Последняя из рода

Глава 11

Глава 11

Я торопливо засунула документы себе за корсаж (мой наряд не предусматривал такую пошлость, как карманы), вернула на законное место столешницу и аккуратно выскользнула на цыпочках из кабинета, воровато оглядываясь по сторонам.

- Ага, милочка! – услышала я за спиной тихий глумливый голос Бадди. – Я так и знал, что мои опасения не беспочвенны. И не нужно смотреть на меня так! Я не сумасшедший! Ты только что вышла из кабинета моего отца. Что ты там делала?

- Ну, хорошо, - устало вздохнула я, чем вызвала ликующую улыбку своего собеседника. – Раз уж так случилось, то я готова тебе всё рассказать… Не пригласишь даму в свою спальню? Не хотелось бы мне беседовать в коридоре.

От моих слов в глазах Бадди разгорелся пожар мрачного удовлетворения, он посторонился и пропустил меня в свою комнату. Большая, светлая и даже немного кокетливая комната выходила в сад, а не на полуразрушенный свинарник, как моя. Имела добротное кресло, в котором с трудом умещалось тело «братца» в некоем подобии восточного халата, из-под которого выпирало внушительное пузцо и застенчиво выглядывали панталоны необычного персиково-розоватого оттенка (строго говоря, этот оттенок назывался цветом бедра испуганной нимфы, но Алина никогда не интересовалась подобными мелочами). Тут же стоял небольшой стол, пара стульев, а за ширмой пряталась обширная кровать. Я опустилась в соседнее кресло и мысленно дала себе подзатыльник, решив, что не ко времени сейчас изучать обстановку чужой комнаты.

- Кажется, ты что-то хотела мне сказать, дорогуша? – нервно облизнул губы Бадди. – Да, кстати, как тебя зовут?

- Предпочитаю, когда ко мне обращаются по имени Алина, - широко улыбнулась и прищурилась. – То есть, ты даже не сомневаешься в том, что я не твоя… почившая родственница?

- Если бы ты знала, сколько раз я намекал Алинаре, что буду рад увидеть её в своей спальне, даже не спрашивала бы сейчас, - пропел Бадди и опасно наклонился ко мне. – Жаль, что она не рассмотрела своего счастья – всё витала где-то в облаках и шарахалась от меня, словно я прокажённый! Она, вишь ты, подчёркивала тем самым, что я ей не ровня. Так-то оно так, конечно… Ну, так что? Откровенность за откровенность?

- Как скажешь, милый! – радостно согласилась я, мысленно решив, что дело было не в Алинаре и каком-то её снобизме, а в самом Бадди, от которого тошнило даже психически устойчивую меня. - Ты был абсолютно прав – я на самом деле демон. Тьфу, демоница. Мой дар убеждения позволяет властвовать над вами. Всеми вами!

- Как это, властвовать? – потрясённо пискнул Бадди и, плотно запахнув свой халат, сжался в кресле, испуганно втянув голову в плечи.

- А вот так, - многозначительно протянула я, дёрнула за свой рукав, вытаскивая при этом длинную белую верёвицу, которая служила вместо резинки на запястье, и быстро повязала на руку Бадди, пока он не прочухнул какой-то подлянки с моей стороны, продолжая на удивление поганенько улыбаться. – Я только что наложила на тебя страшное и жуткое проклятие – куриную немочь!

- И что это за проклятие? – одними губами прошептал Бадди и посмотрел на свою руку таким взглядом, словно видел вместо неё чёрную мамбу.

- Э, брат… - загадочно протянула я голосом Карлсона и сожалеюще покачала головой, мол, как же тебя так угораздило. – Даже не спрашивай! Впрочем, оно не вечное и пройдёт само, а верёвка на твоём запястье даст знать, когда оно спало. Но! Важное условие: ты молчишь о том, кто я такая. Нет, не так: ты молчишь и сидишь в своей комнате ещё сутки. Понимаешь? Ни намёка, ни лишнего движения в сторону моего разоблачения!

- И какие у тебя дальнейшие планы? – несмотря на то, что Бадди очень хотелось упасть в обморок, он смог выдавить из себя эту фразу.

- Ну, - равнодушно пожала плечами я и выдала свою лучшую улыбку. – Буду злодействовать и покорять этот мир. Сам понимаешь, что для тебя было бы выгоднее, если бы я это делала подальше от Домерсета, не правда ли? Вот и я о том же! Только папаша твой намёки эфирных вибраций в воздухе не ощущает, потому-то и настаивает на том, чтобы я вышла замуж за соседа-свиновода.

- Пожалуй, это не самая удачная его идея, Алина, - после долгой паузы вынужден был признать Бадди и даже попробовал мне через силу улыбнуться. Вышло кривовато и весьма неестественно, но я не привередничала.

- Вижу, что у тебя ко мне масса вопросов, - вздохнула я. – Эх, доброта моя меня когда-нибудь погубит! Готова ответить на один из них. Спрашивай!

Судя по всему, от этих слов молодой человек растерялся ещё больше, во всяком случае, он нервно облизал губы и бухнул первое, что пришло ему в голову:

- А что ты делала в кабинете моего отца?

- Как что? – я позволила себе приподнять брови в показном удивлении. – Злодействовала, конечно! Накладывала проклятия на всё, что попадалось под руку. Впрочем, тебя сейчас должно волновать несколько иное проклятие, не так ли?

- Конечно, - послушно согласился толстяк. – Куриная немочь.

Я ещё немного попугала Бадди, чтобы он продолжал оставаться в тонусе и не искал огрехи в моей истории и, на прощание помахав ручкой, отчалила, велев не скучать в одиночестве. Тот замотал головой и забормотал что-то согласное, но я уже не слушала – не до того сейчас. И нет, кретинизмом я не страдала, разумеется. Потому-то и не надеялась на то, что моя басня о демоне, собирающемся завоевать этот мир, продержится долго. Но мне, как человеку мирному и деликатному, всё же хотелось бы избежать ненужной шумихи.

Мне показалось, что утро наступило сразу же после того, как я закрыла глаза. Причём, снилось-то мне что-то приятное… какой-то молодой человек что-то шептал мне на ушко, заставляя меня хихикать и смущаться. Фу, гадость какая! Не иначе, предстоящая свадьба настраивает меня на лирический лад…

Как я и предполагала, Бадди сказался больным и вниз сегодня не спустился. Так, пока всё идёт по плану! Теперь бы только аккуратно подвести отчима к очевидной истине.

- Алинара! Мне бы очень не хотелось тебя торопить, но ты сама понимаешь, что тянуть дальше просто некуда – дата свадьбы со скотлингом уже завтра. Напоминаю ещё раз – ты вольная в своём выборе! Вольна выйти замуж по соглашению и дальше уж как оно будет – непонятно. Или поступить благоразумно и выбрать достопочтенного Кроссби Уэберса.

Я поняла, что сейчас я снова услышу получасовую оду в честь свиновода, поэтому решительно выставила вперёд руку.

- Ну, допустим, я решила стать благоразумной, - промокнув губы платком, заявила я, чуть удивившись тому, что запугивание Алистера нынче какое-то вялое, без привычного огонька.

- Это же просто чудесно! – обрадовался отчим, который уже наверняка потратил деньги свиновода, выданные авансом за моё «да!». – В таком случае, обрадуем дорогого соседа.

- Только, как быть с лордом Марком Рейном? Вряд ли клан Харнеров из тех людей, что спокойно снесут оскорбление? – поинтересовалась я словно невзначай.

Судя по испуганному лицу Алистера, так далеко он не думал. В его мыслях всё было максимально просто.

- Хм… тогда вот как поступим, - в голосе отчима сталкивались глыбы льда, он смотрел на меня максимально строго, чтобы я и пикнуть не смела против: - Завтра ты отправляешься в храм Великого. Там говоришь скотлингу, что передумала, и мы объявляем о том, что ты выходишь замуж за другого. Свидетелей будет достаточно для того, чтобы проклятый парень даже не дёрнулся! А сейчас немедленно отправляйся в комнату к своей матери и отыщи её подвенечное платье. Может, и подойдёт тебе по размеру – сама-то ты тоже худая, в чём душа держится!

Отчим презрительно фыркнул и добавил, что фигура его жены была настолько далека от идеала, что ему даже не удалось продать на рынке Домерсета практически ничего из её вещей после смерти леди Клары. А мне вот, авось и сгодится чего. В любом случае, выбор у меня невелик: либо я остаюсь со своим гардеробом, либо изыскиваю наряды среди одежды матери. Да, «обновки» весьма условные, конечно…

Я не стала дослушивать измышления Алистера, а быстро встала из-за стола. Желание сделать Бадди сиротой было сильно, как никогда…

Ещё накануне я аккуратно выяснила у нашей кухарки, что комната леди Клары находилась возле лестницы на втором этаже и я сначала приняла её за чулан для мётел. Оказывается, нет. Просто моя маменька, оказывается, любила начинать хлопотать по хозяйству задолго до рассвета, вот и поселилась так, чтобы никого не стеснять своей неуёмной работоспособностью.

Дверь немного разбухла и её перекосило, так что я с трудом попала в пыльное помещение. «Странно, что мне не велели тут убраться!», - подумала я, топчась у входа. Однако, когда я прошла дальше, всякие вопросы отпали: в эту жалкую каморку и не поселишь никого, кроме неприхотливого хомячка, разве что… Комната Клары по простоте и аскезе напоминала монашескую келью в Соловках: узкая койка возле небольшого полуоконца, два сундука под нею, стол и стул.

Я прошла, села на кровать, потрогала рукой одеяло, аккуратно сшитое из маленьких разноцветных лоскутков. Одеяло было таким же худым и стареньким, как и у меня… в голове пронеслись воспоминания: вот Алинара сидит тут, на стуле, Клара расчёсывает густые волосы девочки и что-то говорит ей, с заботой склоняясь над дочерью… вот Алинара учится рукодельничать и, тяжко вздыхая, распускает швы, которые вышли кривоватыми.

Неожиданно, подступили слёзы, которые я тут же подавила в зародыше, рассердившись на свою глупую сентиментальность и нелепую жалость к тому, что нельзя изменить.

- Ничего-ничего, - глухо пробурчала я, прислонившись спиной к кровати и размышляя о том, что Клара оказалась не такой уж бесхребетной, как думал её муженёк. Во всяком случае, у неё достало духу позаботиться о будущем Алинары. Ведь она не могла не знать, что девчонке придётся нелегко после её смерти…

Я неловко вытерла тыльной стороной ладони непрошенные слёзы, тут же застеснялась и полезла под кровать, с хеканьем вытащила сундуки с одеждой и уставилась на тряпки, переложенные пучками душистых трав.

- Видел бы меня сейчас кто-нибудь из моих коллег и партнёров по бизнесу, - вздохнула я. – Вот смеху-то было бы! Алина Викторовна Зарайская рыдает над судьбой двух несчастных женщин - спешите видеть…

Сама на понимая, почему, я вытаскивала скромные платья, более подходящие нищей вдове, нежели леди Кларе. Никак не могла взять в толк, откуда взялась столь удивительная жадность у Алистера. Нельзя было сказать, что семья настолько бедствовала…

Не до конца понимая, что я делаю, я распласталась на пузе и заметила, что сундуков, оказывается, три. Я в пару ударов сердца заползла под кровать и выволокла на свет божий ещё один старый сундук с одеждой, открыла его и моё лицо непроизвольно расплылось в грустной улыбке: сверху лежала записка, в которой выцветшими чернилами было написаны слова: «Моей дорогой Алинке. Прости, моя девочка, за то, что я не смогла тебе дать счастливое детство. Поверь, это было не в моих силах. Зато я нашла того человека, который сможет позаботится о тебе в дальнейшем. На дне сундука лежит моё платье, в котором я вышла замуж за твоего отца. Надеюсь, что оно принесёт тебе больше счастья, чем мне». И эти наряды были нисколько не похожи на старое тряпьё служанки. Тонкие лёгкие платья с нижними юбками, милые панталончики с нежными кружавчиками, небесно-голубая амазонка из плотной шерсти, маленькая шляпка ей в тон, несколько сорочек и вот… тяжёлое многослойное сливочно-белое подвенечное платье.