Пиратский граф (СИ)

Глава 27

К моему огромному удивлению, мудехары Валенсии решили закрыть свои ломбарды, и я отправив Иосифа Колона проверить слова, присланные мне Фараджем, вскоре убедился, что это так и случилось. В арабских ростовщических конторах, только выдавали вещи, ранее взятые под залог, но ничего нового не брали. Другое дело надолго ли было принято это решение? Мне было неизвестно, но радовало, что у Фараджа всё же хватило ума, чтобы прислушаться к моим словам и красноречия, чтобы убедить своих в них. Что несомненно шло ему только в плюс.

— Сеньор Иньиго, прибыл глава общины иудеев Валенсии, — ко мне зашёл Иосиф, — ждёт вас внизу.

— Не уронишь меня? — поинтересовался я у него, поскольку не всякому человеку было доверено носить меня.

На что молодой мужчина тут же быстро замотал головой и с готовностью осторожно принял меня на руки, ощущая на себе мой небольшой вес. Спустив меня вниз, где находился знакомый по прошлой встрече иудей, который, кстати, не выглядел также робко и покорно, как прошлый раз. Прямая спина, дерзкий взгляд, всё говорило о том, что разговор выйдет непростым. Так и оказалось.

— Ваше сиятельство, — он даже не поднялся на ноги, чтобы поприветствовать меня!

— Адам, — кивнул я, показывая Иосифу куда опустить меня.

— Вы хотели поговорить со мной ваше сиятельство, я пришёл, — констатировал он факт.

— Да Адам хотел, — согласился я с ним, — просто мне стало интересно почему вы вместо того, чтобы расширять наш совместный бизнес, открыли свой.

— Мы просто решили ваше сиятельство, — иудей пожал плечами, — что незачем платить деньги вам, если мы всё делаем сами. Какой в этом смысл? Поэтому я, собственно говоря и пришёл вернуть вам вашу долю в бизнесе, чтобы закрыть этот дорогой, отнимающий много ресурсов и времени ломбард в нашем городе.

С этими словами он достал вексель и протянул его Иосифу Колону, который стоял рядом со мной. По моему знаку тот взял его и передал его мне, а я убедился, что да, десять тысяч флоринов, что я вкладывал в бизнес Валенсии выписан на моё имя.

— Хорошо, я согласен, но с одним условием, — удивил я его своим ответом.

— Каким же ваше сиятельство?

— Наш совместный ломбард доработает до конца этой недели, — спокойно сказал я, — причём именно доработает, а не будет постоянно закрыт.

— Зачем? Он и так уже убыточен, — иудей пожал плечами, — какой смысл тянуть с этим?

— Ну или я пойду в суд, — я пожал плечами, — тогда это всё вообще затянется на годы. Всё же мы заключили с вами договор, подписанный обоими сторонами и заверенный нотариусом. Так что начнутся вызовы в суд, допросы и прочие радости.

Иудей задумался, поскольку первое решение, что предложил я, выглядело много проще второго варианта.

— Хорошо, у вас ровно неделя, — наконец кивнул он.

— Тогда договорились, хорошего дня Адам, — с улыбкой я проводил иудея, но когда он вышел, моё лицо окаменело.

— Борха? — поинтересовался я у Иосифа.

— Готовы с вами встретиться в любое время сеньор Иньиго, — кивнул он, — они явно заинтересованы в вас.

— Тогда как и планировали, завтра едим в гости.

— Я всё подготовлю сеньор Иньиго.

— И ещё вот что Иосиф, — я посмотрел на него, — я доволен твоей работой, так что твоё жалование повышается в три раза.

Глаза мужчины округлились, но я поднял руку, останавливая его слова.

— Я знаю, что ты хотел уйти от меня, — определил его я, — по возвращении в Аликанте, ищи себе двух помощников и начинай вводить их в курс дела аудиторских проверок. Чем быстрее это сделаешь, тем быстрее сможешь заняться тем, чем ты хочешь — написанием трудов по своей вере. Я даже помогу тебе с их опубликованием.

— И вы не будете против этого? Ещё и поможете? — удивился он.

— Нет, если ты продолжишь также качественно работать по своей основной деятельности аудитора, как и сейчас.

Еврей поклонился.

— Благодарю вас сеньор Иньиго, у меня нет слов, чтобы выразить вам свою признательность, это всё, о чём я мечтаю.

— Тогда закрыли этот вопрос, — хмыкнул я, — можешь вернуть меня в мою комнату, а то моя новая книга так и останется недочитанной за всей этой суетой.

Дворец рода Борха в Валенсии был впечатляющий. Огромное здание, обширная территория вокруг него, всё показывало, что род явно не бедствует. Что в принципе было не удивительно, зная кем был нынешний папа, а также то, что он активно занимается непотизмом. По словам моим друзей и наставников из Рима, с которыми я состоял в активной переписке, количество приезжающих людей из Арагона в Рим и получающих должности при папе в обход тех, кто там служил годами, начинает раздражать местные влиятельные рода.

Здесь же меня встречал глава валенсийской ветки этого рода — Педро де Борха-и-Эскрива, мужчина лет пятидесяти, чьи черты лица напоминали мне Родриго. С ним были два епископа, которые тоже с интересом рассматривали меня, пока мы знакомились, я подарил им подарки и мы рассыпались словами благодарности друг другу и Богу, что этой встрече наконец удалось осуществиться.

Когда мы перешли за стол и сели обедать, я поинтересовался у главы рода, почему за столом только мы четверо, а остальная семья отсутствует, что было против обычаев.

— Зная, что вы крайне занятой человек сеньор Иньиго, — улыбнулся мне сеньор Педро, — мы решили заодно провести переговоры.

— Что вас интересует сеньор Педро? Я удивлён тем гостеприимством, что вы мне оказали, хотя признаюсь, что с папой Каликстом III мы сейчас не в лучших отношениях.

— Нам об этом известно сеньор Иньиго, — качнул головой один из епископов, — мы весьма внимательно следим за жизнью Рима.

— Тогда почему так добры со мной? — повторил я.

— Родриго о вас очень хорошего мнения, — задумчиво ответил священник, — а зная, что папы приходят и уходят, ведь не для никого не секрет, по какой причины выбрали на этот пост Альфонсо…

— Когда не знаете какого папу выбрать, — философски повторил я любимую присказку кардинала Орсини, — выбирайте самого старого и больного.

Мой ответ повеселил всех.

— Именно сеньор Иньиго, — продолжил с улыбкой глава рода, — нам лично непонятно, почему Альфонсо вдруг решил изображать из себя полного сил и темпераментного мужчину, но мы знаем о его неважном здоровье, да и возраст сказывается на нём всё сильнее.

— То есть вы понимаете, что всё благополучие родственников, которых он принимает сейчас в Риме, держится сейчас на нём и боитесь, что это всё рухнет, когда он умрёт? — догадался я.

Один из епископов согласно кивнул.

— Нам нужно смотреть в будущее сеньор Иньиго, а оно за такими, как вы и Родриго, а не Альфонсо.

— Чем интересен вам я? — этот разговор становился мне всё интереснее и интереснее.

— Родриго в письме сказал, что на вас можно полностью положиться, особенно если вам передать, что это его слова, — задумчиво сказал мне сеньор Педро.

— Родриго мой друг, — согласился я, — я ему полностью доверяю, а значит и вам.

— Тогда будем говорить открыто, сеньор Иньиго, — голос сеньора Педро похолодел, — ваши ломбарды порушили нам годами отстраиваемый банковский бизнес, и мы бы хотели, как-то отрегулировать этот вопрос с вами, желательно по-хорошему.

Удивлённо взглянув на него, я рассмеялся, заставив их изумлённо посмотреть на меня.

— Понимаете сеньор Педро, что это именно та причина, по которой и я хотел с вами встретиться, — объяснил я им своё веселье.

— Объяснитесь пожалуйста сеньор Иньиго, мы вас не понимаем, — заинтересованно спросил он.

— Бартоло! — позвал я и парень принёс шкатулку с моими документами.

Я стал показывать, что в каком порядке доставать и протягивать им для ознакомления. Письма короля и архиепископа Сарагосы их удивили, и они с уважением стали смотреть на меня, пока знакомились с остальными бумагами.

— Понимаете сеньоры, — рассказывал я им, не мешая читать, — главное правило, которому я следовал, открывая этот бизнес — это полное соблюдение законов церкви и решений Соборов, так что как вы видите, ни слова о процентах, коими ростовщики душат народ, у меня в договорах нет.

— Мы банкиры сеньор Иньиго, — иронично посмотрел на меня сеньор Педро, — нас этим не провести, поскольку я вижу, что они здесь тем не менее есть, но скрыты за весьма искусно составленным договором и платой за хранение вещей, а также штрафами за просрочку — это видимо и есть тот процент, который обычно берут ростовщики.

— Всего два десятых процента в день сеньор Педро, — улыбнулся я, видя что его так просто не провести, — к тому же, как вы сами сказали, самих процентов, порицаемых церковью, у нас в ломбардах нет.

— С этим невозможно поспорить сеньор Иньиго, — согласился он со мной, переведя взгляд на родственников-священников.

— Нам не к чему докопаться, если не будет буллы папы о запрете такого бизнеса, тут всё предельно прозрачно и главное честно, — пожал плечами епископ, — но сомнительно, что такая будет, поскольку герцог Милана будет точно против подобного.

— Именно ваше преосвященство, — поклонился ему я, — герцог Сфорца весьма трепетно относится к своим ломбардам, приносящим его герцогству немалый доход.

— Я не понимаю, зачем вы это так подробно показали и рассказали нам сеньор Иньиго? — задумчиво поинтересовался второй епископ, возвращая мне все бумаги, — мы ведь просим вас закрыть свой бизнес, а не доказывать нам, насколько он хорош.

— Я просто хочу вам показать мою первоначальную идею, чтобы вы понимали, насколько я дорожу мнением церкви по этому поводу, — вежливо ответил я, — а теперь, я прошу вас уделить мне ещё немного времени и я покажу вам, как иудеи и мудехары вашего города извратили мой трепет к вере и церкви.

Тут я достал договора, которые заключал недавно в местных ломбардах и передал их Борха на рассмотрение. Едва взглянув на тройные документы, их лица потемнели.

— Это, — епископ потряс тройными договорами, — мало чем отличается от ростовщичества! И я всегда против этого! Эти нехристи грабят наш бедный народ своими процентами!

— И препятствует развитию банковского бизнеса, — согласился я с ним.

Когда они прочитали и арабские договоры, то лицо сеньора Педро стало серьёзно.

— Ваши предложения сеньор Иньиго? — поинтересовался он у меня, — вы явно неспроста нам это всё показали.

— Ввести лицензирование на деятельность «правильных» ломбардов на территории всех королевств, которыми править Его высочество Альфонсо, — спокойно ответил я, — разумеется на моё имя.

— Что это даст нам? — тут же поинтересовался один из епископов.

— Зачем нам, христианам, нужны в этом деле иудеи и мавры, — пожал я плечами, — если мы можем вести этот бизнес сами? А они пусть занимаются своим проклятым ростовщичеством, осуждаемым церковью.

— Предлагаете совместный бизнес? — тут же понял меня сеньор Педро, — 50 на 50?

— С меня весь процесс, первоначальный взнос и сама лицензия, подписанная королём, — улыбнулся я, — а также аудиты, чтобы деятельность ломбардов не отклонялась от первоначальной задумки и не превратилась вот в это.

Я показал на бумаги иудеев и мавров и добавил.

— С вас здание, персонал и поддержание работы ломбардов по установленным мною правилам. Прибыль да, 50 на 50.

— Вы ведь понимаете, сеньор Иньиго, — покачал головой второй священник, — что всё равно, некоторым епископам эта деятельность придётся не по нутру.

— Именно поэтому вы отправите письмо Родриго вот с этими двумя векселями, — я показал на свитки, лежавшие в шкатулке, — первый на десять тысяч флоринов, взнос рода Борха на Крестовый поход, так нужный Каликсту III, второй на пять тысяч лично Родриго, чтобы он добился у дяди подписание буллы о законности деятельности «правильных» ломбардов со стороны церкви. Перечень «правильности», чтобы папа не ошибся в описании моих ломбардов, также там приложен, с ним ошибиться какой ломбард хороший, а какой плохой будет просто невозможно.

— А-а-а, — протянул с усмешкой сеньор Педро, — и при этом нигде не будет указано вашего имени?

— Зачем расстраивать папу излишними подробностями, — улыбнулся я ему в ответ.

— Сеньор Иньиго, позвольте выразить своё восхищение вашему уму, — его настроение от открывающихся перспектив стало значительно улучшаться, — мы разумеется согласны и приложим все свои силы, чтобы ваши деньги пожертвованные «на Крестовый поход» не пропали зря.

— Давайте тогда оформим наши договорённости письменно, а то к сожалению последнее время вокруг меня слишком много нечистых на руку людей, — с притворным вздохом сообщил ему я.

Сеньор Педро немедленно подтвердил, что да, к сожалению, мошенники всё плодятся и плодятся, мешая работать порядочным людям, так что быстро отправил своих слуг за нотариусом и уже глубоко за полночь мы, полностью довольные друг другом расстались, подписав все нужные документы. Причём оба епископа были так воодушевлены соглашением, сулящим большие прибыли, что мало того, что пообещали написать одному знакомому епископу в Сарагосе о том беспределе, который творят иудеи и мудехары, пороча мой «честный» бизнес, так ещё и выдали мне рекомендательные письма от себя, поскольку теперь мой путь лежал снова в Сарагосу.

К своему большому сожалению, от них же я узнал, что архиепископ Сарагосы — Далмау де Мюр-и-Сервеллон, с которым я так и не успел познакомился, умер и вот уже несколько месяцев это место вакантно. Оба при этом тяжело вздохнули, явно мечтая, чтобы оно досталось им, но я не стал их расстраивать и говорить, что у короля Хуана на этот счёт были свои планы.