Пиратский граф (СИ)

Глава 24

4 ноября 1456 A. D., Аликанте, королевство Арагон

Ведя, по сути, затворническую жизнь в далёком городке, поскольку встречался с людьми сугубо по делам города, я тем не менее старался держать руку на пульсе происходящих дел в Риме, ведя активную переписку со всеми, с кем был там знаком, так что кроме победы Яноша Хуньяди, снявшего осаду Белграда в августе этого года, в честь чего теперь во всех церквях били колокола ровно в полдень, я знал и о том, что конфронтация между Орсини и Колонна, на последних из них опирался папа, стала настолько накалённой, что члены клана Орсини стали покидать Рим, боясь за свою жизнь.

Ещё в письме от кардинала Торквемада, кроме слов признательности за Томаса, я узнал, что Каликст III получил-таки сильный щелчок по носу от короля Альфонсо V, который не забыл неблагодарность своего бывшего секретаря и выразился он в том, что он тайно договорился с папским легатом архиепископом Педро Урреа, который получив в командование две только что построенные и оснащённые на деньги самого Каликста III галеры, должен был отправиться в Грецию, чтобы сражаться против турок, а вместо этого он присоединился к флоту короля Арагона и вместе с ним разграбил генуэзское побережье. Кардинал Торквемада с ехидством заметил, что на курии, посвящённой этому событию, его бывший друг был вне себя от ярости и тут же отстранил от должности архиепископа Педро Урреа, наложив на него и другие всевозможные кары.

Также дело не клеилось и с самим объявленным Каликстом III Крестовым походом, все европейские монархи много что обещали, но ничего не делали, особенно после того, как была снята осада с Белграда силами самих венгров. Каликст III ругался, грозился карами, но пока мало на что мог повлиять, кроме того, что его ссора с Альфонсо V всё больше нарастала и нарастала, грозясь вылиться уже в прямое военное противостояние.

Об этом я узнал от Родриго Борджиа, который печалился мне в письме, что дядя не хочет идти путём компромиссов, не слышит его советов помириться с могущественным королём, а вместо этого продолжает эскалацию этого и без того затянувшегося конфликта.

Пришла мне также весточка от сеньора Веспазиано, он с сожалением сообщал мне что Ефремов кодекс синьор Косимо Медичи отказался мне продавать за любые деньги, считая его семейной реликвией, но пообещал обсудить это вопрос, если я лично приеду во Флоренцию и погощу у него во дворце.

Причём уже от себя сеньор Веспазиано писал, что это очень необычное предложение, с которым он никогда не сталкивался раньше, явно было видно, что флорентиец очень заинтересован знакомством со мной. Так что рекомендовал, если я хочу получить хотя бы копию кодекса, выделить время для этого путешествия и знакомства.

Из Кастилии же мне писал дедушка и изредка дядя Педро, чаще всего приходили письма от Гонсало Чакона, который скрупулёзно и подробно описывал на что и как были потрачены стабильно мной отправляемые ему деньги, на поддержание достойной жизни инфантов. Кроме этого он рассказывал об учителях для них, их способностях к изучаемым предметам, не забывая сделать так, чтобы в письмах всегда появлялись отпечатки маленьких ладоней, как сам факт того, что они знают и о моих письмах им, сопровождаемых подарками, и о том, какую я роль играю в их обновлённой жизни, поскольку вкладываю в это средства, на данный момент значительно превышающие те, которые на содержание инфантов выделяла корона.

Смотря его последний отчёт, я задумался.

— «По-хорошему нужно будет в апреле наведаться в Аревало, повидаться с инфантами, а то золото конечно золотом, но личное общение между нами должно быть».

В дверь комнаты постучали, и я перевернул письма, прежде чем ответить.

— Да?

— Сеньор Иньиго, — в проёме показался Алонсо, — к вам тот мавр, что приезжал пару месяцев назад. Только в этот раз он в сопровождении какого-то сильно загорелого итальянца.

— Убери письма в шкатулку и пусть их пригласят, — распорядился я, и он позвал Глорию, чтобы всё аккуратно убрала у меня со стола, сам же ушёл вниз.

Вскоре появился молчаливый Бернард, с ещё тремя людьми, вставшими за моей спиной, после чего Алонсо пригласил войти гостей.

— Сеньор Фарадж, какая встреча, — удивлённо воскликнул я, — я было посчитал, что вы забыли о нашем разговоре.

— Не забыл ваше сиятельство, — склонил он голову, — наоборот отнёсся к ней с максимально возможной серьёзностью.

— Да? — я показал, что они могут сесть на придвинутые Алонсо стулья, — расскажите же мне пожалуйста об этом, мне не терпится скорее узнать.

— Позвольте для начала представить моего спутника — Микеле де Мальта, — показал он на молодого человека и правда очень смуглого для итальянца, будто он много времени находился под палящими лучами солнца.

— Он моряк? — выдвинул я своё предположение, на что на смуглом лице итальянца показалась белозубая улыбка.

— Ваше сиятельство прав, — кивнул он, — я в первую очередь — моряк.

Его оговорка заставила меня прищуриться и понять, что возможно не стоит разговаривать при всех о таких делах.

— Что же, — я перешёл на арабский, — о делах я думаю можно поговорить и за ужином, в более приватной обстановке, пока же можете остаться у меня в гостях.

Мудехар моментально всё понял и низко мне поклонился.

— Благодарю вас ваше сиятельство, — ответил он, — мы только час назад сошли с корабля на берег и отдых нам точно не помешает.

— Алонсо объясни правила в моём доме и устрой их, — приказал я управляющему и тот склонившись, показал гостям на выход.

Я услышал его уже приглушённый голос, когда они отошли от двери.

— Правила у нас крайне просты сеньоры, если не хотите искупаться ночью в море в мешке с камнями, ведите себя так, словно вы в гостях у своей любимой мамочки.

— О, всё как я люблю! — услышал я весёлый голос молодого парня.

К сожалению что он сказал дальше я уже не услышал, поскольку они ушли к лестнице.

Гости отдохнули, помылись и переоделись, так что на ужин спустились более умиротворённые и спокойные, чем когда только прибыли ко мне домой. По всему было видно, что их впечатлило моё хозяйство, количество охраны везде, а главное, что все бросаются выполнять мои просьбы со всей возможной скоростью.

За небольшим столом в отдельной комнате, которую я выделил для переговоров, был только Бернард, я и они двое.

— Прошу вас, — я показал присаживаться и пододвинуть к себе тарелки, — накладывайте что и как хотите, мы не на приёме у короля.

Молодой парень хмыкнул и без особых затей стал накладывать мясо, сыры и другую еду себе в тарелку прямо руками. Фарадж же заинтересованно посмотрев на мою четырёхзубую вилку, достал свою, двузубую и стал помогать себе ею, отрезая ножом куски рыбы.

— Я попросил подать нам сегодня к столу только телятину и рыбу, так что можете есть спокойно, — мимоходом сообщил я, сам поедая по кусочку всего, что мне нравилось.

— Благодарим за заботу ваше сиятельство, — склонил голову Фарадж.

— Сегодня можно просто сеньор Иньиго, — разрешил я, — мы всё же будем разговаривать о сделке. Поскольку судя по оговорке сеньора Микеле, он не простой моряк.

Молодой человек хмыкнул, посмотрел на мудехара, который разрешающие ему кивнул.

— Я один из капитанов, которые сейчас стоят на Мальте, и сам вызвался поговорить с вами, выслушав то, что нам может предложить ваш город сеньор Иньиго, — прямо сказал он, — и уже в зависимости от вашего ответа и условий, я решу, стоит сотрудничать с вами или же нет.

Я поднял руку и Бернард подвинул к ним договор, который я составил и потом несколько раз ещё и правил, чтобы обезопасить короля, но главное себя, от произвола, который могут устроить пираты с каперскими патентами. Я нисколько не обольщался в том, кто эти люди и чем они занимаются.

Первым взял свиток пират и к моему удивлению, быстро его прочитал, хотя текста там было написано немало. Ознакомившись, он протянул его мудехару.

— Очень подробный документ сеньор Иньиго, — прочитав, араб поднял на меня взгляд, — вы раньше имели дела с морской торговлей?

— Конечно нет сеньор Фарадж, — улыбнулся я, — в этом я полный профан, в таких случаях я просто консультируюсь с людьми, которые в этом понимают значительно лучше, чем я.

— И если нам нужно будет вносить в него правки… — сделал паузу он.

— То вы будете моими гостями, пока я провожу консультации и с этими людьми тоже, — продолжил я за него.

— Что же, лично я не против, — заверил меня он, повернувшись к своему собеседнику, — что скажешь ты Микеле?

— Только то, что нам явно есть что обсудить с сеньором Иньиго, — улыбнулся мне тот, — и поблагодарить его за гостеприимство.

— То есть вы не против? — решил уточнить я.

— Понимаете сеньор Иньиго, — сказал парень, — Мальта находится немного далековато от Магрибского побережья, так что иметь порт в Арагоне было бы для нас очень неплохим подспорьем.

— Вас не смущает, что находясь в наших водах, вам нельзя будет грабить всех подряд? — поинтересовался я у него.

— Нисколько, особенно если об этом никто не узнает, — беспечно сообщил мне он.

— Пропажа кораблей Аргона плохо повлияет на мою репутацию, — я покачал головой, — так что боюсь меня этот вариант не устроит. Суда под флагом того королевства, под которым вы сами будете ходить, находясь рядом с Пиренейским полуостровом для вас будут под запретом, иначе капитанам будут грозить сначала штрафы, затем отнятие патента.

По лицу молодого человека пробежала тёмная тень.

— Не все будут с этим согласны сеньор Иньиго.

— Тогда мы вычеркнем их самих и их суда из списка тех, кому будет разрешён вход в порт, — пожал я плечами, — с пиратами у нас разговор короток, на виселицу и всё.

— Я попробую донести до своих товарищей вашу мысль сеньор Иньиго, — нехотя кивнул он.

— Ещё мне нужно знать количество судов и объём, который будет проходить через порт, — задал я следующий вопрос, — мне нужно будет планировать его расширение или текущих мощностей будет для этого достаточно.

— Для начала сеньор Иньиго речь идёт всего о трёх малых кораблях, — улыбнулся уже араб, — дальше будет видно.

Я, мечтающий о морском господстве от подобных новостей сначала приуныл, но затем подумал, что начало бизнеса всегда может быть малым и нечего мне нос воротить. Если бизнес расширится и пойдут слухи, то капитаны сами начнут сбегаться ко мне пачками, а не я буду искать их.

— Пусть будет так сеньоры, — на моём лице не отразилось ни капли моих сомнений.

— Тогда завтра с утра, приглашайте своих специалистов по морской торговле сеньор Иньиго, мы готовы обсуждать с вами договор, — улыбнулся мне Фарадж, а Микеле лишь кивнул.

— Тогда насладимся сполна этим ужином, — улыбнулся я ему в ответ, — а завтра приступим к делу.

6 ноября 1456 A. D., Аликанте, королевство Арагон

— Сеньор Иньиго, — ко мне подошёл Бернард, — у меня проблема.

— Такая, что требует моего личного внимания? — поинтересовался я.

Швейцарец кивнул.

— Один из ваших гостей не даёт прохода сеньорите Пауле. С любым другим мы бы быстро разобрались, но он ваш гость, так что решение в отношении него должны принять вы.

Моё лицо окаменело. Так чудесно ведущиеся переговоры, когда были согласованы в договоре почти все пункты, теперь могли быть сорваны по нелепому пустяку. Можно было конечно закрыть глаза на это и просто попросить девушку не приходить ко мне, пока у меня гостят крайне специфические гости, но в глазах всех вокруг это будет выглядеть, как проявление слабости. Ведь даже самому тупому человеку в городе было известно, что сеньора Паула — учительница музыки у сеньора Иньиго де Мендоса, и является неприкасаемой. Кое-кто этого не мог понять или признать, так что быстро отправился на корм рыбам, что для других послужило отличным примером, как не следовало себя с ней вести, несмотря на её не совсем безоблачное прошлое.

Также и сейчас, если я в угоду делу покажу слабость, про это не скажет никто, но запомнит и при следующем случае попробуют воспользоваться, чтобы просто проверить границы того, что им дозволено. В эти века с этим было всё очень просто, и я не раз в этом уже убеждался.

— Который из гостей? — поднял я тяжёлый взгляд на Бернарда.

— Самый молодой, он похоже потерял голову от красоты сеньориты Паулы, ребята слышали, как он предлагал ей сбежать вместе с ним и стать королевой пиратов, — хмуро ответил мне швейцарец.

— Позови сюда сеньора Фараджа, — попросил его я, — и спасибо, что рассказал. Это и правда может стать проблемой.

Мудехар с которым мы виделись совсем недавно, с удивлением вошёл ко мне.

— Сеньор Иньиго? Что-то случилось?

— Обязательно случится сеньор Фарадж, — кивнул я, — если ваш спутник не прекратит домогаться сеньориты Паулы.

Смуглое лицо мавра, стало ещё темнее, он явно знал об этом, если не стал возмущаться или оправдываться.

— Понимаете сеньор Фарадж, — я стал говорить, чуть протягивая слова, — возможно мой арабский плох, или я действительно не понимаю вас и вашу культуру. Но если мой будущий партнёр ставит выше дела, волочение за юбкой первой встреченной ему красотки, то боюсь я буду вынужден поискать себе партнёра понадёжней.

— Ваш арабский идеален сеньор Иньиго, я поговорю с ним, — кивнул он и с поклоном попросил разрешение выйти из комнаты.

Не знаю, как и о чём он там поговорил с пиратом, но этой же поздней ночью меня разбудил Бернард.

— Что опять? — по его лицу я понял, что дело серьёзно.

— Он не внял предупреждениям сеньор Иньиго, — лицо швейцарца было словно высечено из камня, — более того, с частью своей команды с корабля, пират попытался вломиться в дом сеньориты Паулы и выкрасть её.

— И? — сон мгновенно выветрился из моей головы, и я приподнялся на кровати.

— Трое убиты, а он и ещё четверо взяты в плен, — пожал плечами швейцарец, — как понимаете после вчерашнего, я выставил охрану внутри и снаружи её дома.

Я тяжело вздохнул и затем потёр виски, принимая решение.

— Значит так Бернард, едем в ночную прогулку на Скалу влюблённых, — приказал я, — компанию нам составит сеньор Фарадж, Паула и парни из твоего десятка, что перешли недавно ко мне на службу.

— Слушаюсь сеньор Иньиго, — кивнул он, — пойду будить остальных.

— Глория пусть меня оденет.

Сонная и сильно удивлённая девушка, куда это его сиятельству потребовалось ехать в столь поздний или даже лучше сказать ранний час, она тем не менее быстро собрала меня и заботливо подоткнула одежду, разгладив складки на камзоле.

С таким же сонным и удивлённым арабом мы встретились внизу, куда его весьма убедительно пригласили пройти.

— Сеньор Иньиго, — увидев меня на руках Бернарда, он бросился ко мне едва ли не бегом, — что случилось?

— Ваш человек сеньор Фарадж, за которого вы лично поручились и привели в мой дом — Микеле де Мальта, — я повернулся к нему, — пытался выкрасть девушку прямо из моего города.

Мудехар застонал и схватился за голову, больше не задавая никаких вопросов. А когда мы сели в повозку, то молчали до самой скалы. Только подъезжая туда и видя, что там идут приготовления, я спокойно заметил.

— Когда вы принесли мне долг сеньор Фарадж, я подумал, что вот наконец встретил нормального человека, с которым можно вести серьёзные дела. Я потратил деньги, время на вас.

— Сеньор Иньиго, я всё объясню… — взмолился он, увидев пленных, которых поставили на колени, связав руки сзади за локти.

— Сегодня вы не умрёте, — я повернул голову и внимательно на него посмотрел, — но это дань моего уважения к вам и той смелости, которую вы проявили, привезя ко мне вексель. Но с сегодняшнего дня мы начнём с вами с чистого листа.

Араб побледнел и затих.

Дверцу повозки открыли и меня вынесли, посадив на высокий стул, где укрыли пледом, следом вышел Фарадж, сев на поставленный для него табурет. Араб с волнением посмотрел на своего знакомого, который стоял тут же на коленях рядом с другими своими людьми, и скалил мне зубы, показывая видимо этим, что не боится смерти.

Несмотря на холодный ветер с моря, ждать пришлось недолго, поскольку вскоре под охраной, прибыла и Паула, которой я сказал не выходить, а просто смотреть за тем, что происходит. Если уж проводить показательные уроки, то сразу для всех, кто может меня предать в будущем.

Видя, что все на местах, я качнул рукой.

— Приступайте Бернард.

Швейцарец кивнул, его люди стали подтаскивать пленных по одному к небольшой наковальне и класть на неё сначала кисть, затем локоть, потом плечо, колени и прочие суставы человеческих тел. А дюжий парень, в руках которого был кузнечный молот поднимал его и опускал с силой на каждую из подставленных ему частей.

Человеческий вой и крики боли заглушались порывистым ветром, но всё равно были слышны с моего места, так что я видел, как на это всё реагировал мудехар. Бледный Фарадж смотрел на казни, не отводя от них взгляда.

Дело было привычным, так что всех в том числе и самого виновного в том, что мы здесь собрались, пропустили через «молотилку», затем то, что осталось от людей, зашили в мешки с камнями и со слитным выдохом покидали всё в море.

— Привезите мне следующий раз, сеньор Фарадж, — обратился я к молчавшему мудехару, — более сдержанных и надёжных партнёров. А пока, прошу вас собрать вещи и покинуть мой дом. Корабль этого пирата, стоящий в гавани, я конфискую.

— Слушаюсь сеньор Иньиго, — склонил голову тот.

Обратно я с ним не поехал, а пересел в повозку Паулы.

— Как ты? — поинтересовался я, когда рядом с ней опустился Бернард и повозка тронулась с места, — они тебя не напугали?

Сияющие восторгом и счастьем глаза девушки меня даже немного напугали.

— Сеньор Иньиго! — девушка протянула руки и взяла ими мою кисть правой руки, — вы лучший мужчина во всём мире!

Я переглянулся с Бернардом, который лишь хмыкнул и повернулся к окну, смотря на дорогу.

— Сегодня можешь не приходить на урок, — я вытянул руку из её горячих ладоней, — я понимаю, что тебе нужно отдохнуть от этих всех ночных волнений.

Девушка покивала и стала успокаиваться, прикрыв глаза. Так молча мы и доехали до дома, проводив взглядом мудехара, который со своими небольшими вещами покидал нашу небольшую крепость внутри города.

Так мои мечты о море, окончательно накрылись медным тазом.