Плач феникса

Глава 26

В себя я пришёл в кровати.

В обычной хорошей кровати, с подушками, простынёй и симпатичной девушкой, мирно посапывающей рядом. При этом Полема, лёжа на животе и раскинув руки в стороны, занимала бо́льшую её часть, в то время как я почему-то ютился с самого края. Грешные мысли в голову не лезли, но оно и понятно. И я, и моя спутница были хоть и не в доспехах, но в нательной одежде, а магичка даже не удосужилась стянуть с себя сапоги. Моя обувь, кстати, аккуратно стояла на полу.

Стоило мне оторвать голову от подушки, как она тут же проснулась и потянулась.

— О, очнулся наконец. Я, знаешь ли, уже устала караулить твой сон.

— Да ты сопела громче меня, — поддел её я, но она нисколько на это не обиделась.

— Это маскировка, вводящая в заблуждение потенциального врага.

— И много их?

— Кого?

— Врагов.

— Это как посмотреть. Я бы не доверяла тут вообще никому.

— Хорошо, что наше мнение в этом вопросе совпадает, — сказал я и начал неторопливо обуваться. — Ладно, давай ближе к делу. Как я здесь оказался, и что происходит?

— Ну, тебя приволокла без сознания парочка больших и молчаливых стражников. И надо сказать, они не особо церемонились со своей ношей. Как и те расфуфыренные девицы, что их сопровождали. Велена при этом не появлялась.

— А как тут оказалась ты?

— Да всё просто. Меня поселили в соседнюю спальню, и твоё весьма шумное появление я не могла не заметить. А ещё самодовольные и явно пакостливые рожи твоих провожатых. В общем, пришлось вмешаться и на всякий случай остаться тебя сторожить. Не благодари. Хотя…

— И давно я тут исполняю роль спящей царевны? — перебил её я.

— Не особо. Был полдень, а сейчас солнце только начало клониться к закату.

— Что ж, тогда нам не мешало бы привести себя в порядок. Думаю, если мы живы, то значит, с нами в ближайшее время захотят поговорить.

— Перед этим неплохо было бы нас покормить.

После слов Полемы я прислушался к себе и понял, что действительно хочу есть. Но не только голод создавал дискомфорт. Некое чувство пустоты заполняло теперь район груди, где раньше я носил кристалл с сутью Ма́лека. Его отсутствие означало, что мне больше не нужно бежать наперегонки со временем. Но вместе с тем напоминало, что я утратил его защиту, к которой уже успел привыкнуть. И об этом теперь нельзя забывать.

Стук в дверь был негромким, но настойчивым. Приоткрыв её, я обнаружил ту же самую процессию, что вела меня по коридорам и залам дворца. Вот только самой Велены среди них не оказалось.

— Проследуйте за мной, — сухо велела та, что предлагала совершить мою сепарацию на месте, дабы не осквернять святое место. — Вам снова дарована честь предстать перед взором Госпожи.

Что ж, тон и настрой местных то ли слуг, то ли жриц не изменился. И все те 10 минут, которые нам понадобились чтобы добраться до нужного зала, я ощущал исходящее от них презрение. Но мне на это было наплевать. Главное, чтобы не изменился план Малека, а вместе с ним данные обещания. Ведь, если сказанное им — правда, то именно он тут на самом деле является главным, а не это сборище высокомерных женщин во главе с их надменной госпожой.

А вот кстати и он. Сидит как ни в чём не бывало и смотрит на нас своими яркими голубыми глазами. О том, где он взял себе новое материальное тело, спрашивать, думаю, не стоит. Вдруг ответ мне не понравится.

Первой приятной за весь день новостью стал тот факт, что общаться мы собрались за накрытым столом. Выходит и этим двоим нужна мирская пища? Или же они потребляют еду не с целью насыщения? В любом случае, блюд на этом огромном и длинном столе было предостаточно, как и напитков. Малек и Велена при этом занимали противоположные его концы, ну а нас с Полемой усадили в его центре, друг на против друга. Неудобная позиция, ведь хозяевам дворца нас было хорошо видно, а вот нам приходилось крутить головой. Никого кроме нас четверых при этом в зале больше не было.

Какое-то время мы молча ели. Несмотря на богатый выбор я постарался не распылять своё внимание и остановился на хорошо прожаренном мясе и нескольких фруктах, уже виденных мной в Павелене. Пил воду, не притрагиваясь ни к чему окрашенному или отдающему алкоголем. А вот сидящая напротив меня магичка моего аскетизма не разделяла, и хоть вела себя прилично, но с куда большим азартом брала еду из разных тарелок. Да и бокал она выбрала тот, что был наполнен янтарной жидкостью, пахнущей подбродившим мёдом. Или это опять всего лишь маскировка?

Примерно четверть часа спустя сиятельные особы начали свой диалог, невольными свидетелями которого мы с Полемой стали. И хоть от нас пока не требовалось выражать собственное мнение, всё же чувствовали мы себя словно в ловушке. Каждая невинная и малозначимая по своей сути фраза усиливала напряжение на обоих концах стола. И когда, наконец, случится разряд, то снесёт он в первую очередь тех, кто окажется между ними.

— Как прошло твоё путешествие, дорогой брат?

— Не без происшествий. Но в то же время весьма познавательно, дорогая сестра.

— Могу ли я рассчитывать на то, что ты поделишься со мной подробностями?

— Безусловно. Наверняка ты засиделась здесь, и всё вокруг тебе приелось. Как я могу оставить тебя хотя бы без новых историй?

— О, ты так любезен. Буду ждать с нетерпением.

— Но я вижу, что и ты не забросила своё увлечение. И наверняка хочешь похвастаться своими успехами. Какая на этот раз тебе приглянулась форма правления?

— Хамарезский матриархат.

— Это тот, в котором всем заправляют одарённые женщины, а все мужчины после рождения сыновей становятся евнухами?

— Да, но с небольшими изменениями. Концепция ещё не до конца прижилась в обществе, но я работаю над этим. Нужно проработать механизм пресечения оттока полезных для государства представителей мужского пола.

— Странно, что они ещё поголовно не покинули наш домен.

— Мировая обстановка к тому не располагает, знаешь ли.

— И что же случилось?

— Да как обычно — война. Спорные земли снова залиты кровью, а все способные держать оружие мужчины, оказавшись там, рискуют пополнить ряды той или иной армии.

— А что же мы? Тоже участвуем?

— Нет, мой любимый брат. Мне показалось, что затеянная на континенте резня не вписывается в мою концепцию. Да и приз на кону стоит, не сказать, что большой — очередной передел торговых маршрутов внутреннего моря.

— Ты, как мудрая правительница, должна понимать, что торговля через воды внутреннего моря — ключ к процветанию наших земель.

— Раз это так важно для нас, то может ты и займёшься этим вопросом вместо того, чтобы пропадать чёрт его знает где?

— Поверь мне, я был занят делом не менее важным.

— Настолько важным, что позволил вверить свою жизнь незнакомому тебе смертному?

— Иногда судьба оставляет нам не так уж много выбора. Но поверь мне, человеком он оказался неординарным.

— В этом я уже успела убедиться. Не каждый таскает в себе тень тёмного феникса и, уж тем более, осмеливается заявиться с ней в домен его заклятого врага.

— Та война давно закончена, Велена. Но мир стоит перед новым вызовом. Возможно, нам придётся заново взглянуть на то, кто является нашим врагом, а кто союзником.

— Та война закончится со смертью последнего из отродьев Бездны. И того, кто её породил.

— Отринь человеческую привычку перекладывать вину на кого-то другого. Это мы вторглись в Хиздесерим и принесли войну в мир Тиамаса и его сородичей. Мы все причастны к тому, что случилось.

— Не по своей воле.

— И всё же это так.

— И что ты предлагаешь? Отпустить его? Может, мне перед этим ещё и принести ему извинения?

— Думаю, он их не оценит.

— Вот именно! Вместо этого он ударит нам в спину!

С каждой новой фразой глаза Велены разгорались, и сейчас они буквально полыхали жёлтым огнём.

— То же самое готовы сделать половина из наших братьев и сестёр, умудрись ты подставить им её для удара, — возразил Ма́лек.

— Да что с тобой? Ты одержим какой-то новой идеей⁈ Хочешь погубить всех нас⁈

— Довольно!

Голубые глаза Ма́лека всего на один миг вспыхнули лазурью, погасив тем самым весь запал его сестры. Та вдруг склонила голову, уставившись вполне обычным человеческим взглядом в свою тарелку.

— Прежде любых поспешных решений нам следует получить информацию из всех доступных источников, — меж тем продолжил Первый. — Кажется, тебе есть, что нам сообщить.

Последнюю фразу он уже адресовал Полеме, и та, стараясь сохранить хотя бы видимое спокойствие, аккуратно поставила бокал на стол.

— Мне велено передать, — начала она. — Что Трое просят сиятельного Ма́лека о помощи. Взамен они готовы предложить ему разделить с ними право пройти через врата Триема.

Щедрое предложение, подумал я. Или опасная ловушка. Пройти в Эол означает встать на ступень выше остальных. Превратиться со временем в новых богов, для которых власть не будет ограничена одним собственным доменом. Но разве кто-то захочет делиться её, если не уверен в своей собственной победе?

— Что ж, я услышал сказанное тобой. Можешь считать свою роль исполненной.

Неглупая магичка склонила голову и, стараясь не издавать много шума, покинула сначала стол, а затем и роскошный обеденный зал. Дверь перед ней распахнулась сама собой, после чего также самостоятельно и бесшумно закрылась обратно.

— И что ты им ответишь? — спросила брата Велена.

— Они не ждут слов, они хотят увидеть мои действия. В любом случае, это хороший повод, чтобы находиться рядом, когда всё произойдёт.

— Неужто явишься туда самолично? Это поставит под угрозу не только твою жизнь, но и…

— Иногда риска не избежать. Но чаще он бывает не оправдан. Трое отправили в Трием своего вестника. Я же отправлю того, кого они считают моим.

На этой фразе небольшой кусочек мяса, который я тщательно до этого пережёвывал, отказался лезть в горло.

— Кажется, у твоего будущего «посланника» иное мнение на этот счёт, — не скрывая сарказма, прокомментировала мой кашель Велена.

— Мы ещё с ним это обсудим, — ничуть не смутился Ма́лек. — Наедине.

— Что ж, тогда я оставлю вас. Кто-то должен заниматься насущными делами домена и управлять миллионами людей, пока их истинный правитель занят играми другого порядка.

— И я благодарен тебе за это, сестра.

Мы проводили взглядом удаляющуюся из зала госпожу, после чего вставший из-за стола Ма́лек предложил:

— Идём, дадим глазам отдохнуть от этой роскоши.

И в этом я был с ним согласен. В своём архитектурном решении дворец был прекрасен, но его наполнение казалось мне приторным и излишним. Слишком много вещей и деталей, подчёркивающих неисчислимые богатства его обитателей. И хоть все они были подобраны со вкусом, я никак не мог избавиться от чувства пресыщения.

Из обеденного зала вела ещё одна дверь. Точнее часть его большого витражного остекления открывалась наружу, образуя тем самым выход на просторный балкон. Мы были далеко не на самом верху этого величественного строения, но дворец стоял на горе, а потому вид отсюда открывался прекрасный.

— В чём-то Велена права. Я слишком мало провожу времени здесь, доверив ей управление доменом и нашими землями.

— Может, как всё разрешится, дашь ей отпуск? Лет на двадцать.

— Вряд ли она им воспользуется. Страх прочнее всяких цепей сковал всех моих братьев и сестёр. Они боятся сделать шаг за пределы своих доменов.

— Ну не могу сказать, что я им сочувствую. Многие смертные за всю свою жизнь не покидали даже окрестностей своей деревни. С рождения и до самой смерти они копошатся в земле, выращивая урожай на одном и том же поле. И даже так умудряются быть счастливыми. А ты сетуешь на золотую клетку, которой является целый мир.

— Домен куда меньше. Но в целом ты прав.

— А на сколько меньше? — тут же зацепился я. — И с кем вы тогда боретесь за торговые пути внутреннего моря?

— Нас многое объединяет с тобой, Максим. Ты любишь искать ответы на свои вопросы, и почти всегда их находишь. Я даже отчасти рад, что угодил в эту ловушку. Твоя память, накопленная за время скитания по Павелену, весьма интересна.

— Пользуйся на здоровье. Я как-то привык, что за моей жизнью кто-то постоянно наблюдает. Одним больше, одним меньше… уже не имеет значения. Разве что попрошу поделиться информацией в ответ. Так что насчёт доменов и их размеров?

Ма́лек, кажется, шутку не оценил, но и жадничать тоже не стал.

— Связь с доменом напрямую зависит от расстояния. Здесь во дворце и в радиусе сотни лиг от него власть владельца ключа абсолютна. Но за пределами этого круга она начинает постепенно слабеть. Если же удалиться на тысячу лиг, то и вовсе можно вспомнить это давно забытое моими сородичами чувство смертности. Ибо там они смогут рассчитывать только на собственные силы, которые способны почерпнуть из окружающего пространства. Практически во всех мирах расположено не только по нескольку опор Моста, но и сразу несколько доменов, разбросанных в разных частях света. И у каждого из них свой хозяин. В частности, в доставшемся мне мире таковых трое, если не брать в счёт Велену. Вокруг этих центров силы образованы государства, а иногда целые империи, которые простираются намного дальше, чем границы власти их полубожественных (а где-то и божественных) покровителей. И естественно, они находят точки соприкосновения друг с другом. Решать возникающие конфликты на спорных территориях приходится руками смертных: солдат, торговцев, магов и прочих специалистов своего дела.

— Магов? Если в Павелене они появились лишь после смерти Пожирателя, то откуда одарённым взяться в других мирах.

— Павелен — особенный мир, ты прав. Магия в нём спонтанна и попадает в руки совершенно разных людей. В мирах, где расположены домены, всё иначе. В этом плане мы мало чем отличились от своих же создателей, решив, что возможность контролировать силу получат лишь избранные. Верные и послушные.

Ну или красивые и в платьях, подумал я, вспоминая подборку кадров во дворце Велены и его окрестностях.

— И как же это происходит? Я имею ввиду, ведь нужен же инструмент, чтобы одарённый мог не только поглощать силу, но и распоряжаться её.

— Не так давно ты и мастер белой ленты Ульдаг вернули магию бывшей слуге Троих. Неужто ты думаешь, что если подобное может проделать обычный мастер, то не смогу я или Велена?

— Но где вы берёте осколки сущностей?

— За время войны у нас их скопилось немало. Куда сложнее найти подходящих кандидатов. В Павелене процесс был спонтанным и более похожим на естественный отбор. Будто бы люди начали подстраиваться под своих симбионтов, а те под них. Из-за этого на свет появилось большое количество по-настоящему сильных одарённых. В других мирах дела обстоят иначе. Где-то возможность стать магом даётся за верность и службу, где-то её получают фаворитки и фавориты. Кто-то даже пытался вести селекцию. Но в итоге результаты не сильно разнятся. Однажды Велена отправила наших сильнейших магов на поиски наиболее одарённых учеников, но большинство или вернулись ни с чем, или же привели тех, кто в последствии едва смог бы подняться на 3-ю ступень. Подконтрольные нашему домену земли обширнее, чем весь западный Павелен, включая Южные королевстав. Но в распоряжении Велены лишь пятеро мастеров. И за время моего длительного отсутствия не появилось ни одного нового.

Да уж. По слухам в одной лишь Золотой башне их вдвое больше. Да я лично знаком с бо́льшим количеством магов 5-й ступени. Но если так, то…

— А что тебе мешает набрать с десяток в том же Павелене?

— Прямой запрет Троих на перемещение смертных по Мосту. Таким правом обладают лишь слуги, имеющие на себе печать Первого. Тебе повезло, что Полема не казнила тебя на месте в момент вашей первой встречи.

— И никто не осмелился им перечить? — с сомнением спросил я.

— Они те, кто отдали другим Первым их ключи от доменов, забрав их с тел бывших владык Эола. Как думаешь, передавая столь щедрые дары, не оставили ли они себе их копии?

— Это было бы недальновидно с их стороны.

— Вот именно. Я уже говорил тебе, что за пределами своих доменом далеко не все Первые равны по силам. Мало кто может противостоять мощи любого из Троих. Выступить сразу против всех них — и вовсе безнадёжное дело.

— Какие дружные ребята, — с сарказмом заметил я. — Одно дело делают и совсем не ссорятся. Даже имя одно на всех.

— Так было не всегда. Но Отрёкшийся был не единственным, кто предпочёл оставить прежние имена в прошлом. Какой бы на самом деле не оказалась правда, но попытка убийства одного из собственных создателей потребовала от бывших слуг неимоверной решительности. В одиночку они не смогли бы преодолеть этот моральный рубеж и потому сплавили свои души во что-то иное. Их тела и мысли по-прежнему живут отдельно друг от друга, но их сути прочно скованы незримой цепью.

— Их всё ещё трое, но при этом они одно целое?

— Грубое описание, но в целом верное.

— Но даже так, ты говорил, что обитаемых миров много, а доменов ещё больше. Если не прямое противостояние, то хотя бы косвенное должно иметь место быть. В том же Павелене пусть и ограниченное количество слуг Троих, но их вполне достаточно, чтобы оказывать влияние на весь континент. Почему никто не пытается вклиниться в этот процесс, отправив туда своих подручных?

— Причина всё в том же. Печать — это проводник силы домена, которую получает её носитель с согласия владельца ключа. Чем больше между ними расстояние, тем ощутимее потери в момент её передачи. Нахождение в другом мире и вовсе требует поддержания канала связи через сеть опор Моста. Это постоянно расходует силу домена, существенно снижая доступный его хозяину объём. Даже несколько таких слуг, отправленных в Павелен, уменьшат подконтрольную мне территорию на четверть. А чтобы на короткое время превратить смертного мага в собственного аватара, потребуется абсолютно вся доступная мне сила. Восстановление при этом займёт несколько дней. Учитывая постоянную конкуренцию между Первыми, желающих ограничивать таким образом свою мощь не находится.

— Но Троих это не останавливает.

— Им некого боятся. Их домены расположены в одном мире. Они не страшатся предательства или нападения. А власть в отдельно взятом мирке их особо не заботит. И, кажется, теперь я знаю почему. Однажды они всё поставили на кон, но та игра продолжается до сих пор. Чтобы выиграть в ней, они должны убить Отрёкшегося, после чего смогут занять его место и стать правителями всех без исключения миров.

— Если их к тому времени не пожрёт Бездна.

— Этого мы, как раз, и не должны допустить.

— Ты уже принял решение, на чьей стороне ты выступишь? — спросил я.

— А разве может быть иная сторона, кроме как твоя собственная?

— Ты понял о чём я говорю, Ма́лек.

— И всё же мне интересно послушать твоё мнение.

Хм. Моё мнение? Как бы оно не обернулось для меня неудобными последствиями. Но вот своими мыслями я готов поделиться.

— Победа Отрёкшегося низложит вас до уровня смертных магов. И то, лишь на тот срок, пока миры не истратят рассеянную в них силу Древа. Вряд ли ты готов смириться с такой участью. Альтернатива же сулит восхождением трёх новых богов, готовых на всё ради власти и грозящих уничтожить всё живое, лишь бы её вновь не заполучил прежний владыка Эола. И в тот момент, когда тебе нужно сделать этот выбор, Трое вдруг предлагают разделить с ними возможность триумфа. Они словно знали, что ты будешь колебаться, и можешь им помешать в их планах. Точно так же, как знал это и Отрёкшийся, доверив тебе свои знания. Но в отличие от Троих, он не пытается превратить тебя в союзника и не просит остаться в стороне. Наоборот, он словно подталкивает всех нас остановить его и помешать воплотить его замысел. Но зачем?

— Вспомни его слова в зиккурате Мёртвого города, — посоветовал Ма́лек. — Тысяча путей ведут его к победе, но есть тот единственный, что приведёт к поражению. И если такое случится, он хочет, чтобы мои глаза в тот момент были открыты.

— Он хочет, чтобы ты был рядом, когда это произойдёт. А ещё, чтобы ты мог принять своё собственное решение.

— Мне видится это так.

— Выходит, что у тебя нет причин отказываться от предложения, озвученного Полемой.

— Я и не собирался. Пока что у нас нет иного пути, кроме как защищать врата в Эол. Обрушение Моста грозит настоящим сотрясением миров. Бо́льшая часть человечества погибнет, а та, что останется, будет вынуждена начать строить свою цивилизацию заново.

— Уверен, что большинство из вас легко согласились бы с такой ценой, если бы вы сами при этом сохранили свой статус и силу.

— Ты не высокого о нас мнения, Максим. Но я не могу тебе сказать, что ты ошибаешься. В любом случае, мы должны остановить Отрёкшегося, если хотим иного исхода. И это первое, о чём нам нужно думать. Времени осталось немного. Проклятый всеми бог уже в Павелене и не станет ждать. С первой же возможностью он бросит на Трием все силы, собранные ковеном, чтобы сокрушить его защитников и проторить себе дорогу к храму. Ты отправишься туда в качестве моего слуги и поможешь с обороной города.

— Я вроде не давал никаких намёков, что хочу податься к кому-то в услужение. И уж тем более не горю желанием примерять на себе чью-то печать, способную превратить меня в выгоревшую головёшку.

— А что ещё ты планируешь противопоставить тем, кто на голову тебя сильней? Не забывай, теперь ты беззащитен. Тот же магистр Протерус может щелчком пальцев заставить тебя вспороть себе живот и станцевать прощальный танец, размахивая собственными кишками. Я уж не говорю про Фебрана или самого Отрёкшегося.

— И всё же, слугой я не стану, –отрезал я.

— Тогда, как насчёт ещё одного контракта? Краткосрочного.

— Не вижу в нём для себя выгоды.

— Выгоды? — так по-человечески удивился Ма́лек. — Не ты ли только что распинался на тему безразличия Первых по отношению к судьбам миллиардов людей. А что же сам? Разве их жизни — не достаточная цена за твой риск? А что на счёт твоих собственных друзей? Ведь твой отряд сейчас в Триеме, и без меня тебе туда не добраться в срок. Прими свою судьбу, а я, так и быть, постараюсь быть щедрым.

— Просто отправь меня в столицу Империи и выбери себе другую болванку для проявления своей божественной силы.

— Никого лучше тебя я найти не смогу. В этом я успел убедиться сполна. Но ты зря беспокоишься. Трое накладывают свою печать на магов 4-й ступени. Это существенно снижает расход энергии их доменов. При этом для большинства стоящих перед ними задач этого вполне достаточно. Однако одарённый, не прошедший слияние, имеет предел того объёма, который способен пропустить через себя без фатальных для него изменений. Это и случилось с Полемой в зиккурате Мёртвого города. Если же ты станешь мастером, то самых тяжёлых последствий удастся избежать, а с остальными справится любой хороший лекарь.

— Ты хочешь, чтобы я прошёл экзамен на мастера? — уточнил я.

— Считай это авансом по нашей новой сделке. Но есть один нюанс. Видишь ли, мне нужен тот, кто будет действовать в наших общих с тобой интересах. Но если мы проведём ритуал прямо сейчас, то все наши договорённости потеряют смысл. На свет появится новая личность, и прежнего Максима в ней окажется слишком мало. Тиамас очень силён, он заберёт себе куда больше половины.

— А разве не ты подсадил мне Беса в момент моей инициации? — на всякий случай спросил я.

— И зачем мне такое делать? Чтобы он сожрал и тебя, и меня? О, нет. Я внедрил в твой источник вполне себе обычный осколок сущности от его сородича. Достаточно сильный, чтобы дать толчок к развитию, но слабый, чтобы иметь претензии хоть на какой-то контроль. Своего попутчика ты встретил на Мосту, на этой кромке пространства и времени, где он ждал своей возможности почти 6 тысяч лет. Ведь так, Тиамас?

Бес не ответил. Он вообще затих, не желая вести диалог с тем, чью суть ещё недавно предлагал мне поглотить.

— Но как он тогда попал в мой источник? — спросил я.

— После инициации прошло слишком мало времени. Источник ещё не успел закрыться полностью. Так что, наш общий знакомый попросту воспользовался лазейкой и сожрал того, кто там был, заняв его место. Мне повезло, что твоя сила воли оказалась прочнее, чем у большинства людей. И ты смог сопротивляться его влиянию.

— И что ты предлагаешь теперь?

— Я мог бы извлечь его и уничтожить, как того хотела моя сестра. Однако, думаю, что его роль во всей этой истории не менее важна, чем наша. Не зря же Отрёкшийся передал ему неосквернённые «слёзы» с кроны Звёздного Древа Хиздесерима.

— Знать бы ещё, зачем именно он это сделал.

— Ну кое-что я предположить могу. Но лучше будет, если об этом расскажет сам Тиамас. Убеди его не противиться нашему плану и добровольно покинуть твой источник. У тебя есть полностью заполненная «слеза» в качестве временного вместилища. Так ты обезопасишь себя от его влияния, а тёмный феникс получит свой шанс на перерождение.

— И ты дашь ему им воспользоваться?

— Не знаю. Но в случае отказа я разобью его суть на осколки, которые раздам первым встреченным мною одарённым. Ваш ответ нужен мне сегодня до заката.

Ма́лек отвернулся от меня и теперь по-хозяйски оглядывал открывающиеся с балкона просторы его домена. Солнце уже подкрасило горизонт алыми тонами, предупреждая, что времени для раздумий мне оставлено не так уж и много.

Стоило мне выйти из обеденного зала, как возле меня тут же появились сопровождающие. Я даже вздрогнул от неожиданности, когда на этот раз среди них увидел ту самую девушку в золотом платье, которая так нелюбезно встречала меня на этом конце Моста. И за прошедший день ненависти в её глазах не убавилось ни на йоту. Благо, рот на этот раз она держала закрытым, ограничившись лишь тем, что буравила мне спину своим испепеляющим взглядом. Да на здоровье, она от этого даже не вспотеет.

Вернувшись в свою спальню, Полемы я там не застал. То ли ушла к себе, то ли занята ещё какими-то делами. Например, строит с хозяйкой дворца коварные планы на счёт меня и Ма́лека. О которых, я надеюсь, она мне потом непременно доложит. В общем, самое время поговорить с тем, от решения которого сейчас зависит очень многое.

— «Бес», — обратился к нему я. — «Или правильнее теперь будет называть тебя Тиамас?»

— «В отличие от своих врагов я не верю в магию имён», — ответил он. — «Можешь называть меня как хочешь.»

— «А во что ты тогда веришь?»

— «Уж точно не словам Ма́лека. Разве что тем, где он грозится расщепить меня на части. Здесь он способен на такое.»

— «Зато ты можешь верить мне. И слова здесь не нужны.»

— «Даже если ты искренне стремишься к чему-то, в конечном счёте тебе могут не позволить этого достичь. Никто из них не заинтересован в том, чтобы я или мои собратья вернулись в этот мир. Они знают, чем им это грозит.»

— «Отрёкшийся дал тебе „слёзы“, а вместе с ними надежду. Как бы ты не относился к нему, но не можешь отрицать, что он видит и знает больше, чем те, кто пришёл не его место. Значит, выход есть. И я постараюсь его для тебя найти. Но мне понадобится твоя помощь. Расскажи мне всё, что ты сумел вспомнить.»

Я чувствовал сомненья Беса, его страх пустоты и нежелание лезть по собственной воле в клетку. Но, с другой стороны, то был шанс на его полноценное перерождение. И в итоге он согласился.