Око ужаса

Но расчет Пернатого Владыки оказался верным. Его армии сдержали натиск, и теперь шла схватка, в которой любые дальнейшие приказы сверху, любые ревущие команды генералов-принцев демонов в значительной степени не достигали цели. Казалось бы, идеальная ситуация для Кхорна! Но нет — ловушка Чи'хами'цанн Цунои была завершена. Орда Кхорна потеряла свой импульс. Более того, на ранней стадии битвы, тщательно продуманной Пернатым Владыкой, Жаждущий Крови потерял гораздо больше миллионов воинов, и не заметил этого. Теперь он был в меньшинстве. Наблюдающий Повелитель Перемен успешно воспользовался этой небрежностью.

К тому моменту погибло пятьдесят миллионов или больше, две трети из них потерял Кхорн, еще сто миллионов умирало от ран. Медленно, как массивная амеба, бушующее поле битвы смещалось, приближаясь к краю межпланетного моста. Те, кто достиг края, не могли спастись. Как только они были вытолкнуты за край под действием давящей массы толпы, сила тяжести, действовавшая на сам мост, переставала существовать. Сначала тысячи, а затем миллионы упали в космос. Некоторым, обладавшим демонической защитой, удалось остаться в живых в безвоздушном пространстве; подавляющее большинство погибло. Рано или поздно тела упавших с моста притянуло той или иной планетой, где они сгорели в соответствующих атмосферах.

Несмотря на очевидную потерю контроля над кровавой битвой, тактика Пернатого Владыки была просчитана заранее. По мере того, как смертоносное толковище двигалось, оно ещё и вращалось, благодаря расчёту демона Тзинча казавшаяся неуправляемой каша из воинов двигалась так, что большинство тех, кто свалился с края, были кхорнитами. В конце концов Хак'акаоз'кхышк'аками вернулся на свой трон.

— Ты выиграл игру, — неохотно прорычал он. — Адские арсеналы — твои. И я присоединюсь к тебе в том, что сейчас является нашей войной.

Он презрительно указал на планетарный мост: — Пусть резня продолжается. Пусть погибнут все. Я сам накажу своих принцев в нашем Царстве Хаоса за то, что они потерпели поражение.

Пернатый Владыка тихо каркнул от удовольствия и признательности. Он, конечно, не раскрыл своего знания о том, что поражение этого Пожирателя Крови и Плоти было предрешено. Это только разозлит сына Кхорна, чей простой мозг в любом случае не смог бы понять сложные логические рассуждения. Жаждущий Крови победил сам себя, не подозревая этого. Соблазн великой войны против человеческого Империума, в которой Хаос на этот раз выиграет, затмил его разум, изменив манеру ведения войны. Он хотел проиграть.

Поле битвы под ними охватило усталое ликование. В ходе сражения связанные миры несколько раз провернулись вокруг своего общего центра тяжести, несколько дней прошло в непрерывной борьбе, без сна и отдыха. Великие демоны улетели, оставив мост нетронутым. Объединенные миры теперь будут вечно кружиться в космосе вместе, как гантель, волшебным образом освещенная и согретая. Мост будет иметь тот же эффект, что и палка, соединившая два муравейника. Половина населения каждой планеты осталась нетронутой. Ещё долго после того, как битва закончилась, эти народы продолжат военные походы через мост в мир на другой стороне, укоренившаяся злобная страсть к войне слуг Кхорна будет встречаться с традиционной магией и колдовством Тзинча. Вторжение и контратака. Война будет непрекращающейся и бесконечной.

Они летели над Дверью, их крылья развевались. Два демона мчались глубоко во мрак и тьму, стигийскую бездну, где клубящиеся черные пары закрывали любой свет окружающих звезд. Они кружились и кружились, словно опускаясь внутрь, вниз, пока вдали не стала заметна слабая краснота.

Появились адские миры-кузницы Хак'акаоз'кхышк'аками, миры, которые, как и многое в зоне Двери, Оке Ужаса, были бы невозможны где-либо ещё в Галактике. Двенадцать гигантских ям или воронок плавали в пространстве, расположенные радиально, как спицы колеса, устьями обращённые внутрь, к ступице. Каждая яма была размером с планету: впадина пяти тысяч миль в поперечнике, пятнадцати тысяч миль глубиной, уходящая в темноту. Их не освещали ни солнца, ни туманности. Не было необходимости. Зияющая пасть каждой огромной ямы сияла красным светом и исходила адскими выдохами, подобно горящему дыму.

Скалистые внешние стены адских ям лишь слабо мерцали во мраке. Приблизившись к одному из адских миров, можно было увидеть нечто, похожее на облака комаров или пыли. Ещё ближе становилось видно, что из устий воронок исходил не только мрачный дым, но и оружие. Оружие и доспехи, миллиардами единиц. Мечи, молоты, копья, пики, боевые косы, боевые колесницы, бронетранспортеры, болт-пушки, огнеметы, плазменное оружие, артиллерия, космические корабли, штурмовики, все тайное, магическое оружие, используемое в Оке Ужаса, лазганы, кортики, ракеты, управляемые демонами — всё это дрейфовало и распространялось во тьме неосвещённого космоса.

Миры-кузницы Хак'акаоз'кхышк'аками. Как и положено во владениях дикого Жаждущего Крови, они производили колоссальные количества вооружения волей-неволей, не обращая внимания на потребности, требования или логистику. Почти всё это улетит в космос и будет потеряно. Но это никого не волновало — если оружия понадобится много, его произведут ещё больше.

Хак'акаоз'кхышк'аками увеличился в размерах и по очереди подлетел к каждой из дюжины адских воронок, ударяя по ней снаружи плоскостью своего боевого топора, заставляя их вибрировать.

Он проревел обращение, которое пронеслось через варп и пронзило все подобные аду внутренности ям.

— РАБЫ! НАВЕЧНО ПРОКЛЯТЫЕ! У ВАС НОВЫЙ МАСТЕР! СЛЕДУЙТЕ ЕГО УКАЗАНИЯМ, КАК МОИМ!

Несущий Смерть официально передавал миры их новому лорду. Но сначала Великому Изобретателю пришлось осмотреть свое новое имущество. Он влетел в отверстие ближайшей воронки, при этом изменяя свой размер.

Внутреннее пространство расширялось и уходило вдаль.

Все это было наполнено какофонией звуков, огненно-красным сиянием и зловонием, состоящим из серных паров, дыма кузниц, испарений кипящей крови. Миллионы рабов — а может быть, миллиарды; их никто никогда не считал, раб ничего не стоил — трудились на внутренней поверхности среди бурлящих морей и потоков, состоящих из кипящей крови и расплавленной серы.

Управляющие были демонами, рабовладельцами — отступники Хаоса. Великого Изобретателя встретил демон-принц, поклонившийся с большим почтением, хотя ему вряд ли было приятно, что его повелитель и покровитель бросил его и отдал под покровительство другой cилы Хаоса. Принц снял свои доспехи Хаоса. Здесь было не то место, где он мог сражаться, и бездоспешным он лучше демонстрировал свои дары Хаоса. Его маслянистое кожистое покрытие блестело в жаре печей. Рогатая голова с глазами, такими же огненно-красными, как и вид позади него, имела нос и рот, которые срослись воедино, в то время как его руки, каждая трёхсекционная для большей ловкости, заканчивались медвежьими лапами, одной из который он сжимал хлыст, покрытый зазубринами. Ноги его были из живого металла — действительно подходящая мутация для надзирателя мира-кузницы.

Он спустился с пирамиды, на которой стоял, и направился к воздушной колеснице.

— Позвольте мне, уважаемый господин, показать вам все необходимое.

Великому Изобретателю пришлось еще больше сжаться, чтобы встать на богато украшенную платформу колесницы, и даже тогда он превзошел размерами демон-принца, который приказал транспортному средству — когда-то живому, а теперь похожему на драконоподобную машину — двигаться. Они летели над дымящимся ландшафтом, не обращая внимания на группы рабочих, внезапно охватываемые потоками лавы, игнорируя крики тех, кто тонет в расплавленной сере, или отчаянные крики рабов, посланных вычерпывать чаны с жидким металлом из высокотемпературных морей, падавших, теряя равновесие, с осыпающихся мысов и плывших по раскаленной поверхности, подобно обугленным кускам шлака.

Много раз они выходили, чтобы показать Пернатому Владыке образцы литейных, прокатных станов, фабрики и мастерские. Обнаженные рабы — им не разрешалось носить одежду, защитную или другую — испуганно кланялись, когда появлялся великий демон. Иногда Пернатый Владыка был недоволен и приказывал сжечь целые континенты. Немного обеспокоенный этим, князь, надзирающий за адским миром, с гордостью показал ему карьерные ямы, где тех, кто не смог выполнить производственные нормы, подвергали бесконечным мучениям — сжиганию, истиранию, медленному расчленению — в огромных пыточных темницах. Они стояли, вслушиваясь в плач, страшное бормотание, полный боли вой, который эхом разносился между каменными стенами.

— Ни одному неудовлетворительному рабу не позволено умереть, пока из него не будет извлечена каждая капля агонии, до последней, о Славнейший и Благороднейший, — заверил его демонический принц тоном одновременно раболепным и хвастливым.

Пернатый Владыка пристально посмотрел на надзирателя.

— Ты сам узнаешь, какие подземелья, какие устройства, какие средства для вечных мучений существуют на небесах Тзинча, если ты не будешь служить мне хорошо, — холодно сообщил он назначенному Кхорном принцу демонов.

Он вылетел из зияющего рта пылающей красным адской ямой в следующую, и так далее, пока не закончил осмотр всех двенадцати. Затем он снова присоединился к Хак'акаоз'кхышк'аками.

— Они подходят. Они будут служить.

— Тогда как будет выглядеть наше братство по оружию?..

Это был момент, которого так ждал Жаждущий Крови. Он насупленно смотрел исподлобья, пытаясь понять.

— Скажи мне, зачем тебе эти мои миры. Это правда — то, что ты мне сказал? Что ты нашёл способ создать материю?

— Мое великое изобретение! Разве я не Великий Изобретатель? — Чи'хами'цанн Цунои не удержался от хвастовства. Имя, данное ему другими демонами, было вполне заслуженным. Он, и только он один, должен был стать фаворитом высших богов Хаоса! Любимцем Тзинча!

Его шея вытянулась, а голова с клювом и разноцветным гребнем закачалась из стороны в сторону. Он широко раскрыл клюв, подняв его к небу. И его голос, точнее, его психическая эманация, карканьем разнёсся так громко, что эхо пронеслось по всем окрестностям Двери.

— Я МОГУ СОЗДАВАТЬ МАТЕРИЮ!

Жаждущий Крови ответил сомнительным рычанием.

— Позволь мне увидеть это чудо.

Пернатый Владыка вытянул коготь. Он пробормотал слова силы, глубинной магии. Его разум стал неподвижным, как лёд, взывая к многослойным заклинаниям, вложенным и запечатленным в варп, за пределами понимания смертных. Заклинания, на формирование которых потребовались тысячелетия.

— Когда мы материализуемся здесь, у Двери, или даже в материальном мире, мы должны заимствовать материю, чтобы сделать это, и это сложно, — тихо прокудахтал он. — Для нас это очень сложно. Вот почему мы не можем вырваться в материальное и слепить его по своей воле! Но дело не в заимствовании. Я создам новую материю.

В когтях Пернатого Владыки появилось волнистое зазубренное лезвие: короткий меч с одной из извилистых эмблем Тзинча, нанесенной по бокам. Он сиял синим отблеском в ярком красном свете адских ям.

— Вот пример. Наступает новая эра.

Он убрал коготь, оставив оружие парить в космосе. Жаждущий Крови схватил его, поднял, изучил. Его волчье лицо исказилось от изумления.

— А теперь, — сказал Великий Изобретатель, — я заберу свои рабочие инструменты.

Он сделал замысловатый знак. Промурлыкал слова силы. Приложил свою волю.

Адские миры-кузницы были затянуты прямо в варп.

Часть одиннадцатая

БИССОС

В имперских учетах не было данных о том, сколько нуль-кораблей было отправлено в Око Ужаса за последние пятнадцать тысячелетий, но их определенно было более нескольких тысяч. Однако из записей было известно, сколько из них вернулось: сто девяноста восемь. Даже эти данные было неточными, так как некоторые экспедиции, такие как недавно организованная Техномагосом Ипсиссимусом, проводились в строжайшей секретности и никогда не регистрировались в архивах.

За все это время уцелевшие разведывательные зонды лишь частично преуспели в своей главной задаче — нанесении на карту звездных образований в Оке, изменившихся до неузнаваемости с того дня, когда варп прорвался в реальное пространство. Неполные карты, которые были построены, никогда не были доступны для домов Навис Нобилите. С ними знакомились только самая тайная длань Инквизиции, охотящаяся на демонов, совершенно неизвестная обществу в целом и называющая себя Ордо Маллеус, и секретные службы линейных флотов в соответствующих сегментумах.

Поэтому вышло так, что, глядя в Око Ужаса, навигатор Пелор Каллиден ничего не узнавал. Ни звездных скоплений, ни звездных образований, ни знакомых, нанесенных на карты форм и узоров светящейся пыли и газа, которые он изучил за годы тщательной учебы и зубрежки великих звездных карт, которые были священным писанием, открытым для домов навигаторов. Единственным, что было знакомо — и какое это было шокирующее знакомство! — были человеческие лица, которые то появлялись, то исчезали, и каждое из которых выглядело размером в сотни или тысячи световых лет в поперечнике. Однако он начал сомневаться, что это действительно были лица людей. Они выглядели… изменившимися. Он также не был уверен, не были ли они просто иллюзией, созданной его собственным, сбитым с толку видением, потому что за несколько минут они исчезали.

Он сидел, онемев, пока постепенно нараставшая паника не охватила его полностью. Навигатор оглянулся на Мейнарда Руголо, пристёгнутого ремнями к постели на поддоне. Глаза торговца остекленели. Он не отвечал на громкие крики Каллидена, казалось, даже не слышал их — возможно, потому что новости, которые он мог услышать, были последней каплей, которая довела его до безумия, он, казалось, полностью замкнулся в себе.

Каллиден умоляюще повернулся к Квайлеру, который занял место второго пилота рядом с ним.

— Что мне делать? Я не вижу Астрономикона. Я заблудился!

Квайлер с мягким лицом, одетый в свою объемную полосатую куртку, которая выглядела почти как халат, мягко улыбнулся и толкнул его в руку. — Используй веру!

Каллиден опустил голову и закрыл лицо руками.

— Я не могу! Император оставил меня!

Квайлер хихикнул.

— Веру не в Императоре, дурень! Он не может тебе здесь помочь. Просто веру.

Медленно Каллиден высвободился из кокона. Он встал, отошел от панели управления и сел за стол, арочная крыша помещения мостика огибала его в полумраке. Его варп-глаз, казалось, потерял свой блеск. Плечи поникли.

— У меня нет веры. Она закончилась.

— Конечно, есть, ты же навигатор, — парировал Квайлер. — Как ты можешь не иметь веры?

— Я верую в Императора, — возразил Каллиден. — Ты хочешь, чтобы я молился демонам! Я не могу этого сделать.

Квайлер махнул рукой.

— Нет, нет, ты не понял. Не вера в богов. Просто вера. Вера в то, что вы можете попасть туда, куда хотите. Это лучший способ ориентироваться в Оке. Оно реагирует на психические силы.

Каллиден печально покачал головой.

— Император — единственный свет, — произнес он нараспев, цитируя литанию Навис Нобилите. — Император — солнце над всеми солнцами.

Квайлер криво улыбнулся.

— Мы сейчас в Оке Ужаса. Позволь мне помочь тебе.

Он полез в свою свободную одежду, из которой он ранее вытаскивал мелта-пушку, и извлёк небольшую витиевато гнутую бутылку из ребристого стекла, красновато-коричневого цвета. К ней был приклеен крошечный кубок, не больше желудя.

Каллиден узнал эту бутылку — ликёр, которым Гундрам угощал их в пограничном мире. Тогда тот опыт испугал его. Это было неожиданное вторжение в его сокровенные мысли, мгновенная потеря контроля над собой, которая ему не понравилась.

Он отпрянул, когда Квайлер откупорил бутылку и осторожно наклонил ее, предварительно отделив чашечку. Глоток игристого сиропообразного ликера выскользнул из горлышка бутылки и наполнил маленький стакан до краев. Квайлер протянул ему стаканчик и сделал странное замечание: — Заставь напиток погрузиться внутрь себя. Он вернёт тебе мужество.

Каллиден неохотно взял стакан и уставился на маленькую дозу густой жидкости приглушённых, плавно изменяющихся цветов. Он поднес к губам крохотный кубок. Ему казалось, что слова Квайлера заставили его выпить это вопреки его воле. Ликер, казалось, пополз к его языку по собственному желанию, и он снова почувствовал ошеломляющую последовательность вкусов, как будто каждый вкус, который он когда-либо испытывал, повторялся на его языке. Он даже не осознавал, что глотает, когда ликер скользнул в его горло. Как только он достиг его живота, дикий электрический шок пронзил всё его естество. Нервы словно горели, он чувствовал ликование, будто в нем пробудилась новая жизнь. Осознание мрачности его положения сменилось уверенным ожиданием будущего. Казалось, мрак и тьма сменились радужной надеждой.

В то время как он испытал этот медленный, неодолимый взрыв чувств в организме, Квайлер тоже глотнул прямо из бутылки. Он закрыл глаза, как будто прислушиваясь к ощущениям глубоко внутри себя.

— Клянусь Императором, — простонал он, очевидно говоря сам с собой, — я надеюсь, что мы скоро найдем это место. Это моя последняя бутылка. Мне нужно больше. Почему я был таким идиотом?

Каллиден не знал, что этот напиток вызывает привыкание. Сожалел ли Квайлер о своих действиях по спасению Руголо от внимания Эгелики? Так показалось. Понимание этого еще больше обеспокоило Каллидена.

Вытирая горлышко бутылки, Квайлер смотрел на него, наблюдая за действием ликера.

— Есть только одно место, где можно достать эти вещи, — небрежно сказал он. — Планета, на которую направляется Гундрам. Большую часть своих товаров он получает оттуда; он врёт, когда говорит о своих обширных контактах. Он полагается на свою сестру. Итак, теперь ты знаешь, что делать. Делай то, что делает Эгелика. Лети верой, следуй по ее следу. Она оставляет сильный след, тебе я могу это сказать. Нет, я не имею в виду след в варпе. И даже не знаю, сработает ли это здесь. Следуй за ней. Ты всё время этим занимался, даже не осознавая этого. — сказав это, он с кривой улыбкой забрал чашечку из безвольной руки Каллидена и отвернулся. — И надо дать твоему другу тоже каплю, или он никогда больше не вернётся в правильное самоощущение. Но это последнее, что вы получите, пока мы не пополним запас.

Неожиданное разочарование охватило Каллидена. Ощущение наэлектризованности уже начало исчезать, оставалось надеяться, что Квайлер разделит с ним остаток бутылки и чудесные ощущения повторятся. Тем не менее он чувствовал себя живым. Он наблюдал, как Квайлер поднял голову торговца и осторожно приложил к губам свеженаполненную чашечку. Руголо сглотнул, потом застыл. Одним резким движением он сбросил удерживающие ремни и со сверкающими глазами спрыгнул с койки.

— Бога ради! Мы еще не закончили!

— Конечно, нет, — пробормотал Квайлер. — Клянусь божествами. — Он повернулся к Каллидену. В его глазах появилось новое выражение. — Чего ты ждёшь? Следуй за Эгеликой! Мне нужна эссенция!

Каллиден поспешил в свой кокон.

Повернув рычажок перехода в варп, он приготовился сделать то, что велел Квайлер, и попытаться ориентироваться без Астрономикона.

Сначала «Странствующая звезда», как и прежде, была подхвачена быстрым потоком. Раньше Каллиден застыл бы от страха. То, что он этого не сделал, могло иметь какое-то отношение к ликеру, эссенции, как назвал его Квайлер. Он внезапно понял, что что-то было в том, что сказал Квайлер. Навигация в варпе была актом веры даже с Астрономиконом. Раньше он всегда связывал это с верой в Императора — таково было кредо каждого звездопроходца. Но было еще кое-что. Что-то внутреннее по отношению к человеку. Какая-то уверенность в том, что у него все получится.

Каллиден смотрел вперед, видя кое-где своеобразные области темноты, которые указывали на звёзды или скопления звёзд. Не то чтобы это много значило. Прямая видимость в варпе была бесполезна. Ген навигатора давал больше, чем одно видение в имматериуме. Другой его дар — догадываться, инстинкт, как добраться отсюда до места в кратчайшие сроки. Каллиден подумал, что для многих было бы сюрпризом узнать, в какой степени трафик могущественного Империума зависит от этого инстинкта.

Водоворот варпа немного стих. Они прошли за первый слой, где была самая большая турбулентность. А потом случилось невероятное — гул варп-двигателя исчез. Рычаг перехода щелкнул сам по себе. Корабль самопроизвольно выпал из варпа.

Каллиден сидел в недоумении, снова глядя на огромные просторы Ока с его сверкающими звёздами — теперь он заметил, что они необычны своими цветами — звёзды располагались в пространстве, хотя и темном, конечно, но далеко не таким тёмным, как пространство остальной Галактики. Оно мерцало переходящим цветом, как будто блеском тонкого слоя масла, налитого на черное дерево, и рассеивало свет самих звёзд. На самом деле пространство вовсе не было черным, оно был ближе к синему.

— Что-то не так с приводом, — сказал он тихим дрожащим голосом. Варп-двигатели были самым тщательно протестированным и надежно спроектированным оборудованием во всём Империуме. Было почти неслыханным, чтобы они выходили из строя. Если только дело было в двигателе.

— Двигатели в порядке, — сказал ему Квайлер, сидя рядом в кресле второго пилота. — Они тебе не нужны, вот и все.

Каллиден медленно повернул голову и уставился на Квайлера, его варп-глаз сиял, казалось, что Пелор злился. То, что сказал человечек, не имело смысла.

— Включите двигатель реального пространства, — сказал ему Квайлер, — и держите максимальное ускорение. Вы поймёте, о чем я.

— Ты безумен. Твой мозг превратился в кашу. При реальной космической скорости нам потребуются тысячи лет, чтобы достичь даже ближайшей звезды. — Тихо сказал он.

Не обращая внимания на оскорбление, Квайлер улыбнулся.

— Попробуй.

Каллиден снял руки с пульта управления и откинулся назад, кокон окутал его, как саван.

— Я отказываюсь делать такие глупости.

Позади него послышалось шарканье. Руголо покинул постель и, пошатываясь, подошел к пульту управления, положив руку на спинку стула Каллидена. Его глаза по-прежнему были немного безумны, но в то же время в них отражалось волнение, словно в предвкушении нового приключения. Он казался почти пьяным. Несколько мгновений он смотрел на внешний экран, на котором было видно странное зрелище Ока, идеально вписывающееся в овальную рамку экрана в стиле рококо.

— Делай, как он говорит, Пелор. Он знает об этой части Галактики больше тебя.

Каллиден молча скрестил руки на груди. В ответ Руголо сделал то же, что сделал в ночь их первой встречи. Он прошел мимо Каллидена и включил двигатель реального пространства.

Двигатель заработал с кашляющим ревом, совсем не похожим на плавный и призрачный гул варп-двигателя. Каллиден потянулся, чтобы выключить его снова, но Руголо держал свою большую крепкую руку на медной ручке управления, не давая ему перехватить её. Сжав зубы от досады, Каллиден поневоле взял на себя управление рулевыми тягами, не желая видеть, как корабль летит без управления в космосе.

— Максимальное ускорение, — подчеркнул Квайлер. Теперь он не улыбался. Выражение его лица выражало мрачное удовлетворение, словно он показывал им нечто невероятное, чего он сам не понимал.

Так оно и было на самом деле. В маленьком помещении не возникло ощущения ускорения. Собственное инерционное поле корабля легко справлялось с силами такого рода в реальном космосе. Трое мужчин не спускали глаз с табулятора скоростей. У него было два отсчета: одно в милях в час и одно, о котором редко упоминали, в долях скорости света.

Происходило невероятное. Показания на табуляторе «Странствующей звезды» были невероятны, намного превосходя даже то, чего мог бы достичь новый корабль. Первый циферблат вертелся, пока не превратился в размытое пятно. Все взоры были прикованы ко второму.

— Капитан! — крикнул Каллиден, впервые признавая право Руголо называться так. — Мы превысили скорость света!

Озадаченный Руголо убрал руку с рычага двигателя.

Показания на табуляторе продолжали расти.

— Мы движемся в реальном пространстве так, как будто идём в варпе, — сказал он, озадаченно нахмурившись.

— Не совсем в реальном пространстве, — напомнил ему Квайлер. — Это Око Ужаса, где смешиваются варп и реальное пространство. Это явление появилось совсем недавно, может быть, в прошлом году. Мы находимся в области Ока, где наложение изменило саму природу. Имматериум и реальное пространство каким-то образом совсем слились или смешались воедино, не сосуществуя рядом, как обычно. В результате можно путешествовать от одной звезды к другой на обычных двигателях. Невероятно, не правда ли? — Он пожал плечами. — Око полно сюрпризов. Но не ждите, что это продлится долго. Думаю, это временно.

— Тут вообще не нужен навигатор, — тупо сказал Каллиден. — Кто угодно может так делать.

— Я бы так не сказал. Варп всё ещё присутствует. Тебе всё ещё нужна твоя вера и твои умения. Может показаться, что можно перейти от альфы к омеге по прямой, но так происходит не всегда.

Если бы вся Галактика была такой, Навис Нобилите, вероятно, не существовало бы, размышлял Каллиден. Более того, Империума тоже не существовало бы. Другие расы, лишенные гена навигатора, также смогут быстро переправлять свои корабли на большие межзвёздные расстояния. Преимущество, которым обладает человеческий вид, исчезнет.

Табулятор продолжал щёлкать цифрами. Каллиден был поражен. «Странствующая звезда» теперь двигалась со скоростью почти в сто раз превышающей скорость света! Это было невозможно. В нормальном космосе ни одному кораблю, даже с самыми мощными двигателями, никогда не удавалось разогнаться до более чем половины скорости света, и даже тогда трение о пыль и газ, невероятно малое, учитывая ничтожное количество материи в межзвездной среде, оказалось бы настолько разрушительным, что разорвало такой корабль на части. И все же грузовой корабль Руголо, потрепанная шаланда, двигался плавно, без малейшего намека на какое-либо сопротивление внешнему корпусу!

Квайлер вмешался в размышления пилота.

— Иди спокойно. Помни о своей цели. Следуй за Эгеликой. Она там, оставляет нам психический след. Она даже хочет, чтобы мы последовали за ней.

Каллиден почти не слышал его. «Странствующая звезда» неслась сквозь космос всё быстрее и быстрее. Он слышал, как позади тяжело дышит Руголо. Наблюдение за звёздами, проносящимися мимо, как снежинки в метель, было настолько захватывающим, что он едва сдерживался.

Голос Квайлера превратился в крик. — Тормози! Ты слишком разогнался! Мы…

Внезапно сильный толчок швырнул их всех вперед, так что Руголо бросило через плечо Каллидена и швырнуло на панель управления, на выступающие тумблеры и рычаги. «Странствующая звезда» звенела, как гонг. Изображение на внешнем экране исчезло. Экран был пуст. Они перешли в варп.

Совершенно необъяснимым путём, двигатель реального пространства отключился, возобновился гул варп-двигателя. На пульте управления, с которого сейчас, постанывая, сползал Руголо, два рычага сдвинулись сами собой.

Как это случилось? Может, Руголо просто ударился о них? Или внезапный рывок корабля перевёл их в новое положение? Или — Каллиден боялся даже думать об этом — сам корабль отреагировал, как если бы был живым существом? Квайлер сказал, что Око несло изменения. И если оно может изменить неодушевлённый объект, такой, как «Странствующая звезда», то что оно может сделать с Руголо и навигатором?

Квайлер все еще кричал, пытаясь вывести его из ступора.

— Ты довел нас до центра! До места, о котором я говорил! Развернись! Веди нас обратно!!

Каллиден не узнавал ничего вокруг. Без Астрономикона он мог бы с таким же успехом смотреть в кромешную тьму. Где был галактический север, юг, зенит или надир? Как он мог развернуться, если не знал, в какую сторону летит? Он закрыл варп-глаз и обычные глаза. На мгновение ему показалось, что он потерял сознание. Он потерял знание о рубке и двух своих товарищах. Глубоко внутри себя он услышал голос, говорящий с ним, убеждающий его, предупреждающий: «Убирайся, Пелор. Убирайся из этого места. Вернись в нормальную вселенную!»

Голос его матери!

На этот раз он понял, что на самом деле это был не голос его матери, и не голос какого-то демона-обманщика. Это было его собственное подсознание, пытавшееся его предупредить, используя голос, который он будет слушать.

Он снова открыл свой варп-глаз. Не было ни джунглей, ни изгибов, ни клубков многомерного пространства, ничего, что имело бы смысл. Был только факт того, что какая-то сила словно играет со «Странствующей звездой». Как далеко они зашли? Это было невозможно понять. Возможно, на тысячи световых лет. Варп-двигатель работал вхолостую, не влияя на движение в потоке Хаоса. Квайлер все еще кричал и бил его по руке. Руголо вернулся на свою кушетку. Каллиден решил, что ему нужно что-то делать, как-то сориентироваться. Здесь не было видно звёзд. Все было одной темной клубящейся массой. Возможно, если бы он мог видеть звезды в реальном пространстве, он мог бы угадать направление, откуда они пришли.

Он толкнул рычаг варп-перехода.

Переход был мгновенным, но звёзд по-прежнему не было. Фактически, он не был уверен, что они вернулись в реальное пространство, пока не взглянул на обзорный экран и не увидел там изображение. Квайлер тоже это заметил. Он втянул воздух.

— Нет… нет…

То, что было на экране, Каллиден мог видеть и своим варп-глазом. Огромное, черное, кипящее, круглое пятно пространства, через которое хлестал поток еще более чёрной темноты, какого он никогда раньше не мог себе даже представить. Это не было чернотой или тьмой, возникшей из-за отсутствия света. Это была реальная вещь, как твердая субстанция или активная сила, хищная, неистовая, стремящаяся все преодолеть. Конечно, звука не было. Но воображение навигатора Каллидена подсказало ему, и он услышал космическое извержение как грохот, рев и треск, как будто существование самой Вселенной подходило к концу.

Это было самое грандиозное зрелище, что он когда-либо видел. Впечатление огромных размеров потрясало. По сравнению с происходящим, «Странствующая звезда» была не больше атома.

Квайлер смотрел на явление, ошеломленный и испуганный.

— Клянусь всеми богами! — воскликнул он. — Клянусь Императором! Тзинчем! Клянусь Слаанешем! Кхорном и Нурглом! Мы потерялись! Мы прошли пять тысяч световых лет! Это Биссос!

Каллиден даже не обратил внимания на богохульства Квайлера, назвавшего божественного Императора вместе со странными именами, о которых он даже не слышал.

— Что ты сказал? — пробормотал он.

— Центр Ока! Здесь изливается энергия варпа, более концентрированная, чем всё, что вы видели! Вытащи нас отсюда, если любишь Императора! Если ЭТО коснется нас, никто не знает, что с нами будет!

Было ли это секретом Ока? Дыра в ткани материальности, через которую истекали силы безумия? Квайлер был прав насчет последствий прикосновения к такой безумной концентрации Хаоса. Это исказит реальность до невозможности, но это вряд ли будет иметь значение, так как запредельная энергия варпа всё равно расколет корабль на мельчайшие куски.

Он снова услышал голос матери, звучавший словно изнутри: «Убирайся отсюда, Пелор. Убирайся немедленно!»

Биссос, как называл его Квайлер, по крайней мере, дал ему ориентир. Он снова перешёл в варп. Любопытно, что сначала здесь не было видно Биссоса. Варп-поток, несший «Странствующую звезду» — и который, возможно, был одним из притоков великого потока — закрывал его. Но теперь поток замедлился и рассыпался, встречаясь с подобными же, чтобы сформировать, наконец, ужасающий вихрь, словно устрашающую пасть.

Каллиден чувствовал, что он не сможет просто повернуть корабль и вернуться обратно против течения. Варп-двигатель не сможет противостоять такому мощному потоку.

Он предпринял попытку изящного маневра, вплетаясь в сумятицу, окружавшую могучий Биссос, и вылетая из нее, как мотылек, пытающийся выжить в порывистой буре. Рубка корабля тряслась, охваченная бушующими силами.

Бежать! Бежать! Бежать!

В конце концов он смог вырваться на некоторое расстояние со сверхъестественной дырой в пространстве, и тогда корабль, казалось, попал в один из быстрых потоков, вихрей, выпущенных Биссосом. Холодный злобный ветер дул сквозь него, ветер варпа, не просто как психическое отражение материальной вселенной, но как свирепая вторгающаяся сила. Каллиден изо всех сил старался держаться твердо, пока этот зловещий зрачок Ока Ужаса уменьшался в размерах у него за спиной.

Куда их могло вышвырнуть? Он мог только надеяться, что они будут отнесены обратно в тот же регион, из которого они так стремительно ушли. Квайлер выглядел лучше, но оставался напряжён, облизывая губы, его лицо было бледным.

— Подумай об Эгелике, — посоветовал он. — Мысленно представь ее. Почувствуй её присутствие. Ты можешь это сделать, правда? — Он саркастически добавил: — я уверен, что она произвела на тебя впечатление.

Каллиден посчитал эту инструкцию нервирующей. Сосуществующая с демоном сестра Гундрама не была тем, о ком он вообще хотел бы думать, не говоря уже о том, чтобы следовать по её психическому следу, как если бы это была призрачная пуповина, куда бы она ни вела.

— Что, если я просто продолжу двигаться? — Бросил он с вызовом. — Мы подошли к центру Ока. Если я продолжу идти, мы рано или поздно достигнем периферии. Может, нам удастся выйти наружу.

Квайлер саркастически рассмеялся.

— Перестань мечтать, друг мой. Ты же уже это знаешь — что здесь нельзя двигаться по прямой. Мы попали в варп-ураган. Здесь ты будешь всё время гоняться за собственным хвостом. Что касается перехода через границу, то без Эгелики мы тоже не справимся — если только ты не хочешь попытаться пройти через Кадийские Врата, которые так же трудно найти и которые также патрулируются кораблями Хаоса. Представь себе встречу с одним из них?

— Не хочу.

— Тогда воспользуйся чувствами навигатора. Забудь об Императоре. Найди Эгелику!

Из постели за его спиной донёсся стон.

— Эгелика! Эгелика! — Это имя было произнесено со смесью страха и тоски. По коже Каллидена пошли мурашки. Как он мог вернуть Руголо к ней?

Он снова задался вопросом, почему Квайлер так поступил, зачем защитил их от того ужаса, когда все, что он хотел сейчас, казалось — снова вернуться к источнику своей зависимости. Он мог только предположить, что сама зависимость лишила его рассудка, оставив во власти своих импульсов.

Далеко вдали он увидел следы деформации в варпе, которые указали на звёздные образования, и некоторые узоры, которые он не узнал, предполагающие структуры, которые, безусловно, были бы невозможны в нормальном космосе. Он не чувствовал желания их исследовать. Пелор делал, как сказал Квайлер, летел на инстинкте, делал то, что всегда делал, но без Астрономикона, без Императора, ориентируясь не по сигнатуре звезды или группы звёзд, а на человека с очень странными качествами.

Быстрая струя, в потоке которой они летели, растворилась в субстанции Ока. Каллиден уменьшил скорость корабля, прошли часы, а затем «Странствующая звезда» снова сильно вздрогнула, и вид на варп исчез, сменившись прозрачным темно-синим, залитым цветами, которые они видели раньше. Варп-двигатель угас одновременно с оживающим двигателем реального космоса, и то и другое произошло без какого-либо вмешательства Каллидена. Было жутко управлять кораблем, который, казалось, имел собственное сознание.

Квайлер оглядывался, манипулируя обзорными экранами.

— Мы должны искать Кластер Роз, — сказал он.

— Что это?

— Поверь, ты поймёшь, когда увидишь.

Каллидену не нужен был обзорный экран. В этой части Ока его варп-зрение давало ему четкий обзор. Они летели быстрее скорости света, но он сдержался, не желая совершить ту же ошибку, что и раньше. Все было незнакомо. Вдалеке он увидел то, что могло быть физическим аналогом странных фигур, которые он видел в варпе. Было трудно понять, что это такое, если только это не были просто пыльные завесы.

Возникла планетная система. Он еще больше замедлился и подлетел ближе, чтобы хорошенько рассмотреть её. Солнце системы было огромным, кроме того, это было не то, что он обычно считал солнцем. Это была не сфера, а плоский диск, светящий мерцающим зеленым цветом. Вокруг располагались по крайней мере двадцать планет, все разного цвета — розовато-лилового, красновато-коричневого, лимонно-желтого, пурпурного — но они не были расположены, как обычные планеты. Вместо того, чтобы находиться примерно в одной плоскости, их орбиты пересекались под всеми мыслимыми углами, как электроны в атоме, а несколько планет имели одну и ту же орбиту.

Затем появилось нечто, что заставило Каллидена застыть в шоке. Через систему летела фигура, и она была больше, чем сами планеты, больше, чем зеленое солнце в форме диска. Фигура его была отдалённо похожа на гуманоидную, но покрытая малиновым мехом, с похожей на собачью головой, с торчащими из пасти ужасными клыками, глазами, подобно ямам с кровью сверкающими из-под выступающих бровей. Венчалась голова двумя большими изогнутыми рогами, один скрученный прямой рог торчал из макушки. Существо пролетало мимо, взмахивая огромными кожистыми крыльями, которые с каждым проходом оставляли в тени дюжину планет. На нем были короткие, богато украшенные доспехи до пояса, сверкающие красным и черным, облегающие, за исключением плеч, которые были защищены приподнятыми и экстравагантно обработанными деталями. В одной мускулистой руке он держал большой боевой топор с изогнутым лезвием, бронзово-черным и шире, чем должно быть любое оружие. Сверхъестественная энергия, казалось, текла и потрескивала, проходя сквозь невероятное привидение, делая его более твердым, более реальным, чем любое естественное существо.

— Что… что… — Каллиден заикался, пока его разум не нашел рационального объяснения. — Это галлюцинация. Ты видишь это, Квайлер?

Хотя Квайлер был напуган, он не был так удивлен, как навигатор.

— Это реально, — тихо сказал он, словно у него пересохло во рту. — Демон, одного из высших рангов.

Теперь случилось то, что сначала смутило Каллидена. Казалось, привидение отступает. Слишком поздно он понял, что на самом деле оно приближалось, но в то же время уменьшалось в размерах.

Демон казался разъяренным. Он летел рядом со «Странствующей звездой», и был сейчас не более чем в двадцать раз больше космического корабля, поглядывая на него сбоку тлеющими угодьями глаз, величественно взмахивая крыльями.

— Как он может использовать крылья, чтобы летать в космосе? — истерически завопил Каллиден.

— Он летит по токам варпа. Будь осторожен. Ничего не делай. Возможно, он уйдет.

Каллиден взвизгнул и дернул за рули управления, когда варп-сущность, внезапно разъярившись, развернулась и ударила боевым топором, который сам был больше звездолета. «Странствующая звезда» дернулась в сторону, едва не будучи разрубленной ударом, затем умчалась. Демон не последовал за ней. Космический корабль был слишком маленьким, чтобы стоить беспокойства, как комар. Когда он оглянулся в последний раз, Каллиден увидел огромное существо Хаоса, снова размером с систему, которое вымещало свою ярость на одном из кружащихся цветных миров, плашмя колотя его боком боевого топора, и отправляя осколки в солнце дискообразной формы.

Впервые звездоплаватель почувствовал, что теперь он действительно понял, от чего божественный Император стремился защитить Человечество. На короткое время он задумался, было ли население разбитой планеты людским.

Мимо плыли многочисленные разноцветные солнца, некоторые деформированные, некоторые в форме колец, иные соединялись в сложные узоры нитями света и огня, или были окружены чем-то вроде замысловатых украшений из золота, серебра и латуни. Порядка не было; не было двух одинаковых солнц. Это была окутанная варп-штормом отдельная Вселенная, в которой нормальные законы физики не принимались в расчет. Имели значение воля и воображение демонов.

— Кластер Роз, — повторял Квайлер. — Ищи Кластер Роз.

Наконец Каллиден обнаружил искомое, приближаясь к нему издали из темноты, и, несмотря на все, что уже видел, снова задохнулся от удивления.

— Мейнард! — позвал он. — Ты только посмотри на это!

Торговец шагнул от постели, на которой лежал, и неуверенно посмотрел. Его руки безвольно упали. Челюсть отвисла.

Кластер Роз, как следовало из названия, представлял собой большое скопление звёзд. Обычно скопления были шаровидными и содержали тысячи, а иногда и десятки тысяч звёзд. В этом отношении кластер был ничем не примечательным. За исключением того, что все звёзды были очаровательного розового цвета. И вся гроздь имела форму розы. Там было всё — изогнутые лепестки, диаметром в сотни световых лет, собранные из звёзд и светящегося газа — тоже розового цвета. Лепестки слоились один внутри другого, складываясь в мягко пылающее сердце. Это создал какой-то очень могущественный демон с великим чувством красоты. Каллиден включил телескоп, передав его изображение на обзорный экран. Перед ними появилась одна из звёзд, образующих скопление. Она тоже был в форме розы, её сияющая плазма волшебным образом висела, образуя одинаковые слои мягких лепестков.

— Каждое солнце здесь одно и то же, — сказал ему Квайлер. — И это ещё не всё. Каждая из планет там тоже имеет форму розы. Их тысячи тысяч.

— Гундрам там?

Квайлер покачал головой.

— Нет, мы использовали кластер как указатель. Но они рядом. Ты её не чувствуешь? А уже должен был.

Он указал на красновато-коричневую точку света слева от Кластера Роз. Очевидно, это не было частью собственно кластера, поскольку оно было упущено той странной магией, сотворившей цветочное чудо.

— Это звезда. У неё только одна планета. На ней мы обычно заканчивали путь, там находится торговый пост Гундрама.

— Откуда у тебя такая уверенность, что они сейчас там?

Квайлер издал короткий смешок.

— Потому что ты привёл нас сюда, навигатор! Как ещё, по-твоему, ты нашел это место?

Хотя Квайлер мог сделать это сам, Каллиден направил «Странствующую звезду» к ничем не примечательному солнцу. Когда солнце появилась в поле зрения, оно показалась каким-то тусклым — мрачная, мутно-коричневая сфера, пронизанная красными вспышками. Найти единственную планету оказалось несложно. Она вращалась близко к солнцу, никаких иных миров, когда он включил табулятор для их поиска, не обнаружилось. Солнце с одной планетой было чрезвычайно редким явлением в остальной части Галактики, обычно такое получалось в результате какой-то космической катастрофы, которая разрушала остальную планетную систему. Вспоминая, как он видел уничтожение планеты демоном незадолго до этого, Каллиден мог строить только предположения о том, что могло произойти здесь.

Он не знал, в какой степени это могло произойти из-за внушения со стороны Квайлера, но он действительно, казалось, чувствовал вкрадчивое присутствие в своей голове. Эгелика, с колючим хвостом и длинными клешнями вместо рук — казалось, она улыбалась ему, смеялась над ним. Воспоминания о том, что она чуть не сделала с Руголо, ворвались в его воображение. Каким-то образом это заставляло его чувствовать себя грязным и развратным.

Он вывел корабль на орбиту и изучил мир внизу.

Как и местное солнце, планета имела бурлящий вид. Кипящие облака, пронизываемые вспышками молний, скрывали её поверхность. Но внимание Каллидена привлекла самая необычная особенность. Казалось, из планеты торчало несколько дюжин остроконечных башен, выступающих не только над облачным слоем, но и над атмосферой. Они придавали планете вид оголовья шипастой булавы. Каждый из шипов, должно быть, был высотой в тысячу миль, с их концов время от времени текли зазубренные потоки энергии, соединяющие шипы в причудливые узоры.

— Что это? — спросил Каллиден у Квайлера, указывая на шипы.

— Просто горы.

Каллиден покачал головой.

— Такие высокие горы физически невозможны.

— Ты забываешь, где находишься.

Очарованный Каллиден сидел, наблюдая за выбросами из невероятных вершин. «Было бы неправильно называть их горами», — подумал он. Они были слишком стройными. Тонкие каменные колонны высотой в тысячу миль…

Квайлер ворвался в его мысли.

— Что ж, пилот, спускай нас. Я проведу вас в лагерь Гундрама.

— Разве это не чревато опасностью? Наш план — проследить за выходом их корабля из Ока. Мы должны оставаться незамеченными. Сомневаюсь, что они заметят нас здесь, на орбите. — Сказал озадаченный навигатор.

В поисках ответа Квайлер сунул руку в куртку и вытащил бутылку с ликером. Он постучал по бокам, показывая, как мало ликера осталось.

— Помни, я пришёл, чтобы набрать побольше этого.

— Ты подвергнешь нас опасности из-за этого? Будь благоразумен!

Пальцы Квайлера скользнули обратно в глубину его куртки. На мгновение Каллиден испугался, что он вытащит свой мелта-пистолет. Но нет, понял он, он никогда не будет настолько глуп, чтобы разрядить его смертоносную энергию в маленьком помещении рубки. Это испарит их всех. Конечно, он не мог поверить, что Квайлер так нападет на них.

— Ты в долгу передо мной, — угрюмо сказал Квайлер. — Где бы ты был без меня? Давай спустимся! Я же сказал, Гундрам не причинит тебе вреда.

Руголо тоже смотрел на колючую планету. Каллиден почувствовал, что в нем идёт борьба, борьба за Эгелику. Его глаза были жадными, но лицо было бледным от страха.

— Эгелика.

Навигатору показалось, что он слышал, как Руголо шепчет имя, хотя на самом деле его уши ничего не уловили. Он обнаруживал или подсознательно угадывал мысли Руголо. Внезапно торговец, казалось, вышел из состояния задумчивости.

— Это слишком рискованно. Мы останемся здесь на орбите, а затем проследим за кораблем Гундрама, когда он взлетит. Если ты хочешь ещё ликера, то сможешь купить его у Гундрама на Калигуле, он привезёт с собой. Не факт, что он продаст его тебе сейчас.

— Хорошо… капитан, — сказал Квайлер, разочарованно зарычав.

— Как долго Гундрам пробудет здесь? — поинтересовался Каллиден.

Квайлер пожал плечами.

— Недолго. Пару дней, может быть, по имперскому времени. Конечно, можно только предположить, что они вернутся на Калигулу. Возможно, Эгелика вздумает ещё немного поисследовать Око.

Руголо вспомнил, что Квайлер говорил о том, что у Гундрама в основном один источник снабжения. Наркоман жалко пытался повлиять на их решение. Торговец кивнул. Они будут ждать на космическом корабле.

— Мы настроим сканер ближнего действия на включение сигнала, когда он обнаружит объект, поднимающийся с планеты. А пока давайте поедим.

Руголо приготовил на крохотном камбузе еду из сушеных овощей и сухофруктов. Квайлер, как и раньше, время от времени делал глотки из ребристой бутылки, не предлагая ничего двум другим. Сказывалась усталость. Руголо удалился в каюту. Каллиден бросил Квайлеру одеяло, затем повалился на постель, чтобы поспать несколько часов.

Должно быть, час или два спустя его разбудило ощущение покачивания. В рубке было темно, за исключением аварийного электроосвещения, которое никогда не выключалось и излучало самый бледный и приглушенный синий свет. Он поднял голову и посмотрел туда, где у дальней переборки ложился спать Квайлер, но не увидел его в темноте. Вдруг до его слуха донёсся шорох и шелест — звук трения внешнего корпуса об атмосферу! Как можно тише он вылез из койки и увидел тусклое свечение работающих экранов на панели управления. На фоне этого сияния выделялась сгорбленная фигура Квайлера.

Он, должно быть, опустил корабль с орбиты, используя короткие, почти бесшумные импульсы двигателей, используемых для маневрирования на близком расстоянии. На внешнем обзорном экране кипела густая коричневая муть. Они летели в атмосфере, как самолет.

Квайлер сажал корабль на планету Хаоса.

Часть двенадцатая

В КЛАСТЕРЕ РОЗ

Вид неба с Родониуса 428571429 днем и ночью был несравненен. Днем в нём светило розовое солнце Родониуса, окутанное своими сияющими розовыми лепестками, а ближайшие звёзды в кластере проступали сквозь бледно-лиловое небо. Ночное небо было ещё более красивым. Всё скопление становилось видимым, звёзды и светящиеся газовые лепестки лежали слой за изогнутым слоем, окружая планету бесконечными оболочками из сияющих розовых вуалей на фиолетовом фоне. Этот вид был одинаков для всех планет в скоплении, каждая из которых была обозначена как Родониус с последующим номером. Было сказано, что каждое число представляет собой только одну зазубрину на одном пёрышке Великого бога Тзинча.

Что касается Родониуса 428571429, конкретный вид также зависел от того, где стоял наблюдающий, поскольку единой линии горизонта тут не было. Каждый лепесток планетарной розы представлял собой пейзаж, и лепесток изгибался над лепестком, позволяя свету проникать достаточно, чтобы отбрасывать розовое сияние на нижние уровни. Розовые кварцевые скалы, из которых они были составлены, слабо звенели на высоких, кристально чистых нотах.

Капитан Жебдек Абаддас, ранее служивший в легионе Тёмных Ангелов, вечный враг Императора и всего, что олицетворял Империум Человечества, смотрел на чудесное зрелище с одного из лепестков второго слоя планеты, стоя под краем более высокого кварцевого навеса, словно парящего над ним. Солнце садилось в огненном сиянии, и величие роз звёздного скопления раскрывалось во всём своём великолепии. Это было время дня, когда он делал паузу, чтобы помянуть любимого магистра войны Гора, который должен был заменить ложного императора и возвестить о наступлении Веков славы.

Он вспоминал также своего собственного духовного наставника, командующего Лютера, которого считали убитым в великой последней битве на родном мире Тёмных Ангелов Калибане. Хотя ходили слухи, что он все ещё жив, Абаддас не поверил этому ни на секунду. Если бы Лютер выжил, он бы собрал всех разбросанных Ангелов вместе, под одним знаменем, здесь, в Империуме Хаоса.

Завершив свои ежедневные размышления, капитан Абаддас подумал о том, что пора надеть силовой доспех. Он ежедневно снимал броню только на время размышлений в это время дня, хотя со временем делать это становилось все труднее и труднее — он начинал ощущать доспех как часть себя. Находиться без него значило больше, чем быть обнаженным, он больше не осознавал себя просто телом из плоти и крови.

Капитан и его доспех сильно изменились с той поры, когда Жебдек впервые прошёл изменившие его телесные трансформации, и надел силовую броню. Создавшие его доспех Адептус Механикус вряд ли признали бы его сейчас своим делом. Были заменены все старые символы, но это было не главное. Громоздкая броня устаревшей формы, распространенный тип брони космодесантника его эпохи, выглядела так, как если бы она веками пролежал в ванне с химическими веществами. На нем выросли цветные кристаллические наросты, видоизменившие прежние чистые линии керамита в замысловато изогнутые формы.

Такое объяснение было не так уж далеко от истины. Этому силовому костюму было десять тысяч лет — или, с другой точки зрения, ему было всего сто лет, поскольку время в Царстве Хаоса не текло по прямой линии. Он действительно мутировал, как если бы был живым существом. Доспехи и носитель постепенно срастались, менялись вместе, стремясь к точке, где они наконец стали бы единым целым. Капитан Абаддас знал, что придет день, когда он больше не сможет заставить себя снять это.

Броню Хаоса.

Увидев, что он закончил свои медитации, подбежало несколько обслуживавших его рабов. Они обладали долгой практикой, поэтому, не пугаясь неизменно мрачного выражения лица, быстро начали облачать его мускулистое тело в массу изменённого металла, керамита и механизмов. Это было не так сложно, как когда-то могло быть. Хотя его тело все ещё несло все свои модификации космодесантника, дары Хаоса не сильно изменили его, поскольку он не поклонялся какой-то конкретной силе Хаоса. Знак Хаоса на нем проявлялся главным образом в его силе воли.

Абаддас стоял посреди луга, усыпанного розами всех размеров и оттенков. Его жилищем были покои, вырезанные в стволе гигантского розового дерева. Свита капитана располагалась в розовом лесу, лежавшем глубже в промежутке между лепестком планеты, на котором он стоял, и лепестком, дугообразно проходящим над головой. Владения бывшего капитана Тёмных Ангелов — то есть территория, где его все боялись и повиновались — состояли из этих двух лепестков и лепестков по обе стороны от них. Хотя он мог бы заявить свои права на большую часть планеты, если бы захотел, что он иногда и проделывал.

Подошёл его усатый сенешаль. Он носил бронежилет, состоящий из резных пластин синего полевого шпата, и шлем из твердого палисандра, в руках держал алебарду. Все это указывало Абаддасу на природу сообщения, которое он нёс.

— Хозяин, мы обнаружили злоумышленников в лесу. — Сенешаль поклонился.

К этому времени рабы уже пристегнули к доспеху Абаддаса шлем с забралом-клювом, подключив визор. Теперь у него был доступ ко всем его чувствам, усиленным силовым доспехом, которые выходили далеко за рамки ощущений космодесантника человеческого Империума. Он мог видеть чувства сенешаля так же ясно, как и его лицо, чувства выражались и его телом, как меняющиеся цвета хамелеона. Сенешаль чувствовал себя решительным, уверенным в своем командире, возбужденным при мысли о бое.

Но ещё, конечно, он боялся, что может быть принесён в жертву в боевом плане Абаддаса, и может быть убит врагом. Абаддас хмыкнул про себя. Обычный человек представлял собой лоскутное одеяло эмоций, любая из которых могла его выдать. Было только два способа искоренить страх: операция на головном мозге или получение благосклонности Хаоса. Абаддас не чувствовал страха тысячи лет.

— Сколько часов пути? — спросил он глухим голосом, трансформируемым системами его шлема.

— Возможно, два, хозяин.

— Позовите сержанта Аркида вместе с его боевыми группами. Мы атакуем сегодня ночью.

— Да, господин. — Сенешаль снова поклонился и ушел.

Рабы, обслуживавшие броню, закончив работу, отступили с опущенными головами.

Абаддас начал проверять свое оружие: цепной меч, болтер, полосовой пистолет — оружие Хаоса, не работавшее за пределами Ока Ужаса, однажды подаренное ему принцем-демоном в благодарность за его участие в кампании.

Закончив, он снова погрузился в свои мысли, стоя неподвижно, как резная статуя, в то время как розовое солнце исчезло, и мириады звёзд Кластера Роз заполнили ночное небо. Капитану Абаддасу иногда было одиноко без компании себе подобных. О, он встречал других космодесантников Хаоса — в Око их было, наверное, с четверть миллиона — но за все свои странствия он ни разу не встретил другого Темного Ангела. Насколько он знал, он мог быть единственным боевым братом, брошенным сюда в тот ужасный день, когда все они прошли через варп и рассеялись по Галактике. Однажды он услышал новости о другом, но так и не нашел его. В конце концов он пришел к выводу, что услышал какую-то историю о самом себе.

Капитан Темных Ангелов пробыл в Кластере Роз недолго. Он бродил по Оку Ужаса, всегда один, наблюдая бесчисленные чудеса и предлагая свои услуги одному принцу за другим. Война в Оке была постоянной; его силовая броня была обожжена и покрыта царапинами как знак того, что он видел. Ему было легко запугать жителей и захватить себе территорию — у настоящего воина всегда должны быть рабы.

Могущественный демон Тзинча давно преобразовал кластер, волшебным образом наложив на него тему розы, но оставил его более или менее открытым, так что отщепенцы Хаоса всех мастей легко туда попадали. В последнее время систему заполонили последователи Кхорна, всегда кровожадные, всегда свирепые, приходящие только для того, чтобы убивать. Абаддас слышал, что сейчас идет война между покровителем кластера и великим демоном Кхорна, поэтому он счёл противостояние захватчикам актом вежливости, особенно если они угрожают его владениям.

Сенешаль вернулся с сержантом Аркидом, в то время как более двух тысяч человек, которых он обучал под наблюдением Абаддаса, начали собираться у края розового леса на границе луга.

Аркид был ренегатом, поклонником Хаоса, не уроженцем Ока. Он воевал как наемник на окраинах Империума, прежде чем попасть в варп-шторм на борту искалеченного военного корабля. Жизнь здесь идеально подходила его авантюрной натуре. Одна сторона его лица была искалечена взрывом огнемета и так и не восстановилась — реконструкторская хирургия была единственной услугой, которую Око не предлагало. Малиновый петушиный гребень заменил волосы на его голове — единственная видимая благодать Хаоса, которой он был одарён. Он носил кольчугу с металлическим нагрудником, но презирал шлемы, могущие скрыть его мутацию. За пояс с мечом были вставлены два лазпистолета.

В небольшой армии Абаддаса несколько сотен были авантюристами, такими как Аркид, остальные — мобилизованными местными жителями, некоторые из них носили доспехи из синего полевого шпата, как у сенешаля — поскольку в коре Родониуса 428571429 не было металлических руд — но многие были одеты только в свою обычную одежду из плетёного волокна розового дерева. Оружие было разнообразным: от пулеметов, огнеметов и лазерных пистолетов до кварцевых топоров, копий и пик.

Под действием криков и проклятий капралов они выстроились в огромные колонны, подняв вверх знамёна, украшенные яркими красными, пурпурными и черными знаками, в основном разработанными Абаддасом, созданными на основе ряда хорошо известных символов Тёмных Сил. На многих знаменах был изображен сам Абаддас в силовой броне, с выступающим вперед клювом шлема, болтером и цепным мечом наготове, как будто он собирался броситься на того, кто видел знамя. В этих краях космодесантник, присягнувший Хаосу, наводил ужас, и Абаддас сознательно использовал этот факт.

Теперь он стоял перед ними, расставив ноги, массивные бронированные ботинки попирали розы. Он произнес короткую речь, его усиленный голос грохотал над собравшимися.

— Грязный враг вторгся в наше прекрасное царство и расположился лагерем в лесу. Враг, который заберёт больше ваших дочерей, убьет больше ваших сыновей, чем я. Мы идём сейчас, чтобы уничтожить и унизить его, а не для того, чтобы сохранить ваши семьи и фермы, не из страха передо мной, а потому, что только так вы угождаете богам. Бросьте вызов врагу! Любой, кто уклонится, увидит ЭТО!

Он поднял цепной меч и позволил ему гудеть в течение долгих секунд, размахивая им в воздухе. Когда он впервые начал призывать местных жителей на военную службу, он иногда убивал всех выживших после битвы в целях повышения морального духа. Последующие новобранцы в результате показали намного большую стойкость.

Он закончил пылкой молитвой: — ЛЮТЕР, ВЕДИ НАС! ГОР, ДАРУЙ СВОЮ МИЛОСТЬ!

— Сержант Аркид! Двойное время! Даю тебе час на то, чтобы пройти через лес!

Аркид рявкнул команды, свернув знамена для удобства в пути, отряд воинов пробежал через луг и вошел в лес, образуя колонны, которые легко проходили между стволами гигантских розовых деревьев. Закат сменялся ночью. По мере того, как температура падала, песня кварца становилась все громче, повышая тональность. Нижняя сторона огромного всеобъемлющего лепестка планеты изгибалась над ними далеко вверху, как крыша гигантской пещеры, но звёзды величественного Кластера Роз все еще нечетко просвечивали сквозь него, словно сквозь светящийся экран. Розовый лес с его огромными цветами, которые были больше человека и источали пьянящий сильный аромат, никогда не знал тьмы, только пурпурные сумерки.

Абаддас не потрудился спросить себя, как группа налётчиков из другого мира сумела проникнуть так глубоко между двумя лепестками-ландшафтами. Он подумал, что узнает это на месте.

Спустя почти час капитан приказал сбавить темп и выслал вперед разведчиков. Их отчеты не принесли сюрпризов. Обладая усиленными чувствами, он уже и сам мог слышать, где силы Кхорна, расположенные лагерем в лощине, устраивают шумное веселье. Он также мог видеть сияние их огней, отражавшееся в блестящих стеблях розовых деревьев.

Абаддас объявил остановку и двинулся вперёд в одиночку. Несмотря на силовой доспех с его мощью, он двигался очень тихо. Налётчики не выставили часовых, что было типично для последователей Кхорна с их презрением к осторожности. Он смог спрятаться в зарослях роз и осмотреть их лагерь.

Палисандр ярко пылал, освещая происходящее ярким светом. Лощина была большой, размером с амфитеатр, все розовые деревья были срублены, чтобы освободить место, и брошены на высокий костер. Абаддас прикинул, что перед ним расположилось около тысячи воинов. Переключив авточувствительность, он смог дотянуться зрением до пределов лагеря, показалось, что он увидел очертания десантного корабля, который доставил сюда непрошенных гостей. Звездолет, на котором они прибыли сюда, мог все ещё находиться на орбите, хотя это было маловероятно. Его капитан уже должен был уйти в другое место, пообещав когда-нибудь вернуться.

Он посмотрел наверх, рассматривая верхний лепесток. Вот оно что. Разрыв, сквозь который с большей ясностью просвечивали звёзды кластера. Поклонники Кхорна пробились сквозь верхний лепесток планеты, вонзившись в планету роз, как пожирающий червь. Он прекрасно знал, как это было сделано, использовалась взрывчатка, сочетающая демоническую силу с ядерным синтезом, способная направить детонацию в одном направлении и пробить чистую дыру в кварце на четверть мили в полной тишине. Он уже видел подобное, такое делалось и раньше, хотя поймать и загнать маленького демона внутрь термоядерной бомбы было непросто.

Капитан снова оценил лагерь. Яркий диковато выглядевший тотем Кхорна был воздвигнут в свете костра, глядя на окружающее, как если бы он осознавал себя — что, возможно, так и было. Он увидел, что практически все воины были ренегатами Хаоса, одарёнными мутациями. Обычными были собачьи головы; руки, превращенное в мечи, боевые топоры или дубинки с шипами; хвосты скорпиона; языки, плевавшие ядовитыми стрелами. Около сотни, очевидно, получили свои награды Хаоса совокупно. У всех были лица насекомых с поперечными челюстями, достаточно мощными — Абаддас уже видел эту мутацию — чтобы прокусить сталь.

И среди них было несколько великих чемпионов, сильно преобразованных, больше чудовищ, чем людей, каждый шаг и жест которых излучал насилие. Однако, похоже, не было никаких космодесантников Хаоса.

Поклонники Кхорна к этому времени уже знали, что в лесу есть вражеские силы. Они схватили одного из разведчиков и несколько лесных жителей. Перед тотемом было расчищено пространство. Заключенных раздели и выдали лезвия. Это был единственный вид спорта, который нравился поклонникам Кхорна. Серые от ужаса пленники должны были сражаться за свою жизнь против противников, выбранных из звериной орды.

Но чувство чести Кровавого бога все же преобладало. Абаддас настроил свой слух и через праздничные завывания и крики услышал, как объявляются условия боя. Пленные могли нанести удар по любой части тела, но их противники из сил Кхорна могли только выпотрошить живот.

Пленных было около пяти десятков, но развлечение длилось всего несколько минут. Кишки высыпались красными холмиками на окровавленную землю, сопровождаемые предсмертными криками. Не было пощады тем, кто, видя, какая судьба уготовила им, отказывался сражаться или просил пощады. Единственным ответом был один удар в живот.

Глупые, почти безумные существа начали выбегать из толпы, лакать кровь и пожирать дымящиеся кишки. Когда-то они были людьми, но теперь были деформированы до неописуемых форм, бегали на четвереньках, выглядели даже комично в своих гротескных формах. Ужас был в том, что эти порождения Хаоса были когда-то чемпионами Кхорна, чья карьера закончилась крайней деградацией из-за того, что они чем-то не угодили своему хозяину. Знание об этой вероятной судьбе было одной из причин, почему Абаддас отказался посвятить себя какой-либо конкретной силе Хаоса, несмотря на все дары, которые такое поклонение могло ему принести.

Он повернул голову назад, в направлении, откуда пришёл, усиливая свой голос и зовя, его слова ревели в пурпурном лесу и заставляли дрожать мясистые лепестки больших роз.

— ВПЕРЕД!

Он прыгнул прямо в лагерь поклонников Кхорна.

— Кровь для Кровавого бога! — прорычал он, не отключая усилителя. От его цепного меча по лагерю разлетелись брызги крови и клочков плоти. Его болтер выпускал снаряд за снарядом, пока он пробивался сквозь толпу. Он видел восхищенные выражения на лицах, которые исчезали спустя мгновения, разлетаясь в клочья под его ударами. Его броня превратилась в средоточье лазерного и пулемётного огня. Копья бессильно соскальзывали в сторону с нагрудника. Чемпионы Хаоса пытались сражаться между собой за честь быть первым, кто сразится с ним, и падали с хриплым криком удовлетворения, побежденные более достойным воином.

Сержант Аркид во главе небольшой армии Абаддаса вскоре привёл отряды, хлынувшие в амфитеатр с поднятыми знаменами. В обычной ситуации им было не сравниться с берсеркерами Кхорна, даже несмотря на то, что по численности они превосходили их вдвое, но Абаддас уже переломил ситуацию в их пользу. Держа лазпистолеты в каждой руке, Аркид стоял спиной к спине с Абаддасом, хладнокровно отбивая нападавших на него с тыла, с изумлением наблюдая, как смертельно раненые гордо демонстрируют свои священные мутации в своих последних мучениях, призывая Кхорна стать свидетелем их конца.

Последователи Кхорна мужественно сопротивлялись. Мутанты с головами насекомых оказались искусными в откусывании лиц, голов и конечностей. Воздух наполнился гулом, воем и щебетанием, улюлюканьем и визгом, рычанием и хриплыми криками, криками боли самых малодушных из новобранцев Абаддаса. Краем зрения он увидел, что кто-то бежал. Он пометил беглецов для последующей экзекуции.

Смертоносный шквал огня опустошил магазин его болтера, в то же время уменьшив силы Кхорна примерно на треть. Вместо того, чтобы тратить секунды на смену магазина, он примагнитил оружие зажимом кобуры и бронированной перчаткой извлек другое оружие.

Его внешний вид был крайне необычным. Ствол заканчивался щелью, ширина которой в пять раз превышала высоту, был сделан в форме змеи из блестящего электрума. Как только он взялся за рукоять, он почувствовал, как пистолет соединяется с его разумом. Как и многое из того, что было создано Хаосом, особенно оружие, оно было частично физическим, а частично психическим. Лишь воины с железной волей могли использовать полосовое оружие. Его ответная реакция поразила бы слабовольного пользователя вместе с целью. Бронированный указательный палец Абаддаса охватил спусковой крючок, который мог принадлежать дульной аркебузе из какого-то отсталого мира.

Нечто, похожее на полосатую полосу, рваную ленту с оранжевыми, розовато-лиловыми и коричневыми полосками, вылетело из горизонтальной прорези и пронеслось по лагерю. Казалось, его привлекали головы любого вида, кроме голов, принадлежащих людям Абаддаса. Абаддас ощущал сотрясение одного разума за другим. Пистолет был ужасным оружием. Он атаковал не тела людей, а их души, заставляя их мгновенно переживать каждое мгновение, которое они когда-либо прожили, и в то же время наполнять их ненавистью к себе. Душа в ужасе покидало тело, обнаруживая себя в варпе, где её пожирал какой-нибудь демон по своему усмотрению. Психически заряженная полоса в первую очередь атаковала самых мутировавших. Они были особенно уязвимы, вынуждены видеть себя обычными глазами, какими они были до того, как впали в искаженные видения Хаоса. Их ужасу не было предела. Бледные тела внезапно начали безжизненно падать на лесную землю. Звякало и стучало брошенное оружие.

Чемпион Кхорна с клыкастым волчьим лицом и лохматой шерстью мамонта, в остальном обнаженный, презирающий любую защиту, с оружием — топором скромного размера в одной лапе и кортиком в другой, — взревел от ярости, увидев отлетающие и падающие тела его боевых товарищей.

— Бесчестие, бесчестье! Никакой крови! Никакой крови! Без крови нет чести!

Главный дар Хаоса обнаженного чемпиона был даром духа, даром безупречной храбрости. И действительно, полосовая пушка была оружием, которое ни один истинный последователь Кхорна не использовал бы.

Абаддас отвел дуло, когда чемпион прыгнул на него. Его уважение к чемпиону Кхорна, чей боевой послужной список, должно быть, был долгим и славным, было слишком велико. С другой стороны, он не обманывался, думая, насколько безрассудным был чемпион Кхорна, атаковавший бронированного космодесантника с таким хлипким оружием. Если оружие чемпиона было благословлено демонами, оно вполне могло пробить керамит, плоть и кости одним ударом. Силовой костюм Абаддаса гудел, когда он проворачивался, отражая топор существа своим гудящим цепным мечом. Внезапно капитан неукротимо двинулся вперёд, заставляя покрытого лохматой шерстью чемпиона отступить и столкнуться с давлением тел, борющихся за его спиной. На мгновение слуга Кхорна потерял равновесие, острый как бритва топор заколебался в воздухе. Абаддас атаковал. Клыкастая голова была срублена с плеч чемпиона и полетела по воздуху, роняя капли крови на бойцов внизу.

Абаддас нашел время, чтобы с удовлетворением осмотреться. Несмотря на то, что ему приходилось набирать неудовлетворительный материал — обитатели розовых планет не были такими воинственными, как ему хотелось бы — принудительное обучение давало результаты. Захватчиков резали.

Потом сверху донесся шум, гудение, вой, грохот. Абаддас увидел, как громоздкие фигуры спускаются, проходя через дыру, пробитую в лепестке планеты наверху. Тогда он понял свою ошибку. Лагерь, на который он напал, был всего лишь авангардом более крупного вторжения. Возможно, весь Кластер Роз в целом подвергся вторжению орды поклонников Кхорна, прибывших из космоса.

И действительно, когда только что прибывший десантный корабль врезался в розовый лес, сокрушая цветы так, что сладкий свежий запах розовой эссенции смешался с запахом животного пота и пролитой крови, он увидел, насколько спускавшиеся десантные капсулы изменены, спаяны или соединены с помощью магии — изготовленные из грубо отлитых пластин, комковатых и деформированных, которым едва давалось время остыть, когда металл выходил из печи. Их собрали в какой-то безумной мастерской, возможно, прямо на космическом корабле.

Они даже не были предназначены для повторного взлета, разваливаясь при приземлении, их корпуса рушились и бились о землю, превращаясь в металлолом. Из переполненных трюмов хлынули толпы взъерошенных зверолюдов, падая и спотыкаясь друг о друга в своем желании убивать. Кровь текла из разбитых десантных капсул, и из убитых, выносимых толпой. Во время спуска драки начались уже внутри десантных капсул, хотя двигаться там было негде.

Поток таких десантных капсул, казалось, бесконечно падал сквозь пурпурные сумерки. Абаддас не питал особой преданности Тзинчу. В основном он думал о защите своего маленького владения как дани уважения большему демону, правившему кластером, как бы платя ренту за свои владения. Но маловероятно, что вторжению такого масштаба можно было бы противостоять.

По крайней мере, на данный момент. Все будет по-другому, сказал он себе, когда наступит Великая Ночь, что скоро произойдёт.

Он проревел команду отступить. Некоторые бойцы, впав в боевое безумие, казалось, сопротивлялись, желая встретить верную смерть в азарте битвы. Но и они послушались. То, что осталось от его сил, растаяло среди розовых деревьев, в местности, которую они знали лучше, чем захватчики. Отряды возвращалась к открытому ясному небу.

Невозможно было с уверенностью сказать, каким путем пойдут поборники Кхорна, но тот факт, что они использовали устройство слияния с демоном, чтобы пробить себе путь на планету, указывал на намерение продвинуться дальше в глубь мира. В более узких промежутках между более плотно обернутыми лепестками планеты находились неизвестные племена и королевства, большие перспективы для бога крови и его приспешников, столь любивших кровь и опасность.

Рассвет был близок, когда они перегруппировались и вернулись на луг, где располагался дом капитана Абаддаса, похожий на обиталище отшельника.

Тяжело раненых вынесли из леса и положили на импровизированные лежанки, сложенные из лепестков роз. Абаддас нашел время, чтобы уделить им внимание, применив исцеляющие заклинания, которые он изучил за время пребывания в Оке.

Тем временем сержант Аркид собрал остальных в ожидании воли своего лорда. Голос Абаддаса был более тихим, когда он обратился к ним, похвалив их за храбрость и дисциплину, затем произнес короткую речь признательности павшим. Была и более демонстративная обязанность. Некоторые из бежавших вернулись, ошеломленные и сбитые с толку. Другие, те, у кого хватило ума вспомнить предупреждение Абаддаса, остались в лесу.

Что ж, поборники Кхорна скоро с ними разберутся. Абаддас приказал выстроить трусов и спросил их, понимают ли они наказание. Их глаза расширились, как будто они забыли, но никто не возражал, никто не сопротивлялся, никто не пытался убежать. Из всех миллиардов людей, живших в Царстве Хаоса, мало кто не принимал абсолютную власть своих правителей. Они послушно склонили головы, когда цепной меч Абаддаса резал шею за шеей, и тело за телом падало на усыпанную розами землю.

— Отправляйтесь в свои деревни, — сказал он молчаливым наблюдателям, некоторые из которых только что видели казнь своих родственников. — Мы скоро узнаем, придут ли захватчики снова.

Они ушли, выздоровевшие раненые благодарили, чувствуя, что исцеляющие заклинания действуют. Осторожно подошли рабы доспеха Абаддаса. Они знали, что он захочет осмотреть свою броню после боя. Капитан позволил им снять его, затем проверил его внешний вид на предмет повреждений и тщательно проверил все его системы, осматривая диагностические руны одну за другой. Рабы принесли душистые масла, все на основе розы, и тряпки, которыми он смыл все следы грязи и крови. Затем он отполировал каждую пластину, каждое украшение, каждую эмблему, пока все не засияло, как прежде. Такую работу космодесантник должен делать сам. Если оставить её рабам или слугам, это оскорбило бы его доспех, его легион, и его богов.

Розовое солнце уже поднималось, Кластер Роз угасал, когда он снова был одет в силовой костюм. Он отпустил рабов и помедитировал, глубоко погрузившись в свои мысли, обращаясь сначала к Лютеру, а затем к Гору, чтобы узнать, правильно ли он поступал.

Когда Абаддас повернулся к своему дому, его взгляд упал на звероподобный корабль бронзового цвета, лежавший чуть дальше в тени розовых деревьев. Корабль опирался на стойки в виде приземистых лап рептилии; его прежняя торпедообразная форма превратилась в странно узловатую, нечто среднее между поваленным стволом дерева и полосатой рептилией с поднятой мордой, словно ей хотелось устремиться в космос. Это было его средство покинуть Родониус 428571429, если понадобится.

Вернувшись в свою хижину, он проверил и почистил оружие. Единственным предметом мебели в доме был огромное кресло из розового дерева с прямой спинкой, занимавшее примерно половину пространства. Именно в этом кресле капитан Жебдек Абаддас из Темных Ангелов, полностью одетый в силовой доспех, проводил большую часть своего времени. Там он ел, спал и думал. Сейчас он снова сел на стул, немного отдохнул, а затем задумался о будущем.

Поздним утром жители деревни пришли и разыскали сенешаля, который не посмел потревожить повелителя. Через несколько часов появился Абаддас. Он решил проверить свой корабль.

Сенешаль поклонился.

— Господин, у жителей деревни есть новости.

— Налетчики приближаются?

— Нет, милорд. Что-то еще. Сенешаль указал на группу из пяти жителей деревни, одетых в простые тканые халаты, и дал им знак говорить.

Сначала они в ужасе молчали, пока сенешаль не прикрикнул на них.

— Лорд Абаддас, мы кое-что нашли, это лежало на лугу на окраине деревни.

Хотя он сам внушал им это, Абаддас испытывал презрение к их рабскому поведению.

— И что это?

— Он не двигается, господин. Мы думаем, что он мертв.

— Мертв? Кто мертв?

Снова они, казалось, замерли в ужасе, пока Абаддас не поднял свою покрытую керамитом руку, угрожая раздробить им черепа. Заговорил самый храбрый из них.

— Космодесантник, милорд. Мы нашли космодесантника.

Часть тринадцатая

ДОЛГИЙ СОН

Все, что сержант Абдазиил Магрон мог слышать в голосовой системе своего силового доспеха — звук собственного дыхания. Прошло много долгих часов с момента полного уничтожения базы мятежников с планетоидом и боевой группы имперских войск, включая линкор «Имперское возмездие».

Звёзды степенно кружились вокруг него. Он беспомощно вращался, понимая, что спастись невозможно. Спустя долгое время он понял, что все ещё сжимает цепной меч в перчатке, хотя в какой-то момент, должно быть, отключил его. Смирившись, он вложил его в ножны.

Человек с глубокими религиозными убеждениями неизбежно задумывался о своей жизни в такой ситуации. Настоящая жизнь началась для сержанта Магрона в возрасте семи лет, когда его забрали с его родного мира — Дутована, дикого мира бурных морей, грозового неба, горных архипелагов и сильных мужественных людей, которые научились выживать, путешествуя на хлипких катамаранах, и жить в тяжёлых условиях своей планеты. Сила и отвага дутованцев были широко известны. Это привело к ним вербовщиков Темных Ангелов в поисках будущих легионеров.

Обучение Абдазиила Магрона началось в крепости-монастыре на Калибане. Теперь он даже не мог вспомнить, как его звали на родине. По традиции послушники Темных Ангелов брали новые имена. Из трехсот мальчиков его набора только он выжил в суровых условиях того раннего обучения. Затем он в течение двадцати лет служил в разведроте, приданной полку Лютера, что было великой честью — полк Лютера был самым уважаемым из всех девятнадцати полков в легионе Темных Ангелов.

В разведроте перспективный космодесантник доказал свою состоятельность, часто оказываясь в легкой защитной броне в самой гуще битвы, в одиночку отправляясь на самые опасные миссии. Это было самое тяжелое испытание, которое мог выдержать мужчина, уровень смертности был очень высок. Тысяча воинов была направлена в разведчики вместе с Магроном. Только шестеро выжили и в итоге стали космодесантниками.

День, когда его выбрали, был самым ярким в его жизни. Затем началось биологическое усовершенствование: дополнительные органы; дополнительные железы для увеличения его веса, силы и роста; усиленные чувства; импланты, позволяющие ему взаимодействовать с его силовой броней; и, прежде всего, геносемя, позволяющее всему этому работать, взятое у его духовного лидера, примарха Льва Эль'Джонсона.

А когда-то он впервые получил силовой доспех... Как почтительно были оружейники, налаживавшие их взаимодействие! Как они восхищались им! Тогда он стал космодесантником.

Потом началось настоящее обучение, всё, что было до этого, было лишь предварительным. Обучение длилось десятилетие. Однако, по мнению Магрона, наиболее важным аспектом была духовная сторона. Без веры, без полной преданности Императору космодесантник Темных Ангелов был незаконченным целым.

Именно поэтому переход целых легионов Космодесанта на сторону магистра войны Гора, когда-то самого доверенного товарища и друга Императора, а теперь величайшего из архипредателей, был для него непостижим.

В памяти сержанта Магрона вспыхивала вереница видений, словно панорама, которая шла от одного края до другого на протяжении двухсот тридцати лет его жизни. Кампании, в которой он участвовал, сражения, в которых он бился, от одного конца Галактики до другого! Он даже стоял рядом с легендарным Лютером, замещавшим командующего легионом, в качестве соратника по оружию. И ещё ему доводилось видеть благословенного лидера легиона, самого примарха Льва Эль'Джонсона!

Однако самые драгоценные воспоминания были у него о духовных церемониях и периодических крупномасштабных праздниках, посвященных почитанию великого Императора. Такое почитание было основой существа брата-сержанта Абдазиила Магрона. Когда он дрейфовал в полном одиночестве, ряд памятных и почётных серебряных штифтов, вживленных в его лоб, словно жгли, его величайшим сожалением теперь было то, что он выбыл из строя, а легионы предателей все еще не побеждены.

Его размышления закончились. Далёкие звёзды по-прежнему кружили над его забралом, оставляя ему, как и всегда, лишь один долг.

Жизнь космодесантника ему не принадлежала. Она принадлежала Императору. Империум не жалел усилий, чтобы сделать его тем, чем он был. Поэтому ожидалось, что он будет сохранять себя всякий раз, когда это возможно, в любых условиях. Так что со стороны сержанта Абдазиила Магрона было бы нарушением служебных обязанностей не последовать одному остававшемуся варианту. Усилием воли он активировал в своем мозгу анабиозную мембрану приостановки жизнедеятельности.

Из всех имплантированных органов, делавших космодесантника больше, чем человеком, анабиозная мембрана, пожалуй, использовался реже всего, но сейчас он её использовал. Одна за другой замедлялись все его биологические и психические функции. Его сердце замедлилось, затем почти остановилось. Его метаболизм упал до нуля. Все его мускулы расслабились. Нервные клетки и клетки мозга переставали работать. Всё его тело покрылось электрическим полем, убивая любые бактерии, которые могли быть ещё живы, затем поле было отключено.

В таком состоянии космодесантник мог выжить веками. В случае Магрона период выживания должен был быть продлен на неопределенный срок. Его силовой костюм отреагировал на сигнал гибернатора, проверив собственное физическое окружение. Было обнаружено, что эта среда представляет собой жёсткий вакуум, особенно благоприятный для длительного хранения объекта. Поэтому доспех обеспечил разрежение воздуха внутри себя. Он отключил все свои собственные функции, позволив почти полной нейтральности межзвездного пространства — почти абсолютному нулю — проникнуть в тело Абдазиила Магрона. Теперь Тёмный Ангел практически ничем не отличался от любого другого куска материи, дрейфующего между звёздами.

Далеко от него история Империума шла своим чередом. Продолжалась война с Ересью Гора. Сам легион Темных Ангелов оказался расколот надвое из-за конфликта — хотя это и могло показаться невероятным сержанту Магрону — с надёжным на вид, но оказавшимся вероломным Лютером, переметнувшимся на сторону Хаоса. Император встретился с одержимым демонами магистром войны Гором в бою, победив его ценой таких ужасных ран, что только вечное заточение в Золотом Троне смогло спасти ему жизнь. Каким бы твердым он ни был, Магрон заплакал бы, узнав, что произошло.

Шли века, тянулись тысячелетия. Терпеливо решалась задача по восстановлению Империума. Были реорганизованы Адептус Астартес. Планеты очищались, в священных усилиях по спасению чистоты человечества в жертву приносились бесчисленные миллиарды их жителей. Ужасные силы Хаоса были изгнаны и смогли укрыться в Оке Ужаса только потому, что истощенных сил лоялистов было недостаточно, чтобы полностью их искоренить. Дворец Императора на Золотом Троне, окружавший его, расширился, пока не охватил весь континент. Культ Императора стал религиозной опорой человечества в Галактике.

Обо всем этом обездвиженный космодесантник ничего не знал. Его инертное тело бесцельно и медленно дрейфовало в космосе. Каждые несколько столетий, отвечая на какую-то рудиментарную функцию, анабиозная мембрана включалась и начинала временно восстанавливать ментальные токи в замороженном мозге.

Сержант Магрон обнаружил, что мечтает. Он даже просыпался как в тумане и видел мерцающие звёзды, как и раньше, проплывающие мимо его визора, и погружался в воспоминания о периодах, которые казались нестареющими, но на самом деле длились всего минуту или около того, в то время как мембрана и костюм использовали последние крохи энергии, все ещё остающиеся в блоках питания, проверяли окружающую среду и решали, что время пробуждения еще не пришло, снова погружая его в сон, подобный смерти.

Таким образом сержант Магрон еще раз пересмотрел всю свою жизнь. К нему даже вернулись воспоминания о младенчестве на Дутоване.

Когда-то сержант Магрон пережил свой самый опасный разведвыход, двигаясь по пустыне, чтобы добыть сведения о группе орков. Они схватили его, пытали в течение нескольких дней и оставили умирать. Затем его фактически оживили апотекарии легиона с помощью почти столь же болезненного лечения.

Он вновь пережил сражение в глубоких туннелях мира без какой-либо внешней атмосферы, населенного инопланетянами, которые сохранили свой оставшийся воздух, отступив в земную кору. Быть запертым в десяти милях под землёй среди рушащихся туннелей обречённого инопланетного лабиринта было кошмаром даже для него.

Особенно ярким был сон, в котором он и один из его боевых братьев, капитан Жебдек Абаддас, были единственными выжившими из целой роты, сброшенной на мир смерти в попытке добыть материалы стандартной шаблонной конструкции с разбившегося там когда-то эксплораторского корабля. Ужасный эпизод! Планета могла похвастаться монстрами, способными сокрушать броню космодесантников, как яичную скорлупу, и почти непроницаемыми для болтерного огня или чего-либо ещё. Другие братья роты пожертвовали собой, чтобы дать ему и Абаддасу шанс добраться до места крушения. Тогда это позволило им выполнить казавшуюся невероятной задачу.

Воспоминания исчезали, их сменяли другие. Он, конечно, не мог знать, что, погруженный в гибернацию, провёл в анабиозе тысячелетия. Ему казалось, что периоды забвения были краткими. Тем не менее, хотя он этого и не знал, что-то менялось. Хотя ближайшие звёзды находились на расстоянии световых лет, даже на этих огромных расстояниях оказывалось незначительное гравитационное влияние. При достаточно длительных периодах времени небольшой объект начинает двигаться между ними определённым курсом. Броня четвертого поколения с ее замороженным обитателем пересекала один парсек за другим, неуклонно набирая скорость.

Прошло около десяти тысячелетий, по прошествии которых ныне утративший всю энергию силовой доспех затерялся среди огромной оболочки из газа и пыли, имевшей вид огромной туманности.

Внутри этой туманности скрывался огромный водоворот звёзд и звездных скоплений. Воистину странны течения варпа. Каким-то образом это повлияло на тысячелетний дрейф Магрона. Чем-то это привлекло его анабиозную форму. Его тело протянуло сквозь пылевой наружный слой Ока Ужаса, оказавшись внутри, он двигался быстрее, на этот раз вопреки законам физики. Прошли следующие столетия, в течение которых варп толкал его по водоворот великого варп-шторма. Казалось, что души братьев Тёмных Ангелов взывали к нему, пытаясь увлечь за собой. Он колебался назад и вперёд. Затем его тело, казалось, направилось прямо, пока замерзший доспех не принесло к определенному звёздному скоплению странной формы.

В гибернации Абдазиил Магрон был обездвижен, он не мог видеть эту невозможную форму. Или столь же невозможные формы составляющих его звёзд. Или несмотря на то, что он был рядом, планеты, вращающиеся вокруг этих звёзд.

К этому моменту доспех двигался со скоростью космического корабля. Тем не менее, без очевидной внешней причины он замедлился. Свет странного солнца согревал его броню. Постепенно, градус за градусом, его тело вышло из температуры, достаточно низкой для разжижения гелия.

Осторожно доспех с телом подошёл к краю атмосферы, принадлежащей планете, которая не была планетой, но поверхность которой была покрыта слоями огромных изогнутых навесов всех оттенков розового цвета, каждая из которых представляла собой субконтинент. Сержанту Абдазиилу Магрону теперь следовало провалиться сквозь эту атмосферу, как пылающему метеору, доспехи и человек должны были сгореть вместе, но этого не произошло. Он плавно спустился вниз, словно его опускали на ложе из лепестков роз, и спустя много часов остановился на красивом лугу. Невозможное солнце светило в небе. Теплый ветерок, наполненный духами, обдувал скафандр, лежащий на спине.

И теперь в игру вступила единственная функция, оставшаяся в теле Магрона, функция, принадлежащая самой анабиозной мембране. Она смогла почувствовать, что Темный Ангел снова оказался в дружественной среде или, по крайней мере, в той, в которой он мог выжить. Начался процесс реанимации.

Процесс занял довольно много времени. Человеческое тело, даже сверхчеловеческое, нельзя запустить в одно мгновение. Это не было похоже на включение двигателя. Мышцы Магрона слегка дрожали, когда оживали его соматические клетки. Постепенно пришли в готовность печень, кишечник, почки, селезёнка и поджелудочная железа, как и все дополнительные органы, имплантированные ему более десяти тысяч лет назад. Начали срабатывать нервные клетки. Поначалу два его сердца начали биться очень слабо, размораживаемая кровь космодесантника, гораздо более эффективная, чем у обычного человека, вновь потекла по его венам. Начали активироваться клетки мозга, подготавливая восходящую активирующую ретикулярную систему к возбуждению лобной коры. Произошло это не сразу. Несколько дней Магрон лежал в коме, а несколько дней после этого он провел во снах более странных, чем когда-либо.

Затем Магрон проснулся. Он лежал в полной темноте и не мог двигаться, так что сначала он подумал, что мертв, став бестелесным духом, плывущим по Морю Душ.

Причина его неподвижности была проста. Магрон пробыл в силовом доспехе так долго, что ранцевый генератор его костюма полностью истощил себя, сенсорные устройства его шлема больше не имели возможности функционировать, были обесточены и неспособны передавать сигналы в мозг. Катушки, кабели и тросы для движения тяжелого костюма были столь же инертны. Соединения пластин брони, покрытые пылью космоса, закаменели и стали настолько жесткими, что это сделало невозможным движение частей доспеха одной только силой мускулов.

Лишь одно в конце концов убедило Магрона в том, что он всё-таки жив. Он дышал и, следовательно, имел телесную форму. Это было связано с дальновидностью конструкторов силовой брони, поскольку насос, который должен был снабжать его воздухом, также был мертв, и в полностью герметичном костюме он задохнулся бы на месте, как только кислород, запасенный в его печени, закончился. Но за тысячи лет до этого, когда энергия силового агрегата упала почти до нуля, скафандр совершил последнее крошечное действие на последних нескольких единицах сил. Он открыл отверстие снаружи, достаточно большое, чтобы позволить Магрону сделать вдох, если он окажется в насыщенной кислородом атмосфере. Он, конечно, понятия не имел, сколько времени прошло. Он не знал, где он был и как он сюда попал. Он не ожидал, что когда-нибудь будет воскрешён, и, поскольку никто не общался с ним и не спасал его из отключенного костюма, теперь он понимал, что медленно умрет от голода.

Магрон оказался заживо погребён в собственной броне, он не видел и не слышал ничего вокруг себя, хотя воздух, которым он дышал, пах очень приятно. Поэтому он не знал, что обитатели изменённой планеты нашли его, ходили вокруг него и в ужасе отшатнулись от ненавистного имперского орла, который все еще был виден на его нагруднике через все эрозионные повреждения, нанесенную его долгим пребыванием в космосе. Они поняли, что это был космодесантник, хотя и вражеский. Так что, в конце концов, поклоняясь и проявляя сдержанное уважение, они передали эту новость другому человеку, носившему те же цвета, но другие эмблемы.

Падший Ангел не спешил, идя к этому месту. Он внимательно осмотрел лежащую фигуру, считав все, что говорили ему эмблемы и сигилы костюма, включая личность Темного Ангела. Он также узнал тип брони, которую носил космодесантник. Она принадлежала к той же эпохе, что и его собственная.

Внешне капитан Абаддас не выразил удивления. Фантастическое не было удивительным в Оке Ужаса. Но внутренне он был поражен. На внешней оболочке силовой брони были странные царапины и ямки, как если бы она долгие века провела в открытом космосе. В остальном доспех остался неизменным, резко контрастируя с его собственным. Это не был космодесантник Хаоса.

Он слышал дыхание человека в костюме.

— Поднимите его на ноги, — приказал он.

Это была трудная задача. Требовались веревки. Но в конце концов громоздкая фигура, олицетворяющая воинскую мощь, была поставлена вертикально. Силовой костюм не рухнул. Как и предполагал капитан Абаддас, жесткости опорных пластин было достаточно, чтобы удерживать его в вертикальном положении.

Он обошел окоченевшую фигуру. Подойдя к задней части, он увидел, что солнечные преобразователи в задней части массивных плечевых элементов были покрыты толстым слоем пыли, которая была привлечена электрическим зарядом на кремниевых панелях. Он рявкнул приказ. Кто-то взял мягкую ткань и протер поверхность, пока она не стала черной как эбеновое дерево.

Струйка энергии медленно начала поступать в сенсорные системы. Сначала смутно, потом всё отчетливей, сержант Абдазиил Магрон начал видеть.

Капитан Абаддас терпеливо ждал, пока накопится заряд накопителя, прежде чем заговорить.

— Ты знаешь меня, брат-сержант Магрон? — спросил он глухим голосом. — Я капитан Абаддас из Третьего полка.

Голос, грубый, слабый, недоверчивый, приглушенный забралом космодесантника — мощности для работы внешнего динамика еще не хватало — прозвучал через отверстия для дыхания, открытые в скафандре.

— Брат-капитан Абаддас… это действительно ты? Что с тобой случилось?

Абаддас повторил свой вопрос.

— Ты меня знаешь, брат-сержант?

— Я знаю тебя, брат-капитан, — слабо прошептал Магрон.

— Тогда позволь мне помочь тебе, брат.

Капитан Абаддас положил руку на порт аварийного заряда на ранце сержанта. Раздалось шипение, замерцали соединения и огоньки диодов доспеха, когда он начал передачу энергии в опустошенные батареи доспеха. Броня начала поскрипывать, но ожила.

— Пойдем со мной, сержант.

И сержант Абдазиил Магрон из легиона Тёмных Ангелов шагнул навстречу своему новому будущему.

Эти двое как будто встретились на поле боя в полной броне. Магрон пережил воспоминание. Он не мог не вспомнить то время, когда они с Абаддасом стояли вместе в мире смерти, ожидая, что никогда больше не увидят Калибан, и не получат благословение в одном из монастырей-крепостей. Тогда у Абаддаса были другие доспехи. Магрон смог распознать его нынешний силовой доспех как тип III, броню третьего поколения. Он был предназначен в основном для абордажных операций и боевых действий в туннелях; Магрон сам носил такой в недрах безвоздушного инопланетного мира. Доспех третьего поколения выглядел особенно брутально с его толстым клином шлема и дополнительными передними броневыми пластинами. Но костюм, который носил Абаддас, ещё и каким-то образом изменился. Как будто внешняя оболочка превратилась в органическую вещь и начала прорастать раковыми образованиями, давая разноцветные наросты. От верхней части шлема отходила структура, напоминающая рога оленя. Имперский орёл исчез с нагрудника, как и полковой значок с правого наплечника. Оба были заменены любопытными рисунками, которых он не знал. Значок роты остался, но он был странным образом искажен и переработан, как и знак звания Абаддаса.

Они стояли возле деревянного дома, вырезанного в стволе дерева, который, по-видимому, был здесь капитанским жилищем. Космодесантник обладал упорным умом и мог адаптироваться к меняющимся обстоятельствам, но это было самое странное место, в котором Магрон когда-либо бывал. Земля состояла из розового кристаллического вещества, которое, однако, было покрыто полупрозрачными мшистыми или кристаллическими наростами такого же цвета. Она также была усыпана розами, которые, казалось, росли прямо из этой кристальной земли, без всяких кустов. Недалеко лежала опушка леса, в котором снова росли розы, но огромных размеров.

Панорама, открывавшаяся сверху, была настоящим очарованием. Половина неба была открыта и ясна. Очевидно, Магрон находился в звездном скоплении, потому что звезды сияли даже при дневном свете. Небо было бледно-лилового, почти белого цвета. На полпути к горизонту сияло розовое солнце. В форме розы.

А другая половина неба… Она была похожа на навес, прочная конструкция, тоже розовая. Магрон предположил, что это было то же вещество, что и земля. Но тень от нее почти не отбрасывалась, очевидно, не оказывая сопротивления солнечному свету. Сквозь него можно было различить даже несколько звезд, хотя и слабо.

В общем, это был мир волшебной красоты. Сержант Магрон понятия не имел, как он сюда попал. Но его долгом было доложиться капитану Абаддасу — если это действительно капитан Абаддас.

Он заговорил.

— Брат-капитан, почему вы в доспехе? Есть опасность?

— Есть опасность или нет, я остаюсь в броне, — последовал загадочный ответ.

Магрон заколебался, затем продолжил.

— Брат-капитан, могу я увидеть ваше лицо?

Из-под шлема с острыми краями раздался язвительный смешок.

— Ты подозреваешь, что я просто выдаю себя за твоего брата и старшего офицера? Что я украл его доспехи? Хорошо, сержант Магрон. Удостоверься.

Абаддас протянул руку, расстегнул зажимы инкрустированного шлема и снял его. Его мрачное лицо с квадратной челюстью показалось между массивных плечевых накладок. Магрон внимательно изучил это лицо. Это было то же самое лицо, что он помнил, не старше его, но более мрачное и бесстрастное, как будто офицер забыл, как использовать мимические мышцы лица. И странно, но несмотря на его закаменевшее выражение лица, в нём чувствовались такие качества, как железная воля и почти неестественная живучесть.

— Ты помнишь, как мы вместе стояли в том мире смерти, брат-сержант? А целую роту погибших?

— Капитан, — взорвался Магрон, — почему вы не носите императорского орла?

— Сейчас объясню, брат-сержант. Сначала доложись сам. Как ты попал в этот мир?

— Могу я снять броню, брат-капитан?

Абаддас некоторое время стоял неподвижно, как будто эта просьба его удивила. Затем он повернул голову и крикнул низким, хриплым голосом. С опушки розового леса выбежали его рабы доспеха, низко опустив головы. Резким тоном он приказал им помочь Магрону. Они подкрались к нему, как стая псов, помогли ему снять силовой доспех, пока он не встал на розовой равнине в своей черном обтягивающем повседневном комбинезоне. Их поведение определенно не походило на поведение сервиторов, которые оказали бы такую же услугу на Калибане. Магрон слегка покачивался теперь, когда лишился поддержки брони. Его тело ещё не полностью отошло от долгого нахождения в анабиозе.

— А теперь, сержант, докладывай.

Магрон рассказал обо всем, что произошло: о разрушении межзвездной базы Пожирателей Миров вместе с оперативной группой, посланной для её нейтрализации, о том, как он был брошен в космос и попал в анабиоз. Он знал, что с тех пор прошло почти сто стандартных имперских лет — именно тогда таймер его костюма перестал работать — но не помнил ничего больше, особенно того, как он оказался в этом приятном мире.

Абаддасу было не совсем приятно слышать эту историю. Он надеялся, что сержант Магрон попал в Око по собственной воле, недавно совершив переход на сторону Хаоса. Вместо этого его неизменная преданность Императору и его ненависть к мятежникам были очевидны из его слов. Тем не менее, его прибытие не могло быть случайностью. Призыв сил Хаоса, распространившийся по варпу и всему пространству-времени — особенно в период восстания — привлек его сюда. И для Магрона и Абаддаса, которые, возможно, были единственными Тёмными Ангелами в Оке, встреча таким образом не могла быть совпадением. Абаддас посчитал, что это его воля и его потребность в товарищеских отношениях с другим Тёмным Ангелом привели сюда сержанта.

— Скажите, брат-капитан, — сказал Магрон, — как долго я был в анабиозе? Где мы сейчас?

Капитан Абаддас долго думал, как ответить. Его главной заботой должно было быть спасение его брата Тёмного Ангела, чтобы он встал на правильный путь и избавился от его ошибочной преданности. Это будет сложно. Пока сержант Магрон сражался с отступниками из Пожирателей Миров, капитан Абаддас находился на Калибане, слушая вдохновляющие слова Лютера, слыша, что примарх Лев Эль'Джонсон предал их и украл себе всю их славу.

Абаддас не был Лютером. У него не было способности убеждать людей отказаться от их самых укоренившихся убеждений. Понадобится определенное лукавство. А что было правдой? Что было ложью? Где правил Хаос, не всегда можно было сказать, что есть что. А когда дело касается времени, чье время он должен использовать в качестве ответа? Магрона или своё?

— Время очень растяжимое понятие, — сказал он наконец. — Оно уже не тот тиран, которым было. Но можно сказать, что события, о которых ты говоришь, произошли около двухсот лет назад.

Этот озадачивающий ответ заставил Магрона нахмуриться. Он снова взглянул на инопланетное устройство на нагруднике капитана, как будто намек на ужасную возможность начал проникать в его понимание.

— Тогда мерзкие мятежники давным-давно разгромлены, — заявил он, как будто бросая Абаддасу вызов сказать иначе.

И тогда капитан Абаддас принял решение. Он вспоминал совет, который когда-то получил от одного мудреца Тзинча. Говорить правду, только если ложь не годится.

— Брат-сержант, — сказал он командным голосом, — дай мне свой болтер и цепной меч.

Магрон сделал шаг назад, ему не понравился этот приказ от воина в броне, кем был капитан Абаддас, без имперского орла. Абаддас сердито посмотрел на него.

— Сержант, — добавил он более примирительным тоном, — ты все ещё страдаешь от последствий анабиоза. На твои суждения нельзя полагаться. Прежде чем я объясню тебе ситуацию, ты отдашь мне свое оружие. Или ты подошёл к стадии, когда откажешься подчиняться приказу вышестоящего офицера?

Этот упрек возымел действие. Магрон потянулся к лежавшему силовому доспеху, освободил болтер и цепной меч и швырнул их к ногам Абаддаса.

— То, что я должен тебе сказать, — сказал Абаддас медленным размеренным голосом, — тебе будет трудно принять или даже понять. Поэтому приготовься. Восстание под предводительством магистра войны Гора увенчалось успехом. Император мертв, убит самим Гором в поединке, хотя Гор тоже умер от полученных ран. Лев Эль'Джонсон мертв. Силы Хаоса, если ты знаешь, что это такое, правят Галактикой.

Космического десантника можно подвергнуть пыткам, физическим и психологическим, и при этом он почти не вздрогнет. Он может столкнуться с ужасами, которые могут свести с ума обычных людей. Но когда сержант Абдазиил Магрон услышал эти слова, мир у него на глазах потемнел. Он почувствовал, что дрожит. Он мог бы упасть в обморок, если бы капитан Абаддас, сервоприводы которого тихонько завывали, не шагнул вперёд, чтобы поддержать его своими огромными перчатками.

— Встань на ноги, космодесантник. Ты должен претерпеть худшее.

Магрон застонал. Он проклял себя за то, что попал в анабиоз. Чтобы возродиться в Галактике без Императора! Ужасно! Невероятно! Невыносимо! Пораженный, он посмотрел в кремнисто-серые глаза Абаддаса.

— Кто теперь Император?

На лице Абаддаса промелькнул первый намек на эмоциональную реакцию.

— Зачем нам Император? — взревел он. — У нас есть боги Хаоса!

Магрон слышал об этом. Когда вспыхнул мятеж, капелланы легиона читали им проповеди. Величайшая угроза, с которой когда-либо приходилось сталкиваться человечеству. Злобные разумные существа из-за пределов физической вселенной, худшие, чем худшие из инопланетян, склонные подвергать человечество самым отвратительным и невообразимым извращениям и деградациям. От которых Император был единственным щитом!

— А наш… Легион? — дрожал он.

— Он все ещё существует, сержант. Мы по-прежнему братья.

Он сделал паузу, словно взвешивая слова, которые собирался сказать.

— Я тоже был верен. Я убил многих из моих боевых братьев, которые присягнули магистру войны. Теперь ты понимаете, почему я потребовал у тебя твоё оружие, сержант? Когда-то услышать то, что ты сейчас слышишь, заставило бы меня броситься к говорящему со всем, что у меня было. Только в конце, когда Император был уже мертв, я смог увидеть правду. Император отказывал человечеству в его судьбе ради личной власти. Магистр войны Гор принес высшую жертву, чтобы освободить нас.

— Вы богохульствуете, капитан!

— Когда-то эти слова действительно были бы кощунством. Теперь это исторический факт.

Абаддас указал на сияющее розовое солнце, и бледно-розовый навес, раскинувшийся на половину неба.

— Посмотри вокруг. Посмотри, чего мы можем достичь теперь, когда ограничения Императора сняты. Умение формировать миры! Чтобы подняться в рай! Люди могут стать богами, если у них хватит смелости! Сейчас нет ничего, что нельзя было бы сделать.

Абаддас использовал свой дар Хаоса восприятия эмоций, чтобы внимательно наблюдать за своим братом Темным Ангелом. Эмоции космодесантников до Ереси были уменьшены и отточены. По сути, у них их было только две: решимость и преданность. Решимость победить каждого врага и верность Императору и Его Империуму. Поклонение Императору было привито Тёмным Ангелам сильнее, чем в любом другом легионе. Абаддас мог видеть так же ясно, как мог видеть усыпанный розами кварцевый луг вокруг себя, черное отчаяние, охватившее Магрона, когда он услышал о смерти Императора и разрушении Его дела. Оно прошло по всему его телу, как кипящее темное облако.

Было неизбежно, что в конце концов он обнаружит, что его капитан лгал ему. Задача Абаддаса заключалась в том, чтобы к тому времени он одобрил намерение, скрывающееся за этой ложью. Преданность Магрона нужно было перенаправить. Ему нужен был мощный фокус, если он придёт к ненависти и перестанет возносить Императора на Золотом Троне. Его нужно соблазнить на службу одной из Губительных сил. Абаддас уже знал, какой именно. Магрон не примет другого. Только Кхорн. Бог битвы. Бог чести. Бог крови.

Он почувствовал присутствие и взглянул вверх. Сержант Магрон проследил за его взглядом и отпрянул, сомневаясь в своем здравом уме. На мгновение ему показалось, что он увидит лицо, охватывающее все видимое небо — морду собаки или волка с ярко-красными глазами, увенчанную трехрогим шлемом, средний рог похож на рог единорога.

Видение дало ему ощущение, что он муравей, запертый в банке, в то время как какое-то далекое животное смотрит на него сверху вниз. Он бы счел это галлюцинацией, еще одним последствием анабиоза, если бы капитан Абаддас, очевидно, тоже не увидел привидение.

— Что это было? — рявкнул Магрон.

— Сущность Хаоса, — невозмутимо ответил Абаддас. — Великий демон, только они могут принять такой размер. Эту планету можно считать погибшей. Нам лучше уйти. Ты найдешь много удовольствия в своей новой жизни, брат! Надевай свой силовой доспех и следуй за мной.

Магрон уставился на него.

— Могу я напомнить вам, капитан, что вы отказались от своих клятв, данных Императору, клятв, которые мы оба дали. По какому праву вы мне приказываете?

— Ты можешь доставить себе удовольствие, брат-сержант, — сказал Абаддас, надевая шлем, его голос изменился, когда он это сделал, теперь он исходил из внешнего динамика, — и остаться. Но я настоятельно рекомендую стратегический отход.

Он неуклюже направился к большой металлической конструкции, которую Магрон уже приметил ранее, распростёршейся на близкой опушке леса. Магрон ещё раз огляделся, и заметил движущуюся россыпь бликов на бледно-лиловом фоне неба. Ему не нужно было говорить, что это были за капсулы.

Он снова влез в перезаряженную броню, на этот раз без какой-либо помощи, когда одна из капсул, очень грубо сделанная, упала на луг и развалилась. Из-под обломков полезла неиствующая толпа кошмаров, каких Магрон раньше ещё не видел. Сначала он подумал, что это пестрая группа злобных инопланетян — некоторые в самых странных доспехах, гораздо более странных, чем у Абаддаса, некоторые обнаженные, некоторые в перекрещенных ремнях из обработанной кожи, с которых свисали отрубленные головы, конечности, вырванные сердца и печень. Они были покрыты окровавленными внутренностями, некоторые резали себя на бегу, словно нежась в крови. Потом он понял, что это.