Робот, не опустивший руки

Глава 15

I

Новосибирская область, 2249 год.

Везде, где существуют леса, они горят. Россия не была исключением. Надо сказать, пожары — это часть естественного жизненного цикла, и случаются они и без участия человека. Огонь нужен, чтобы восстанавливать опесоченные соснами и елями почвы. На месте них, в хорошо удобренной земле, вырастут берёзы и осины, которые со временем вытеснят их колючие конкуренты, лес снова станет сухим и опять загорится. И это будет происходить бесконечно.

Есть и другая сторона медали: пожары вредят людям и их имуществу. Чтобы снизить возможный ущерб, в лесах делается опашка, прорубаются противопожарные просеки, вырубаются сухие деревья. Но есть места, куда человеку невозможно добраться и где тоже возникают очаги пожаров, распространяющиеся на сотни гектаров. Для работы там создали роботов-лесничих. Это были маневренные вездеходы, оснащённые пилами, лебёдками, плугом и прочими необходимыми инструментами. В штатных условиях они действовали поодиночке, в случае пожара координировались в группы.

Старичок-лесничок был одним из таких лесничих. Какой-то шутник из разработчиков решил, что будет смешно, если робот станет говорить на древнерусский манер, и переписал его код. Оценили ли эту шутку или нет, неизвестно, но откатываться к предыдущей версии кода никто не стал.

Пока путешественники обсыхали, лесничок напечатал на 3D принтере и установил указатель, на котором ижицей было начертано «Болото».

— Вдруг какие полоумные ещё сюда сунутся, — прокомментировал он.

— Спасибо, что спас нас, — поблагодарил Этот.

— «Спасибо» не булькает, странник, — отозвался лесничок.

— Сейчас исправим! — Этот открыл транспортировочный отсек и вынул оттуда бутылку «Тбау». — Теперь булькает!

— Низкий поклон тебе, добрый человек! — обрадовался лесничок. — У меня в фильтр всякого сора набилось, промыть надобно. А до базы, почитай, сорок вёрст с гаком. Не из болота же мне водицу черпать. Изволь-ка помочь спасителю. Я сейчас заслонку отворю, ты фильтр сними, промой да взад верни.

На боку у лесничка открылся небольшой люк, и оттуда со щелчком выпрыгнул водяной фильтр. Этот тщательно промыл его из бутылки и вернул на место.

— Ох, уважил ты старика, соколик! — довольно проговорил лесничок. — Проси что хочешь! Любую службу тебе сослужу!

Этот задумался, но Мама сообразила быстрее него.

— Ты знаешь, где здесь институт находится? — спросила она.

— Отчего ж не знать⁈ Ведаю.

— А можешь нас туда проводить?

— Чего б и не проводить, когда люди хорошие. Полезайте ко мне на закорки, да в путь-дорогу отправимся.

Ехать на лесничке было удобно. Он легко преодолевал все препятствия, двигался быстро и, главное, точно знал дорогу. В свете этого приключение в болоте уже не казалось таким страшным. Они, разумеется, расскажут об этом Незабудке и Пятитысячному, но не станут их слишком пугать, скрыв самые ужасные подробности.

— Скажи-ка, дядя лесничок, — обратился к вездеходу Этот, — почему звери в города не заходят? Им же никто не мешает.

— А какого дьявола они там забыли? — ответил лесничок. — Им же жрать в городах нечего. В магазин их не пустят, ибо болван электрический лица распознать не сможет. Откуда у медведя лицо? Так, морда волосатая. Мусора нет, всё в переработку уходит.

— Допустим, с хищниками понятно. А травоядные? Их еда не в магазинах растёт.

— Шут его знает. Слыхал, вроде, пугалки какие-то вокруг селений ставят. Мож, правда, а, мож, и брешут…

Они проехали ещё несколько километров, и тут лесничок неожиданно запел:

Захотел подёргать струны,

Балалайку в руки взял,

Опрокинул тормозухи

И тихонько заиграл.

Эх! Ох! Скоморох!

Ротор или статор!

Я носки себе вяжу,

Будто Терминатор!

Утро знойное в лесу,

Скоро будет жарче:

На пути твоём встаёт

Маленький пожарчик.

Тушить, не тушить?

Тушить, не тушить?

Тушить, не тушить?

Тушить!

Ты брандспойт свой теребишь,

Всё решить пытаешься.

Ведь пожар-то небольшой,

Вот и мыслью маешься:

'Сгорит, не сгорит?

Сгорит, не сгорит?

Сгорит, не сгорит?

Сгорит!'

У брандспойтов рукава

Длинные, красивые.

Заливает лесничок

Огоньки спесивые.

Льётся, не льётся!

Льётся замечательно!

Эх! Ох! Скоморох!

Тушить, не тушить?

Когда он закончил, Этот и Мама захлопали. Лесничок довольно крякнул и спросил:

— Как вам песня?

— Очень необычная, — сказала Мама.

— Сам придумал.

— А спой ещё разок, — попросил Этот, — я видео запишу.

II

Самара, 2153 год.

По вполне понятным причинам, одной из которых была безопасность горожан, космодрома в Самарской области не построили. Да и зачем, если не очень далеко есть действующие объекты? Поэтому Жене сначала предстоял авиаперелёт в Оренбург, а уже оттуда — на модернизированный «Ясный». Будущих колонистов постарались распределить равномерно. «Капустин Яр» достался Кавказу и соседним с Астраханью областям, самарцы же добирались до межпланетных кораблей с оренбургского космодрома.

На подъезде к аэропорту потихоньку образовывалась пробка, столь необычная для текущего времени. Пришлось подождать минут десять, пока такси, наконец-то, протолкалось до места высадки пассажиров. Женя вышел из машины, достал свой багаж и осмотрелся.

Площадь перед аэропортом была заполнена сотнями людей. Со многими из них приехали роботы. Здесь были и семьи, и одиночки, и просто дружеские компании. А улетающие всё прибывали и прибывали.

— Что происходит? — спросил Друг и указал куда-то рукой.

Женя посмотрел туда и увидел, что на входе в здание собралась приличная толпа роботов-помощников, которые бурно жестикулируют и пытаются что-то объяснять идущим внутрь пассажирам.

— Их что, не взяли с собой? — догадался Друг.

Женя похолодел, ведь он до сих пор ничего не объяснил. Этот разговор пугал его, но его было не миновать.

— Видишь ли, Друг… — Женя старался подбирать каждое слово, несмотря на спутанность мыслей. — На космических кораблях есть ограничение на перевозимый груз… Нет, не так. Корабль не может перевезти вообще всё, что захочет пассажир. Есть ограничения…

— Вот почему мне нельзя было брать книги! — воскликнул Друг. — Что же ты сразу не сказал⁈

— Я ещё не закончил, — в голосе Жени прорезалась решимость. — Эти роботы стоят там потому, что их не разрешили брать с собой. Они остаются. Как и ты.

Друг непонимающе посмотрел на Женю.

— Подожди, ты сейчас шутишь? Ты решил меня разыграть перед полётом?

— Нет, — вздохнул Женя, — я лечу один, прости.

— Но как же так… — пробормотал Друг. — Как же Стёпка, как же Марс⁈ Слушай, у меня же ещё остались деньги! Я могу оплатить свой перелёт! Только скажи мне, где я могу купить билет…

— Деньги тебе не помогут, — покачал головой Женя, — я уже пытался договориться.

«Просим пассажиров, опаздывающих на рейс „Самара — Оренбург“, срочно явиться на стойку регистрации!» — разнеслось над площадью.

— Прости меня, — повторил Женя, едва сдерживая слёзы, развернулся и скрылся в толпе.

Друг смотрел ему вслед, и его оптические сенсоры постепенно белели. Внезапно раздались чьи-то крики, люди заохали и расступились. На земле лежал робот-помощник. Грудная панель его корпуса была снята, и под ней, там, где находился аккумуляторный блок, зияла пустота. Сам же аккумулятор был зажат в теперь уже безжизненной руке. Тело робота слегка подёргивалось. Смотреть на это было больно и неприятно, но Друг не мог осуждать такой поступок.

«Этот день точно войдёт в историю, — подумалось Другу, — потому что сегодня впервые робот совершил самоубийство». Он полетел прочь от аэропорта. Своим ходом. Можно было взять такси, ведь целиком свои деньги Друг так и не потратил. Робот не хотел этого. Торопиться теперь некуда. Придется привыкать к вечному одиночеству.

III

Новосибирская область, 2249 год.

Пришла пора прощаться. Лесничок подвёз друзей к самому забору НИИ и пожелал им «успехов во всех деяниях благостных».

— Если что, я на связи, — напутствовал он, — приёмник у меня длинноволновой, берёт за сотни вёрст. Надумаете обратно вертаться — меня призовите. А то опять в топь провалитесь. Всё, поеду дальше трудиться во славу земли русской!

Этот с Мамой взялись за руки и пошли искать вход. Обойдя весь периметр забора, двери они так и не обнаружили.

— Перелезем? — предложила Мама.

— Давай, — Этот врубил пневмопривод и в один прыжок перемахнул забор, а Мама вскарабкалась следом.

На внутренней территории стояло несколько хозяйственных роботов, погружённых в спящий режим. Справа на площадке замер вертолёт. Вокруг стояла тишина, изредка разбавляемая звуками природы. Казалось, всё давно заброшено и не функционирует. Внезапно на здании института ожил громкоговоритель.

— Вы незаконно проникли на охраняемую территорию Сибирского научно-исследовательского института клонирования и генной инженерии и не имеете права здесь находиться! — голос был громким и строгим. — Немедленно убирайтесь!

— Мы ищем профессора Павлова! — закричал Этот.

— Кого? — в голосе послышалось удивление.

— Павлова, Ивана Петровича!

— Его давно уже нет с нами, разве вы не знаете?

— Да не советского учёного, болван, другого! — не выдержал Этот. — Того, что недавно в Москву зачем-то летал. Мы на записях с камер его видели.

— Хм… А зачем он вам?

— Поговорить хотим.

— О чём? Выражайтесь яснее, или мне из вас всё клещами тянуть?

— Мы знаем, что в институте хранятся данные по клонированию человека и запас образцов. Возможно, нам удастся воссоздать человечество, а Павлов нам поможет.

— Любопытно. Но я настаиваю, чтобы вы покинули территорию, иначе буду вынужден применить силу.

— Подождите! — запротестовал Этот.

Взревела сирена. Голос в громкоговорителе сменился на запись: «Нарушение периметра! Нарушение периметра! Задействовать протокол безопасности! Всем сотрудникам института срочно проследовать в убежище!».

— Что будем делать? — Мама наклонилась к уху Этого, пытаясь перекричать наполнявший воздух пронзительный вой.

Этот развёл руками. Он не знал, ни что делать, ни каковы могут быть последствия от применения протокола безопасности.

Двери института разъехались. Этот и Мама увидели за ними просторный холл. Посреди него стоял здоровенный боевой робот. Мощные гусеницы, толстые листы брони, кумулятивный экран и бронестекло, закрывающее голову с оптическими сенсорами — всё это был Голиаф, робот, предназначенный для охраны важных объектов. Два пулемёта, заменяющие Голиафу руки, вздрогнули и бесшумно навелись на цель.

— У вас есть десять секунд, чтобы покинуть территорию! — рявкнул охранник. — Девять… Восемь… Семь…

— Бежим! — завопила Мама и бросилась к забору.

Когда до него оставалось несколько метров, Голиаф начал стрелять.

IV

Самара, 2153 год.

Когда Друг зашёл в квартиру, его оглушила непривычная тишина. Несмотря на то, что они с Женей уже долгое время жили вдвоём, их дом был всегда полон каких-то звуков. Постоянно работал телевизор или приглушённо бормотал радиоприёмник. Иногда в квартире раздавались детские голоса, если Стёпка присылал записанные всей семьёй сообщения с Марса. Женя ходил, дышал, гремел посудой. Это были самые обычные звуки, но теперь ничего этого не стало.

Друг подошёл к книжному шкафу и стал с нежностью водить пальцем по корешкам книг. «Онейрум», «Навигатор», «Невероятные дипломатические приключения Дика Пелагина, консула Российской Межзвёздной Федерации», «Перпендикулярность»… Их все он хотел забрать с собой на Марс, чтобы перечитывать в свободное время. Друг был благодарен Жене, что тот пристрастил его к фантастике. Робот уже и не мог себе представить, как можно жить без всех этих придуманных миров, где существовали летающие кошки, одноногие тигры, самоотверженный Майор или предатель Костя.

И теперь у Друга остались только они.

Если снаружи робота окружала тишина, то внутри него возникла пустота. Друг никогда не задумывался, каково это — быть брошенным, поэтому он оказался не готов ни к самой ситуации, ни к нахлынувшим на него эмоциям. Теперь Друг понимал, для чего люди плачут. Через слёзы им удаётся сбросить тоску, горе, нервное напряжение. Не избавиться от них, конечно, но очень сильно смягчить. Роботы же плакать не умели.

Друг вспомнил, как однажды Женя сказал, что он — лучшее изобретение в его жизни. Они, как обычно, сидели на кухне и болтали. Почему-то именно кухня стала их укромным уголком, хотя у Жени был рабочий кабинет. Наверное, он ассоциировался у человека с его трудовой деятельностью, от которой хотелось отдохнуть не только умственно, но и визуально, перезагрузив картинку перед глазами.

— Почему ты так считаешь? — спросил тогда Друг.

— Видишь ли, в чём дело… — начал Женя. — Я всегда думал, что люди как-то несправедливо относятся к разумным роботам. Всех, кто был до тебя, создавали для каких-то определённых задач и откровенно эксплуатировали. Да, самих роботов это ничуть не угнетало, они спокойно выполняли свои функции и не забивали голову посторонними мыслями. Вот только не было ни одного, кто был бы равен человеку. И по свободе воли, и по свободе действий. Ты стал первым из, возможно, даже более человечных, чем сам человек.

— Так вы же нас всё равно продаёте и покупаете, — усмехнулся Друг.

— Ну… — смутился Женя. — Это, скорее, компенсация затрат на производство. Пока, к сожалению, иначе не получается…

— Я пошутил, — махнул рукой Друг. — Разве что отсутствие выбора у самого робота-помощника меня немного раздражает. Почему он не может сам выбрать себе человека? С другой стороны, и люди тоже не выбирают конкретного робота. В некотором роде, это похоже на появление в семье ребёнка. Родители заранее не знают, каким будет их чадо и каким оно станет в будущем.

Воспоминания причиняли боль, которую вскоре сменил гнев. Картинка перед глазами Друга поплыла, но он даже не пытался подавить это незнакомое чувство. Когда гнев превратился в ярость, робот взмыл над полом и принялся крушить всё, что попадалось ему под руки. Друг опрокинул книжный шкаф, вышвырнул в окно все стулья, расколотил зеркало в прихожей, вырвал с мясом люстру. И тут его взгляд натолкнулся на висевшую на стене фоторамку. В ней был снимок Али. Странно, почему Женя не забрал его с собой… Видимо, торопился и забыл. Друг размахнулся и впечатал свой кулак в портрет с такой силой, что пальцы его захрустели.

Рамка упала на пол. На месте Алиного лица зияла рваная дыра. Друг уже пожалел о содеянном, но одновременно стало немного легче. Он взял пульт и включил телевизор. Слава богу, хотя бы телек не пострадал.

По ТВ больше не было ни прямых эфиров, ни актуальных новостей. Крутили старые записи. Все сотрудники телецентров давно покинули планету и работали на Марсе. На этом чёртовом Марсе! Друг раздражённо отбросил пульт и посмотрел на экран. Там он увидел себя.

В тот раз они с Хикари и гостями студии обсуждали, насколько безопасно брать с собой на другую планету детей. Разумеется, мнения были полярными, иначе бы Хикари не была сама собой. Ведущая умела подбирать собеседников, чтобы те активнейшим образом участвовали в дискуссии и оживлённо спорили. Но и Друг уже набрался опыта, поэтому удачно вбросил мысль о том, что детей на Земле можно оставить на попечение роботов-помощников и робонянь, пока взрослые обустраивают Марс. Студия буквально взорвалась, наполнившись криками спорящих.

После эфира Хикари обняла Друга и расцеловала в обе «щёки».

— Аригато, братишка! — поблагодарила она. — Мне такое даже в голову не пришло! Рейтинги просто зашкаливают!

— Когда учишься у лучших, — ответил Друг, — сам однажды подтягиваешься до их уровня. Был бы я тщеславен, остался бы на телевидении навсегда.

Робот отвернулся от телевизора, посмотрел на свой транспортировочный отсек, вынул оттуда инструменты и начал разбирать корпус. Так больше не могло продолжаться. Прав был тот, кто предпочёл смерть вечным мучениям. Люди никогда больше не вернутся. Роботы никому не нужны.

Друг покрепче ухватился за аккумуляторный блок. Главное — порезче дёрнуть, чтоб сразу и без мучений. Прощайте, Женя и Стёпка! Прощайте навсегда!

V

Новосибирская область, 2249 год.

Пули ударили в стену чуть правее и выше. Похоже, у Голиафа был плохо откалиброван прицел. Если не воспользоваться этим сейчас, то потом уже не получится: робот сделает поправку и будет целиться ниже и левее. Друзья метнулись в сторону, а пули продолжили хлестать по забору, двигаясь за ними.

Неожиданно очередь смолкла. Точнее, сам Голиаф прекратил стрельбу, потому что беглецы скрылись из поля его зрения, перекрытого дверным проёмом. Гусеницы робота заработали, и он метнулся к выходу из здания.

— Быстрее! — Мама ухватилась за край забора и через мгновение оказалась с другой стороны.

Этот последовал за ней. Спустя ещё долю секунды огонь возобновился, и друзья, пригибаясь, бросились в сторону леса.

— Сюда! — позвал кто-то.

Это был старичок-лесничок, лихорадочно сигналивший фарами.

— Шевелите ходулями! Не ровен час, ирод железный за забор вырвется.

Мама и Этот вскарабкались к нему на спину, и лесничок помчался прочь, унося их подальше от института.

— Тебе не кажется, — спросила Мама, — что мы слишком часто от кого-то убегаем?

— До нашего знакомства, подруга, со мной такого не случалось, — ответил Этот и нервно хихикнул.

— Ты украл мою фразу! — Мама ткнула его пальцем в бок.

— Так, касатики, — подал голос лесничок, — сейчас мы к нам на базу поедем, а уж там и совет держать будем, что с супостатом делать.

— Почему ты вернулся?

— А как тут не вернуться-то? Не успел и версты проехать, как завыло лютым зверем. И пальба началась. Я сразу вертаться. Думаю, други мои пропадают, выручать надо.

— Спасибо тебе, дядя лесничок, — поблагодарила Мама.

— Да брось ты, дочка! Не дам я вам сгинуть!

— А связь на базе есть? — поинтересовался Этот.

— Обижаешь! На любой вкус. Хошь, через приёмник, хошь, через тарелку, хошь, через вышки бесовские, коими ящеры людей облучали. Всё у нас есть. Чай, не в Твери живём.

— Замечательно! — обрадовался Этот. — Нам надо с друзьями связаться. Вместе будем совет держать.

— А потом ворогу полну панаму тумаков накидаем! — добавил лесничок. — У нас в расположении все парни боевые, трудностей не боятся и дружбу ценят превыше всего!

Глядя на раскинувшиеся вокруг красоты сибирских лесов, робот-помощник в который раз недоумевал — как можно было всё это бросить, променяв на пыльные марсианские пейзажи⁈ Нет, вероятно, на Марсе по-своему красиво, но одно дело слетать туда в отпуск или с научными целями, другое — остаться навсегда. Этот надеялся, что когда-нибудь сумеет раскрыть загадку человеческой души. Правда, пока ему не удалось решить даже прикладной задачи — воссоздать человечество. Ладно, не человечество. Хотя бы одного человека. Так, отставить дурные мысли! Он ведь над этим работает? Да?

Лесничок и Мама о чём-то непринуждённо болтали. Казалось, не было ни сектантов-фанатиков, ни погони, ни спасения из болота, ни атаки злобного робота-охранника. Они просто встретились в лесу, и добрый лесничий пригласил их к себе в гости.

Жизнь текла своим чередом, солнце стояло в зените. У роботов не существовало примет, по которым они могли бы предсказать грядущую беду, но, если бы и были, её пока не надвигалось. Разумеется, только пока.