Последняя из рода

Глава 6

Глава 6

А ведь и точно! Бедняжка Алинара была девочкой милой, покладистой, робкой, но, извините, не слишком сообразительной. Не тем будь помянута, как говорится… так вот, она принимала всё, что творилось вокруг, за чистую монету. А, между тем, не мешало бы иметь хоть чуточку критического мышления со стороны. В частности, Алистер со злорадной улыбкой сообщил падчерице о том, что к ней едет жених. Издалека, с Равнин Дейтона. Только эта новость уже могла заставить девушку затрястись от ужаса. Правда, потом ещё отчим добавил, что нраву этот женишок самого жёсткого, не сказать бы хуже, и ходят о нём самые нелицеприятные слухи. Но свадьбе быть! Увы и ах!

Однако, стоит отдать должное Алинаре – прежде чем решиться на то, чтобы утопиться в фонтане, она продержалась довольно долго – целых две недели угроз, намёков и откровенного запугивания сделали своё дело – она практически была в прострации от шока и решила избавиться от навязанного ей замужества единственно доступным способом: просто умереть! Н-да… и надо бы пожалеть сироту (и жалела, чего там, но от самой себя скрывала), только вот рот против воли расползался в ядовитую ухмылку: в тот час, когда Алинара самостоятельно залезла в чашу фонтана, я оказалась там же совсем не добровольно.

Я впервые с того момента, как очнулась, вспомнила это прискорбное событие. Женечка всегда был скорбен главою, зачем уж скрывать очевидное? Так что главным инициатором и основной движущей силой моего устранения с их пути к семейному счастью была, конечно же, моя секретарша.

Я невольно радостно хрюкнула и зажмурилась от счастья, вспоминая выражение лиц моих убийц. Интересно, что они делали бы потом? Женечка бы наверняка пытался изображать вселенское горе от моей безвременной кончины. Только это лишь до того времени, как выяснится его причастие к моему убийству. Камеры в моём загородном доме были повсюду, в том числе и в саду. Нет, это не было связано с тем, что я чего-то опасалась – я своё уже отбоялась… просто бережёного Бог бережёт…

Да, кто-то скажет, что я пристрастна к своему мужу, называя его идиотом, ведь убийство в этот день было не запланировано, оно случилось… если можно так сказать, спонтанно. А так он бы подготовился на совесть, да! Только меня не переубедить: он дурак, гад и сволочь! Вот интересно, когда Женечка узнает о том небольшом сюрпризе, что я оставила ему напоследок? Думаю, что скоро!

Я приуныла, подумав о том, что у меня там, в том мире, остались дети и бывший муж… хотя, кого я обманываю? Дети мои уже давно взрослые, Дмитрий, того и гляди, заделает своей импортной Монике уже собственных бейби, Манька, конечно, без царя в голове, и вспоминает о родителях только пятого и двадцатого числа каждого месяца, когда мы пополняем её счета. Про Леонида и говорить нечего – за эти годы мы стали друг другу добрыми друзьями, но…

Вот и выходило, что я, как Алинара, тоже навроде сироты получаюсь. И тут злобно-радостная улыбка промелькнула по моим губам. Заморили гады, значит, девчонку? И я вместо неё? Так неужели злодеям сойдёт это с рук? Я приосанилась на подушках, нетерпеливо поёрзав. Нет, меня нельзя назвать светлым ангелом мщения, потому как самой мне до нимба, скажу прямо, далеко. Но! В чём-то же есть кармический смысл моего тутошнего существования?

Приняв какое ни на есть решение о собственной дальнейшей жизни, я стала загибать пальцы, определяясь с очерёдностью своих действий. Итак, для начала бы не худо посмотреть на всё своими глазами, не доверяя воспоминаниям погибшей девочки. Потом разузнать правовые основания моего здесь нахождения, затем дождаться женишка… а там уж как карта ляжет: если тот на самом деле будет тираном или кобениться станет, так я быстро найду способ от него избавиться без вреда для своей кармы. Если нет и неизвестный мне лорд Марк Рейн из клана Харнер окажется договороспособным мужичком, побеседуем с ним «за жизнь», глядишь, и найдём точки соприкосновения для дальнейшего продуктивного сотрудничества.

Собственно говоря, с этими жизнеутверждающими мыслями я и уснула. А проснулась по вполне тривиальной причине – меня неудержимо тянуло посетить место уединения, сиречь сортир. На улице уже рассвело, откуда-то с первого этажа я услышала шаги, грохот кастрюль и тазов, из чего я сделала вывод, что рабочий день уже начался.

Изрядно продрогнув под своим несуразным одеялком, я скрюченной кракозяброй проскакала до двери, стараясь не пораниться босыми ногами об острые осколки давешнего кувшина, безуспешно подёргала её в разные стороны и выдала сакральное:

- Замуровали, демоны! Очевидно, боятся, гады, что я ещё чего-нибудь сотворю, а им, паскудникам, такое тоже не с руки.

Ну, что же, а мы люди простые, негордые, мы подождём… вот тут, закутавшись в одеяло. Однако, ожидание затягивалось, я успела пару раз покричать возле двери, напрягая больное горло. Затем, от нечего делать, решила попеть песни. А чего? Дело хорошее.

- Меж нами памяти туман ты как во сне-е, ты ка-ак во сне-е. Наверно, только дельтаплан поможет мне-е, памо-ожет мне. Наивно эта-а и смешно, но та-ак легко маа-им плеча-а-ам… - я пела громко, с чувством, ответственно относясь к выбранному репертуару, и в этом месте я картинно раскинула руки, но едва не рухнула на пол, запутавшись в одеяле.

Н-да! Вот незадача-то где! Приезжает женишок на смотрины, речь держит, мол, жениться хочу, сил нет… и букет роскошный дарит! А тут я, не будь дурой, букетик-то цепляю, глаза на ясного сокола поднимаю… и радую шикарным фингалом под глазом и выбитым зубом! И что тогда? А ничего: слово сказано, а пацан своё слово не забирает! Я мерзейше хихикнула, поёрзала ещё немного и подкралась к двери. За ней была возмутительная тишина. Однако, а для кого я вообще горло драла? Или ту вчерашнюю ведьму не устроил мой репертуар? Так я разное могу. Покричав чуть-чуть в замочную скважину: «Владимирский централ, ветер северный, этапом из Твери зла немеряно…», поняла, никто не оценил, и заорала совсем уж нешуточно, что ещё немного побуду взаперти, и непременно описаюсь!

Ага, это же просто решительным образом самый натуральный скандал! Немного потанцевав возле запертой двери, я решила вернуться в свою кровать, рассудив так: очень-очень долго моё заточение продлиться просто не может. Оно и для репутации семьи вредно, и вряд ли отчим со своим сынком планировали заморить меня голодом. А потому нужно просто ещё чуток подождать, хоть моё настроение падало с каждой проведённой минутой. Впрочем, просто так ждать было не с руки, и я решила прогуляться по своим «хоромам».

Хотя, если быть честной, то я всё рассмотрела ещё вчера: убогую узкую кровать, как в монашеской келье, тонкую блиноподобную подушку, наполненную чем-то упругим и шуршащим вместо лебяжьего пуха, и худое одеяльце, чуть коротковатое, а потому закрывающее на выбор ноги или плечи. Ну, про табуретку с тазом и отваром ромашки и говорить не стоит. А, вот! В углу, в маленьком закутке, стоял колченогий стул с более внушительным тазом, висело старенькое выцветшее полотенце и был небольшой осколок мутноватого зеркала. Тем не менее, я тут же схватила этот осколок и стала рассматривать себя. Ну, не могу сказать, что я была рада увиденному отражению: волосы длинные и приятного шоколадного оттенка, но сейчас спутанным колтуном спрятанные под чепцом. На милом личике сердечком недобрым светом горят большие карие глаза, небольшой прямой носик и губы бантиком дополняли картину. Разумеется, ничего от моей бывшей внешности не осталось…

- Ничего, прорвёмся! – пробормотала я, задрав подол и уставившись на бёдра без всяких признаков нежных округлостей. – Зато без лишнего веса! А то я слышала, что есть такой грех, как чревоугодие. И кто знает, как местное божество отнесётся к нему.

Пошарив немного в воспоминаниях Алинары, ничего похожего не обнаружила, но клясться бы не стала. Тяжко вздохнув, решила, что проблемы сами по себе не растворятся, а это значит, что нужно из решать, не отходя от кассы. И начинать нужно с малого: надеть на себя что-то, отличное от одеяния нищего привидения. Невеликий гардероб Алинары оказался тут же, так что я нацепила на себя свежую, но столь же тоскливую сорочку, затем тёплое платье с длинными узкими рукавами и шнуровкой впереди. Кое-как расчесала свои волосы гребнем, заплела в косу и завязала верёвочкой. Затем сунула ноги в мягкие тапочки наподобие тех, что видела вчера на старой ведьме… Ну, как-то так! Мой утренний лук готов!

Не успела я вдоволь налюбоваться на мои шерстяные полосатые гетры, как раздался уже знакомый мне скрип входной двери и невнятное ругательство давешней ведьмы.

- Чего это вы, леди Алинара, черепки-то не убрали, коли кувшин разбили?

- Потому что гладиолус! – привычно огрызнулась я и поправилась, заметив удивлённое старушачье лицо. – Тебя забыть спросили, дура старая, вот почему! Ты меня зачем закрыла в спальне? Я тут, пока тебя ждала, чуть не описалась!

На это заявление бабка сделалась совсем уж задумчивой, прошлёпала к убогому ложу и с некоторым усилием выволокла из-под него большую кастрюльку, снабжённую крышкой и приличного размера ручкой. А, ну да, конечно! Знаменитая ночная ваза… боюсь, что именно сейчас я не в состоянии отвечать на вопросы служанки, предпочтя молча покинуть комнату в поисках укромного уголка. Пока я внутренне не готова к использованию горшка по назначению.

Заодно я решила осмотреть дом (чуть позже, конечно). Ну, что же, моё первое впечатление о нём, как о большом сарае, мало изменилось: двухэтажное приземистое строение было сложено из серого камня. На первом этаже были хозяйственные помещения, комнаты прислуги, кухня, гостиная и, вроде бы комната, нечто среднее между кабинетом управляющего и деревенской библиотекой. Я сделала себе заметку, что сюда мне непременно нужно будет наведаться чуть позже, а пока, не особо отсвечивая, пошариться по дому.

На втором этаже были спальни членов семьи, которые я пока в расчёт не брала. В который раз поблагодарив местного бога за то, что я догадалась надеть эти чудесные мягкие тапки, я козлоногой и чуть скособоченной ланью тихо прошмыгнула в сторону кухни. Направление последней мне подсказали грохот кастрюль и сомнительные ароматы жарящегося на масле лука и рыбы, доносившиеся оттуда.

Тучная повариха (я даже не стала копаться в памяти, выясняя её имя) помешивала здоровой ложкой что-то в большой кастрюле. Кажется, на завтрак у нас нынче рыба и каша. Не скажу, что самое аппетитное сочетание, но со вчерашнего утра у меня в желудке не было ни крошки. Да и раньше, судя по всему, моё тело особо-то не раскармливали. Фу, гадость! Когда запах рыбы стал совсем уж невыносим, я медленно отползла от открытой двери, горько тихо прошептав:

- Нет, чтобы омлет приготовить на завтрак, свежую булочку с корицей… трескоеды, что тут ещё скажешь!?