. Ночью был ливень, а сейчас небо наполнено синевой, взбитой белыми лёгкими облаками.

За дверью слышатся шаги. В зал почти бесшумно входит слуга. Ждать пришлось долго, но я был прав — она вернулась.

Разворачиваюсь.

— Ваше сиятельство, к вам пожаловал герцог Джеил Фэйнорн.

Делаю тяжёлый вдох.

— Зови.

Джеила я приглашал, но сейчас жду свою жену, а не его. Джеил Фэйнорн — мой старый друг с гарнизона. Пыль, кровь, порох — вот из чего состояла наша дружба, выкованная в пожаре битв. Фэйнорн, офицер с пылающим сердцем. В сражениях, где смерть дышала в спину, мы стали щитом и мечом друг для друга.

Когда я женился на Шерелин, Джеил лишь приподнял бровь и пожелал мне удачи.

— Ну и что ты там вылупился в окно, как вдова по мужу? — звучит голос за спиной, нарушая гнетущую тишину. В нём сквозит привычная колкость, попытка спрятать за маской сарказма искреннее беспокойство.

— Не думал, что доживу до утра, когда ты молчишь дольше двух минут, — Джеил приближается и без приглашения, беря такую себе вольность, плюхается в кресло, зачесав пятернёй короткие светлые волосы.

Прохожу к креслу и беру бутылку тёмного стекла, разлив по натёртым до блеска бокалам насыщенно-бордовое густое квалианское вино.

— Похоже, дела неважные, — заключает друг, подхватывая предложенный напиток. Он делает небольшой глоток, оценивая вкус, и слегка прищуривается. — Что ж, хоть вино не подкачало. Так что случилось? Я знаю, тебе же влом пригласить друга просто так. Хотя дай угадаю. Шерелин уехала к маменьке, не выдержав твоей харизмы?

Про Шерелин я ничего не говорил ещё. Хотя Джеил за словами не лез в карман, говорил правду, обжигающую, как раскалённое железо. В этом с Шерелин они были чем-то похожи.

— С чего ты так решил? — отвечаю, опускаясь в глубокое массивное кресло.

— Ну как, весь штаб знает, что в твоей постели её сестричка, как там её, Беттис? Не удивлюсь, что твоя жена этого не одобрила.

— Я решаю, с кем мне быть и как действовать. Но да, Шерелин психанула и сбежала. Точнее, я её отпустил. Она вернётся, — бросаю очередной взгляд на часы. Делаю глоток вязкого напитка с виноградным душком и расслабляю плечи.

— Я, конечно, знал, что ты страшный человек, но она не солдат, а женщина, — возражает друг, понаблюдав за мной.

— Она знала, что такое может случиться в любой момент. К тому же, — ещё один глоток, — Шерелин не единственная.

Джеил несколько секунд молчит, не отводя от меня взгляда, а потом задается беспокоящим его вопросом:

— Ты ведь её любишь, Ройн. Хоть раз признай это не мечу, не императору, не мне, а самому себе. Себе-то можно.

Любовь… слабость. Зачем она мне, когда есть долг? Но её улыбка… этот взгляд… тело… Чёрт, да замолчи уже! Она не может дать мне наследника, вот и всё. Это главное.

Морщусь. Вино печёт горло, но не так сильно, как эта его до бешенства спокойная правда.

— Любовь — это контроль. Попытка управлять другим. Любовь это миф, выдумали для того, чтобы удержать. Её не существует. Есть привязанность, привычка, и это обличают таким большим словом, оправдывая свою слабость и неспособность быть собой. Любви не существует.

— Не существует или не должно существовать? Это разные вещи, — усмехается Фэйнорн.

Я вздохнул и бросил суровый взгляд в его сторону.

— Ты забыл, кто я? Я дракон, и для спаривания мне не обязательна именно она. Мне нужен наследник, Шерелин не может мне его дать, не смогла за три года… Как ты думаешь, о чём я должен думать? О любви? — голос понижается и следом взрывается, обрываясь на полуслове: — Какой нахрен в этом смысл, если?..

Она жила как на пороховой бочке, знала, что в любой момент я могу использовать её сестру для продолжение рода, ничего личного. Шерелин не последняя в очереди. Империя, статус, власть важнее, чем все эти бабские чувства. Так всегда было, так всегда будет. Я не мальчик на побегушках, чтоб за юбкой её таскаться. Я генерал, я сама власть, я тут закон и порядок устанавливаю.

Задерживаю дыхание, на миг погружаясь в прошлое. Шерелин как кошка жмётся, такая хрупкая, манящая, теплая, до боли красивая… и только моя.

Чёрт бы побрал эти воспоминания!

Отворачиваюсь, моргаю, в глотке пересохло. Хватаю бокал.

Если она ещё не поняла, кто в доме хозяин — заставлю понять. Жестоко, но по-другому никак.

Злость на самого себя кипит в венах, давит на череп. Нельзя позволить этой… дурацкой привязанности… ослабить меня. Я хочу, чтобы она была рядом. И всё. Сейчас, немедленно вернулась домой, в чём, чёрт возьми, трудность⁈

— Беттис станет моей иллариэ, если забеременеет, — отвечаю после паузы другу.

— Ты правда думаешь, что Шерелин вернётся?

— Уверен. Она без меня никто. И вскоре это поймёт.

Друг скептически хмыкнул.

— Ты вообще за кого? — задаю вопрос, изучая его взглядом.

— За тебя, конечно. Я знаю, о чём ты говоришь. Ты прав, но Шерелин мне симпатична как сестра, честно, — скалится в плотоядной ухмылке. — Она умная, мне нравятся умные женщины. Просто… не знаю, тупик какой-то, дружище.

— Такова жизнь. Шерелин смирится, она не из тех, кто распускает сопли. Перебесится, я уверен.

Джеил только покачал головой, промолчал.

— Господин, — появляется слуга в дверях.

Я бросаю полный превосходства взгляд на Джеила и киваю слуге. В гостиную входит доносчик. Напряжение разливается по плечам моментально, знакомый огонь вспыхивает в солнечном сплетении тугим комком.

— Ваше сиятельство, госпожа Дер Крэйн прибыла в резиденцию своего отца.

Секунда молчания, мышцы пронимает дрожь, а горло сковывает железными тисками. Меня оглушает, будто ударили веслом по голове, дальше я не слышу доносчика и ухожу под воду на дно.

Джеил наблюдает за мной, а потом молча проводит по лицу рукой, предпочитая разумно промолчать, но в голубых глазах полное недоумение вместе с угасающим весельем.