Переселенец - 2

Глава 6

Два пистолета в кобурах, карабин с патроном среднего калибра, рюкзак с едой и водой, рулон упаковочной плёнки, — всё, что я планирую иметь с собой в предстоящие дни.

Утром зачем-то встал пораньше, а в восемь уже заканчивал завтрак. Потом набрал из пищевого синтезатора еды в коробочку и направился к месту сбора работников карьера и операторов. Через пару десятков минут все прибыли на место и разбрелись по местам, а мне указали на две гравиплатформы: выбирай. А чего выбирать, если всё одинаково? Погрузка много времени не заняла, и я снова мчусь по берегу.

Вот и известный поворот к дому у болота, но гравиплатформа туда не заедет из-за габаритов. Слез и направился по тропинке.

— Доброе утро! — приветствовал меня — Ниухур Мармал. — Вот мы и встретились снова.

— Доброе утро! Привёз камень, но мне сюда не проехать.

— И не надо, — предсказуемо ответил мужчина. — Здесь строительства не будет, и камень следует отвезти дальше по берегу километров на шестьдесят. Мы именно там будем строить новую базу.

— Базу? — удивился я, хотя дела до того, для чего понадобился камень, быть в принципе не должно.

— Базу, — подтвердил мужчина. — Всем пятерым в этом доме жить тесно, вот и приняли решение построить ещё один. Из дерева же не хотим, так как этот материал недолговечный, да имеются и другие причины.

— Простите, — решился я. — Можно вопрос?

— Можно, — сразу стал серьёзным Ниухур.

— Что побудило вас переехать сюда с богатого южного побережья?

— Это не секрет, — чуть расслабился мужчина. — У моей жены лет пять назад появилась аллергия на пыльцу одного из деревьев, хотя прожили там очень долго, и всё было прекрасно.

— Понятно, — кивнул я. — Благодарю за ответ! Теперь о деле. Мне пока непонятно, как я узнаю, какое место выбрано для строительства и где сгружать.

— Там уже находятся наши мальчики, а на берегу стоит катер. Проехать мимо никак не получится.

В этот момент из дома вышла Юноса. Увидав меня, она чуть смутилась, и улыбка, буквально несколько секунд назад озарявшая её лицо, померкла.

— Могу я попросить отвезти туда и мою дочь? — обратился ко мне Ниухур.

— Это запрещено по технике безопасности, но если ехать медленно, то вряд ли что серьёзного может случиться… Так что на вашу ответственность.

— Беру всю ответственность на себя, — чуть подумав, сказал мужчина. — Тогда подождите минут пять, а Юноса упакует приготовленную еду, — и глава дома занялся своими делами.

Теперь я смог спокойно оглядеть место, где уже неоднократно бывал. Ничего не изменилось, только собачья конура исчезла. Я вздохнул, в очередной раз пожалев храброго пёселя, до конца выполнявшего свой долг. Мне бы такую верную собаку!

Гравиплатформа медленнее обычного двигалась по берегу озера. Я старался вести аккуратно, чтобы девушка случайно не травмировалась. Она сидела и молчала. Надо что-то придумать, так как ехать более двух часов и чувствовать затылком недружелюбный взгляд совершенно не хотелось. Но как начать беседу? Общение с женским полом всегда было сложной темой в моей жизни. Говорят, что незнакомую девушку надо или удивить, или рассмешить. В таких случаях она как бы снимает защиту и ненадолго раскрывается.

— Знаешь, почему цапля всегда стоит на одной ноге? — задал я настолько бородатый вопрос, что даже неприлично. Но Юноса с другой планеты, так что вряд ли когда его слыхала.

— Цапля? — переспросила девушка, явно не ожидая такого начала. — Нет, не знаю. Нет, цаплю я часто видала, но почему на одной ноге…

— Потому, что если она подогнёт вторую, то упадёт! — и я расхохотался как можно искреннее.

Юноса просидела секунд десять, пребывая в удивлении, а потом тоже рассмеялась.

— А вот ещё одна загадка: что не войдёт даже в самую большую кастрюлю?

— Самую-самую большую, просто огромнейшую? — поддалась на провокацию девушка. — Не знаю, — прозвучал грустный ответ через минуту.

— Её же крышка!

— Ха-ха! Это загадка с подвохом.

— Так я же не учитель в школе.

— А я вот в школу не ходила, — неожиданно призналась Юноса. — Всю жизнь прожила с родителями на базе, как и мои братья. А ты учился?

— Учился, — односложно ответил я, чтобы не показалось хвастовством.

— А сюда зачем приехал, раз в школе учился?

Вот тут я подзавис, так как не понял причинно-следственной связи, но потом вспомнил слова её брата, говорившего, что девушкам нельзя разговаривать с незнакомцами. Явно у них всех с образованием плохо… Но молчать долго нельзя. Надо отвечать, пока Юноса не укрылась в своей раковине.

— Меня на собеседование друг привёл… за компанию. Он в итоге не прошёл отбор, а меня вот взяли.

— То есть, ты бросил друга?

Голос девушки прозвучал настолько удивлённо, что я даже отвлёкся от управления и задержал на ней внимание.

— Друг сам меня бросил. Он так заинтересовался религиозными спорами, что не заметил, как оказался в заранее подготовленной ловушке.

— Как так? — Юноса даже подалась вперёд, а черты её лица напряглись.

Я остановил гравиплатформу и повернулся:

— В нашу страну, да и в другие соседние тоже, начало прибывать огромное количество людей в поисках лучшей жизни. В принципе, мы были не против, но дело в том, что три десятка лет назад они с радостью отсоединились от нашего государства, назвав нас же империалистами и угнетателями. Тебе знакомы эти термины?

— Да, я много читаю, в том числе и книги по истории.

— Хорошо. Так вот, первым делом те люди начали разворовывать то, что наше государство построило на их землях абсолютно бесплатно. Конечно, большая часть досталась политической верхушке, а обычные люди, не все, конечно, стали незаконно пересекать границу с целью грабежа. К тому же из той страны принялись изгонять наших, проживших очень долгое время, а многие из них вообще там родились и никакой другой жизни не знали.

Юноса превратилась в слух. Наверное, ей редко удавалось узнать о жизни на других планетах из первых уст.

— Так продолжалось несколько лет, — продолжил я. — Мы думали, что наши южные соседи успокоятся и вернутся к нормальной жизни, но они к грабежу приграничья добавили и кражу людей для последующей продажи в рабство. Наконец, правительство моего государства решило вмешаться, так как граждане требовали решительных мер. Начался приграничный конфликт, в результате которого погибло очень, очень много солдат, в том числе и мой отец.

Я тяжело вздохнул, как бы заново переживая те трагические годы.

— А потом наступил мир. Правительство у нашего соседа в очередной раз сменилось, и было объявлено о вечном добрососедском мире. Южане начали приезжать к нам легально и устраиваться на самые низкооплачиваемые работы.

— Зачем? — спросила девушка. — Ааа!.. Поняла! В их стане была безработица.

— Да, — кивнул я. — Правда, безработица была и у нас, но мигранты были готовы получать за работу суммы, на которые не соглашались местные. Постепенно слухи, что можно хорошо сэкономить на постройке дома, например, наняв почти бесправных батраков, прокатились по всей стране. Мигрантов принялись нанимать на все подобные работы, и приток новых людей из соседней страны увеличивался ежегодно.

— То есть, в твоей стране была безработица, но ваши граждане, платя меньшую зарплату провоцировали приезд новых работников? Я правильно поняла? Получается, что безработица среди коренного населения твоей страны увеличивалась, а безработица в соседней уменьшалась? А что делали с деньгами те мигранты?

— Они их отсылали своим семьям, продолжающим жить на родине.

— Хм… То есть, они деньги в твоей стране не тратили, так как хотели лишь работать, но не жить? Очень странно.

— Примерно так и было, — продолжил я. — Затем мигранты поняли, что наше школьное образование очень дешёвое, так как дотируется государством, и в несколько раз качественнее, чем у них. Они стали привозить свои многочисленные семьи, и их дети пошли в школы, которые не были готовы к такому наплыву. В результате всех учеников зачастую стало невозможно разместить, и появились вторые смены: одни учились утром, а другие — вечером.

— Возможно, это и непривычно, но не так уж и страшно.

— Да, — кивнул я. — Вот только новоприбывшие дети не говорили по-нашему. Когда мы жили в едином государстве, все знали общий язык, а потом, отделившись, они демонстративно его не использовали. Вроде как позабыли.

— Как можно учиться в другой стране, не зная её языка? Как с ними общались учителя? — глаза девушки округлились. — Если я начну разговаривать с тобой на своём языке, ты же меня не поймёшь.

— Вот и учителя не понимали. В результате дети мигрантов не учились, а просто начинали бездельничать, разговаривать друг с другом, ходя по классу… Они же не понимали, за что их ругают, а учиться не привыкли.

— А что с детьми из местных?

— Они бы и хотели учиться, наверное, но когда две трети соучеников откровенно бездельничают, то это начинают делать все. Так что общая успеваемость падала стремительно. Будь это единственной проблемой в государстве, то мы бы справились, но проблем становилось каждый год всё больше и больше. Например, почти все мигранты исповедовали свою религию, которую активно навязывали и нам…

— Наверное, я начинаю понимать, почему ты уехал, — тихо ответила Юноса, а я включил гравиплатформу.

Вдали показались какие-то точки, постепенно превращавшиеся в катер и двух человек.

— О! — оживилась Юноса. — Это Ситуан и Посоан, — и поспешила объяснить, — мои братья.

«Теперь я знаю их имена. Ситуан, — это старший, наверное».

Когда мы подъехали, девушка ловко соскочила с гравиплатформы и подошла к братьям, чьи лица были хмурыми.

— Масе ма рох хам рап раконси? — недовольно произнёс старший, а я уже включал переводчик.

— Отец послал привести вам еды на пару дней, — поспешно ответила Юноса. — Мама беспокоилась, что вы останетесь голодными.

— Они всегда беспокоятся, хотя мы давно уже взрослые, — всё с тем же недовольством продолжил Ситуан. — Надеюсь, придурок вёл себя прилично и не приставал к тебе?

— С чего ему ко мне приставать? Ты сам говорил, что в его городе много красивых девушек.

— От этих городских, — парень сплюнул, — всего можно ожидать. Все слюнтяи и маменькины сынки. Окажись они в саванне, то через час стали бы едой для львов.

Мне захотелось вмешаться, но во-первых, их уже двое и при оружии, а у меня при себе лишь «пукалка» и пистолет-игольник для некрупных животных. Карабин же лежит в чехле, и вытаскивать его оттуда мне просто времени не дадут. К тому же, если начну выяснять отношения, то сразу окажусь в роли агрессора. Да, незачем показывать, что понимаю их язык, пусть и на таком уровне.

— Вы потом можете наговориться, — сказал я, — а сейчас надо разгрузить гравиплатформу. Сегодня ещё одну ходку надо сделать.

— Мы договаривались на пять в день! Решил побездельничать? — недовольно ответил Ситуан.

— Когда договаривались, то упомянули, что ехать придётся более чем в два раза дальше? Мне было сказано отвезти камень к вашему дому, а не тащиться ещё шестьдесят километров.

Парни с видимым недовольством переглянулись, но промолчали.

— Так, где будете разгружать? — второй раз спросил я.

— Здесь и будем разгружать, — прозвучал ответ, и парни начали скидывать камни на землю.

Ожидаемо, они довольно скоро выдохлись на непривычной работе. Я молча сидел на своём месте даже не предприняв попытки им помочь. Во-первых, оператор гравиплатформы не грузчик, да и незачем мне ехать обратно с дрожащими, усталыми руками. Во-вторых, гравиплатформа снабжена устройством саморазгузки, и попроси меня об этом, всё было бы сделано быстро. Но зачем мне навязывать свою помощь? Может, они желают размяться со скуки…

Обратный путь я проделал намного быстрее, так как не было причин сдерживаться. Подъехав к своему цеху, быстро перетащил с Пенжуалем несколько тушек ящеров и тюленей, и помчался к карьеру, где столкнулся с Муэньей.

— Ты сколько рейсов уже сделал? — деловито осведомилась женщина.

— Один.

— Что так мало?

— Так ехать далеко, — просто ответил я. — До дома Мармалов почти тридцать километров, и после него еще шестьдесят.

— Как так? Он ничего не упомянул о таком большом расстоянии. Постой, я с ним свяжусь!

Пришлось ждать, пока Муэнья всё выяснит. Прошло пять минут, десять.

— Сегодня тебе получится сделать ещё только один рейс, — посчитала женщина. — В дальнейшем вместо пяти оговоренных будешь делать по два, но общих дней на перевозку оговоренного объёма камней прибавится.

— Прибавится, так прибавится, — безразлично ответил, поводя плечом. — Значит, один раз до обеда и один после.

— Вот только я не понимаю, почему всё равно так долго? И что там у вас с разгрузкой?

— А что с разгрузкой? — сделал я не понимающее лицо. — Парни решили сразу сортировать камни, вот и разгружают вручную. Кто я такой, чтобы перечить?! Заказчик всегда прав.

— Ой ли? — с сомнением посмотрела Муэнья. — Или что-то произошло между вами?

— Сегодня, нет, — чистосердечно признался я. — А ранее были трения.

— Трения? Хм… Надеюсь, не с главой семьи?

— Со старшим сыном, которому не понравилось, что я разговариваю с его сестрой, да ещё на моём же участке.

— Это на том, что ты недавно приобрёл с ними поблизости?

— Это они въехали в свой, что поблизости с моим.

— Ты умеешь находить проблемы, — заметила Муэнья, но уголки её губ дёрнулись. — Ладно. Главное, чтобы твои личные проблемы не стали проблемами города. Насчёт ручной разгрузки так всё и оставь, раз посчитал правильным. В любом случае третий рейс сделать не получится, а настаивать на автоматической разгрузке не буду, так как заказчик задумал со мной хитрить…

Отобедал, и отправился на погрузку. Теперь можно вообще ни о чём не задумываться, а два рейса в день — считай прогулка.

Дни сменялись днями. Я возил в одну сторону камни, а обратно туши для последующей разделки и заморозки. Иногда сам справлялся с обвалкой после ужина, иногда всё скидывал на Пенжуаля, который этой обязанности был не очень рад, но поручал неплохую прибавку к уже оговорённой оплате. Боруна, как оказалось, умела и шкуры обрабатывать, да и к работе после ужина относилась без недовольства, так что я уже начал ощущать себя почти капиталистом. Если дело так и дальше пойдёт, то придётся нанимать ещё одного работника.

Юноса периодически ездила со мной навещать братьев и доставлять им еду, для чего я поставил на гравиплатформу ещё одно кресло. Ситуан всё так же скалился в мою сторону и чем дальше, тем больше. Неужели, он так сильно обиделся на меня? Сам же виноват!

Сестра его тоже вела себя неоднозначно, — в беседах во время поездки была дружелюбна, шутила периодически, и ей нравилось слушать о жизни на Нне. Но как только в зоне видимости оказывался Ситуан, то девушку будто подменяли, и она чуть ли не шарахалась от меня. Очень странно. Даже их младший брат Посоан, казалось, был более приветлив в такие минуты. По крайней мере, иногда сам начинал разговор, не оглядываясь на старшего. Впрочем, я особо не печалился. Проживай Юноса в городе, то, возможно, я бы за ней приударил, но тащиться пешком полдня только ради разговора на час-полтора — это перебор, как по мне. Отношения должны быть лёгкими и не обременяющими. Да и не факт, что я ей нравлюсь.

В городе тем временем люди продолжали социализироваться и чаще объединяться в группы по интересам, хотя, по всеобщему мнению, обстановка с авралом этому совсем не содействовала.

Видан Дами, доктор исторических наук, с которым я познакомился в лагере, начал вести лекции, не только рассказывая слушателям о прошлом Нне, но и пытался провести некоторые аналогии с Сайяри. Насколько ему это удавалось, не знаю, но участников группы постепенно становилось всё больше. Меня тоже пару раз приглашали поведать об окружающем мире, но я отказывался, так как и сам мало что знаю.

Как ни странно, но продажи мяса в магазине начали расти. Возможно, горожане таким способом реагировали на долгие часы работы, или повлияла растущая зарплата. Я начал потихоньку снижать отпускную цену, ожидая, что это повлияет на объём покупаемой продукции, но столкнулся чуть ли не с обратным.

После очередного понижения цены в магазин пришли две тётки и устроили Боруне скандал, требуя возвращения части денег. Оказывается, они недавно купили мясо, а на следующий день обнаружили, что могли бы сэкономить по двадцать кредитов, приди чуть позже.

Надо отдать должное продавцу, — она сумела найти нужные слова и разгоревшийся скандал потух. А вот я задумался, а надо ли на самом деле снижать цены, раз люди реагируют так неадекватно?