Прапорщик. Назад в СССР. Книга 7 (СИ)

Глава 24 Засада

Вопреки ожиданиям, разговора с Чесноковым просто не получилось.

Не получилось потому, что тот отказался говорить. Ну, по собственному опыту знаю, что многие товарищи из военной комендатуры сами по себе ушлые ребята. Человечности и понимания — ноль, любое даже незначительное нарушение — получи по полной и не важно, какие у тебя обстоятельства. Сталкиваться с военной комендатурой — себе дороже, это знают все, кто носит или когда-нибудь носил погоны, а также имел счастье попадать под внимание ее сотрудников… Никого не хочу обидеть, не все они такие! Но чаще всего, мне попадались самые «лучшие» представители, манера общения и поведение которых говорили сами за себя. Чесноков был из таких.

Говорить не стал, потому что струсил. Потому что сказать было нечего, потому, что ему так сказали.

Задерживать меня, да ещё при таких обстоятельствах они не имели права. То же самое можно было сделать и в Кундузе, уже после моего возвращения в гарнизон, где хотя бы командование будет в курсе. А все предписания были не более чем криво подписанными бумажками.

— Ну воды мне кто-нибудь даст, а? И пожрать чего-нибудь… — крикнул я из окна, однако ответа не получил.

Отсюда я хорошо видел, как старший лейтенант растерянно посмотрел на запертую дверь, потом на окно, из которого я к нему обращался… Затем снова посмотрел на свои наручные часы, выругался, торопливо зашагал в сторону, быстро скрывшись из вида.

Техника, на которой мы прибыли, БТР-80 и УАЗ 452, да пара молодых конвоиров остались на месте. Бойцы лениво слонялись без дела, пинали камни, курили и иногда смеялись. Прятаться и соблюдать меры предосторожности они даже и не думали. Конечно, снайперов среди рядовых душманов было мало, да только многие из них просто были хорошими стрелками. Автоматы конвоиров стояли у колеса бронетранспортёра — не дай бог, случись что, они ими даже воспользоваться не успеют. Вояки хреновы, блин. Все больше и больше у меня складывалось мнение, что за мной прислали необстрелянных солдат, которые и войны-то не видели.

Те бойцы, что несли службу на блокпосту давно, вели себя совсем иначе. Их тупо не было видно — все они сидели как-то по точкам, по позициям. Практически не бродили туда-сюда. И хотя было тихо, ситуация могла измениться в любой момент.

Да, с одной стороны, этот небольшой блокпост находится на некотором удалении от крупной советской авиабазы, но это вовсе не означало, что тут безопасно. Коварные и хитрые духи вполне могут незаметно приблизиться со стороны гор, внезапно обстрелять и сбежать ещё до того, как сюда прибудет подкрепление в виде брони и вертушек.

Шумно выдохнув, я отошёл от окна, осторожно уселся на стул. Тот жалобно скрипнул.

Сдув пыль со стола, едва не закашлялся — убираться тут и не думали. Сарай… Ну, оно и понятно — в этом районе часто бывали сильные ветра, то и дело поднимающие рыжую пыль. Она была буквально повсюду… Если не убираться в помещениях, так можно по уши зарыться… Тоже не дело, минус командиру!

При резких движениях, особенно при кашле, где-то в глубине груди у меня все ещё отдавалось тупой болью, хоть и не сильно. При выписке рентген показывал, что кости вроде бы срослись нормально, осложнений не было. Но бесследно ничего не проходит, ещё какое-то время будет о себе напоминать болью или дискомфортом.

Вот уроды, даже восстановиться не дали — только я покинул лечебное учреждение, так они тут как тут.

Возможно, мне придется сидеть в этом пыльном сарае весь вечер, а может даже и ночь.

Я вновь и вновь мысленно возвращался к анализу текущей обстановки и черт возьми, прогноз, скажем так, не радостный.

Ситуация неопределенная. Никто толком не знал, что меня забрали. Операция по моему задержанию была санкционирована как-то совсем через одно место, с массой очевидных нарушений. С одной стороны хрен его знает, с другой — даже интересно. По предварительным наблюдениям ясно, что дальше меня не повезут, пока не будет команды. Будем торчать здесь. А, быть может, Чесноков просто ждет кого-то?

Для чего вообще меня нужно было увозить? Ну почему нельзя было задержать меня уже в самом Кундузе? Могли быть возражения?

Со мной хотели поговорить? Ликвидировать? Отдать душманам? Обставить все как несчастный случай? И ладно бы где-то на большом удалении, а то здесь, под самым боком авиабазы Мазари-Шариф… Все это до абсурда глупо, но именно это напрашивалось на ум в первую очередь.

Прошло часа четыре, появились первые признаки заката… Хорошо, что воды мне всё-таки дали. Из еды дали вилку и открытую банку холодной тушёнки. Не бог весть что, но и то хорошо.

О продолжении движения пока не было и речи. Единственный конвоир, что торчал неподалеку от моего сарая, от скуки даже заснул.

Я мог бы попытаться выбраться отсюда, если бы не закрытая снаружи дверь — попытавшись вскрыть её, я непременно наделаю шума — всё-таки я не медвежатник. Ну и допустим, выберусь, что дальше? Куда мне идти? Тут с трёх сторон километры открытого пространства, рядом горы.

Я подошёл к окну, выглянул и вдруг снова увидел Чеснокова — тот шёл прямо ко мне.

— Громов, на выход! — крикнул он. — Синцов, выпусти его!

— Не стоит говорить со мной как с заключённым! — отозвался я. — Я только задержанный, а вовсе не арестованный, да?

Старлей только скривился. Снаружи раздался скрип, затем скрежет — конвоир отпирал дверь. Видимо она запиралась на самый обычный засов, который фиксировался замком, вроде амбарного.

— Что, уже уходим? — ехидно поинтересовался я, выбравшись наружу. — А я только-только решил вздремнуть!

— Не поясничай! — огрызнулся тот. — Команда пришла, я подчиняюсь!

Наручники мне надевать не стали — у них их попросту не оказалось. Да и я всего лишь задержанный.

— Чесноков! — громко произнес я, глядя на старлея. — Кто вас за мной отправил?

Тот ответил не сразу.

— Ты предписание видел? Видел! Там все было написано.

— Тот, кто там указан, не при делах! — парировал я. — Потому и спрашиваю, кто вас за мной отправил?

Офицер лишь хмыкнул, но на вопрос отвечать не стал.

В течение десяти минут, мы вновь погрузились на БТР-80, а офицер на «буханку». Стало немного прохладнее, однако воздух по-прежнему был сухим и душным, солнце близилось к закату.

— То есть, выезжаем сейчас? На ночь глядя?

— А в чем дело? Тебя что-то не устраивает?

— Конечно, не устраивает! Никто в тёмное время суток по Афганистану не ездит, это небезопасно. Свет фар видно за километр! Головой нужно думать, а не задницей!

— Смотри-ка, хочешь поделиться своим боевым опытом? — Чесноков состроил наглую морду и широко улыбнулся, став похожим на клоуна. Говорить с таким бесполезно.

Мне очень хотелось пару раз двинуть кулаком по этой морде, но я сдержался… Моё положение это точно никак не облегчит. А вот проблем точно добавит.

Отвечать и не стал. Единственное здравое, что приходило на ум — вероятно, ехать нам предстояло недалеко, возможно, до темноты уже доберёмся.

Взревев мощным дизелем, выпустив в небо клубы почти чёрного дыма, бронетранспортёр тронулся с места.

Честно говоря, я хотя и держал себя в руках, но все равно нервничал… Тут и моя верная чуйка внезапно забила тревогу — это плохой знак.

— Будьте начеку! — громко произнес я, обращаясь к ближайшему конвоиру. Им оказался тот самый дерзкий Санёк.

— Разберемся! — скривился тот.

Нет бы проявить осторожность, тот просто отмахнулся.

Минут двадцать мы двигались по нормальной, более менее ровной дороге, затем съехали на ухабистую — БТР, несмотря на улучшенную торсионную подвеску, весь дребезжал. Все гудело и тарахтело — шутка ли, в конструкции аж девятнадцать карданов! И все это крутится, вертится…

Вроде транспорт почти новый, а все же были и посторонние шумы. Конечно же дребезжало то, что не было закреплено должным образом — барахла внутри хватало.

Я сидел у люка, крайне напряжённый — было какое-то нехорошее предчувствие того, что до пункта назначения мы доедем не скоро. А может и никогда… О, в который раз убедился, что ожидание — страшная вещь.

Если что случится, главное не высовываться… Обстрел из стрелкового оружия бронетранспортёру не страшен. Броня «восьмидесятки» легко держит патроны семь и шестьдесят два миллиметра, а лобовая часть и в некоторых случаях и очередь из ДШК… Но такие дуры духи с собой не таскают, слишком тяжёлые и громоздкие. А вот некоторые модели наших гранатомётов, вроде РПГ-7 — без проблем.

Время шло, дизельный движок ревел. Мы двигались средней скоростью и все было нормально… Через открытый люк я заметил, что солнце уже зашло за горизонт. Ещё минут сорок-пятьдесят и полностью стемнеет.

Куда они прутся, придурки? По темноте ехать не вариант, можно налететь на что угодно, а свет фар реально хорошо различим на сотни метров вокруг. Да душманам сам Аллах велел атаковать! Всего две единицы техники, ну…

И это случилось. Когда БТР-80 забирался на довольно крутой подъем, нас обстреляли.

Сначала я услышал далекую стрекотню — в салоне было очень шумно, но знакомый звук я всё-таки различил…

Почти сразу по броне плотно застучали пули. Мехвод вдруг резко свернул влево и зачем-то сбросил скорость. Это была серьезной ошибкой, хотя водитель действовал по инструкции и в общем-то, ничего не нарушил.

Дело в том, что в советское время колонны снабжения, да и не только, даже маленькие, состоящие из двух-пяти единиц ходили медленно. Максимальная скорость по равнине до пятидесяти километров в час, а по холмам и бездорожью — двадцать-тридцать. Шанс вовремя обнаружить мину, засаду и принять меры в этом случае весьма велик. В Российской же армии, в вооруженных конфликтах уже двадцать первого века, вроде Северной Осетии, последствий Майдана на востоке Украине, участия наших войск в Сирийско-арабской республике, Карабаха, Ливии — было уже иначе. Теперь колонны техники шли быстро, чтобы скорее пройти опасный участок и минимизировать риск попадания в засаду. Духи и боевики просто не попадали в цель, потому что стрелять из гранатомётов на упреждение очень не просто. Попасть по быстро движущемуся грузовику или БТР со ста пятидесяти метров почти невозможно.

Тут имелись и свои минусы, но плюсов было несомненно больше, особенно в том случае, если обороняющихся сил слишком мало, недостаточно патронов или вооружения. Наличие важного груза, документов и прочее… Если начинался внезапный обстрел, то была актуальной простая установка — не ввязываться, не тормозить. Прорываться, с боем или без такового. Остановленная колонна — уже слабее, потому что обстрел обычно был круговым. Как тут занимать оборону?

Именно в таких рейдах я и моя группа бывали десятки раз, много раз нарывались на засады… Все они остались позади, в прошлой жизни.

Я тут же соскочил с места, хотел броситься к мехводу, но меня внезапно ухватили за воротник и потащили назад. Это перепугавшийся Санёк отчего-то вдруг решил, что я хочу сбежать. Трясущимися руками он навел на меня автомат. А БТР вдруг просто встал, будто на стену налетел. Наводчик принялся готовить к бою четырнадцати с половиной миллиметровый КПВТ, но действовал как-то растерянно и неумело. Кто-то из конвоиров чуть ли не по пояс высунулся в открытый люк и принялся хаотично отстреливаться из Калашникова… Дурак, бойницы на что? Убьют же!

— Куда? Сидеть я сказал! — истерично рявкнул Сашок, но я рывком буквально вырвал АК-74 у него из рук. Тот был заряжен, но стоял на предохранителе.

— Вашу мать, нужно валить отсюда! — зарычал я, глядя на молодого диким взглядом. Видно было, что тот растерялся… Боже, откуда они таких желторотых набрали? Без элементарной подготовки, без соответствующих инструкций по порядку действий при внезапном нападении. Ни морально, ни физически… Этотне бойцы, это так, одно название!

Не иначе как дети мажорных папашек на хороших должностях где-нибудь в исполкоме, что пристроили своих отпрысков в теплые места. А что? Военная служба же, разве нет? Вроде как и в Афгане, а вроде и ничего опасного — два года штаны просидеть — никто и не узнает. Раз и все. А потом домой такой герой вернётся, будет дружкам и подругам сказки рассказывать, как он из космоса лазером по лягушкам стрелял и на Годзиллу охотился. Тьфу!

Вдруг, снаружи что-то оглушительно взорвалось. Бронетранспортёр качнулся… Не иначе как наш УАЗ подорвался на мине или попал под выстрел ручного гранатомёта.

Решительно оттолкнув Сашка в сторону, я полез к мехводу.

— Чего встал? Жми! — заорал я, чуть ли не ему в ухо.

— А? — тот обернулся ко мне, глядя испуганными глазами. И посмотрел на соседнее место. Там истекая кровью лежал командир отделения, а по совместительству ещё и командир экипажа.

Видимо тот рискнул вылезти наружу — не вышло у него. Тут же рухнул обратно изрешёченный пулями.

— Вытаскивай нас отсюда!

— У них гранатомёты! Перед нами «Буханка» горит…

— Если будем стоять, нас тоже подорвут! Сейчас мы отличная стоячая мишень! Жми!

— Они по колесам бьют!

— Автоподкачку врубай! Да поехали, твою мать!

Мощный компрессор позволял машине двигаться даже на всех пробитых колёсах. Недолго, но всё же. Выбраться — хватит. Тем более, у духов техники нет, преследовать не станут.

Пули продолжали стучать по броне со всех сторон — благо, бронетранспортёр крепкий. Ну, в некотором роде.

Стрельба раздавалась ближе. Духи, не встречая активного сопротивления, быстро приближались.

— Ты какого хрена тормозишь? — крикнул я наводчику.

Через пару секунд наконец-то заработал КПВТ, страшное оружие разрушения. Рвёт плоть или легко бронированную технику в клочья. Видимо наводчик уже отошёл от первоначального шока, и начал действовать рационально. Так, как его учили.

Приоткрыв бойницу, я выставил наружу ствол автомата и прицелившись, дал несколько коротких очередей по вспышкам. Про эффективность такой стрельбы ничего говорить не буду, не знаю. В темноте не разглядеть.

Мехвод наконец-то принялся за дело — машина начала выворачивать. Видимо, мы влетели в какую-то канаву. Влево, вправо. Вперёд. Снова поворот. Однако проехали мы немного — метров двести, не больше. Рядом с нами снова что-то взорвалось. Потом ещё и ещё.

— Суки, пытаются гранатами закидать! — проворчал я, прикрывая уши.

Двигаться приходилось быстро, решительно, рывками. В груди отзывалось болью, но я не обращал на это внимание — сейчас бы ноги унести… Десять секунд, двадцать. Грохотал КПВТ, бил короткими очередями. Мехвод вел БТР зигзагом, бросал ее то вправо, то влево. Наверняка колеса уже были пробиты, но держались на подкачке.

Вдруг, бронетранспортёр сильно вздрогнул, в кормовой части что-то взорвалось. Я увидел пламя, искры. Запахло паленым. Двигатель заглох. Мы сбавили скорость, а затем, через несколько секунд и вовсе остановились.

Пожалуй, всё — сейчас прилетит реактивная граната и БТР-80 превратится в братскую могилу. Сашок, раненый в руку скулил в углу, ещё один конвоир уже лежал с простреленной головой. Наводчик ругался, но почему-то больше не стрелял.

Решительно распахнув боковой люк, я хотел было рывком выбраться наружу, но не успел.

Выглянул, ухватился руками за корпус. Вроде никого, хотя стрельба гремела то тут, то там. Кажется, нас остановили в тот момент, когда мы практически вырвались.

В тот самый момент, когда верхняя половина моего тела уже была снаружи, а ноги ещё находились внутри, в нас всё-таки попали из гранатомёта… Позади меня что-то оглушительно взорвалось, ноги обожгло острой болью… Взрывной волной меня буквально вышвырнуло из бронетранспортера. Я полетел на камни, с силой ударился головой обо что-то твёрдое… В глазах потемнело, все закружилось и я внезапно отключился…

Уважаемые читатели, 7 том закончен. Дружно переходим на следующий https://author.today/work/430839, и не забываем про лайки) Спасибо, что вы со мной)