Развод со зверем

50

Кроме того, ты сам меня назначил твоим врачом. Так что, Ярослав Сергеевич, марш в постель.

Князев усмехался все шире на мою браваду, но когда я закончила, серьезно посмотрел мне в глаза:

— Я тебя оставлю, а ты начнешь думать тут обо всем в одиночестве и не придумаешь ничего хорошего. Шелест воды в душевой — лучший дуэт для отчаяния. Не хочу тебя бросать, но могу отвернуться.

Я замерла, изумленно глядя в его глаза. И следом, поддавшись порыву, шагнула к нему и поцеловала.

Глупо.

Он не ответил.

Сначала.

А когда я обескураженно собралась отстраниться, вдруг обхватил за шею и с голодом вжался своими губами в мои. Ох, как закружилась голова! По ногам прокатилась горячая волна, и едва не подогнулись коленки. Я тяжело задышала в его рот, со всхлипом хватаясь за его здоровое плечо. Князев отстранился ровно настолько, чтобы парализовать своим темным взглядом из-под ресниц.

— В душ, — приказал хрипло, и я даже не подумала что-то пикнуть против.

Развернулась к нему спиной, стянула пижаму и шагнула в кабинку. Пока капли упруго покалывали кожу, я пялилась в стенку, изредка моргая. Тело оцепенело. Нет, хватит с меня на сегодня. Я не могу повлиять на что-либо. А особенно на Князева за спиной.

Он дождался, когда я выключу воду и заботливо укутал в полотенце. Так заботливо, что меня совсем пришибло и раскатало. Уже лежа в кровати рядом с ним, я пыталась вспомнить, что чувствовала, увидев его впервые на совещании. Это был совершенно другой мужчина — жесткий, расчетливый, решительный и дерзкий. Сейчас он лежал рядом и дышал еле слышно, временами задерживая дыхание. И это нервировало.

— Ярослав, — позвала я тихо, — тебе больно?

— Да, — еле слышно ответил он.

— Обезболивающее?

— Спи, Лара.

— Хватит командовать, а? Как с тобой спать, если ты так шумно мучаешься?

Я поднялась и направилась к стационарному телефону, а вскоре в моем распоряжении была капельница с обезболивающим для Князева. Он только обессилено вздохнул, но не сказал больше ни слова.

— Я должна тебе теперь, — прошептала я, устроив его руку удобнее.

— Ничего ты не должна. У тебя много всего впереди такого, за что ты проклянешь меня еще не раз…

— Ну зачем ты меня пугаешь?

— Не люблю, когда кто-то считает себя должным мне. — Он прикрыл глаза и тяжело сглотнул. — Все будет хорошо, Лара…

А я сидела рядом, смотрела, как капают капли лекарства в системе, и понимала, что даже завтрашний день для меня непредсказуем. Что привычная возможность спланировать свою жизнь хотя бы до следующих выходных, отсутствует. Что дальше? То, что решит Князев. Я завишу от него теперь. И откуда мне знать, насколько прозрачны его мотивы? Я же не знаю его вовсе. Хотя, он совершенно точно рисковал жизнью сегодня, хотя не был обязан бежать в операционную меня спасать. Но он бросился за мной…

— Лиза, — вдруг мучительно простонал он. — Ли…

— Тш, — подсела я к нему и положила руку ему на лоб.

— Не уходи…

— Не уйду. Все хорошо, я здесь…

***

Мне снилась Лиза. Я видел ее так ярко, как никогда, чувствовал рядом, слышал голос. И просил остаться. Она сидела со мной на кровати и что-то рассказывала, обеспокоено поглядывая на меня. А я все не мог пошевелиться, будто парализованный. Смотрел на нее бессильно и все умолял не бросать...

— Ярослав, как себя чувствуете?

Я вздохнул глубже и открыл глаза. Надо мной навис вчерашний коллега, у которого я изъял ответственность за свое здоровье. И вручил Ларе. И она, кажется, распорядилась им с утра пораньше.

— Хорошо, — прохрипел я. Лара заглянула в лицо с другой стороны:

— Помочь тебе сесть?

Я опешил от такой заботы. Это было слишком приятно, чтобы взять и отказаться от этого. Но я уже слишком много всего себе тут позволил.

— Что тут за встреча коллег с утра? — поинтересовался я и приподнялся на локтях.

Боль прошла. Тело пришло в норму, рана, судя по всему, тоже регенерировала успешно. Доктор как раз полез проверять. Он убрал повязку и принялся ощупывать плечо.

— Подойдете на снятие швов, — заключил смущенно. — Но повязку надо поменять.

Я скосил взгляд на рану. Выглядело так себе.

— Что-то дерьмово регенерирую, — нахмурился я.

— Заражение, — констатировал он. — Это еще нормально.