Развод со зверем

56

Что я несу? Он и не предлагал.

— В рационализме тебе не откажешь, — усмехнулся Князев.

— То есть, ты бы посадил свою женщину дома варить борщи и воспитывать детей?

— Нет. Мой личный фетиш — умная, притягательная и непосредственная женщина-хирург.

— То есть, ты не просто так меня спасал, — смущенно усмехнулась я.

— Не просто так, — покачал он головой, притягательно улыбаясь.

— А почему ты не выбрал такую же женщину, как и ты? Ну, с такими же особенностями…

— Их не существует.

— Что? — опешила я. — Как это?

— У оборотней нет женщин. Человеческие женщины — наш единственный шанс. Но есть еще женщины с одаренностями. С ними тоже возможен союз, но от них не продолжить свой род. Они рожают только девочек.

— А человеческие женщины?

— Только мальчиков.

— Увлекательно. — Я и правда чувствовала, что больше информации меня успокаивает. И становится даже любопытно. — Если захочешь дочь, то тебе понадобится другая женщина с одаренностями.

— Это вряд ли. Женщина может быть одна.

Показалось, что его это немного раздосадовало.

— Понятно. А как это вообще? Что за одаренности у этих женщин?

— Они — ведьмы. Самая простая одаренность у большинства из них — способность генерировать пламя.

— У вас еще и ведьмы есть? — В горле снова пересохло. Я раскрыла глаза, опуская руки.

— У нас. У нас в мире есть еще и ведьмы, да, — поправил он. — Дыши, Лара. Все хорошо.

— Какое-то фентези наяву. — Я опустилась на пол рядом с кроватью и уставилась на капельницу.

— Просто мир немного интереснее, чем большинство людей думают. Ну неужели бы ты теперь предпочла не узнать этого всего?

Я закусила губы, задумавшись.

— Наверное, ты прав. Это стоило того. Но все же интересны последствия… А какие отличия в анатомии?

— В обычном виде — лишь свойства. Более быстрая регенерация и все, что к ней прилагается — метаболизм, температура тела, свертываемость, биохимические изменения. В условиях нормального функционирования все процессы идентичны человеческим. — Он помолчал немного, прежде чем продолжить, но я видела — ему нравилось быть моим проводником в свой мир. — Главное, чем рискует оборотень среди людей — неконтролируемым оборотом в случае повреждений и травм. Наше тело спасается любой ценой, оборачиваясь бессознательно, чтобы регенерировать быстрее. Если люди становятся свидетелями подобного, их предстоит адаптировать и перевести в другой статус.

— А если человек не сможет? Бывают же такие?

— Бывают. Но я не спец по этим вопросам, — ответил он уклончиво.

— Я нашла Саву. Ему ампутировали ногу.

Князев нахмурился.

— Я проконтролирую, если хочешь.

— Очень прошу. Он — хороший. И просил меня его навещать.

Он как-то недобро сощурился, но я не придала значения.

— Капельница кончилась, — отвел он взгляд. — Собирайся, а я схожу к Азизову, и поедем.

Он поднялся, с мучительным вздохом натянул футболку и вышел.

***

У меня ведь были проблемы посерьезнее. К примеру, предстояло решить, работать дальше с Азизовым или требовать разрыва контракта. Но когда Лара сказала, что беспокоится об этом ординаторе, мне внутренности будто кипятком ошпарило от ревности. И этотее вопрос о разводе едва не заставил скрежетать зубами. Она уже собирается со мной развестись, а я ее даже до логова своего не довез! Старею. И главного ей не сказал — про метку. Я же ее уже присвоил…

— Уже ходишь.

Я обернулся у кабинета Азизова, встречаясь взглядом с Львом.

— Как Лара? — поинтересовался он слишком непринужденно.

— Лучше, чем я.

— Это радует.

— Правда?

Лев был зол, напряжен, и, судя по всему, не спал сегодня совсем. Хотелось узнать новости, но, с другой стороны, на черта они мне?

— Правда, — равнодушно кивнул он и толкнул двери кабинета. — Проходи. Алан скоро подойдет.

— Как прошло с комитетом?

— Он расскажет, если сочтет допустимым.

Лев прошел к столу Алана и встал у окна, сложив руки в карманы брюк.

— Какие у тебя планы? — поинтересовался буднично.

И это насторожило сильнее.

— Я не собираюсь обсуждать их с тобой.

— Зря, — усмехнулся он. — Думаешь, что свободен?

— А разве мой договор расторгнут?

— Нет. И ты его отработаешь .

Ого, какие мы грозные...

Лев не обернулся, чтобы не выдать мне своей неуверенности, но я слышал это по голосу. И его слова больше напоминали истерику, чем угрозу. Но я не стал развивать тему — не было сил. Последние я потратил на то, чтобы более-менее твердо дойти до кресла.