Оракул с Уолл-стрит 2

Глава 8 Высшие круги

Я проснулся задолго до рассвета. Будильник показывал четыре тридцать утра, но сон уже полностью покинул меня.

Слишком много мыслей, слишком много деталей требовали внимания. Сегодня начинается подготовка к одной из самых масштабных финансовых операций со времени моего «прибытия» в 1928 год.

Включив настольную лампу, я достал из потайного отделения письменного стола карту восточного побережья и несколько чистых листов.

Первый транш в триста тысяч долларов от Мэддена и его партнеров требовал безупречной хореографии движения капитала. Universal Gas Industries отличная цель для охоты, но после операции с Consolidated Oil нужно быть вдвойне осторожным.

На карте я отметил красными точками ключевые финансовые центры. Нью-Йорк, Бостон, Филадельфия, Чикаго.

Затем синими линиями соединил их, создавая схему движения средств. В моем времени для такой операции хватило бы нескольких кликов мышью и анонимных криптокошельков. Здесь же каждый доллар оставляет бумажный след.

— Никогда не покупай напрямую, — пробормотал я себе под нос, вспоминая один из первых уроков с Уолл-стрит XXI века. — Всегда создавай слои. Чем больше слоев, тем безопаснее операция.

После быстрого завтрака, кофе и тост, я оделся в неприметный серый костюм и покинул квартиру. Людей на улицах еще мало, лишь молочники с бутылками и редкие дворники.

Идеальное время для конфиденциальных звонков. Телефонная будка на углу 38-й улицы и Лексингтон-авеню стала первой остановкой.

Но прежде я сделал критически важный визит в хранилище небольшого банка на Мюррей-стрит, где в сейфовой ячейке меня ждали триста тысяч долларов наличными, полученные от Мэддена. Войдя в отдельную комнату для клиентов с сейфовыми ячейками, я методично разделил деньги на три одинаковые части, упаковал их в специально подготовленные конверты с ложными бизнес-адресами и передал их курьеру Кляйна, который ждал меня в соседнем кафе.

Именно этот человек должен доставить наличные в три разные брокерские конторы, где они будут внесены на счета созданных компаний-прикрытий. Мы не обменялись ни словом. Только кивки и заранее оговоренные жесты, подтверждающие личности друг друга. Через час деньги уже были в движении, превращаясь из наличности в финансовые инструменты.

После этого я набрал номер, который Кляйн дал мне для экстренной связи, и после двух гудков услышал его характерный немецкий акцент.

— Импортно-экспортная компания «Атлас», чем могу помочь?

— Доброе утро, — сказал я, используя оговоренную формулировку. — Хотел бы узнать о поставках шотландского виски, партия от пятнадцатого июня.

— Минутку, соединяю со специалистом.

Короткая пауза, затем голос Кляйна стал деловым и сухим.

— Первый транш готов к распределению по указанным вами счетам. «Атлас Трейдинг Корпорейшн» получит сто тысяч, «Кистоун Инвестментс» тоже, и столько же «Лейксайд Холдингс». Бумаги подготовлены, юридические оболочки активны.

— Птичка вылетела, — ответил я, имея в виду передачу трехсот тысяч долларов и спросил про приобретение региональных компаний со стороны UGI: — Есть новости о дате объявления?

— Наш источник подтверждает ранее переданную информацию. Совет директоров встречается через двенадцать дней. Публичное объявление планируется днем позже.

Я быстро кивнул.

— Понадобятся агенты в Бостоне и Кливленде, — сказал я. — Имена и контакты те же, что упоминались раньше?

— Да, без изменений. Они ждут инструкций до полудня. Используйте обновленный шифр.

— Понял. Еще что-нибудь?

— Наш общий друг выражает озабоченность после вашей последней встречи. Он ценит осторожность в текущей операции.

Мэдден волнуется. Это понятно. Ставки выросли.

— Передайте ему, что структура значительно сложнее предыдущей. Риски минимизированы.

— Сообщу. До связи.

Телефон отключился, и я вышел из будки, сверяясь с часами. Уже шесть пятнадцать утра, время перемещаться в другой район.

Никогда не используй одну и ту же телефонную будку дважды. Еще один принцип, который я перенес из своего времени.

Следующая остановка телеграфный офис на Уоррен-стрит. Здесь я отправил четыре телеграммы в разные брокерские конторы. Каждая содержала лишь закодированные инструкции о покупке акций:

'ТОМПСОН И ПАРТНЕРЫ, БОСТОН

ПРИОБРЕСТИ ПО КУРСУ ДВАДЦАТЬ ПАКЕТ АКЦИЙ КОМПАНИИ UGI, ЛИМИТ 25. ТРОЙНЫМИ ПОРЦИЯМИ В ТЕЧЕНИЕ СЕМИ ДНЕЙ. ОФОРМИТЬ НА AT CORP.

РОБЕРТ ГРЕЙ'

'БРАТЬЯ МОРРИСОН, ФИЛАДЕЛЬФИЯ

СФОРМИРОВАТЬ ПОЗИЦИЮ ПО КОМПАНИИ UGI. ВХОД 22–23, МАКСИМУМ 30. ДРОБИТЬ НА ВОСЕМЬ ЧАСТЕЙ. ЧЕРЕЗ KI LTD.

РОБЕРТ ГРЕЙ'

Еще две телеграммы ушли в Чикаго и Кливленд с аналогичными инструкциями. Все они содержали фрагментированные приказы на покупку. Нигде не сконцентрировано больше трех тысяч акций единовременно, все покупки растянуты во времени, оформлены на разные компании.

Когда с телеграммами было покончено, я взял такси до не примечательного здания в финансовом квартале. Офис «Томас Фергюсон и Компания» занимал третий этаж. Здесь мне предстояло принять другой облик.

В туалете первого этажа я достал из кожаного портфеля набор для преображения. Тонкие усы, очки в роговой оправе, заметно отличающиеся от моих обычных, специальные вставки для щек, изменяющие овал лица. Волосы я зачесал иначе, добавив седины на висках с помощью специального порошка.

Глядя в зеркало, я видел Роберта Грея, солидного сорокапятилетнего финансиста с Бостон-Стрит, известного своими консервативными, но прибыльными стратегиями.

Фергюсон встретил меня в своем кабинете, невысокий энергичный человек с вечно растрепанными рыжеватыми волосами.

— Мистер Грей! — он энергично пожал мою руку. — Рад видеть вас снова.

— Благодарю, Томас, — я говорил с легким бостонским акцентом, который отрабатывал часами. — Сегодня я с новым проектом, требующим особой деликатности.

Я расположился в кресле и выложил на стол папку с документами.

— Газовая отрасль переживает консолидацию. Мои источники указывают на Universal Gas Industries как на активного игрока. Но, — я понизил голос, — нам нужно создать дымовую завесу.

Фергюсон наклонился ближе, его глаза блестели от предвкушения сложной операции и планируемой прибыли.

— Я вас слушаю.

— Операция в три этапа. Первый. Приобретение акций мелких газовых компаний региона — West Ohio Gas, Pennsylvania Utilities, Midwest Gas. По пять тысяч акций каждой. Это отвлечет внимание.

Фергюсон делал пометки в блокноте.

— Второй этап. Муниципальные облигации Пенсильвании и Огайо на общую сумму пятьдесят тысяч долларов. Крупными блоками, заметно для рынка. Это создаст впечатление интереса к региону, а не к конкретной компании.

— А третий этап? — Фергюсон, хоть и не был посвящен в детали, прекрасно понимал логику таких операций.

— Третий этап — сама UGI. Но покупки только через ваших региональных партнеров, никакой концентрации в одном месте. Вот схема распределения, — я передал ему лист с цифрами. — И, что важно, сроки. Мы начинаем медленно, наращиваем активность к концу следующей недели.

Фергюсон изучил схему, затем кивнул.

— Мастерски спланировано, мистер Грей. Никто не увидит полной картины, кроме нас. Комиссионные стандартные?

— Плюс один процент от прибыли, если операция пройдет без лишнего внимания.

Его улыбка стала шире.

— Будет сделано именно так, как вы просите. Могу я поинтересоваться, откуда такой интерес к UGI?

— Скажем так, Томас, — я позволил себе легкую улыбку, — компании с сильным региональным положением часто становятся объектами интереса более крупных игроков. И тогда такой интерес материализуется в публичное предложение.

— Понимаю, — он понимающе кивнул. — Не говорите больше. Мы начнем сегодня же.

Завершив встречу, я направился в небольшой почтовый офис, где арендовал ящик под третьим именем, и оставил там запечатанный конверт с детальными инструкциями для каждого брокера на случай необходимости экстренного выхода из позиций. Этот «аварийный план» моя страховка. Если что-то пойдет не так, специальная телеграмма активирует протокол закрытия всех позиций в течение одного торгового дня.

Возвращаясь домой для подготовки к обычному рабочему дню в «Харрисон Партнеры», я мысленно проверял конструкцию созданного финансового лабиринта. Три фиктивные компании, пять брокерских фирм, семь различных счетов, распределенные по четырем городам покупки, растянутые на десять дней операции… Даже опытный финансовый следователь не смог бы проследить путь этих денег.

Три миллиона Мэддена и его партнеров лишь начало. Если операция с UGI пройдет успешно, у меня будет достаточно капитала для осуществления гораздо более амбициозных планов.

А там уже недалеко и до десяти миллионов к 1929 году. Суммы, необходимой для создания настоящей финансовой крепости перед лицом грядущего краха.

В свою квартиру я вернулся незадолго до семи утра. Пора готовиться к другой роли. К роли личного помощника Харрисона и подающего надежды молодого аналитика с Уолл-стрит.

Двойная жизнь. Двойная игра. Хорошо еще, что не тройная.

Без четверти девять я вошел в вестибюль «Харрисон Партнеры».

Мраморные колонны, бронзовые светильники и величественная лестница создавали атмосферу солидности, необходимую для финансового учреждения.

Сегодня эта драгоценная архитектура казалась мне особенно впечатляющей. Ведь теперь я поднимался по ней в качестве личного помощника Роберта Харрисона.

— Доброе утро, мистер Стерлинг, — Джеймс, швейцар, почтительно склонил голову. — Поздравляю с повышением, сэр. Давно пора молодым и талантливым двигаться наверх.

— Благодарю, Джеймс, — я улыбнулся, оценив его искренность.

В главном зале клерки и стажеры уже занимали свои места. Телеграфные аппараты стрекотали, телефоны звонили, создавая нервную симфонию финансового дня.

Я заметил, как несколько человек проводили меня взглядами. Новость о моем повышении явно разлетелась еще вчера.

Чарльз Бейкер, блондинистый стажер, которого я считал наиболее вменяемым из нашей группы, перехватил меня возле секретарских столов.

— Мы договаривались это отметить, — заговорщически подмигнул он. — Вечером, «Голдман Тавер» или «Юнион Клаб»? Первая порция виски за мной. В «Коттон клаб» могут быть облавы. Как в прошлый раз.

От встречи нельзя отказываться. Это удачный шанс. В неформальной обстановке можно собрать больше информации о внутренних интригах фирмы.

— «Голдман Тавер» в семь, — согласился я. — Но не думай, что я поделюсь инсайдерской информацией только из благодарности за выпивку.

Бейкер рассмеялся:

— А я и не надеялся. Но истории о старике Харрисоне это совсем другое дело.

Мы договорились встретиться вечером, и я направился к отдельному лифту, который вел в административное крыло здания. По пути я заметил раздраженные взгляды других стажеров.

После моего повышения их зависть превратилась в настоящую ненависть. Правда, расправа с Ван Дореном показала, что со мной шутки плохи и они помалкивали.

Кабинет Харрисона располагался в конце длинного коридора, устланного темно-зеленым ковром. Перед ним находилась приемная, где мисс Петерсон, его личная секретарша, уже сортировала утреннюю корреспонденцию.

— Доброе утро, мистер Стерлинг, — она приветливо кивнула. — Мистер Харрисон просил вас немного подождать. У него посетитель.

Я хотел присесть на один из кожаных диванов, когда дверь кабинета открылась, и оттуда вышел Паттерсон. Высокий сухощавый мужчина с безупречно подстриженными усами и ястребиным взглядом. Старший партнер фирмы и главный оппонент Харрисона во внутренних делах компании.

Увидев меня, он приостановился, изобразив на лице приторную улыбку.

— А, молодой Стерлинг! — его голос сочился фальшивой сердечностью. — Наша восходящая звезда. Какой стремительный взлет.

— Доброе утро, мистер Паттерсон, — я вежливо кивнул, сохраняя нейтральное выражение лица. — Надеюсь, эти новые обязанности позволят мне лучше служить интересам фирмы. Всей фирмы.

Паттерсон тихо хмыкнул, положив руку мне на плечо и отводя в сторону от стола мисс Петерсон.

— Интересам фирмы… — он понизил голос до почти шепота. — Знаете, мистер Стерлинг, в каждой компании, особенно с такой долгой историей как наша, есть два набора интересов. Те, что декларируются публично, и те, о которых говорят только за закрытыми дверями.

Его пальцы слегка сжали мое плечо.

— За каждым восхождением по карьерной лестнице стоит история, которую не рассказывают на официальных собраниях. За каждым успехом Роберта Харрисона скрываются определенные нюансы, которые могли бы показаться неудобными при дневном свете.

Я выдержал его взгляд, не показывая ни замешательства, ни страха.

— Вы хотите мне что-то сообщить, мистер Паттерсон?

Он чуть наклонился, обдавая меня ароматами дорогого одеколона и мятных леденцов.

— Возможно, нам стоит побеседовать частным образом, молодой человек. О некоторых аспектах истории нашей фирмы. Особенно касающихся определенных связей.

Я постарался оставаться спокойным. Что он имеет в виду, черт побери?

— Я всегда открыт для изучения истории компании, — осторожно ответил я.

Паттерсон чуть отстранился, снова надевая маску публичной любезности.

— Отлично. Мой секретарь свяжется с вами. И, мистер Стерлинг… — он уже направлялся к выходу, но обернулся, — выбирайте свои союзы с осмотрительностью. Когда придет время, а оно обязательно придет, важно оказаться на правильной стороне.

С этими словами он покинул приемную, оставив меня с ощущением, будто я только что разговаривал с хищником, оценивающим потенциальную добычу.

— Мистер Стерлинг, — голос мисс Петерсон вернул меня к реальности, — мистер Харрисон готов вас принять.

Я глубоко вдохнул и вошел в кабинет Харрисона. Просторное помещение с высокими потолками, панелями из темного дерева и большими окнами, выходящими на Уолл-стрит. Массивный стол красного дерева, заваленный бумагами, кожаные кресла, шкафы с финансовыми справочниками и несколько картин.

Роберт Харрисон стоял у окна, глядя на улицу внизу. Высокий мужчина около шестидесяти, с серебристыми висками и властной осанкой человека, привыкшего к беспрекословному подчинению.

— А, Стерлинг, — он повернулся, окидывая меня оценивающим взглядом. — Входите, садитесь.

Я занял кресло напротив его стола, положив блокнот на колени.

— Полагаю, вы встретили Паттерсона в приемной, — Харрисон вернулся к своему креслу. — Насколько я знаю его, он уже пытался вас переманить?

Это тест. Проверка моей лояльности с первых минут.

— Мистер Паттерсон выразил желание обсудить со мной некоторые аспекты деятельности компании, — осторожно ответил я. — В частности, упомянул различные деловые связи фирмы.

Харрисон внимательно наблюдал за моей реакцией.

— И что вы ему ответили?

— Что всегда открыт для изучения компании, в которой работаю, — я взглянул прямо на Харрисона. — Но мои обязательства перед вами, как личного помощника, имеют приоритет.

Уголки губ Харрисона чуть дрогнули в намеке на улыбку.

— Дипломатично, Стерлинг. Очень дипломатично. — Он откинулся в кресле. — Позвольте сразу внести ясность. Между мной и Паттерсоном существуют разногласия о будущем направлении фирмы. Он стремится к быстрому расширению, агрессивным стратегиям, большему риску. Я предпочитаю стабильный рост и безупречную репутацию.

Я кивнул, не перебивая.

— Ваше повышение, несомненно, вызвало его беспокойство. — Харрисон достал из ящика стола серебряный портсигар. — Вы позволите?

Я кивнул, и он закурил сигарету, выпустив идеальное кольцо дыма к потолку.

— Скажите, Стерлинг, что вы знаете о Metropolitan National Bank?

Вопрос застал меня врасплох, и я постарался не выдать своего удивления.

— Один из крупнейших банковских домов на Восточном побережье, — ответил я ровным голосом. — Основан в первой половине прошлого века, специализируется на управлении крупными промышленными активами. У них репутация, скажем так, агрессивных финансистов.

Харрисон удовлетворенно кивнул.

— Неплохо для молодого человека. Большинство ваших сверстников не смогли бы сказать о них ничего, кроме названия. — Он затянулся сигаретой. — «Харрисон и Партнеры» имеет давние отношения с MNB. И эти отношения — одна из причин напряженности между мной и Паттерсоном.

Он поднялся и подошел к картине, морскому пейзажу в тяжелой раме. Отодвинув ее, он открыл небольшой стенной сейф, набрал комбинацию и достал оттуда папку без маркировки.

— То, что я вам сейчас передам, Стерлинг, — сказал он, возвращаясь к столу, — абсолютно конфиденциально. Никто, даже другие партнеры, не должны видеть эти документы. Вы понимаете?

Ну вот, наконец-то. Посвящение в высшие секреты фирмы.