Пиши как дьявол: антология тёмного фэнтези и хоррора, I том

Порождение пустоты (Джастин Пробин)

Он находился в своей каюте в кормовой части судна, когда сигнал тревоги вырвал его из сна. Он сонно осмотрелся, пытаясь понять, откуда доносится звук. Помещение было пустым. Койки не заправлены, шкафчики на стене нараспашку. Должно быть, его команда отреагировала на тревогу буквально минуту назад. Но почему они его не разбудили? Он не получал никаких сигналов бедствия по их каналу связи.

Он нажал на переключатель, и стазис-капсула открылась, выпустив поток восстанавливающего пара. Он был уже одет — всегда наготове — теперь уже ненужная привычка со времён службы. Он двигался заторможенно, всё ещё в дымке от стазиса, не до конца оправившись от прыжка через пустоту накануне. Он выбрался из капсулы и поднялся на ноги, нащупывая пистолет, когда споткнулся у дверного проёма. Он спотыкался о собственные ватные ноги, пошатываясь на выбоинах решётчатого пола, прежде чем привалиться к стенам коридора и, держась за них, побрести вперёд. Он направлялся прямиком на командную палубу — как того требовал стандартный протокол при чрезвычайной ситуации.

Судно казалось покинутым, без единого члена экипажа в поле зрения. «Где, чёрт возьми, все?» — подумал он, стряхивая сонливость и ускоряя шаг. Он завернул за угол, держась за железные перила, только чтобы обнаружить командную палубу тёмной и безжизненной, когда та возникла перед ним за дверью доступа. Обычно командная палуба была бурлящим центром активности — штурманы передавали приказы членам экипажа, капитан выкрикивала указания штурманам — но теперь здесь висела тишина, напоминающая холодное безмолвие вакуума, сквозь который они дрейфовали.

— Что...

Он сделал всего шаг вперёд, когда красный аварийный сигнал мигнул на мгновение, и он увидел, что теперь заполняло помещение. Он застыл на месте, его рот медленно открылся, челюсть задрожала.

Тела — около сорока — лежали кучами разорванной плоти на решётчатом полу, их кровь капала на трубы внизу. Большинство было неузнаваемо — слишком изуродовано — но несколько лиц он всё же узнал. Капитан была там. Украшенные эмблемами знаки различия на её одежде были видны даже в темноте. Несмотря на то, что она была всего лишь торговым офицером, та аура власти и точности, которую она излучала, находясь за командным пультом, возвышала её в его глазах до чего-то большего, чем просто человек. Возможно, машины. Но там она лежала, её лицо было искажено страхом, а внутренности свисали сквозь решётку, как у остальных. Отвращение исказило его черты. Его беспокоил не вид — он повидал достаточно такого за время службы — а скорее запах. Он так и не привык к вони смерти. И сейчас смесь железа и нечистот заполнила его ноздри, захлестнув чувства своим кислым зловонием. Он поперхнулся, едва сдержав рвотный позыв, прежде чем выпрямиться и вытереть слюну со рта.

Это был сон... наверняка сон. Он прошёл дальше в помещение, с каждой секундой надеясь проснуться. Но секунды складывались в минуты, а галерея ужасов возвращалась с каждым миганием огней.

Он потянулся к оружию и направился к двери доступа. Не отрывая взгляда от увиденного, прижал приёмник к уху, подключаясь к общему каналу своей команды.

— Эй? Что, чёрт подери, здесь творится?

Только помехи в ответ.

— Стивенс?! Паршен?! Хоть кто-нибудь?! Да объясните же мне, что за чертовщина здесь происходит?!

В его голосе звенело отчаяние, страх. Они были под его командованием — их жизни были его ответственностью. Его долгом было сохранить им жизнь, держать в строю, даже если он уже не смог уберечь те несчастные растерзанные души, что лежали перед ним.

Снова лишь шипение помех. Он уже собирался отключиться от дополнительного канала, как вдруг замер.

— Алло?

Он мог поклясться, что услышал что-то сквозь помехи — тихий шёпот, мимолётный, но определённо различимый. Он почувствовал, как пот на шее стал холодным, волосы на затылке встали дыбом, когда он попытался представить, что могло издать такой звук. Он ждал, закрыв глаза и вслушиваясь в искажённый сигнал, но шёпот больше не повторился. Через мгновение он коснулся пальцем устройства в ухе, отключая канал, и сосредоточился на происходящем.

«Путь открыт».

Он развернулся, опускаясь на одно колено, и вскинул пистолет в направлении голоса. Его прицел метался из стороны в сторону, фонарь на пистолете выхватывал из темноты электрические цепи и трубы на стенах, пока он искал говорившего.

Никого — пустота.

Он весь взмок, и рукоять пистолета стала скользкой в ладони. Похоже, система контроля температуры отказала вместе с командной палубой, и воздух сделался горячим и спёртым.

— К дьяволу всё это, — пробормотал он, поднимаясь с колена. Он решил вызвать по радио ближайший боевой фрегат и захватить оружие помощнее из своей каюты.

Он бросил последний взгляд на командную палубу и прочёл «Бдение Короны» за все души, погибшие здесь, прежде чем повернуться к выходу. Он успел сделать лишь два шага, когда они пришли за ним.

Сначала он услышал только торопливые, неровные шаги и хриплое дыхание. Он не мог разглядеть, откуда доносился звук, но чувствовал — источник приближается. Адреналин хлынул по венам, когда он приготовился, всё ещё вглядываясь в тёмный коридор. Время словно замедлилось, пока звук становился громче и хаотичнее... Громче. Ещё громче. А затем...

Красные огни мигнули, и он мельком увидел то, что охотилось на него. Громоздкие фигуры, четыре штуки, неуклюже брели по главному коридору в его сторону. Они то появлялись, то исчезали в свете, с каждой секундой приближаясь неровными шагами.

— Кто здесь? — крикнул он, освещая их фонарём пистолета. Коридор был длинным, и свет едва достигал фигур, которые становились всё более различимыми по мере приближения. Он заметил, что у одной из них что-то было в руке — какой-то твёрдый предмет странной формы. Но он всё ещё не мог разглядеть их лица.

— Немедленно назовите себя!

Фигуры продолжали надвигаться.

— Будь вы прокляты! — прорычал он. — Кто вы такие, чтоб вас?!

В ответ — тишина, и он покачал головой. После той бойни, что осталась позади, он не собирался рисковать.

Он прицелился, наведя пистолет на ближайшую фигуру, и приготовился стрелять. Когда его палец мягко надавил на спусковой крючок, первая фигура проявилась в свете красных ламп, и он замер.

— Ч-что во имя Короны...

Существо походило на человека, но ни один из его богов не мог сотворить подобное. Кости, искривлённые и изуродованные, торчали из его омерзительного тела, словно окровавленные шипы. Там, где должны были быть пальцы, выросли когти, растопыренные, как звериные клинки. Движения и цвет кожи напоминали труп, а гниющая плоть свисала клочьями, изрезанная шрамами и свежими ранами. Вместо глаз на него глядели чёрные провалы, поблёскивающие в красном свете, пока тварь приближалась. С каждым шагом её тело содрогалось, щёлкая и выгибаясь самым противоестественным образом. В когтях существо крепко сжимало предмет, замеченный им ранее — оторванную руку. К горлу подступила желчь, когда он узнал разорванную форму своей команды, всё ещё болтающуюся на сухожилиях.

В поле зрения появились ещё три фигуры.

Какими бы чудовищными они ни были на вид, ни одна не выражала ни эмоций, ни боли на лице. Они не издавали ни звука, кроме хруста суставов и булькающих попыток дышать. Просто брели вперёд, уставившись на него безглазыми лицами.

— Что за мерзость...

Он оборвал себя — сейчас не время для вопросов. Вместо этого прицелился и выстрелил. Заряд за зарядом раскалённой энергии прошивал существ, разбрасывая их ошмётки по коридору, но они не останавливались. Опалённые дыры в их плоти дымились и шипели, но не вызывали даже дрожи. Он стрелял снова, и снова, и снова, пока охлаждающая камера плазменного ядра его оружия не выпустила струю газа, сигнализируя о том, что накопитель разрядился. Он выругался в голос. Ему удалось отстрелить ногу одному из них, повалив тварь на пол, но остальные всё ещё надвигались. Он отшатнулся, когда ближайшее чудовище взмахнуло когтями, полоснув его по животу. Он закричал от боли и пинком отбросил тварь на тех, что следовали за ней. Действуя быстро, он ввалился на командную палубу и ударил по панели блокировки, с грохотом опустив дверь. Существа навалились на преграду и начали яростно полосовать её. Он стиснул зубы, наблюдая за ними. Это был его единственный путь к отступлению.

Переводя дыхание, он коснулся раны на боку и почувствовал, как тёплая кровь быстрее потекла между пальцев. Рана требовала немедленного внимания, но он на мгновение задержался у двери, наблюдая за нападавшими через смотровое окно. Вскоре к ним присоединилось множество других. Твари полосовали металл удлинёнными ногтями и хитиновыми когтями, проросшими сквозь кожу. Какой бы материал ни составлял их шипы и когти, он оказался прочнее обычной кости — вскоре они начали срезать куски металла с преграды. Обломки костей и клочья плоти, что крошились и рвались в их неистовстве, почти не замедляли их. Они не ослабевали — их лица оставались безжизненными... застывшими.

— Что это, чёрт подери, за твари такие, — пробормотал он, отступая от двери и поворачиваясь к гротескному полотну крови и смерти, что было нарисовано здесь, превратив командную палубу в холст.

Это было простое торговое судно. Конструкция устарела, а архитектура напоминала машинариум на мире-фабрике. Разные оттенки серого и коричневого в сочетании с тусклым освещением создавали унылую обстановку. Так и было задумано. Корабли этого класса, длиной всего в несколько километров, предназначались лишь для доставки урожая с агромиров на основные склады снабжения — только и всего. Это не был корабль высокородного князя и уж точно не боевое судно. В этом не было нужды. Его маршруты пролегали через владения монархии, между секторами, находящимися под неусыпной охраной коронного мира Эгисар.

Он взглянул через огромный обзорный иллюминатор в чёрную пустоту космоса. Он понятия не имел, где они находятся. Несколько звёзд едва освещали безжизненный пейзаж, но ничего знакомого он не видел. Он как можно быстрее направился к навигационной станции — переступая через тела погибших, оставляя за собой кровавые следы — но система не работала. Ничего удивительного после прыжка; она должна была восстановиться в течение часа. Они держали курс на форпост Сигма и вошли в пустотное пространство как раз перед тем, как он ушёл в каюту. Но станции нигде не было видно. Где же они могли оказаться?

Любое вмешательство в проложенный маршрут не могло пройти незамеченным, думал он. Весь экипаж был жив перед прыжком.

Он выругался. На торговых судах с безопасностью всё обстояло не так строго. Частные охранные команды лоббировали свои услуги и торговались за места на кораблях, не ожидая серьёзных происшествий. Единственным другим вооружённым персоналом на борту были капитан и её охрана. Толку от них вышло мало. Гаусс-пистолет капитана валялся рядом с грудой мяса, некогда бывшей человеком.

Он понял, что заперт здесь, в этом кладбище, этой плавучей гробнице. И тут же решил, что не пойдёт путём труса. Он будет придерживаться своего плана: отправить сообщение с корабля — вдруг кто-нибудь услышит. Если повезёт, боевая баржа или фрегат 27-го перехватят сигнал и разнесут в щепки и его, и этот корабль.

Он доковылял до ближайшего навигационного интерфейса, всё ещё прижимая ладонь к ране. У подножия панели лежало тело молодого штурмана. Его лицо — вернее, то, что от него осталось — застыло в шоке, безжизненные глаза пустым взглядом смотрели из глазниц. Парнишке было не больше двадцати солнечных циклов. Молодой для штурмана, но такое случалось. Сам он прожил чуть больше сорока циклов — большую часть в сражениях, воюя против изменников, еретиков и тех, кто просто хотел независимости. Таково было его предназначение. Он снова посмотрел на парня. Такая жестокая смерть предназначалась таким, как он сам, а не учёным, которые никогда не держали винтовку — никогда не отнимали чужую жизнь.

Он на мгновение пожалел паренька, прежде чем столкнуть тело с платформы, чтобы занять его место. Он переключился на устройство связи в наушнике и установил диапазон вещания на весь сектор.

— Говорит Марнус Рагор, бывший первый лейтенант 25-й роты. Верный слуга Его Высочества и монархии. Торговое судно, к которому приписано моё подразделение, подверглось нападению. Потери критические. Враг... неизвестен. Их намерения неясны. Мы скомпрометированы. Запрашиваю немедленную зачистку по моим координатам. Приём, кто-нибудь слышит меня?

Он выждал несколько секунд, прежде чем переключить связь на приём.

Помехи. Чтоб их, опять эти помехи. Он снова выругался и сплюнул. Теперь в слюне была кровь, оставлявшая во рту металлический привкус. Он со всей силы ударил кулаком по экрану дисплея, выплёскивая ярость в одном резком движении. Стекло треснуло под его рукой, впиваясь в костяшки, и устройство умолкло. Его гнев испарился вместе с белым шумом, и тяжёлая тишина вновь навалилась на него. Движение оказалось слишком резким для раны на боку, и боль вспыхнула, простреливая нервы вокруг пореза. Он застонал и рухнул на пол.

Он обхватил открытую рану обеими руками, пытаясь сжать её края. Бурливший в крови адреналин притуплял боль, но его усилия были тщетны, и он это понимал. В конце концов, он ослабил хватку и подполз к устройству связи, привалившись к нему спиной. Он почувствовал влагу — запёкшуюся кровь молодого штурмана — и бросил взгляд на парня. Сам он не будет так выглядеть, когда придёт его время. Не будет выглядеть потрясённым или испуганным. Марнус зажмурился и прикусил нижнюю губу до крови, сдерживая эмоции, как его учили. Он не уйдёт вот так. В его смерти будет честь. Он сделал глубокий выдох и стал ждать, когда эти твари прорвутся внутрь.

Бип.

Его глаза резко распахнулись.

Бип.

Связь щёлкнула снова, и на разбитом дисплее замигал знакомый огонёк входящего сообщения. Марнус сидел спиной к консоли и смотрел прямо перед собой в темноту командной палубы, ожидая звукового сигнала. Сообщение прозвучало подобно холодному ветру, эхом разносясь по пустому помещению.

«Путь открыт».

***

Он скоро умрёт.

Рана на боку сочилась, жидкость скользила сквозь пальцы, кровь растекалась лужей вокруг него. Слишком глубокая, чтобы прижечь или зашить, даже будь у него такая возможность. Это станет его могилой — его тело, распростёртое у приборной панели командной палубы. Даже потускневший багрянец формы не мог скрыть количество крови, что теперь покрывала его. Он не боялся смерти — в этой вселенной есть вещи и пострашнее. Он не просил ничего у Короны и не читал литаний искупления — и всё же в свой последний час одно жгучее желание переполняло Марнуса Рагора: дожить до момента, когда огонь артиллерии обрушится на этот корабль, и знать, что эти твари сгорят вместе с ним.

Он всё ещё слышал их, безмолвных чудовищ, царапающих, терзающих дверь доступа. Единственными звуками, что эхом разносились по кораблю, были скрежет их костей и когтей о металл да его прерывистое дыхание. Красные лампы всё ещё ритмично мигали, окрашивая тьму багровым светом, прежде чем снова погаснуть — но тревожная сирена давно уже отзвучала свою монотонную мелодию.

Громкий лязг со стороны двери вернул его к действительности. Твари исцарапали металл настолько, что нарушили его целостность, и проклятая дверь начала прогибаться внутрь.

Он стиснул зубы от бессилия и с глухим стуком откинул голову на блок связи. Он всё ещё цеплялся за надежду, что проходящий мимо патруль примет его сигнал бедствия.

Рана в животе начала смердеть. Костяные когти твари вонзились глубоко, разрывая и кишечник, и плоть. Он зажмурился, собираясь с духом, прежде чем взглянуть на рану. Месиво — куски внутренностей свободно свисали из разорванной формы, кровь струилась по поясу. Он хорошо знал такие раны... такой тяжести. Это означало смерть. Долгую, мучительную смерть, но всё-таки смерть.

Он подавил приступ тошноты и снова откинул голову, позволив руке, зажимавшей рану, безвольно упасть. Он чувствовал слабость и дрожь. Кровопотеря брала своё, и он смежил веки. Свет красной лампы жёг даже сквозь закрытые глаза. Он ощущал тёплое сияние на лице, когда свет просвечивал тонкие капилляры в веках. Ритмичное гудение главного двигателя где-то в недрах корабля погружало его в полузабытьё, и он проваливался в себя. Он видел картины своей жизни. Видел прошлое — детство на Форутине; себя в полковой форме; как они гордились им; расколотые головы товарищей, рассечённые варварским оружием Врага; миры, залитые кровью; пылающие звёздные системы; видел...

Он едва сохранял сознание, когда услышал, как треснула дверь доступа и твари вошли внутрь. Тошнотворный звук плоти, скребущей по рваной щели в металле, вызвал у него улыбку — кривую, обречённую.

Он не открывал глаза поначалу, надеясь, что всё случится быстро. Но когда удар не последовал, он с трудом приподнял отяжелевшие веки. Сперва красный свет ослепил его, и он поморщился. Но когда глаза привыкли, он разглядел своих убийц, застывших вокруг него.

— Почему они не нападают... Что за...

И тут он понял, отчего к горлу подкатила тошнота. На них была форма его отряда... Комбинезоны членов экипажа: инженеров, врачей, поваров... а глубокие порезы на их лицах, сочащиеся густой тёмной кровью, были нанесены их собственными руками. Некоторые даже выкололи себе глаза или раздвоили языки. Метки на их коже тоже не были случайными — какая-то извращённая иконография. Символы были ему неизвестны, но в порезах чувствовалась жуткая точность, от которой стыла кровь.

За время службы Короне он повидал невообразимые ужасы — но вид этих существ пробирал его до костей так, как ничто прежде.

— Ну, давайте! Мерзкие твари, — выплюнул он в ярости. — Корона отомстит за мою смерть. Теперь вас ждёт только пламя.

Он рассмеялся. В этом смехе не было бравады, и улыбка на его лице не была натянутой. Он искренне радовался мысли о том, как их плоть будет шипеть в огне, а их кожа – чернеть, покрываясь волдырями.

— Вы... — начал он, но поперхнулся кровью, заполнявшей лёгкие. Капли брызнули изо рта с влажным хрипом.

Теперь ему приходилось бороться из последних сил, чтобы не потерять сознание. Он хотел узнать истинного врага — плюнуть ему в лицо напоследок.

— Вы... — начал он снова, когда арктический холод разлился по телу и губы онемели. — Вы...

Сил больше не осталось. Пришло время умирать. Но когда он закрыл глаза, пытаясь вспомнить лучшие времена, краем глаза уловил движение тени. Казалось, сама тьма сдвинулась с места. Воздух мерцал вокруг бесформенной массы, тени извивались и искажались вокруг этой сущности. А затем эта форма шагнула вперёд, и безжалостное отчаяние заполнило каждый уголок его сознания. Чёрное как оникс существо, похожее на человека, приблизилось к нему. Пространство вокруг фигуры мерцало и переливалось, размываясь при движении, словно вселенная пыталась отторгнуть его присутствие, но не могла. У него не было черт — кожа подобна пустоте, от неё исходил чёрный дым, превращавший дыхание в ледяной пар.

Когда оно заговорило, звука не было. Вместо этого слова пронзили его разум, словно раскалённый добела уголь. Путь теперь открыт. Голос в его голове звучал как хор — различные октавы и тона сливались в единую зловещую гармонию. За завесой ты нашёл смерть. Но смерть, как ты узнаешь, порождает жизнь.

Марнус не мог говорить. Не мог издать ни звука в присутствии этой твари. Его взгляд упал на окровавленные трупы, устилавшие палубу, и он содрогнулся, осознавая, что это предсмертная судорога. Скоро он присоединится к ним. Он снова посмотрел на существо, в бездну, и стал ждать.

Ты поможешь мне. Позволь показать тебе Нирвану.

Существо опустилось на колени и протянуло руку, мягко коснувшись его лица. Он попытался отшатнуться, но не смог пошевелиться. От этого прикосновения сознание Марнуса провалилось в себя, и в тот миг он увидел забвение. Он увидел тьму столь злобную и чистую, что заплакал. Он увидел, как пустота расползается среди звёзд, прорываясь сквозь границы между собой и реальным пространством. Подобно паразиту, она поглощала всё. Пожирала людей, звёзды и целые галактики. В этой пустоте он увидел ту же тьму, что окутывала существо перед ним.

— Нет! — он отдёрнул голову, наконец, обретя способность сопротивляться, но образы остались, выжженные на сетчатке подобно кощунственной проекции. — Ч-что ты такое...

Существо поднялось и изменило форму, чтобы взглянуть на него своим безглазым лицом. В тот момент он почувствовал, как его взвешивает и судит сила, находящаяся за пределами его понимания, за пределами понимания кого бы то ни было.

Мы — это ты.

Эти три слова эхом отозвались в глубинах его разума, словно в бездонном колодце. И вот так Марнус Рагор перестал существовать.

***

Великий визирь Джулиан Зубо ступил из стыковочного отсека на борт «Виксен». Его облачение дознавателя резко контрастировало с проржавевшим металлом внутренних отсеков торгового судна. Волна горячего спёртого воздуха окатила его, когда он направился к группе офицеров, собравшихся для встречи.

— Докладывайте.

Полковник Гейб Ишарт выступил вперёд и поклонился.

— Мой господин.

Зубо прошёл мимо, не удостоив его вниманием, сложив руки в белых шёлковых перчатках за спиной.

Полковник, всё ещё пребывавший в поклоне, заметил это пренебрежение и бросил злобный взгляд вслед визирю.

— Зазнавшийся королевский ублюдок, — процедил он сквозь зубы и поспешил следом. Ему не раз приходилось иметь дело с Двором, как во время службы, так и недавно. Они все были такими.

— Сорок три погибших, включая объект. Моя команда находилась в столовой, собирала пайки, когда началась стрельба. Мы думали, он в стазисе, всё ещё восстанавливается после прыжка. С каждым разом прыжки давались ему тяжелее, но в этот раз... видимо, что-то в нём надломилось.

— За ним вели наблюдение? — резко спросил визирь.

— Нет.

Зубо остановился и обернулся к нему, сверкнув ледяным взглядом.

— Почему? — отчеканил он с нетерпением.

— Мы не думали...

— Не думайте, — оборвал его визирь. — Это не входит в ваши обязанности. — Он покачал головой и продолжил путь, завернув за угол на командную палубу. Согласно его приказам, место происшествия осталось нетронутым. Там, привалившись к навигационной панели, лежал бывший первый лейтенант. Свита Зубо содрогнулась от тошнотворного запаха — корабль пропитался влажным смрадом разлагающихся тел — но сам он остался невозмутим, внимательно изучая представшую картину. — Расскажите ещё раз, что произошло.

Ишарт выступил вперёд из-за его спины, вытер пот со лба и стянул волоконные перчатки.

— Ублюдок не прекращал стрелять. Не знаю, что на него нашло. Должно быть, всё из-за прыжка. Как только он нас увидел, подстрелил Дельфу в ногу, а потом разрядил пистолет в остальных.

Великий визирь Джулиан Зубо кивнул, заполняя информационный лист, и жестом велел полковнику продолжать.

— Ему удалось от нас уйти, он заперся на командной палубе часа на два. — Полковник поджал губы и покачал головой. — А то, что он сделал с теми несчастными...

— Продолжайте, — поторопил его визирь. Ему предстояло записать ещё множество показаний, и эта задача уже начинала его утомлять.

— Мы залили дверной проём механдритом и прорезались внутрь. Когда мы его нашли, он был уже почти невменяем. Всё время кричал, чтобы мы остановились, но будто обращался к кому-то другому. — Полковник указал на свои глаза и пожал плечами. — Когда говорил, смотрел словно сквозь нас. Совсем рехнулся.

— Он сказал что-нибудь ещё?

— Что-то про открытый путь? — Полковник уставился на великого визиря, ожидая реакции. Зубо на мгновение замешкался, и Ишарту показалось, что в его взгляде что-то промелькнуло.

— Покажите записи с командной палубы.

Визирь бесстрастно просмотрел кадры вчерашнего вечера, но когда запись закончилась, в его горле раздался низкий рокочущий звук, а лицо напряглось. Он прокрутил заново сцену, где Марнус Рагор бормотал что-то себе под нос, и остановил кадр, вглядываясь в пар, который вырывался из его губ при каждом слове.

— Хм-м. — Зубо огляделся. — Система отопления барахлила тогда, как и сейчас?

— Да, мой господин. Наверное, всё дело в жаре. Я и сам уже начинаю бредить. — Ишарт вытер пот со лба, мысленно поморщившись от своей неуместной шутки. Визирь пропустил её мимо ушей.

— Остальные показания я приму в своих личных покоях. — Не добавив больше ни слова, он удалился, оставив Ишарта и его отряд в озадаченном молчании.

Едва ступив на борт своего судна, Зубо подал знак капитану-дознавателю из личной свиты.

— Готовьте корабль к прыжку через пустоту. Мы немедленно возвращаемся на Эгисар.

— Да, визирь. — Дознаватель поклонился и развернулся уходить, но помедлил. — А что с «Виксен», мой господин?

Тот вздохнул. Очередные отродья пустоты — здесь, в монархическом пространстве.

— Уничтожить.