Аннулет. Книга 6 – Паладин II

Глава 2

Глава 2

Утро было зябким и туманным. Спустившись к реке, чтобы умыться, я застал там Ивана, который сидел на камне, с задумчивым видом глядя вдаль. Сделав свои дела, присоединился к нему.

— Красиво, — признал Грищенко, — река полна сил и мощи. Она — как молодой парень, который не видит преград. В такие моменты на меня накатывает грусть, ведь мои лучшие годы уже позади. Я нынче, скорее, спокойное озеро, мирно доживающее свой век…

— Вчера вы были гораздо бодрее, — напомнил я.

— Да, река меня зарядила своим настроением. Жаль, что эти моменты так коротки, — он повернулся ко мне, — не переживай: я поговорю с Николаем и попробую донести до него, что ты не замышляешь ничего дурного против Императора, — он словно прочёл мои невысказанные мысли. Что тут поделать — опыт и возраст.

— Спасибо, — я поклонился, — Сан Саныч считает, что Император, получив собственного паладина, решит избавиться от меня, — озвучил свои тому опасения.

— Николай — человек настроения, как и все молодые люди. Однако не забывай, что он — Император, и за эти годы научился не принимать скоропалительных решений. Не давай повода усомниться в своей верности. Служи своему роду и Империи, — он замолчал на половине фразы, отвернувшись от меня.

— Можно ещё вопрос? — Иван кивнул. — Получается, Николай Алексеевич стал Императором, предложив своему отцу способ продления жизни. Здесь я понимаю мотивы как одного, так и другого. Но великий киевский князь Владимир Николаевич, выходит, остался не у дел? У него не было амбиций? Желания занять трон? Всё ж к этому и шло, если я правильно понял.

— Не лез бы ты в большую политику, — Иван поморщился, как от зубной боли, — здесь ты, конечно, прав: Владимир Николаевич был бы рад встать у руля Империи. Я не знаю всех подробностей, но Николай как-то смог с ним договориться. Это всё, что тебе положено знать! — Грищенко резко поднялся. — Пора собираться. Надеюсь, ты сможешь найти общий язык с духом этой реки.

Мы поднялись в лагерь. К нашему приходу завтрак уже был готов. Быстро перекусив, проводили Георгия с Иваном. Они, забрав небольшие рюкзаки, ушли по тропинке в известном только Грищенко направлении.

Я же не стал лениться: взяв Давида, спустился к реке. Пора налаживать с ней контакт!

Убив два часа на попытку достучаться до духа реки, я лежал на камнях, усталый и разочарованный. Ничего у меня не получалось, как бы я ни старался.

— Чувствую себя полной бездарностью, — пожаловался я Давиду, который устроился на бревне, сняв рубашку, и наслаждался не по-весеннему горячим солнцем.

— Зря вы так, глава, — не открывая глаз, покачал головой тот, — вы стали повелителем стихии в семнадцать лет. Это не бездарность. Таких всегда называли гениями! — Давид открыл глаза и с любопытством оглядел меня. — Как вам это удалось?

— Что именно, — я сел рядом с ним и тоже снял футболку, подставив своё белое тело солнечным лучам.

— Как именно вы первый раз подружились со стихией? Что чувствовали в тот момент? Злость, ненависть или, может, наоборот — любовь? Попробуйте вспомнить и вернуть то ощущение.

— Дельная мысль, — я задумчиво посмотрел на Давида и попытался вспомнить, что со мной происходило в первый раз. Я был тогда усталым и расслабленным. Отдался воле волн, по которым успел соскучиться. Мысли… радость и любовь. Я был счастлив окунуться в воду, в свою родную стихию.

Поймав нужное настроение, спустился в небольшой заливчик реки и лёг всем телом в воду. Мне удалось полностью расслабиться. Прохладная вода омывала моё тело, сознание стало растворяться. Сам не заметил, как голову заполнили радостные голоса. Они рассказывали про снега, которые таяли, наполняя реку, про быстрое течение и перекаты. Про то, как много впереди неизведанного: и водопады, и озёра, а может быть, и море! Голосов было много, и все разные. Как будто орава детишек приняла меня за своего и начала радостно галдеть, делясь новостями и своими переживаниями с новым приятелем.

Всё оказалось очень просто. Не надо было пытаться давить на дух реки и выставлять себя самым сильным и важным. Не дорос я пока до подобного. А вот подружиться, признав себя младшим братом, который готов принять помощь, а заодно и поиграть… вот мой путь.

Наставник мог бы сразу объяснить, что в реке не один дух, а много. И среди них есть как старые, мощные и сильные, так и молодые, которые с радостью откликаются на мой зов — хотя бы из любопытства!

Как только я это осознал, дело пошло. Выйдя из заливчика, я поднялся на камень и, напитавшись магией воды, призвал парочку молодых духов. Они откликнулись практически мгновенно, наполнив моё сознание радостью и желанием играть и веселиться.

Создать водные жгуты не составило никакого труда. Вода была для меня, как пластилин, податливой и отзывчивой.

Я почти час играл с новыми друзьями под удивлённым взглядом Давида.

— Глава! Проверьте свой источник. Я его не вижу, но, судя по всему, у вас уже заканчиваются силы, — прервал мои развлечения Давид.

Думаю, мой внешний вид в этот момент оставлял желать лучшего. На лбу выступил пот, дыхание сбилось, но я всего этого не замечал. Настроение было чудесное, мне не хотелось прерывать игру, но Давид был настойчив. Трудно было прерваться и отпустить воду. Не хотелось отвлекаться на какой-то там источник. В данный момент я был могущественным магом, которому покорилась стихия!

— Глава, — продолжал нудеть Давид, — придите в себя!

Мне хотелось прыгнуть в воду с новыми друзьями и отправиться исследовать этот мир. Услышать шум водопадов, увидеть новые места, познакомиться с другими духами. Впереди столько всего необычного и неизведанного!

Очнулся я на берегу. Рядом со мной на корточках сидела Сан Саныч, за ним с виноватым видом стоял Давид.

— Что случилось? — Я удивлённо огляделся.

— У вас был откат. Мне в последний момент удалось вас схватить, иначе бы свалились в реку, — ответил Давид.

— Спасибо, — поблагодарил его я, с трудом поднимаясь на ноги и опираясь на руку Сан Саныча, — что-то я заигрался.

— Поаккуратней надо быть, — тот недовольно покачал головой, — плохо, что в такой важный момент с вами не было наставника.

— Ерунда, — я махнул рукой, — справлюсь пока и без него!

Мы направились в лагерь. Впереди шёл Давид, за ним я, а позади Сан Саныч.

Давид шёл медленно, обходя небольшие лужицы, что скопились среди камней. Когда он сделал широкий шаг, я не удержался и с помощью маленького водяного жгута сдвинул камень под его ногой так, что «мастер» не удержался на ногах и рухнул в лужу, заставив меня расхохотаться. Он поднялся на ноги, что-то ворча под нос, и, пройдя ещё несколько шагов, снова упал в очень большую лужу, подняв фонтаны брызг, не без моей помощи! Я уже не мог удержаться и остановился, согнувшись в приступе хохота.

Давид с подозрением посмотрел на меня.

— Ваши проделки?

— Да нет, что вы! — Я сделал как можно более невинный вид. — Аккуратнее просто надо быть!

Мне стоило большого труда не рассмеяться снова. Уж очень потешный вид был у Давида, когда он продолжил дорогу, ощупывая взглядом каждый камень.

Наконец мы поднялись к нашей стоянке. Настало время обеда и выслушивания нудных лекций от Сан Саныча. Он долго говорил, мол, маг должен постоянно контролировать свой источник, чтобы остановиться вовремя и не словить откат, и всё такое. Его слова пролетали мимо моих ушей.

Тяжело было усидеть на месте, так что, быстро смолотив обед, я с любопытством стал бродить по лагерю, изучая, что как устроено. Как-то раньше не было на это времени.

Вокруг костра стояли три достаточно большие палатки, рядом с одной из них были свалены заготовленные Давидом дрова — он у нас занимался хозяйством. Сейчас, забрав котелок и миски, «мастер» отправился на реку мыть посуду. Мне к реке идти было ещё рано: для восстановления стабильности магического источника надо подождать, как минимум, пару часов. Сеть здесь не ловит, и совершенно не понятно, как убивать появившееся свободное время, тем более, когда энергия так и прёт! Закончив бродить по лагерю, я решил прогуляться вокруг, тем более, скала, под которой мы расположились, так и манила залезть на неё.

Спустя полчаса я покорил эту скалу и сидел на вершине, наслаждаясь видом.

— Афродита, богиня земель заморских, ты куда пропала? — обратился я к браслету, но ответа так и не дождался. — Ау! Выходи уже из своего сна!

— Мне понравилось, как ты меня назвал, — раздался в моей голове тихий голос девушки, — но у меня слишком мало энергии. И в этом ты виноват! — В её голосе проскользнули капризные нотки. — «Напои „Берлогу“, напои источник!» И снова, и снова! Никакой экономии. А потом ещё Борис начал тянуть! Сейчас я понимаю его. Каждую каплю надо беречь! Мне срочно нужен алтарь. Сил совсем нет.

— Где я тебе его возьму? — удивился я в ответ на такое требование. — У меня каникулы, и я заранее договорился, чтобы меня не беспокоили! К тому же, нехорошо забирать энергию из чужих алтарей! — укорил я Афродиту и рассмеялся, представив, что сказал бы на это требование Георгий!

— Тогда хотя бы сходи в прорыв. Он мерзкий, но я потерплю, — в её голосе звучало отвращение.

— И в прорывы нельзя. Иван Грищенко на днях сообщил, что их закрыли для посещения. Да и чем он тебе поможет?

— Его энергия для меня пригодна, — созналась Афродита. В принципе, об этом мне уже говорил Борис: энергию из прорыва алтарь может перерабатывать в нужную ему.

— Ладно, что-нибудь придумаю! — пообещал я.

— Подожди, — сказала девушка. Было понятно, что с каждым мгновением ей всё труднее оставаться в сознании, — сними кольцо водной стихии. Я вижу, как река на тебя воздействует. Приди в себя! — Афродита замолчала.

Кольцо… я задумался, понимая, что совсем не хочу его снимать и избавляться от влияние духов реки. Мне было хорошо, прям как будто снова окунулся в детство. Мир казался таким простым, понятным и безоблачным. Могу делать всё, что захочу. Тело переполняют энергия и сила. Зачем избавляться от этого ощущения и всё усложнять? «Не буду снимать», — решил я.

Спуск со скалы занял значительно больше времени, чем подъём, но при этом был куда как интереснее. Он ставил передо мной задачи, которые я решал, как настоящий скалолаз. Куда поставить ногу, куда руку, чтобы не сорваться вниз. Можно было, конечно, выбрать более простой путь для спуска, но в нём не было вызова.

Когда я пришёл в лагерь, мои руки подрагивали от усталости, но я был очень доволен собой.

— Глава, — Сан Саныч недовольно сжал губы, — вы излишне рисковали!

— Сам разберусь, — оборвал его я, — лучше чаю мне налей. Сейчас отдохну — и к реке. Надо закрепить дружбу!

Он покачал головой и начал разводить угасший костёр, а Давид, схватив котелок, быстрым шагом отправился за водой.

Вечером я снова играл с духами реки. С каждым разом становилось всё легче и легче соединяться с ними. Было весело и очень интересно. Дошло до того, что я с хохотом перебегал реку прямо по воде, поддерживая себя жгутами воды и формируя под ногами небольшие плитки.

Набегавшись, полностью обессиленный, сел передохнуть на берегу.

— Вот сейчас вы по-настоящему похожи на подростка, а то вечно какой-то серьёзный и задумчивый. И это в восемнадцать лет! — Давид с улыбкой на лице присел рядом. — Беззаботные моменты детства надо ловить и ценить.

Я решился и снял кольцо магии воды. Сразу по телу побежала магия огня, вступая в противостояние с водой и смывая моё хорошее настроение. Если вода была весёлой, и в ней играло детство, то огонь был кровожадным. Его радовали совсем другие вещи. Хотелось вступить в бой, жечь врагов и демонстрировать свою крутость!

Надел кольцо обратно, возвращая равновесие, и сразу на меня накатило чувство стыда. Вот, Давид говорит о беззаботном детстве. Но мне не восемнадцать! Я уже взрослый мужчина, который ещё в прошлом мире прожил почти тридцатник. Вести себя, как ребёнок, в моём возрасте просто позорно!

— Давай не будем об этом, — покачал я головой с хмурым лицом, — это была минутная слабость, с которой я уже справился.

— Зря вы так. Не стоит стыдиться подобного поведения. Честно скажу, глядя на вас, вспомнил свои детские годы и более поздний период, когда учился в университете. Даже в двадцать лет я позволял себе наслаждаться жизнью. В этом нет ничего плохого, — он помолчал немного, — многое бы отдал, чтобы снова ощутить такие ничем не замутнённые радость и яркость эмоций.

Мне нравилось общаться с Давидом. Этот ничем не примечательный «мастер» оказался интересным и глубоким человеком с немного философским взглядом на жизнь. И сейчас он был прав: эмоции я получил от общения с мелкими духами реки очень яркие. Жизнь снова заиграла всеми красками. А учитывая, что почти полгода я провёл под влиянием духа подземного источника, — вообще просто небывалый взрыв эмоций! Даже смыв его, мне всё равно хотелось жить дальше, получая удовольствие от всего. Да и любопытство никуда не делось.

— Спасибо, — поблагодарил я, поднимаясь на ноги, — это и вправду было интересно и не так стыдно, как мне сначала показалось.

Николай Алексеевич Романов сидел в своём кабинете и смотрел через окно на внутреннюю площадь Кремля, освещённую большим количеством магических фонарей. Площадь была безлюдна: рабочее время уже давно закончилось, и посторонним здесь было делать нечего.

Иногда Николай завидовал простым людям, которые — кто в шесть, кто в семь часов вечера — покидали свои кабинеты и отправлялись домой. Кто-то к семье, другие в бары или к друзьям. Каждый день у них был свободный вечер, а ещё — выходные два раза в неделю. Эти люди могли делать свои дела, заниматься хобби, общаться с друзьями и выезжать на природу или отдых. Да, у них не было той власти, что у Императора, но кто из них более счастлив?

— Иногда мне кажется, что моя жизнь была бы легче и интереснее, если бы Империей правил мой дядюшка, — признался он молчаливо сидевшему в кресле Ивану Грищенко. Это был чуть ли ни единственный человек, с которым Император мог поговорить откровенно, признаваясь в собственной слабости.

— Не уверен, что такая жизнь была бы долгой, — ответил Иван, — к тому же, боюсь, вскоре вам стало бы скучно. Без власти, без интриг…

— Тут ты прав, — улыбнулся Николай. Иван, как всегда, парой слов смог поднять его настроение, — жизнь была бы пресной и не такой интересной. Я уже десяток лет управляю страной, и проще не становится. Постоянно приходится лавировать, учитывать интересы разных родов. Избегать опасностей и принимать мудрые решения!

— Ирония вам не чужда, — заметил Иван, — особенно мне понравилось про мудрые решения, мудрость которых определяете именно вы.

— Да, я как Император являюсь последней инстанцией! — гордо задрав подбородок, провозгласил Николай и рассмеялся. На душе было легко и хорошо.

— Мне радостно видеть, как некогда тихий и скромный мальчик превратился в настолько уверенного в себе молодого мужчину! — по отечески улыбнулся в ответ Иван.

— И в этом есть толика твоей заслуги, — Николай принял серьёзный вид, — ещё раз благодарю за то, что привёл в мой род паладина. Но вот насчёт Шувалова… он представляет опасность для меня и моего правления, — Иван попытался возразить, но Николай, подняв руку, прервал его:

— Я тоже в некотором роде паладин, поскольку проходил сокращённый ритуал на алтаре. Другие паладины, например, Георгий или мой дядюшка, не могут на меня влиять. Но у Шувалова имеется родовой браслет! Мне неприятно осознавать, что в Империи есть человек выше меня по званию.

— Задевает ваше тщеславие? — уголком губ улыбнулся Иван Грищенко.

— Да! — резко ответил Николай. — Почти весь род Романовых — паладины, но Шувалов главнее!

— Он не несёт угрозы и далёк от политики, — как можно спокойнее произнёс Грищенко, стараясь не разозлить своего бывшего ученика. Иван прекрасно знал его вспыльчивый нрав — любое неосторожное слово или тон могли вызвать у Императора приступ агрессии. Тем более, за последние годы его характер сильно ухудшился — власть меняет человека.

— Это сейчас! — Николай злобно усмехнулся. — Я тоже не являлся угрозой в восемнадцать лет, и дядюшка не принимал меня всерьёз. Но всё изменилось буквально за пять лет!

— Ваше положение прочно, как никогда. Вся власть в ваших руках. Шувалов же — просто князь, который без вашего позволения не может попасть даже за стены Кремля. Вам ли опасаться его?

— Прочно? — неожиданно взъярился Николай. — Мой дядюшка в последнее время что-то крутит. Шешковский тоже вылез из своей норы и подозрительно активизировался, а отец медленно угасает и всё никак не перейдёт в мир иной, ища возможность задержаться в этом как можно дольше. И я ничего с этим не могу поделать! Киев мне не подчиняется! В киевском отделе ИСБ практически нет моих людей, в западных военных округах сидят те же главнокомандующие, что и при отце. За десять лет мне не удалось этого изменить! На востоке княжеством правит старший сын Владимира Николаевича. Да, налоги платятся исправно, но он по-прежнему смотрит в рот своему отцу, моему дяде, и, уверен, держит на меня обиду, что именно я занял трон!

— Всегда будут недовольные, всегда будут интриги и разговоры, но вы — Император. По праву, по роду и крови. Вся власть в ваших руках. Не мне советовать вам, что делать, но могу сказать одно: народ и армия вас поддерживают. Во всех княжествах Империи, прошу заметить. Несколько князей или генералов не делают погоды. Они храбрецы на словах, но, как только запахнет жареным, выберут сторону сильного. А сила на вашей стороне.

— Ты прав, — неожиданно спокойно ответил Николай, — сила и власть на моей стороне. Не стоит мне опасаться мальчишки, даже если он паладин с браслетом рода. Я же не опасаюсь Аннулета, который для многих является чуть ли ни богом. А мальчишка, по сути, его слуга. Пусть живёт и служит Империи. И теперь уже не на словах, а на деле, — голос Императора стал жёстким, а движения резкими, — все признаки указывают на приближение вторжения. Мы к нему готовимся, но нужна разведка. Сходишь с ним в прорыв?

— В каком составе? — выпрямившись на стуле, уточнил Грищенко.

— Много людей брать не стоит… парочку военных магов, несколько человек из ИСБ и кто-нибудь из братства света, — задумчиво протянул Николай. — Скуратову дам указание, он всё подготовит.

Грищенко поднялся со стула. Николай принял решение и отдал приказ — это верный признак, что аудиенция окончена.

— Будет исполнено, — стукнув каблуками, Иван поклонился.

— И будь осторожен, не лезь на рожон, — улыбнулся Николай, — а то знаю я тебя — всё норовишь показать, что есть ещё порох в пороховницах! И еще одно условие, — лицо Николая стало жестким, а тон приказным, — если в ближайшие три годы не случится прорыва, Шувалов сдает свой браслет рода мне на хранение. Передай ему!

Когда Иван ушёл, Николай с тоской в глазах посмотрел на папки с документами, лежащие на краю стола, и махнул на них рукой. Подождут до завтра.

Вечер выдался приятным. Сначала провели принятие клятвы паладина. Тот отнёсся к Императору с большим почтением. Было видно — нервничает и уважает. В первые минуты Георгий даже двух слов связать не мог, но потом, вроде, отошёл и даже с фанатичным блеском в глазах заявил, что не будет портить алтари. Паладин весьма позабавил Николая, особенно его насмешили прямая спина Георгия, вздёрнутый подбородок — и при этом трясущиеся колени. Но молодец, силён и горд, если останется таким же — далеко пойдёт. Может быть, действительно имеет смысл сделать его генералом московского отделения Геникона, что ослабит влияние отца на эту организацию. Осталось придумать, как это провернуть.

Потом длительное общение с Иваном, которое заставило вспомнить те времена, когда Император был простым кадетом, а Грищенко — его наставником.

А теперь ещё и мысли о вторжении. Кому-то — горе и беда, а для Николая — шанс. Шанс избавиться от неугодных, отправив их в самое горнило. И никто не сможет возразить. Ведь военные в Империи существуют для того, чтобы устранять угрозы стране. Вот пусть и устраняют. На самые опасные участки отправим лояльных дядюшке людей. На первую линию. Пусть кровью доказывают свою отвагу и желание служить Империи.

— Станислав, зайди, — крикнул сквозь дверь Николай. Спустя мгновение Скуратов оказался у его стола, вежливо поклонившись.

— Слушаю вас, ваше имперское величество!

— Шувалова пока не трогай, пусть займётся прорывами, — Станислав согласно кивнул, — наш разговор слышал?

— Так точно!

— Организуй тогда всё, а я отдыхать, — Николай направился к двери.

— Может, девушек? — поинтересовался Станислав, заставив Николая задумчиво замереть на месте.

— Нет, — покачал головой Император, — не хочу портить такой чудесный вечер.