Робот, не опустивший руки

Глава 6

I

Самара, 2133 год.

Стёпка зажимал уши ладонями, но мамин крик был таким громким, что от него, казалось, сотрясалась не то что вся квартира, а весь дом.

— Его избили, и это уже не в первый раз! Да что ты за отец такой, если не можешь с этим ничего сделать⁈

Женя пытался оправдываться, Владимир Викторович — успокаивать, только Алю было уже не остановить.

— Будем писать заявление! Пусть выгоняют из школы!

— А вот тут я вас поддержу! — вклинился Владимир Викторович, пытаясь загасить конфликт. — Борька уже давно для всех нас, словно чирей на… В общем, он всем мешает. Если хоть кто-то из родителей доведёт дело до конца, наша школа избавится от этого хулигана.

— Рассказывайте, что нужно делать, — сказал Женя. — Мы готовы.

Ругань на кухне затихла, и Стёпка щёлкнул пультом.

— Давай телек посмотрим, — предложил он Другу.

В телевизоре патриарх Михаил беседовал с журналистом о колонизации Марса.

— Как к этому относится церковь? — поинтересовался последний.

— Нам как-то по-особенному надо относиться к колонизации? — удивился патриарх.

— Бог же создал Землю и людей на ней, — принялся объяснять журналист. — А мы хотим отсюда улететь. Тем самым, нарушаем замысел божий.

— Это очень невежественное утверждение, простите меня за откровенность, — с осуждением покачал головой Михаил. — Объясню. Если брать, скажем так, на бытовом уровне, то Бог с нами всегда, в наших душе и сердце. Если мы полетим на Марс, то Господь всё время будет с нами. Если же брать глобально, то наш Творец не живёт на Земле или какой-то другой планете. Он везде. В каждой частичке сотворённой им вселенной. Неважно, где находится человек. Важно, как он живёт. Стремится ли к праведности, совершает ли добрые дела…

— А что библия говорит о межпланетных перелётах? — не унимался журналист.

— А о ядерной энергетике? О тяжёлом машиностроении? Священное писание, молодой человек, оно про нравственный закон, искупление грехов, любовь к ближнему своему и Господу. Это одинаково работает что на тверди земной, что в бездне космической.

— То есть церковь одобряет строительство баз и колонизацию Марса? — подытожил журналист.

— Мы не видим в этом ничего плохого, наоборот, — кивнул патриарх. — Огромные средства сейчас тратятся на космическую науку вместо производства оружия. У человечества есть единая цель, к которой оно стремится. Люди усердно трудятся, как и завещал нам наш Творец. Разумеется, мы одобряем такое положение вещей.

— Последний вопрос. Когда планируете построить первую церковь на Марсе?

— Пока об этом речи не идёт, — улыбнулся Михаил. — Но мы обязательно всё обдумаем.

— Почему взрослые ругаются? — спросил вдруг Стёпка.

— Ты неправильно ставишь вопрос, — возразил Друг. — Почему люди вообще ругаются? Тут причин много. Злятся, боятся, чувствуют себя неуверенно, считают своё мнение самым важным…

— Неужели нельзя договориться?

— А ты с Борькой договорился?

— Нет, — Стёпка потёр синяк под глазом.

— Избежать ругани можно только тогда, когда обе стороны к этому стремятся. Такое бывает не всегда.

Стёпка вздохнул и подошёл к окну. Его сердце ёкнуло. По двору взад-вперёд прогуливался Борька, иногда попинывая мяч. Кого он тут поджидал, было очевидно.

II

Рязань, 2249 год.

Ситуация оказалась даже хуже, чем виделась Этому раньше. Жестянщики моментально перестраивали тактику, когда роботу-помощнику удавалось их переиграть. Он пробовал и бросаться напролом, и перепрыгивать через противников, и выманивать кого-то одного, чтобы как-то с ним разделаться. Но жестянщики не сдавались, каждый раз давая достойный отпор. Может, мозгов у них было и маловато, зато с умением решать поставленную задачу любой ценой было всё в порядке.

Обе стороны слегка потрепало, хотя каких-то серьёзных повреждений, способных вывести из боя, ни у кого не наблюдалось. Часть врагов лишилась манипуляторов, которые Этот научился отрывать, но конечности с инструментами жестянщики берегли и умело ими орудовали: на корпусе робота-помощника красовались с десяток пропилов, несколько вмятин и чёрные следы от горелок.

Этот подхватил обрезок арматуры и сделал выпад в сторону ближайшего жестянщика. И тут же получил удар кувалдой в спину. Робот-помощник пошатнулся, но устоял. Развернувшись, он вонзил арматуру в оптический модуль нападавшего, с хрустом провернул её и выдернул из «раны».

— Один — ноль в мою пользу! — воскликнул Этот и едва успел увернуться от отвёртки, которую ему пытались воткнуть в ухо.

Жестянщики откатились чуть назад и снова начали что-то пищать друг другу. И лишь ослеплённый крутился на месте, пытаясь сориентироваться в пространстве. Этот направился было к нему, но решил, что добивать врага нет смысла. Он больше не опасен. Не то что остальные. В подтверждение его мыслей часть жестянщиков сгруппировалась в ударный кулак и ринулась на Этого. Остальные двигались медленнее, прикрывая возможные пути бегства робота-помощника.

Этот развернулся и понёсся прочь от атакующих. И лишь когда он увидел перед собой разверзнутую «пасть» гидравлического пресса, Этот понял замысел врагов. Но было уже поздно: жестянщики обложили его со всех сторон, и отступать было некуда. Точнее, остался всего один путь — под пресс. Этот моргнул сенсорами, мысленно попрощался с друзьями, и тут раздался первый взрыв. Что-то тёмное с жужжанием спикировало с неба и ударило в двигатель пресса. Шарахнуло так, что у Этого зазвенело в ушах.

Это было только начало. Такие же тёмные тени, в которых робот-помощник сумел распознать «ястребов», посыпались с неба один за другим. Бабахало со всех сторон, и уже гораздо мощнее: дроны поражали газовые баллоны для горелок, отчего жестянщиков буквально разрывало пополам. Ошеломлённые враги метались из стороны в сторону, натыкаясь на горящих товарищей. Пламя перекидывалось с одного жестянщика на другого, снова звучали взрывы, и нападавших становилось всё меньше и меньше.

Пытаясь укрыться от пролетающих мимо оторванных конечностей и кусков металла, Этот не придумал ничего лучше, чем спрятаться внутри пресса. После того, как двигатель был уничтожен, пресс превратился в самое безопасное место на свалке. Постепенно взрывы затихли, и Этот боязливо выглянул наружу. Удар возмездия прилично проредил жестянщиков. Последствия атаки были пугающими: развороченные догорающие корпуса, разбросанные по земле запчасти и порванные гусеницы, искрящиеся и подёргивающиеся «тела» врагов… Пять-семь из них ещё были на что-то способны, остальных можно смело списывать в утиль. Этот испытал что-то вроде укола совести. Не прояви он любопытства, жестянщики и дальше копошились бы на своей свалке.

В небе висел единственный не задействованный в атаке «ястреб». Заметив робота-помощника, он снизился, и из динамика раздался привычный и родной голос Незабудки:

— Малыш, возвращайся. Мы уже соскучились!

Этот кивнул и торопливо покатился к выходу со свалки. Лишь бы на обратной дороге кабана не встретить. Одного раза вполне достаточно.

III

Самара, 2133 год.

Друг посмотрел через Стёпкино плечо и тоже увидел Борьку.

— Это он? — уточнил робот.

Стёпка кивнул.

— Пойдём пообщаемся? — предложил Друг.

Мальчик поёжился. Добровольно получать «добавки» совершенно не хотелось.

— Я не дам тебя в обиду, — сказал Друг. — Всё будет хорошо.

— Родители запретили мне выходить из дома! — Стёпка попытался привести последний аргумент.

— Мы быстро. Никто и не заметит.

Они прошмыгнули в коридор и бегом выскочили за дверь. Стёпку немного потряхивало. Друг же был невозмутим. Ему-то бояться нечего!

Мальчик и робот вышли из подъезда и прямиком направились к Борьке. Тот оторопело замер, не ожидая от Стёпки такой смелости.

— Ты пришёл извиниться и попросить прощения? — поинтересовался Друг.

— Я пришёл сказать, — надменно произнёс Борька, — что если твои родаки накатают на меня заяву, то ты — труп!

— Ха. Ха. Ха, — Друг не засмеялся, а проговорил это по слогам. — Какой ты, однако, смелый. Мало того, что из школы вылетишь, ещё и на учёт загреметь хочешь?

— Я с ним разговариваю, а не с тобой, железка! — крикнул Борька.

— А он с тобой разговаривать не хочет. Это понятно?

Борька плюнул на землю, подбежал к своему мячу и со всей дури пнул его, целясь Другу в голову. Робот не стал уклоняться, молниеносно выставил руку, поймав «снаряд», а затем отправил его обратно в Борьку. Мяч попал хулигану в грудь, и тот плюхнулся на свои тощие ягодицы. Стёпка захихикал, прикрывая рот ладонью.

— Ты, что, три правила робототехники не знаешь? — обиженно заголосил Борька. — Ты не имеешь права причинять мне вред!

— Для футболиста ты неплохо начитан, — констатировал Друг. — Но кто тебе сказал, кожаный мешочек, что я обязан ими руководствоваться? У меня нет никаких ограничений. Могу тебе ремня всыпать или за ухо к родителям отвести.

— Что⁈ — глаза Борьки потемнели от ярости. — Тогда держись, жестянка!

Борька разбежался и с разлёта влепил ногой Другу по корпусу. Раздался такой хруст, что Стёпке второй раз за день захотелось закрыть уши руками. Борька упал и завыл, схватившись за правую ступню.

— Думаю, у тебя перелом, — Друг склонился над Борькой. — Можешь орать, сколько влезет, а вот ногу не трогай. Я вызываю «скорую», дальше врачи уже сами разберутся.

IV

Рязань, 2249 год.

Прошло уже больше месяца, как Этот окончательно обосновался в «Турлатово». Друзья решили, что вместе им будет веселее и общение скрасит Н101 печаль об утраченном человечестве. Про инцидент на свалке никто не вспоминал. Уж очень некрасивая ситуация получилась: роботам пришлось воевать с роботами. Скажи кому — не поверят!

Этого подлатали и устранили все повреждения корпуса. Теперь он снова выглядел так, словно вчера сошёл с конвейера. Правда, Этот попросил не менять ему крышку транспортировочного отсека, а просто наложить на «рану» заплатку, чтобы у него остался на память хотя бы один «боевой шрам».

Пятитысячный периодически улетал в рейсы, именуемые им командировками, а когда возвращался, упрямо пытался отыграться в карты. В его отсутствие, если Незабудка была занята, Этот катался по лётному полю и следил за заправщиками. У него теперь был именной пропуск в сервисную зону аэропорта. В остальное время они с Незабудкой пели в караоке или играли в местном спортзале в баскетбол, снова призвав на помощь роботов-уборщиков. Однажды Этот съездил в город и привёз оттуда много настольных игр, чтобы разнообразить досуг. Карты не то чтобы надоели, просто хотелось чего-то нового. Постепенно и настолки стали утомлять.

В этом заключалась главная проблема машин. Людям проще справляться с рутиной: они умеют переключаться, могут вообще всё бросить и недоделать, резко поменять планы и заняться другим делом, придумать что-то новое. Роботы были устроены иначе. К работе они относились спокойно, даже к самой нудной, а вот бездельничать и получать от этого максимум удовольствия так и не научились. Даже роботы-помощники, которые, казалось бы, были ближе всего к людям по всем показателям.

Пятитысячный вернулся из командировки в четверг. В этот раз он летал куда-то на Кавказ и привёз оттуда множество великолепных снимков гор. Незабудка восхищённо охала, а Этот хлопал за неё в ладоши. Когда фотографии закончились, Н101 сказал:

— Надо что-то делать.

— Ты о чём? — спросила Незабудка.

— С людьми что-то делать. Я без них от тоски загнусь.

— То есть тебе с нами невесело?

— Весело, но всё равно чего-то не хватает. Вот, смотри, — начал объяснять Этот, — что будет, если у тебя забрать твой аэропорт или у него — самолёт?

Незабудка ахнула.

— Даже представить себе такого не могу!

— Вот! И ты, и Пятитысячный, несмотря на отсутствие людей, всё ещё при деле. Выполняете свои основные функции. И заправщики с уборщиками тоже. А меня для чего создали? Правильно, для работы с людьми. Развлекать, опекать, ухаживать. Только вокруг никого нет, и работать не с кем.

Незабудка произвела в «голове» сложные математические вычисления.

— Я счастлив, что у меня есть такие друзья, как вы, — продолжил Этот, — но не могу быть полностью счастлив, пока рядом не появятся люди.

— И что ты думаешь делать? — включился в разговор Пятитысячный. — Есть какие-то мысли?

— Есть кое-какие идеи. Во-первых, я хочу поискать людей. Вдруг кто-то не захотел улетать и остался. Шансы малы, но времени-то у меня завались. Во-вторых, можно найти или построить космический корабль и полететь на другую планету, чтобы попросить хоть кого-то из людей вернуться.

— По первому пункту. Вряд ли. Я много где летал и признаков присутствия человека не встречал ни разу. Но я скину весь свой архив фото и видео, пусть Незабудка через нейросеть прогонит. Вдруг я чего-то не заметил. По второму пункту. Ты умеешь строить космические корабли? Или хотя бы управлять ими?

— Нет, — грустно ответил Этот.

— Тогда тебе надо научиться.

— Но как?

— Отправляйся в Библиотеку имени Ленина в Москве. Там вообще всё есть. Просто многие материалы по сети недоступны, нужно на месте изучать.

— Так, своим ходом я не доберусь, — Этот начал просчитывать маршрут. — А если на поезде…

— Зачем тебе поезд? — удивилась Незабудка. — Тебя Пятитысячный отвезёт.

— У меня ж ближайший рейс туда через два месяца.

— Мой прекрасный орёл, — мягко сказала Незабудка, — ты ведь до конца недели выходной?

— Да.

— И что тебе мешает сгонять в столицу и отвезти туда нашего малыша?

— Ну, это, изменение полётной программы, согласование воздушного коридора, дополнительное топливо…

— Милый, ты же с диспетчером аэропорта сейчас разговариваешь. Думаешь, я не смогу решить эти вопросы и не согласую полёт с другим аэропортом⁈

V

Самара, 2133 год.

Женя поручил Але и сыну внимательно наблюдать за Другом и фиксировать любые отклонения и странности в поведении. Это было неслучайно. Всё-таки опытный образец. Но худшие опасения не оправдались, зато удалось выявить дефекты ряда пространственных датчиков, из-за которых Друг периодически сносил что-нибудь в квартире. Кроме того, потребовалось немного доработать механику рук. История с фужерами не прошла бесследно.

Аля и робот до сих пор не разговаривали, но и не конфликтовали. Просто делали вид, что друг друга не замечают. Женя не знал, как их помирить, поэтому пустил всё на самотёк. Инженером он был гениальным, а в реальной жизни часто терялся и не мог найти нужного решения.

Похожая ситуация возникла и в инциденте с Борькой. У хулигана был сложный перелом ступни. Требовался цикл непростых операций и несколько лет реабилитации. Жить и ходить, конечно, будет, но про футбол пока придётся забыть.

Общество, как ему и свойственно, разделилось полярно. Одни считали, что робот поступил как настоящий защитник, и всячески восхваляли его в Сети, на ТВ и просто в разговорах. Их оппоненты, наоборот, демонизировали Друга и настаивали, что необходимо его отключить и принять запрет на производство помощников в будущем.

Женя от греха подальше возил Друга в НИИ робототехники на грузотакси. Это приводило к лишним тратам, зато избавляло от возможных конфликтов с теми, кто считал Борьку пострадавшим невинным ребёнком.

Сегодня они с Другом были в цехе «на процедурах». Так Женя в шутку называл программную доработку. В плане «физиологии» робот-помощник был похож на человека: в нём главенствовал искусственный разум, который взаимодействовал с аналогом центральной нервной системы — программной средой, управляющей телом. Именно её Женя и дорабатывал, чтобы Друг не калечил мебель и случайно не ломал предметы.

Раздался звонок. Начальство вызывало к себе. Что ж, рано или поздно это должно было случиться.

В кабинете у Ильи Михайловича, директора института, сидели ещё двое. Их Женя видел впервые. В отличие от худощавого седовласого Ильи Михайловича один из визитёров был молод и спортивен, с коротким «ёжиком» на голове и цепким взглядом, другой же — в военной форме с генеральскими погонами, с усами и здоровыми кулачищами, — страдал от избытка веса. С десяток килограммов ему бы точно не помешало скинуть.

— Знакомьтесь, — сказал директор. — Евгений Валерьевич, главный инженер-конструктор. А это наши кураторы от Министерства обороны и Федеральной службы безопасности. Представлять их не буду, они не любят светить свои имена.

Женя пожал протянутые руки и уселся на один из свободных стульев.

— Скажите, Евгений, — начал «чекист», — а ваш робот может убить человека?

— Технически сил у него на это хватит, — ответил Женя, — но вопрос в другом: захочет ли он кого-то убивать?

— То есть робот обладает собственной волей? — подключился к разговору генерал.

— Совершенно верно. И у него есть определённые моральные установки, игнорировать которые робот не станет. Я бы не начал свой эксперимент, если бы системы искусственного разума не были сотни раз протестированы. Все результаты говорят об одном: машины не видят смысла в убийстве человека. Воспринимают его бесполезным актом.

— Хорошо, — кивнул «чекист» и что-то записал в блокнот. — А какова вероятность, что робот может кого-то покалечить? Допустим, будет защищать семью, в которой живёт, и изобьёт другого человека, решив, что он опасен?

— Нет, — покачал головой Женя, — исключено. Даже если человек будет нападать, робот просто станет прикрывать своих от обидчика телом. Уже если тот и покалечится, то по собственной инициативе. Как хулиган Борька. Думаю, слышали уже.

— Как не слышать, — проворчал директор. — Его родители на институт в суд подали. Хотят с нас компенсацию за «бедного мальчика». Удружил ты нам, Евгений Валерьевич, ничего не скажешь.

— Вернёмся к роботу, — генерал кашлянул. — Могут ли его использовать для каких-то противоправных действий?

— Например?

— Скажем, — задумался генерал, — как шпиона.

— Кто ж его на режимный объект-то пустит⁈ — возмутился Илья Михайлович.

— А на кухне если что-то подслушает, когда какой-нибудь сотрудник будет про свою работу рассказывать? — генерал попытался дожать этот вопрос.

— Мы же подписку даём, — успокоил его Женя. — Лишнего не болтаем. И я не могу представить ситуации, когда робот будет кем-то завербован. Он же всё время с семьёй проводит, постоянно на виду. Легче уж сразу на человека выйти.

— Вы не подумайте, — опять вступил в разговор «чекист», — что мы тут все с ума посходили и решили глупые вопросы позадавать. Хотим быть уверены, что гражданам нашей страны ничего не угрожает. У нас ведь сейчас законов нет, по которым можно осудить робота, если он совершит преступление.

— Ему такое и в голову не придёт, — заверил Женя. — Корысть роботу не знакома, личные мотивы отсутствуют.

— Спасибо за уделённое время! — «чекист» снова пожал Жене руку. — Вы нас успокоили. Вот только не говорите, пожалуйста, о нашем разговоре своему роботу. Не дай бог он над этими вопросами задумается!