Монетчик. Книга вторая: Принц Раздора

2

У телеги, на которой его везли, скрипела передняя ось. Скрипела жалобно, с надрывом, словно стонал умирающий от ран зверь. Этот звук, казалось, становился все громче, все невыносимей с каждым оборотом колес, проникал в самую душу. Спрятаться от раздражающего скрипа было негде, оставалось лишь терпеть, пытаясь думать о чем-то другом. Вот только о чем можно думать, когда мир вокруг тебя исполосовали железные прутья узкой клетки?

Места в его передвижной тюрьме хватало только чтобы присесть. И на том спасибо. Дарлана, несмотря на обещание, не связали – руки и ноги были свободны, за эту милость тоже стоило поблагодарить людей, заснувших его в клетку. Если бы монетчик захотел, он бы смог вырвать прутья из телеги, используя силу, дарованную ему эфиром, но зачем? Он сам решил сдаться, чтобы не допустить ненужного кровопролития. Побег был столь же бессмыслен, как и опасен. В конце концов, за ним пристально следили четверо воинов, вооруженных арбалетами. Монеты у Дарлана отобрали, а увернуться от нескольких болтов с разных сторон – задача почти не выполнимая. С клинком, возможно, что-нибудь да получилось, но меч, выкованный кузнецом короля Виоторда, теперь был у командира алгертских солдат. За месяцы странствий по Юларии Дарлан привык к новому оружию, созданному по его наброску, и сейчас вдруг ощутил, что будто лишился какой-то части собственного тела. Навершие меча кузнец по просьбе монетчика украсил фиалковым аметистом. В память о Тристин.

К закату похолодало, но Дарлану позволили оставить плащ, а на телегу даже заботливо набросали соломы. Опершись спиной на решетку, монетчик рассматривал шрамы на ладони – напоминание о битве с ожившими доспехами. Замысел трех принцев в Юларии не свершился, однако в Алгерте, судя по всему, этим таинственным существам сопутствовал успех. Король Палиор был мертв, а Дарлана ошибочно обвинили в его убийстве. Вот уж удача, так удача! Судьба продолжила насмехаться над ним. Сначала в Фаргенете его оклеветали в изнасиловании, теперь здесь считают, что именно он оборвал жизнь местного правителя. Из огня да в полымя, иначе и не скажешь. Но как же так вышло, что короля убил мастер Монетного двора? Неужели магистры посмели нарушить собственные законы?

Первые небылицы про орден Монетного двора Дарлан услышал еще в те далекие времена, когда и не подозревал, что сам однажды присоединится к братству. Истории об экспериментах над детьми, пичканье несчастных ядовитыми травами и снадобьями были лишь вершиной той горы глупостей и откровенной чуши, которую выдумывали в народе. Говорили о тайных обрядах, совершаемых в полнолуния, о безумных оргиях, что устраивали монетчики, чтобы делиться друг с другом чудесной силой. Ничего подобного за все годы в ордене Дарлан, естественно, не видел. Не существовал и кодекс мастеров, якобы расписывающий всю жизнь членов братства вплоть до того, когда и что им есть да пить. О кодексе ему как-то рассказал деловой партнер отца, который не раз бывал в Джарамале. Однако, определенные правила и законы на Монетном дворе были. Один такой закон действовал со дня основания ордена – мастер никогда не станет наемным убийцей. Даже короли и бароны знали, что те, кто служат им телохранителями, не исполнят приказ, если он касался убийства человека. Сайен упоминал случаи, когда на Монетный двор являлись сильные мира сего, обещали несметные богатства за устранение нежеланных родственников или конкурентов. Все они уходили ни с чем, ибо магистры всегда дорожили своей репутацией. Теперь же, по словам капитана алгертцев, монетчик убил Палиора, властителя небольшого королевства по соседству с Юларией. Дарлан поначалу даже усомнился в словах воина, вот только слишком в них было много уверенности. Как же так вышло? Чем три принца из пророчества купили управителей ордена, что посулили в качестве платы? В том, что здесь замешаны именно они, монетчик не сомневался. Он был готов поспорить, что нить жизни Палиора оборвалась в ночь зимнего солнцестояния. По Виоторду ударили некроманты, в Алгерте принцы воспользовались Монетным двором. Могли ли магистры пойти на сделку, противоречащую древнему закону? Они уже продемонстрировали насколько низко готовы пасть, пообещав подвергнуть учеников Тристин извлечению, если она откажется отправиться на поиски Дарлана. Но в этом случае Монетный двор стремился восстановить подмоченную репутацию, а не навредить себе. Демонова тьма, выяснить бы что к чему, но куда там – Дарлан пленник, за которым готовы надзирать, а не делиться подробностями того, как убили местного короля. Монетчик несколько раз пытался подозвать командира алгертских солдат, тот не обращал на него ни малейшего внимания. Для него Дарлан был все равно что живым мертвецом.

После наступления темноты солдаты не замедлили ход. Чем была обусловлена спешка, Дарлан мог только догадываться. До столицы Алгерты отсюда было дня три-четыре. Усилив зрение эфиром, монетчик разглядел, что дорога петляла среди невысоких холмов, поросших боярышником. Вскоре зажглись масляные фонари. Через пару сотен поворотов колес, сменились воины, державшие Дарлана на прицеле. В глазах некоторых из солдат монетчик замечал страх. Разумеется, они боялись, что он вырвется на свободу и перебьет их голыми руками. Обхватив колени, Дарлан попробовал уснуть, но вездесущий скрип телеги, словно стал еще громче. Проклятье! Хорошо хоть Таннет не ввязался в эту переделку. Монетчик был уверен, что иллюзионист следует за конвоем, держась на приличном расстоянии. Возможно, с ним до сих пор едет Ивор. Главное, чтобы Таннету хватило ума удержаться от самоубийственной попытки выручить Дарлана. Из этой нелепой ситуации монетчик намеревался выбраться сам, хоть пока и не знал как. В конце концов, должны быть свидетели убийства Палиора, уж они-то докажут болвану с бородкой, что он заключил под стражу совершенно невиновного человека.

Спустя час местность выровнялась, впереди показался редеющий лесок. Капитан отдал приказ двигаться к нему. Привал или ночевка? Дарлан поставил бы на первое. Что ж, возможно удастся подремать, когда треклятая ось перестанет скрипеть. Добравшись до небольшой опушки, окруженной вечнозелеными тисами, солдаты спешились. Разбивать лагерь не стали, лишь развели пару больших костров, чтобы прогнать прохладу. Все-таки привал. Воины тихо переговаривались, греясь у огня и передавая друг другу мех то ли с вином, то ли с элем. Конечно же, монетчику пить никто не предложил, но тепло полыхающих костров доставало и до его клетки. Побродив среди своих людей, командир алгертцев подошел к телеге. Солдаты с арбалетами не сводили с Дарлана глаз.

- Оставьте нас, - вдруг произнес капитан, усаживаясь на поваленный ствол.

- Но сэр, это же опасно! – возразил один из воинов, на вид – ровесник Таннета. Он с недоумением посмотрел на своего командира.

- Если бы он хотел сбежать, давно бы попытался. Выполняйте приказ.

Арбалетчики переглянулись, и ушли ближе к кострам. Похоже, сон Дарлана откладывался. Предстояла беседа.

- Если уж мне не светит поесть, то хоть лошадь мою покормите, - попросил Дарлан. Монета была привязана неподалеку.

- Животное невиновно, естественно, ее покормят.

- А я, стало быть, виновен. Твой солдат прав, оставаться наедине с несправедливо плененным монетчиком опасно.

- Несправедливо? – удивился алгертец. – А справедливо ли убивать короля, будто какого-то зверя? Ответь мне.

- Я не убивал Палиора.

- Еще бы ты признался в этом. На Монетном дворе вам дают немыслимую силу, а вот смелости, видимо, забывают.

- Боги, - покачал головой Дарлан. – Сам подумай, если бы я зарезал короля, стал бы я возвращаться обратно? Я был бы уже в Юларии или сбежал бы на север, в княжества.

- Возможно, - легко согласился капитан, потеребив бородку. – Но что, если у тебя вдруг появились новые дела в Алгерте? Что если теперь тебе заказали убийство нашей королевы и наследника престола?

- Интересное предположение. Как тебя зовут?

- Ламонт.

- Как? – переспросил, сдерживая смешок, монетчик. Бывают же совпадения.

- Ламонт. – Алгертец нахмурился. – Тебе смешно?

- Не принимай на свой счет, капитан. Сейчас мне не очень-то до веселья. Так звали одного из основателей нашего ордена.

- В самом деле?

- Да. Забавно, что тот, кто уверен в моей виновности и везет меня на казнь, носит имя человека, которому, можно сказать, я обязан всем.

- Действительно, - вдруг хохотнул Ламонт. – Может, он тоже был из Алгерты?

- Вполне вероятно, - кивнул Дарлан. – Ты же наверняка решил поговорить со мной не просто так, в чем дело?

- Хочу облегчить твою участь, монетчик. Гнев внутри меня требует прикончить тебя прямо сейчас, а Феоралии привезти лишь отрубленную голову, чтобы ее прибили прямо над королевским троном. Но командир доблестных воинов Алгерты не должен поддаваться гневу, каким бы сильным он не был. Я должен быть рассудителен. Тебе достаточно сообщить, кто нанял тебя для убийства Его Величества, и я гарантирую, что четвертование, положенное за подобное зло, суд заменит на быструю и безболезненную смерть от яда. «Последний сон», слышал о таком? В древности, благородные люди Алгерты принимали этот яд, когда пятнали свою честь. Им позволяли отправляться к Хиемсу тихо, за былые заслуги. Так кто это? Кто-то из недовольных баронов? Виоторд Юларийский? Южные соседи, алчущие отгрызть кусок наших земель?

- Меня никто не нанимал, Ламонт.

- Значит, ты сам решился на это? Почему?

- Всевышние боги! – Дарлан развернулся к собеседнику. – Ты поймал не того монетчика. Я покинул орден в прошлом году, теперь я истребляю чудовищ, а не королей. У меня есть предположение, кто может стоять за убийством Палиора, но ты все равно не поверишь. Доставь меня к Феоралии, пусть вызовут тех, кто присутствовал, когда мой бывший собрат попрал закон, и ты убедишься, что я не имею к этому никакого отношения.

- Похоже, жуткая казнь тебя не пугает, - заключил Ламонт после некоторого молчания. Он буравил монетчика взглядом своих темных глаз, будто пытаясь забраться тому в сокровенные мысли. – Знаешь, когда-то я сам мечтал попасть на Монетный двор. Истории о людях, чьи способности почти безграничны, нравились мне в детстве больше любых других сказаний про могучих воинов. Помнишь легенду о Балдиане? Принцессу Дретвальда похитили разбойники, которыми предводительствовал маг-отступник. Они засели в старой башне, и Балдиан отправился спасать ее в одиночку. Мастер одолел всех, хотя маг сильно его ранил. Вспыхнул пожар, но Балдиан, стиснув зубы, кинулся прямо в огонь и вынес принцессу из горящей башни. Помнишь? Вот это смелость! Вот это доблесть! Как-то я даже собрался сбежать из дома и попроситься в орден, но, слава Колуму, так и не решился. До сегодняшних лет я не переставал восхищаться мастерами, пока один из них вдруг не отнял жизнь нашего государя. И тогда ко мне пришло понимание. Вы - не могучие воины. Вы те, кто за плату готовы на все. Вы обыкновенные наемники, получившие когда-то в свои грязные руки великую силу. Силу, с которой ни с кем не делитесь. А самое главное, я понял, что не восхищался Монетным двором, а завидовал. Разочарование. Вот что я испытал в ночь убийства короля.

- Ты прав, я тоже всего лишь наемник, и мне платят за то, что я избавляю наш мир от чудовищ. Но услышь меня, наконец, я никогда пойду на убийство за деньги. Даже если орден замешан в этом деле, меня давно изгнали, я сам по себе.

- Отличная отговорка, - развел руками капитан, - которую невозможно проверить. А если все наоборот? Как раз потому, что тебя изгнали, ты и нашел новый способ обогатиться за счет кровавых деяний, заодно бросив тень на свой бывший орден?

- Когда погиб Палиор? – сдерживая ярость, спросил монетчик.

- Не смей больше произносить его имя, иначе я прикажу отобрать у тебя плащ и облить холодной водой, как пса.

- Когда?

- Мне не нравится эта игра, - процедил Ламонт, резко поднявшись на ноги. – Ты знаешь когда – в ночь зимнего солнцестояния, прямо после праздника.

- На Виоторда тоже покушались в это время, и я присутствовал при этом. Я был в Юларии, поэтому никак не мог напасть на твоего короля.

- Что за бред?

- Это правда, - сказал Дарлан, стараясь вложить в слова как можно больше уверенности.

- Я бы слышал об этом. – Капитан собрался уйти.

- Да, но сколько времени ты уже ищешь убийцу?

- Два месяца.

- Именно! – Монетчик нашел драгоценную зацепку. – Скорее всего Феоралия уже получила вести из Юларии, и король Виоторд мог упомянуть обо мне. Выпусти меня из этой треклятой клетки, я добровольно поеду с тобой до столицы, клянусь перед богами, что не сбегу! – Еще несколько дней пути с проклятым скрипом в ушах могли свести Дарлана с ума.

- Мы не едем в столицу, королева сейчас в Зимнем замке, утром будем там. Посидишь за решеткой еще немного, полагаю, с тобой ничего не случится.

- Забери тебя Малум, Ламонт! Твоему упрямству позавидует и баран! Где мой меч?

- Не беспокойся о нем, когда тебя казнят, я лично прослежу, чтобы его расплавили. – Широко улыбнувшись, Ламонт ушел, а арбалетчики вновь окружили телегу.

Привал закончился через час – упрямый алгертец торопился как мог. Путь в Зимний замок, не суливший монетчику ничего доброго, продолжился. В какой-то момент Дарлану все же удалось провалиться в беспокойную дрему. Противный скрип телеги во сне превратился в гулкий лязг оживших доспехов. Монетчик обнаружил себя в незнакомом месте, плечом к плечу рядом с ним почему-то был Ламонт, и они вместе отбивались от десятка рыцарей с двуручными мечами. Во сне у алгертского капитана в центре лба светилась вытатуированная монета. Что-то не разборчиво прокричав, Ламонт ворвался в гущу врагов, стараясь клинком разбить сияющие багровым свет-кристаллы. Впереди виднелась странная башня, на вершине которой стояли три тени. Оживленных неведомой магией рыцарей становилось все больше, Дарлан каким-то образом понимал, что прекратить эту накатывающую волну железа и стали, можно было только одним способом. Собрав все силы, да так, что затрещали кости, он гигантский прыжком достиг цели. С диким криком, рвущимся из груди, Дарлан ударил тени мечом, с удивлением заметив, что в руках у него оружие Тристин, которое он вручил Гастору. Сталь прошла сквозь врагов словно через туман, и мороки растворились в воздухе, будто дым, развеянный ветром.

Пробуждение, вернувшее Дарлана в реальный мир, выдалось мрачным. Из-за неудобной позы затекло все тело, а короткий сон, наполненный странными образами, отдыха не подарил, наоборот, стало казаться, что монетчик бодрствовал целую неделю. Мало того, что три принца не давали покоя наяву, теперь они достали его и во сне. Тусклый рассвет уже понемногу освобождал от ночного плена спящие вдоль дороги луга, где-то кричали птицы, которым вторила вездесущая ось телеги. Быстро разогнав по жилам эфир, Дарлан как мог размял затекшие члены. Еще бы умыться сейчас, но мечтать об этом было глупо. Все равно что вымолить у Аэстас горячую ванну да сытный завтрак.

Широкая дорога поворачивала за мощную скалу похожую на гигантский клык, за ней взору предстала в милях трех-четырех долина, где расположился небольшой городок, обнесенный каменной стеной. Севернее городка на холме с плоской вершиной возвышался дворец, шпили которого сверкали на показавшемся из-за горизонта солнце. Монетчик насчитал шесть башен, одна из которых была в два раза выше остальных. Зимний замок окружал просторный парк, наверняка превращавшийся весной в буйство красок, сейчас же голые деревья и кусты уныло тянулись к небу. Перед парком был вырыт узкий ров, заполненный водой. Через него к замку вел узкий мостик. Что ж, вот и заканчивалось его недолгое путешествие. Теперь Дарлану предстояло очистить собственное имя. Видят боги, на плаху он идти не собирался.

Когда они добрались до городских стен, ворота, в которые упиралась дорога, были уже открыты, несмотря на ранний час. Многочисленные стражники сверху поприветствовали конвоиров монетчика, а Ламонт обменялся парой шуток с их командиром. Затем упрямец с бородкой велел своим солдатам ждать и скрылся за потайной дверью в арке ворот. Пока он отсутствовал, Дарлан окликнул одного из арбалетчиков, чтобы узнать, как хотя бы называлось поселение, где находилась зимняя резиденция королевской семьи Алгерты, но воин лишь стиснул зубы, стараясь спрятать страх. Чего он боится больше, подумалось Дарлану, без приказа заговорить с пленным или его самого? На неуловимое мгновение монетчик даже почувствовал себя чудовищем, на которых сам охотился. Как же иногда удивляла жизнь – вчера ты еще член великого ордена, сегодня – беглец, обвиненный в изнасиловании, а завтра – почти что демон, разорвавший короля. Таннету надо поискать внимательно в бестиарии – нет ли там главы, посвященной монетчикам.

Вскоре вернулся Ламонт, почему-то хмурый. Спрашивать, что случилось было напрасной тратой времени, капитан в этот раз даже не удосужился бросить на монетчика взгляд. Подозвав двух молодых копейщиков, он что-то тихо принялся им говорить. Эфир мог бы помочь разобрать Дарлану что именно, но ему было совершенно неинтересно. Он жаждал побыстрее избавиться от общества алгертских служак, да от этих железных прутьев, которые давили на него, не доставая до тела.

Небольшая пауза – и телега снова продолжила раздражать Дарлана. Уже за воротами, монетчик заметил, что сопровождавшие его солдаты вдруг расслабились. На их лицах появились улыбки, тела уже не выглядели такими напряженными. Каменные стены каким-то образом приободрили этих людей. Всю прошедшую ночь солдаты ожидали, что пленник с татуировкой монеты на лбу вырвется на свободу, а заодно перебьет их всех с помощью своих чудесных способностей. Теперь же они будто уверовали, что в городе, где располагалось целое войско, пойманный в клетку мастер Монетного двора станет вести себя еще смирнее. В силу своего ума, они не понимали, что он сидит тихо только потому, что не желал проливать их крови, а уж если бы дошло до этого, то винить следовало бы только своего узколобого командира.

Утреннее солнце пролило ласковый свет на улицы городка. Здесь за улицами тщательно следили, взгляд монетчика не цеплялся за источающий смрад мусор, как в Арнхольмграде, где во время Великой ярмарки Дарлан вынужденно спасал из заточения Таннета, попавшегося на мошенничестве с костями. Истоптанная брусчатка тут почти нигде не потрескалась от времени, невысокие дома хвастались декоративными рамами на окнах. Слабый ветерок едва двигал на треугольных крышах флюгеры, вырезанные в виде самых разных птиц. Сюда бы столбы со свет-кристаллами, как в Балтроне, и эти города без преувеличения можно было бы назвать братьями. Редкие местные жители, попадающиеся на пути процессии, почти не обращали внимания на человека, которого везли на телеге. Они не подозревали, что к королеве спешат доставить убийцу ее мужа. Надо было отдать должное Ламонту – славы он не искал, иначе бы весь город давно бы гудел, как потревоженное осиное гнездо. Люди бы выстроились вдоль улиц, чтобы чествовать смелого капитана и закидывать дерьмом несчастного пленника.

Вопреки ожиданиям Дарлана, их кавалькада не двинулась в сторону замка, а через квартал свернула на параллельную улицу. Спустя пару десятков оборотов колес, они остановились у мрачного здания из темного кирпича, которое среди аккуратных жилищ вокруг казалось бельмом на глазу. Это строение было огорожено высоким металлическим забором. Тюрьма? Неожиданно. А как же аудиенция у королевы? Похоже, что Феоралия отсутствовала в Зимнем замке, вот что послужило причиной внезапно поникшего Ламонта. Хотел выслужиться поскорее, да не получилось. Бедняга, неужели добивался расположения вдовы? Для чего? Метит в новые правители Алгерты? Или все дело в любви? А что, возможно, любовь и превратила капитана в слепого тугодума. Кого хоть раз это безумное чувство не превращало в идиота? Дарлан убедился в этом на собственной шкуре.

- Пока что тебе придется познакомиться с темницей Зимнего города. – Спешившийся Ламонт, подошел к телеге монетчика.

- И долго придумывали название для города?

- Не знаю, этому месту пару веков. Избавь меня от шуток, убийца, я не в настроении. Город специально заложили здесь, чтобы обеспечивать зимнюю резиденцию королей.

- Так почему мы здесь, возле темницы, а не там, где на холме высится замок? – спросил Дарлан, вставая на ноги. Боги, наконец-то он хоть немного пройдется, наконец-то он перестанет слышать этот скрип.

- Мы разминулись с королевой, - с досадой ответил Ламонт, вцепившись в свою бородку. – Она изволила уехать на охоту, в замке только юный наследник. Проклятье!

- И что?

- А то, что Зимний замок – это не крепость. Крепость – сам город. Погреба с вином в замке есть, а каменных мешков для таких как ты нет. Не в королевских же покоях тебя запирать. Поэтому до возращения госпожи Феоралии посидишь с обычной мразью, которую тут держат до отправки на каторгу. Внимание, открыть клетку! И без глупостей, монетчик, дай хотя бы малейший повод всадить в тебя пару болтов.

Спрыгнув с телеги, Дарлан выпрямился в полный рост, размял шею несколькими поворотами и глубоко вдохнул. Ветер принес откуда-то аромат свежего хлеба. Монетчик понимал, что это еще далеко не свобода, но собирался получить от этого короткого мига все, что только мог. Всевышний Колум, он и не думал, что всего день в клетке может так его допечь. Будто годы провел в казематах. Прикрыв веки, Дарлан подставил лицо солнечным лучам.

- Вперед, убийца! – вдруг рявкнул Ламонт, испортив момент.

- Знаешь что, капитан? - произнес Дарлан, открыв глаза.

- Не знаю и знать не хочу.

- Я все равно скажу. Кажется, я даже рад, что проведу несколько часов в темнице.

- Почему?

- Там точно не будет тебя, Ламонт.

Не дожидаясь ответа, Дарлан зашагал к дверям под присмотром стрелков.