Проклятый Лекарь. Том 8

Глава 12

— Вы забываетесь, молодой человек! — голос графа задрожал от возмущения. — Это не шутки! Это… это…

Я обернулся. Граф Ливенталь смотрел на меня так, будто я только что предложил ему станцевать голым на приёме у императора.

— Государственная измена, — подсказал я услужливо. — Вы уже говорили. Дважды. Или трижды, я сбился со счёта.

— И вы так спокойно об этом говорите⁈ — вспылил он.

— А как мне говорить? Истерично? С надрывом? С заламыванием рук?

Я подошёл к полке, где лежал чёрный кристалл. Бережно, почти нежно, поправил его положение — так, чтобы он лежал ровнее. Как будто это имело значение.

— Ничуть не шучу, граф, — сказал я, не оборачиваясь. — Но именно так нам и придётся поступить. Не сейчас, разумеется. Сейчас глупо. Нет плана, нет подготовки, нет путей отхода. Сейчас — это самоубийство.

— А потом — не самоубийство⁈

— Потом — это рассчитанный риск. Разница принципиальная.

Подошел к нему. Граф стоял у двери, вцепившись в косяк побелевшими пальцами. Выглядел он как человек, который только что узнал о смертельном диагнозе. Бледность, расширенные зрачки, учащённое дыхание — классическая картина острой стрессовой реакции.

— Сначала мы подготовим план, — продолжил я спокойно. — Изучим систему охраны. Найдём слабые места. Разработаем несколько сценариев на случай непредвиденных обстоятельств. И тогда, только тогда мы действуем.

— «Мы»⁈ — граф чуть не задохнулся. — Нет никакого «мы»! Я не собираюсь участвовать в этом безумии!

— Разумеется. Вы — аристократ. Аристократы не пачкают руки грязной работой. Но информация… — я сделал паузу. — Информация — это совсем другое дело. План хранилища. Расписание смен охраны. Коды доступа, если они существуют. Это вы можете предоставить, не покидая уютного кресла в своём кабинете.

Ливенталь молчал. Я почти слышал, как шестерёнки вращаются в его голове. Расчёт выгод и рисков. Оценка последствий. Поиск лазеек.

— И если я откажусь? — спросил он наконец.

— Тогда я найду другой способ. Менее элегантный, более рискованный. Но найду. Вопрос только в том, хотите ли вы быть на стороне победителя или наблюдать со стороны.

Мы вышли из секретного отдела в тишине. Охранник молча пропустил нас, не задавая вопросов. Профессионал — знает, когда лучше не видеть и не слышать.

Поднялись по лестнице. Прошли через главный зал, мимо сверкающих витрин с бесполезными артефактами. Вышли на улицу, к ожидающему кортежу.

Напряжённое молчание.

Граф не смотрел на меня. Смотрел в окно, на проплывающие мимо огни вечерней Москвы. Его лицо было каменным, непроницаемым.

Просчитывает варианты. Как любой хороший игрок. Взвешивает, что выгоднее — помочь мне или сдать властям. Сейчас увидим, что перевесит: страх или прагматизм.

Машина свернула на проспект. Мигалки джипа охраны расчищали путь.

И тогда граф Ливенталь рассмеялся. Не истерично. С искренним, хоть и мрачным весельем. Как человек, который только что понял хорошую шутку — жестокую, но хорошую.

— Ну вы и наглец, Пирогов, — сказал он, качая головой. — Просто запредельный наглец. За всю мою жизнь, а я повидал немало дерзких людей, никто не имел смелости предложить мне соучастие в ограблении императорской сокровищницы.

— Технически я не предлагал соучастие. Только информационную поддержку.

— Ха! — он хлопнул себя по колену. — Информационную поддержку! Красиво сказано.

Смех стих. Граф повернулся ко мне, и в его глазах было что-то новое. Не страх, не гнев, а что-то похожее на уважение. Или на признание равного.

— Знаете что? — сказал он медленно. — Это уже ваши дела. Хотите, воруйте. Хотите, штурмуйте Кремль голыми руками. Но я тут ни при чём.

— Понимаю.

— Мой долг исполнен, — он поднял палец, подчёркивая слова. — Я показал вам хранилище. Провёл экскурсию. На этом всё. Дальнейшее на вашей совести. Если, конечно, она у вас есть.

Классическая позиция аристократа. Я улыбнулся.

Формально он чист. Руки не испачканы, репутация не затронута. Но при этом — молчаливое согласие. Он не сказал «нет». Не сказал «я сообщу властям». Просто умыл руки.

А это значит, когда придёт время, он предоставит информацию. Потому что это в его интересах. Потому что я знаю его секреты. Потому что я спас его кладбище. Он поступил достаточно умно.

— У меня есть совесть, — сказал я вслух. — Просто она гибкая. Приспосабливается к обстоятельствам.

— Как у любого настоящего игрока, — кивнул граф. — Что ж, Пирогов. Удачи вам в ваших… начинаниях. Что-то мне подсказывает, что она вам понадобится.

Машина остановилась у моего особняка в Барвихе. Ворота открылись автоматически, пропуская кортеж на территорию.

— Благодарю за экскурсию, граф, — я открыл дверь. — Было познавательно.

— Надеюсь, что не увижу вас в новостях, — он криво улыбнулся. — По крайней мере, не в рубрике «разыскиваются».

— Постараюсь.

Вышел из машины. «Фурус» плавно тронулся с места и исчез за воротами, унося графа Ливенталя обратно в его мир политических интриг и светских обязательств.

А я остался стоять перед своим домом, обдумывая план ограбления века. Обычный вечер в жизни некроманта.

Гостиная особняка была полна существ. Кирилл сидел в кресле, листая какой-то магический справочник. Костомар стоял у камина, задумчиво помешивая угли кочергой. Зачем скелету тепло, оставалось загадкой, но привычка есть привычка. Ростислав парил под потолком, декламируя какие-то стихи с совершенно неуместным пафосом. Вольдемар застыл в углу, как всегда неподвижный и молчаливый. Доктор Мёртвый склонился над столом, делая какие-то записи в блокноте. Светлана сидела на диване, скрестив ноги в позе для медитации.

Семья в сборе. Странная, мёртвая на три четверти, но семья.

— Добрый вечер, — сказал я, входя.

Все обернулись. Ростислав прервал декламацию на полуслове — что-то про «гений чистой красоты». Костомар же опустил кочергу.

— Вы вернулись! — Светлана вскочила с дивана. — Мы уже начали волноваться! Где вы были?

— Уходил по важным делам.

— Каким? — Кирилл отложил справочник.

— Об этом позже. Сначала хочу услышать о ваших успехах, — я прошёл в центр комнаты, оглядывая каждого. — Как подготовка? Докладывайте.

Первым отозвался Кирилл:

— Роза расцвела! — в его голосе звучала гордость. — Не с первой попытки, конечно. Сначала я её чуть не сжёг. Потом пересушил. Но на пятый раз получилось! Я направил свет так, чтобы он питал, а не разрушал. Это было очень уж непривычно. Но я справился.

— Отлично. Ростислав?

Призрак спустился ниже, принимая подобие стойки «смирно»:

— Ложку поднял! — отрапортовал он торжественно. — Не сразу, но поднял! Семь часов концентрации, четырнадцать попыток, две истерики, но результат налицо! Моя эктоплазма уплотнилась достаточно, чтобы взаимодействовать с материальным миром!

— Семь часов ради ложки?

— Это серебряная ложка! — он обиделся. — Серебро — сложный металл для призраков! Обычную железную я поднял за два часа!

— Ладно, ладно. Прогресс есть. Светлана?

Она вздохнула:

— Медитация… сложнее, чем я думала. Я чувствую огонь, он горячий, беспокойный, всё время движется. Воду чувствую хуже — она какая-то… скользкая. Ускользает от внимания. А землю вообще почти не ощущаю.

— Нормально. Чувствительность развивается постепенно. Продолжай.

— Но я хочу настоящую магию! — она надулась. — Не медитацию, а заклинания! Огненные шары там, или молнии…

— Огненные шары — это другая ветвь магии, мы будем осваивать другие техники. Но когда освоишь базу. Без фундамента нет здания.

— Это нечестно!

Нечестно, конечно. А еще нечестно хотеть изучать некромантию, когда у тебя способности и возможности к целительской магии. Но я специально не разочаровывал ее, чтобы энтузиазм не пропал. А там уже она втянется в лекарей — и уже за уши не оттащишь. Но огненные шары — это база другой ветви магии.

Чуть позже, когда Светлана освоится с медитациями, я все ей объясню. И покажу, что с помощью целительской силы можно не только лечить, но и калечить. Самое простое — усыпить врага, создав спазм сосудов. Сложнее — уже создать тромб и убить мгновенно.

Я же обычно пользуюсь некромантией, а не этой частью лекарской магии. Ибо я натаскал себя в первую очередь в целительстве, а не в том, чтобы калечить. Поэтому и для сражений я применяю исключительно некромантию. Так не прогадаю.

— Это жизнь, — осадил ее я. — Доктор Мёртвый?

Всеволод поднял голову от блокнота:

— Первая глава гримуара изучена! — он помахал записями. — Астральная анатомия — завораживающе сложна! Оказывается, у каждого живого существа есть не только физическое тело, но и энергетический двойник. И они связаны через систему каналов, похожих на кровеносные сосуды…

— Краткое изложение вечером, — прервал я. — Сейчас — общий сбор.

Костомар шагнул вперёд:

— Дом в порядке, — его новый голос всё ещё звучал непривычно. Глубокий баритон вместо бессмысленного «я ем грунт». — Уборка произведена. Ужин приготовлен. Периметр проверен.

— Ты готовил ужин?

— Да. По рецептам из интернета. Борщ, котлеты, салат. Все очень съедобно — сам я проверить не могу. Но ты же меня знаешь.

— Костомар научился пользоваться интернетом, — пробормотал Кирилл. — Мир уже никогда не будет прежним.

— Интернет — полезный инструмент, — скелет пожал костяными плечами. — Там есть всё. Рецепты, новости, видео с котами. С обретением языка мне стало как будто доступно другое понимание того, что творилось вокруг. Вот я и наверстываю.

Скелет-домохозяйка с доступом в интернет. Если бы мне тысячу лет назад сказали, что моя армия нежити будет готовить борщ и смотреть видео с котами, я бы развоплотил шутника на месте.

— Хорошо, — я обвёл всех взглядом. — Прогресс есть. Но этого недостаточно.

— Недостаточно? — Кирилл нахмурился. — Для чего?

— Для того, что нам предстоит.

Все смотрели на меня с ожиданием.

— У нас появилась новая цель, — медленно сказал я. — Большая цель. Серьёзная. Какая именно, пока не скажу. Но она потребует от каждого из вас максимума способностей. Того, на что вы реально способны, а не того, чем владеете сейчас.

— Звучит загадочно, — заметил Ростислав.

— Звучит опасно, — добавила Светлана.

— И интересно, — сказал Костомар.

— Всё верно, — я кивнул. — Загадочно, опасно и интересно. Идеальная комбинация.

— И как мы будем готовиться? — Кирилл подался вперёд.

— Практикой. Реальной, боевой практикой. Не упражнениями в саду, не медитацией у камина. Настоящими операциями.

Я прошёлся по комнате, собирая внимание.

— Помните карту, которую мы составили? Некромантические воронки по всей Москве. Узловые точки инфраструктуры Ордена Очищения. Их там много — двенадцать, если не ошибаюсь.

— Четырнадцать, — поправил Сергей, который незаметно появился в дверях. — Обнаружили ещё две за последнюю неделю.

— Ещё лучше. Четырнадцать воронок. Четырнадцать целей. Четырнадцать возможностей для тренировки.

— Вы хотите… уничтожить их? — Кирилл уловил суть.

— Именно. Одну за другой. Это решает сразу несколько задач. Во-первых — тренировка в реальных условиях. Ничто так не развивает способности, как настоящий бой. Во-вторых — пополнение сил. Каждая уничтоженная воронка даёт энергию. Мне, Кириллу, возможно, даже Ростиславу. В-третьих — прямой удар по инфраструктуре врага. Орден строил эту сеть годами. Мы её разрушим за недели.

— Три зайца одним выстрелом, — пробормотал Мёртвый.

— Четыре, — поправил я. — Есть ещё одна причина. Но о ней, когда придёт время.

— Опять загадки, — вздохнула Светлана.

— Загадки создают мотивацию. Хочешь узнать ответ, работай усерднее.

Я позвал Сергея:

— Готовь машину. Начинаем сегодня.

— Куда едем? — уточнил он.

— На разведку. Выберем первую цель.

Джип Сергея рассекал вечернюю Москву. Огни фонарей, витрины магазинов, потоки машин. Люди спешили домой с работы, не подозревая, что над их головами пульсирует сеть некромантических воронок, медленно высасывающих из них жизнь.

Неведение — это поистине блаженство. Иногда даже завидую обычным людям.

Кирилл сидел на заднем сиденье, нервно постукивая пальцами по колену. Сергей вёл машину молча, профессионально лавируя в потоке.

— Куда мы едем? — не выдержал Кирилл.

— Сначала у нас обзорная экскурсия. Потом выбор цели.

— Какой цели?

— Увидишь.

— Святослав Игоревич, — Сергей глянул в зеркало заднего вида. — Может, сразу скажете, что ищем? Так быстрее будет.

Резонное замечание. Сергей — практик. Не любит тратить время на загадки.

— Хорошо. Напомни мне список воронок. Все четырнадцать. С адресами и типами зданий, — попросил я.

Сергей достал из кармана сложенную бумагу — распечатку карты с пометками.

— Значит так. Три — в больницах. «Святой Иллион», «Городская клиническая номер семь», «Онкологический центр на Каширке». Две — в школах. Школа номер сто пятнадцать в Строгино, гимназия в Хамовниках. Две — в детских садах…

— Стоп, — я поднял руку. — Детские сады. Повтори адреса.

— Э-э… — Сергей сверился с бумагой. — «Солнышко» на Профсоюзной и «Радуга» в Митино.

— Детские сады, — повторил я задумчиво.

Кирилл повернулся ко мне:

— Что не так с детскими садами?

— Всё. Всё не так.

Я откинулся на спинку сиденья, обдумывая.

Воронки в больницах — логично. Больные люди, ослабленные организмы, концентрация страдания. Идеальный источник некроэнергии. Школы — тоже понятно. Много людей в одном месте, эмоциональные подростки, гормональные бури.

Но детские сады? Дети — самые чистые источники Живы. Их энергетика яркая, незамутнённая, почти первозданная. Установить воронку рядом с детьми — это как… как поставить насос в горную реку. Эффективно? Да. Но рискованно. Дети чувствительны к магическим воздействиям. Родители замечают изменения в поведении. Педагоги — в здоровье.

Слишком заметно. Если Орден пошёл на такой риск — значит, там что-то важное. Что-то, ради чего стоит рисковать.

— Едем в Митино, — сказал я. — «Радуга».

— Почему именно туда? — Кирилл не унимался.

— Потому что это самое подозрительное место из всех. Атаковать детей — это за гранью даже для некромантов. Либо там что-то очень важное, либо они полные отморозки. В любом случае нужно проверить.

Сергей кивнул и перестроился в правый ряд. Впереди был съезд на МКАД.

— Ещё вопрос, — Кирилл помялся. — Почему вы взяли только меня, а не всю команду?

— Потому что это разведка, а не штурм. Разведка требует скрытности. Скрытность требует минимума людей. А двухметровый скелет и парящий призрак — не лучшие спутники для тайных операций.

— Логично…

— К тому же, — я добавил, — у тебя есть то, чего нет у остальных. Дар света. Он может быть полезен для… сканирования.

— Сканирования?

— Увидишь.

Машина выехала на МКАД, набирая скорость. Впереди — сорок минут езды до Митино. Достаточно времени, чтобы подготовить ученика к уроку.

Детский сад «Радуга» выглядел обычно. Двухэтажное здание советской постройки, выкрашенное в весёлые цвета: жёлтый, голубой, розовый. Забор с нарисованными зверушками. Площадка с качелями и песочницей. Всё как положено.

Только вот над крышей…

Я активировал некромантическое зрение. И увидел.

Воронка поднималась в небо, как перевёрнутый торнадо. Чёрно-фиолетовая спираль, пульсирующая с медленным, гипнотическим ритмом. Больше, чем та, что была на кладбище Ливенталей. Гораздо больше. Метров двадцать в диаметре у основания, сужающаяся к вершине. И глубокая. Очень глубокая. Уходящая корнями куда-то под землю, в фундамент здания.

Твою некромантскую душу. Это не просто воронка. Это узловая точка.

— Что вы видите? — прошептал Кирилл. Мы стояли за углом соседнего дома, наблюдая издалека.

— Проблему, — ответил я. — Большую проблему.

Структура воронки была организованной. Не хаотичной, как обычные некромантические образования.

Семь лучей, расходящихся от центра. Семь точек привязки. Семь каналов, по которым энергия текла… куда-то.

— Это не простой паразит, — пробормотал я. — Это часть системы. Центральный узел, от которого расходятся нити к другим воронкам. Разрушь его, и вся сеть ослабнет.

— Тогда… это хорошо? — сказал Кирилл неуверенно.

— Это значит, что охранять его будут соответственно.

Я проанализировал ситуацию. Уничтожение этой воронки решает сразу несколько задач.

Во-первых — тренировка для команды. Не просто тренировка, а экзамен. Проверка готовности в боевых условиях.

Во-вторых — пополнение сил. Узловая воронка содержит в себе энергию всей сети. Поглотить её — значит получить силу, эквивалентную уничтожению всех четырнадцати точек разом.

В-третьих — критический удар по инфраструктуре Ордена. Без центрального узла остальные воронки начнут деградировать. Нестабильность, утечки, возможно — самоуничтожение.

— Мне нравится, — сказал я вслух.

— Что именно?

— Цель. Амбициозная, сложная, с высокой отдачей. Идеальный выбор для первой серьёзной операции.

Кирилл сглотнул:

— Вы хотите атаковать… это?

— Не сегодня. Сегодня — разведка. Но да, атаковать. Разрушить. Поглотить.

— А если там охрана? Если нас засекут? — не унимался он.

— Для этого мы здесь. Чтобы узнать, что нас ждёт.

Я отошёл от угла, жестом приказывая Кириллу следовать.

— Идём. Пора научить тебя кое-чему полезному.

Мы обошли здание по широкой дуге, держась в тени деревьев. Детский сад был закрыт: девятый час вечера, все дети давно дома. Окна тёмные, двери заперты. На площадке никого. Только ветер качал пустые качели, создавая жутковатый скрип. Идеальное место для уроков некромантии.

— Просто так лезть в лоб глупо, — сказал я, останавливаясь за большим деревом. — Любая защита имеет слабые места. Вопрос в том, как их найти.

— И как? — Кирилл стоял рядом, напряжённый как струна.

— У тебя есть дар света. До сих пор ты использовал его как оружие — чтобы атаковать, разрушать, освещать. Но свет — это не только разрушение. Это ещё и… видение.

— Видение?

— Свет выявляет тьму. Показывает, где она прячется, где сильнее, где слабее. Ты можешь научиться не просто светить, а… сканировать. Видеть энергетическую структуру объектов.

Кирилл нахмурился:

— Как это работает?

— Сейчас покажу. Смотри на здание. Что видишь?

— Здание? Окна, стены, крышу… — перечислил он.

— Закрой глаза. Сконцентрируйся на магическом зрении. Забудь про то, что видят обычные глаза. Сосредоточься на ощущении.

Он зажмурился. Брови сошлись на переносице.

— Представь, что ты — источник света. Не яркого, не обжигающего. Мягкого, рассеянного. Как… как солнце сквозь облака.

— Пытаюсь… — напрягся он.

— Теперь — направь этот свет вперёд. Не лучом, а… волной. Как эхолокация, только со светом. Отправь — и слушай, что вернётся.

Кирилл стоял неподвижно, с закрытыми глазами. На его лице отражалось напряжение — слишком много усилий, слишком мало понимания.

— Не дави, — подсказал я. — Не заставляй. Позволь. Свет сам знает, куда течь. Твоя задача — не мешать ему.

Через несколько секунд что-то изменилось. Напряжение в его лице ослабло. Черты разгладились.

— Я… что-то чувствую, — прошептал он. — Что-то… тёмное. Большое. Над зданием.

— Это воронка. Что ещё?

— Она… неоднородная. Есть… плотные места и… пустоты. Как… как дырки в заборе.

— Отлично. Где самая большая «дырка»?

Он повёл головой, как слепой, ощупывающий пространство.

— Слева. За зданием. Там… поле слабее. Как будто… — он открыл глаза. — Как будто кто-то специально оставил проход.

Или не оставил, а прорубил. Для собственных нужд. Удобный вход-выход, не через главную защиту. Интересно.

— Молодец, — сказал я. — Первый урок усвоен. Идём, проверим твою находку.

Мы двинулись влево, огибая здание. Кирилл шёл рядом, всё ещё слегка ошеломлённый.

— Это было… странно, — прошептал он. — Я никогда так не использовал свой дар. Это как… другое измерение.

— Магия — это инструмент. Как скальпель. Можно резать, можно зашивать. Зависит от того, как держишь.

— Откуда вы всё это знаете?

— Тысяча лет практики. Кое-чему научился.

Кирилл пожал плечами, снова не понимая, шучу я или нет.

Мы обогнули угол здания. И застыли.

За углом, в тени между зданием и забором, стояли двое. Тёмные плащи с капюшонами. Фигуры едва различимые в сумраке. Они о чём-то разговаривали: голоса доносились приглушённым бормотанием.

Я схватил Кирилла за плечо, оттаскивая за угол. Прижал палец к губам. Он кивнул, побледнев.

Мы замерли, прижавшись к стене. Сердце Кирилла колотилось так громко, что я слышал его даже без стетоскопа. Тахикардия на фоне стресса — нормальная реакция, но сейчас опасная. Если они услышат…

Осторожно выглянул из-за угла. Двое в плащах продолжали разговор. Один жестикулировал, объясняя что-то. Второй слушал, изредка кивая.

И тут второй повернулся в профиль. Я узнал его мгновенно.

Высокий рост. Аристократическая осанка. Характерный профиль — прямой нос, волевой подбородок, высокие скулы.

Пётр Бестужев. Альтруист. Брат Анны.