Пластмассовый мир

Глава 7 Безумное томление

Не прошло и часа как дверь в комнату снова открылась.

— Вас приказано конвоировать в камеру, — произнёс грубый голос стражника.

Артёма вежливо, но всё же насильно, повели в другое подземелье.

Тёмный влажный подвал. Воздух пропитан затхлостью, плесенью и отходами. Запах показался знакомым, словно Артём вновь вернулся на ту самую заброшку, с которой всё началось.

Скрипучая дверь камеры звякнула, замок щёлкнул. Тюремщик, насвистывая и крутя на пальце связку ключей, удалился прочь из этого зловонного места. Артём, запертый за решёткой, уныло смотрит ему в след.

Помещение, огороженное ржавыми прутьями, было слишком низким, чтобы стоять в полный рост, и слишком тесным, чтобы лечь и вытянуться. Это скорее клетка для собаки, чем для человека. Под потолком виднелась маленькая прямоугольная бойница —, вероятно, местное окно. В него просматривался двор и стрельбище — то самое, на котором утром стоял Артём, испытывая технологии альтернативного будущего.

Вокруг — такие же клетки. В них было не так уж много народа. Видимо, правосудие здесь работает исправно.

Артём сел на пол, облокотился на прутья и глубоко вдохнул. Закашлялся от приступа тошноты — к местному смраду нужно было привыкнуть, прежде чем дышать полной грудью.

— Добро пожаловать… кхе-кхе, — из-за спины из соседней клетки донёсся добродушный старческий голос.

Артём вздрогнул и отпрянул от прутьев. С той стороны на него из тени смотрел пожилой эльф в красном потрёпанном временем балахоне жреца. Ткань покрыта грязью, повсюду порезы, разошедшиеся швы. Цвет только отдалённо напоминает тот лоск каким сверкали жрецы на стрельбище. Под балахоном у него не было никакой одежды. Впалые щёки, костлявые пальцы — всё в нём говорило о крайнем истощении.

— Кто вы? — спросил Артём, усаживаясь так, чтобы видеть собеседника.

— Я? — его голос был скрипуч, ему с трудом удавалось говорить громче шепота. — Я Аврорий, для друзей просто Авро… кхе-кхе-кхе, — он закашлялся. — А я с кем имею честь? — Старик наклонил голову и посмотрел на Артёма исподлобья с вымученной улыбкой.

— Меня зовут Артём.

— Ну, здравствуй, Артём… Я уж было подумал, тебя зовут Юрий, — усмехнулся он. — Видел утреннее представление. Это было необычайно красиво, — Авро запрокинул голову, словно вспоминая увиденное.

— Спасибо, но там не было моей заслуги, просто повезло, — пожал плечами Артём.

— Я так не думаю… На всё воля Владилена, друг мой. Всё, что должно произойти, произойдёт. Случайностей не существует — есть только неизбежности.

— Не думаю, что Владилен как-то причастен к тому, что со мной происходит, — усмехнулся Артём и покачал головой.

— Не стоит недооценивать волю Всего Отца. Он есть сама вселенная, само бытие в чистом виде, — старик тихо рассмеялся.

— За что вас сюда посадили? — спросил Артём.

— А разве не очевидно? — улыбка Авро стала шире. — За ересь.

— Видимо Владилен не должен быть вселенной?

— Никто не знает, что есть Владилен! Но есть только одна «правильная» трактовка священного писания, и тот, кто видит её иначе… оказывается здесь, — старик развёл руками.

— А кто решает, какая трактовка правильная? — усмехнулся Артём.

— А это, мой друг, правильный вопрос, — старик придвинулся ближе. Лучи света упали на его безумные мутные глаза. Он был словно слеп, но при этом смотрел прямо как зрячий. По коже Артёма побежали мурашки. — Ни у кого нет монополии на истину, — прошептал старик. — Только тссс, — он прижал палец к губам. — Не говори это тем, кто наверху… Они не поймут.

Старик казался безумным. От него веяло какой-то бродяжьей философией — такой, что бывает у пьяниц: вежливых, разговорчивых и вечно чего-то просящих на людных улицах мегаполисов.

— А кто именно наверху? Кому нельзя этого говорить? — поинтересовался Артём.

— А ты не знаешь? — старик удивился. — Все те, кто ходят по земле, закованные в цепи собственного заблуждения.

— Говорите вы… чудно, Авро, — Артём постучал пальцами по прутьям. — Лучше быть в цепях заблуждений, чем в клетке.

— У-у-у, ты ошибаешься, Артём, — старик вновь откинулся назад. — Только потеряв всё, человек обретает свободу… Свободу говорить, думать, не бояться.

— У меня ничего нет, а мне всё равно страшно, — заметил Артём.

— Почему? — старик пододвинулся к прутьям ближе. Артёму захотелось отодвинуться дальше, но места уже не было. — Что они могут с нами сделать? Наше достоинство уничтожено, репутация втоптана в грязь. Всё, что им осталось, — это убить нас. А если тебе не страшна смерть, значит, тебе больше нечего терять. И бояться тоже нечего.

— Они могут пытать нас, ломать кости, вырывать ногти… много чего могут. Фантазия рисует мне много способов пострадать.

— Боль существует только в твоей голове, Артём. Это ты впускаешь её внутрь. Истинные страдания мы создаём своими желаниями. Желания безмерны, а реальность… — Авро провёл руками по прутьям клетки — … ограничена. Мы хотим того, чего не можем получить — и страдаем. Из-за этого мы грешим и причиняем боль другим.

Артём закатил глаза:

— У вас в голове, конечно, лютая мешанина.

— Нет, всё просто и ясно, — запротестовал старик. — Мы живём в мире, где всё, что должно случиться, уже случилось. Всё предопределено: от начала мироздания до последнего вздоха последнего существа.

— Если всё предрешено, если страдания от желаний, то почему я страдаю, ничего не желая? Почему я здесь? Я этого не выбирал.

— Ты глупец, Артём, — усмехнулся Авро.

— Ну спасибо, что не трус. — ответил тот с усмешкой.

— Трусом быть не стыдно. Все чего-то боятся. Каждый может что-то потерять. Но если у тебя ничего нет — тебе нечего бояться.

— А как же страх за свою жизнь?

— Это животный страх, Артём. Он не должен владеть разумными существами, — возразил старик. — Да и в конце концов, — он указал на соседние клетки с широкой улыбкой, — разве это жизнь?

Артём невольно улыбнулся.

— Что-то я вас не пойму. То вы говорите, что свободны, то — что жизнь у вас не жизнь. Я думал, вас всё устраивает.

— Ты меня не понял, — Авро стал серьёзен. — Я говорю о мире в целом… Мы живём в несправедливом мире. Люди, такие как я и ты, гниём в подвале, потому что…кстати… почему ты здесь? — он умолк, глядя на Артёма.

— А… я… просто не захотел выбирать между большим и меньшим злом, — пожал плечами он. — Когда передо мной такой выбор… я… — Он усмехнулся — … предпочитаю не выбирать вовсе.

— Ошибаешься, — ехидно усмехнулся старик. — Отказ от выбора — тоже выбор. Бей, беги или замри. Мы всегда выбираем. Даже бездействие — это действие.

— Что ж, мой выбор привёл меня сюда, — пробормотал Артём.

— Череда выборов, — поправил Авро. — Если отмотать время назад, в каждой точке ты делал выбор. Ты думал, что поступал осознанно, но на самом деле…

Речь старика изменилась. Она стала чуждой, будто не из этого мира. Не так говорят в средневековье. Артём, насторожившись, подошёл ближе к прутьям, чтобы разглядеть собеседника.

— … мы — автоматы в руках вселенной. Мы минимизируем затраты энергии, движемся по пути наименьшего сопротивления. Капли дождя падают вниз, потому что их тянет к себе земля. Реки текут в низины, озёра покоятся во впадинах… Мы такие же капли. Мы подчиняемся силам, что сильнее нас, обстоятельствам, что больше нас. Ты думаешь, что выбираешь… но все твои выборы уже сделаны. Ты просто ещё не знаешь об этом. И всё, что тебе остаётся, — это принять свои выборы.

— Кто вы вообще такой? — прищурился Артём.

— Просто безумный старик в клетке, — пожал плечами Авро. — А ты — парень, который способен пробуждать священные артефакты. На площади ты уже сделал выбор. Выбор, который запустил множество процессов… Ты ещё не понимаешь. Даже сильные мира сего не понимают.

— Чего они не понимают?

— Что ты уже запустил цепочку событий, которая изменит нас всех. Этот выбор был сделан, когда ты ступил на эту землю. Когда ты родился. Когда твой пра-прадед впервые увидел пра-прабабушку… Всё что должно случиться уже случилось. Это уже написано в книге мироздания, когда-то давно, рукой… Владилена.

— И что же произойдёт? — спросил Артём.

— Ты всего лишь капля, несущаяся в реку. А бурные потоки вынесут тебя в море, — старик усмехнулся.

Артём махнул рукой:

— Кажется, мысль за вами гналась, но вы её обогнали, — фыркнул он.

— Выбора не существует. Все истории уже написаны, — голос Авро стал слабее, почти неразборчив, он снова перешёл на шёпот.

Артём больше не слушал. Мысли унеслись далеко — в уютную квартиру на седьмом этаже. Вспомнилось, как он забирался на крышу, чтобы смотреть на огни города. Тогда, как и сейчас, он пытался спрятаться от проблем. Сбежать от них. Но ощущение было такое, будто попытки убежать только усугубляют его положение.

Артём тосковал не столько по дому, сколько по самому ощущению уюта — быть в тепле, чистоте, сытости. Эти мысли не давали покоя. В этом мире не было ни одного безопасного места. Всё, казалось, сотканным из игл и лезвий — любой шаг грозил гибелью. И всё что оставалось делать, это лавировать между смертельными опасностями, выбирая единственный доступный безопасный путь. Словно и вправду Артём уже давно ничего не решал.

И в какой-то момент своих рассуждений парень решительно встряхнул головой:

— Нет, я сам принимаю решения! — отчеканил он, будто отгоняя заразные безумные идеи старика. — Ух, еретик, — бросил он ему, погрозив кулаком.

Авро рассмеялся в ответ.

Принесли еду. Деревянная чашка и ложка. Чашка наполнена— серой, безвкусной, лишённой аромата кашей, сваренная будто бы из подножного корма. Артём никогда не был так счастлив. Уплетая за обе щёки, он ощутил неожиданный прилив радости — каждая ложка казалась вкуснейшим блюдом. Он даже прослезился от того, что наконец-то поел.

На миг его пронзила мысль: а что, если Эльвира отравила еду? Может, она решила замести следы заговора? Но желудок заурчал, требуя добавки, и Артём решил, что даже если пища и отравлена — оно того стоит. Он доел всё до последней капли и вылизал деревянную чашку, голод творит с людьми страшные вещи.

Солнце село.

В подвале стало холоднее и темнее. Теперь невозможно было различить хоть что-то. В этой тишине и мраке Артём уснул сном младенца.

Скрип ключа. Медленное скрипучее открытие решётки. Артём резко открыл глаза. Кромешная тьма. Всё ещё ничего не видно. Сколько прошло времени? Секунды или часы? Это ему приснилось? Или кто-то действительно сейчас стоит перед ним во тьме?

Наверное, сон. Кто станет шарить по клеткам в полной темноте… ведь так?

Артём поёрзал и снова закрыл глаза в попытке провалиться обратно в сон.

По полу прошёлся ледяной сквозняк. Дверь клетки снова заскрипела.

Артём открыл глаза. Всё так же темно.

Нет, так не должно быть. Он чувствовал себя так, словно стоит на краю обрыва или лежит с незапертой дверью в собственной квартире. Не хватало ощущения безопасности. Лёгкая тревога постепенно разгоралась где-то внутри и судорогой пробивало руки и ноги.

Протянув руку вперёд, он медленно пополз к выходу. Там, где должна была быть дверь, — пустота. Он продвинулся ещё немного вперёд и нащупал её. Дверь была распахнута. Кто-то действительно открыл клетку… и, возможно, ушёл.

А может, и не ушёл. А стоит сейчас в паре метров, прямо в темноте. И смотрит…

Орки, говорили, что умеют видеть в темноте. А вдруг это орк? Или что-то похуже? Какой-нибудь монстр из-под кровати? Воображение Артёма тут же нарисовало образ жуткой бледной женщины без глаз, которая в скрюченной позе стоит где-то в метре от него и готовится к резкому рывку, как в каком-нибудь дешёвом ужастике.

Он покачал головой. Кромешная тьма. Нет разницы, в какую сторону смотреть. На секунду он потерял ориентацию в пространстве. Приступ паники накрыл с головой, он вцепился в прутья клетки, чтобы удержаться в вертикальном положении. Живой кошмар.

— Выбор уже сделан, Артём, — прошептал Авро из соседней камеры.

Какой выбор? Остаться? Бежать? Замереть и умереть? Что этим хотел сказать безумный старик?

Артём не знал, что делать, но чувствовал: если его выводят из темницы — скорее всего, это не враги. Если бы его хотели убить, можно было бы просто убить.

Он поднялся на ноги и пошёл вперёд, держась за прутья, ступая осторожно, стараясь не шуметь. Упираясь в стенки он на ощупь выбирал дальнейшее направление.

Внезапно во тьме промелькнул тусклый огонёк. Он слегка качнул головой пытаясь понять как нужно смотреть что бы снова его увидеть. Это замочная скважина, сквозь которую пробивается свет. Отлично, хоть какой-то ориентир.

Подкравшись ближе к двери, Артём заглянул в эту самую скважину. По ту сторону — проходная. За небольшим столом, облокотившись на руки, спал тюремщик. На столе — свеча, тот самый маяк, что вывел Артёма из тьмы. Стол сразу напротив двери.

А если попробовать открыть дверь? — подумал он. — Насколько громко это будет? В воображении Артём увидел, как скрип пробуждает стражника, как тот поднимает тревогу, и как другие эльфы сбегаются со всех сторон и забивают его насмерть.

Нужно найти другой способ.

Он прижался к двери, чтобы разглядеть получше через щель замочной скважины, что ещё есть по ту сторону. Оказалось, дверь открывается от себя. Она неожиданно легко поддалась и начала со скрипом отворятьсяч.

Артём в ужасе схватил ручку, чтобы остановить движение двери, не дать ей удариться о стену.

Он зажмурился.

Тишина.

Открыв один глаз, он увидел, что тюремщик продолжает мирно храпеть.

Невероятная удача.

Артём в полуприседе выбрался в коридор. Тихо прикрыл за собой дверь. Перед ним было два пути: налево или направо. Узкие, тёмные коридоры. Спрятаться там в случае чего не получится.

Он замешкался. Не знал, куда идти. И тут — тюремщик зашевелился и начал что-то бормотать.

Артём моментально юркнул в правый коридор и, крадучись, побежал. За поворотом — новый тёмный коридор. Он ступал почти бесшумно, на цыпочках, будто вор.

Развилка. Налево, направо — или лестница вверх.

Он не помнил, куда идти. Мысли были спутаны. Всё смешалось.

Шаги. Справа. Кто-то идёт за следующим поворот, освещая путь свечой. Её тусклое мерцание подсказывает, что этот кто-то вот покажется из-за угла.

Артём собирался свернуть влево — но та слишком длинный коридор, его там точно заметят! Он взбежал по лестнице вверх. Второй этаж. Там — снова шаги по смежному коридору, видимо другой стражник. Артём поднялся ещё выше. Кто-то шёл по пятам. Парень юркнул в один из коридоров четвёртого этажа. Под ногами — ковры. Шаги позади не стихали. Он метался в панике от угла к углу, не зная где спрятаться.

И вот он выходит на тупик. В конце этого коридора — две двери и окно, за которым виднелся тусклый свет Кирова. Окно — лучше, чем ничего, подумал Артём.

Он подбежал к нему, выглянул. Высоко, падать будет больно. Стены из брёвен — по ним не взобраться.

Шаги приближаются. Нужно что-то решать.

Парень толкнул правую дверь — не открывается. Левая — поддалась. Быстро войдя внутрь, он осторожно прикрыл дверь за собой, стараясь не хлопнуть. Сердце колотилось. Руки дрожали. Он спиной прижался к двери, молясь, чтобы тот, кто шёл за ним, свернул в другую сторону, и что бы по злому стечению обстоятельств он не шёл именно сюда.

Шаги стали затихать.

Артём выдохнул с облегчением. Взгляд зацепился за нечто знакомое, это зеркало со смартфоном. Сейчас, в свете свечи, помещение выглядела иначе, но… это были покои Эльвиры.

Сердце вновь бешено застучало. Артём медленно повернулся.

Он увидел её.

Эльвира была прикована к тем же цепям, к которым утром приковывали его самого. На лице — следы побоев. Платье, то самое, что было на утро, теперь порвано в нескольких местах.

Девушка подняла голову. Сквозь растрёпанные волосы взглянула на него:

— И снова здравствуй? — её брови поднялись от удивления.

От автора.

Спасибо, что дочитал до конца.

Твой лайк = неформальное спасибо за мою историю

Комментарий = возможность сделать историю лучше и глубже

Буду признателен и за то, и за другое