Соединенные Штаты России 3

Глава 10

— Ты хочешь сделать Новой Россией всю планету? — спросил Цинк, хотя по его голосу было ясно, что он так не считает. Скорее, он подсказывал Риму, что всегда можно сдать назад.

Разумовский не купился.

— Нет, конечно, — ответил он, снова присаживаясь. Он отхлебнул воды из стакана и продолжил:

— Я предлагаю вам, всем нам, распространить русскую идею. Да и то не на весь мир, а лишь донести нужное послание крупнейшим геополитическим игрокам, которых мы, по факту, сами и создали. Нам нужны Испания и Англия, как минимум. Дальше посмотрим.

— Распространить русскую идею… — пробасил Бык. — Именно ту русскую идею, которую сами русские так и не нашли?

— И мы с вами не нашли, — не стал спорить Рим. — Но нашли те, на кого мы повлияли.

— Хм-м… — Бык задумался.

— Смысл ведь не в том что Ксен пощадил Кортеса, — объяснил Рим, — а в том, что он в моменте почувствовал, что это будет правильно. Он не поступил с побежденным соответственно индейским обычаям. Не поступил по закону гор. Хотя, глядя, что мы вытворяли в то время с помощью андроидов — было бы очевидно брать с нас пример и просто гасить всё, что шевелится направо и налево. Но индейцы подхватили лучшее от нас. То лучшее, на что мы с вами лично, все сидящие здесь, уже давно не способны. Понимаете?

— Так может, мы тут ни при чём? — предположил Кот. — Просто Ксен оказался добряком. Или трубку мира раскурил перед боем. Даже не одну. Вот и накрыло старика…

— Дело именно в нас, — прервала его Фифа, все еще сжимая руку Быка, отчего здоровяк, казалось, получил и самый милый поводок, и самый эффективный. — Закон природы гласит: выживает сильнейший. Но сильнейший, который не пожирает слабого, а даёт ему время встать и подумать.

— Русская идея. — Бык выразительно поднял указательный палец. — Типа: давать побежденным второй шанс? Рим, а ты точно уверен, что это то, что нужно человечеству?

— Это как раз то, что надо делать, раз уж мы в этом мире уже потоптались, — не сдавался Рим. — Мы уже поменяли историю. Мы повлияли на гонку вооружений. Если испанцы потопили англичан — то вы точно уверены, что это никак не связано с походом Кортеса? Да если Кортес хотя бы посмотрел, как крутится винт, как бурлит вода, как пахнет дизель, какие звуки издает корабль, и как именно крепится таран на борту — то он вместе с собственной задницей привез обратно в Испанию огромный набор военных стратегических знаний. А с тех пор прошли десятки лет, и один чёрт знает, что сейчас из себя представляет современный испанский боевой фрегат.

Встречных возражений не последовало, но для них и не было места. Из присутствовавших здесь никто не отличался глупостью. По крайней мере, не после всего пережитого. Все понимали, что Рим был прав. Их вмешательство в историю внесло хаос в привычный ход времени. Нужно было компенсировать, но новым вмешательством.

— То есть, ты хочешь слетать в Англию и Испанию не для того, чтобы откатить обратно их военные технологии? — уточнил Цинк.

Рим уже привык к его риторическим вопросам, но все же ответил:

— Совершенно верно. Нечего подливать солярки в чужие костры. Этот мир имеет право на свое развитие, раз уж мы задали новый вектор. Хотят воевать — пусть воюют. Но я считаю — пока что не за всех вас, а только за себя, — что мы несём ответственность за всё, что натворили.

— Можно конкретнее? — спросил Цинк.

— Можно. Наша задача — показать сильным мира сего, как научиться не быть скотами. Как смотреть шире, мыслить глобально. Дипломатически. Последнее, в чём нуждается эта планета — в куче обезьян с гранатами. Особенно когда обезьяны из разных племен, а гранаты вот-вот перерастут в ядерные фугасы.

— А как мы это сделаем? — зашевелился Бык в замешательстве. — Снова богов изображать?

— В тех краях боги не приветствуются, — начал объяснять Цинк. — Если помнишь, мы там уже были. И для местных мы были не боги.

— Демоны, — вставил Задрот, блестящий синими глазами.

— И в чём разница? — не унимался Бык.

Задрот посмотрел на него и произнёс:

— Богом тебе нарекают, когда хотят от тебя что-то получить. Во всех остальных случаях — ты демон.

И Рим был чертовски, прямо вот до кончиков пальцев уверен, что синеглазка выдал эту мысль от себя лично. А не подсмотрел внутри компа в голове.

Фифа неожиданно отпустила руку Быка и вскочила. Её всю трясло, губы дрожали.

— Народ, так вы это серьёзно? — растерянно пробормотала она. — Рим, неужели мы…

— Анжела, — забеспокоился Бык, потянув ее обратно на свое место и фактически заставив девушку сесть. Вернее, рухнуть, как подкошенную. — Ты-то чего? Ты же сама только что сказала, что Рим прав.

— Да, просто я… — Она закрыла лицо руками и всхлипнула. — Не подумала, что… Простите, ребята, я не была готова.

Фифа снова сорвалась с места, и Бык не успел её поймать. Анжела метнулась к выходу из столовой.

— Мы должны решить единогласно! — прокричал ей Рим в спину.

— Согласна! — послышался девичий голос из коридора. — Отстаньте от меня…

— Согласна, — пробормотал Бык, нервно щёлкая пальцами. — Тогда и я согласен. Полетели отсюда, Рим.

— Да, наворотили мы, ребята, знатно, — сказал Цинк так, словно подводил итог всему затяжному разговору. — Пора и честь знать.

— Что ни делаем — только хуже становится, — пожаловался Дзю. — Я чё-то раньше не думал об этом, но сейчас…

— Ты военный, Дзю, — осадил его Рим. — Уж тебе ли не знать? Насилие порождает ещё большее насилие. Фаэт!

— Я слушаю, — раздался с потолка голос корабля.

— Ты можешь доставить нас в Европу?

— Мог бы, на капсулах, — ответил Фаэт. — Но должен заметить, что, хотя я согласен с вашими суждениями насчет дальнейшего влияния на ход человечества, но сам предпочел бы остаться здесь, в Новой России. Я доволен проделанной вами работой. И предпочёл бы присматривать за процветанием Соединенных Штатов России.

— Не проблема, — тут же отозвался Рим. — Твоя помощь в Европе нам не нужна. Просто подбрось нас туда.

— Что⁈ — вытаращился Кот. — Ты предлагаешь туда двигать без Фаэта? Без андроидов? Без вооружения?..

— Да, чёрт побери, именно об этом речь и идёт, — прервал его Цинк, чуть повернув голову. — Если мы возьмём с собой андроидов, которые потопят непобедимую Армаду — что тогда? Подомнём под себя все буржуйские казначейства? А дальше андроиды будут просто уничтожать каждого, кто схватит в руки меч? Это человечеству не поможет. Никто ничему не научится. Будут жить как крысы, загнанные в угол. Никакого развития.

— Понял, не дурак, дурак бы не понял, — шмыгнул носом Кот. — Так что, Рим? Снова Европа? А мы — человеки, вооруженные местными палками.

Рим хотел уже дать чёткий ответ, но, вставая, понял, что ответа у него нет. Картина, нарисованная Цинком, казалась удручающей. И он лишь ответил:

— Поглядим на месте.

В коридоре Рима поймал Марат.

— Андрей, — произнёс он взволнованно, — слушай, я не хотел там воду мутить. Молчал всю дорогу…

— Говори, — тут же отозвался Рим. — Я слушаю.

— Оставьте меня здесь, хорошо?

— В смысле? — удивился Разумовский.

— Мои сыновья… — продолжал Марат в волнении. — Мои близнецы… Там, в нашем времени. Я хочу знать… Существуют ли они в этом мире, или нет. Или же мы все испортили. Я испортил. Рим, я хочу лечь в криокапсулу. Надолго. До середины двадцать первого века.

— Ты не в своем уме, Марат, — произнес Рим в ошеломлении.

— Я знаю, — раздражённо тряхнул головой солдат. — Мне уже нечего терять. Я не вижу причин… Да, чёрт, какого хрена, Рим⁈ Будь у тебя дети, ты бы меня понял!

Рим положил руку ему на плечо.

— Ты прав, — сказал он. — Я действительно не имею детей. И не понимаю. Но кое-чего не понимаешь и ты, Марат. Перемены навалились слишком быстро. Считай, что Цой накаркал. И даже если случится чудо, что твои дети в будущем всё же родятся, как родишься и ты сам — ты готов, что в этой семье ты будешь лишним? В течение всего времени, пока они растут. Ты готов к тому, что в этом мире будет два тебя?

— Я на все готов, Рим, — твёрдо сказал Марат. — Просто позволь мне вернуться в холодильник.

Чувствуя противную горечь, Рим снял руку с его плеча.

— Не со мной тебе надо об этом говорить, — сказал он. — Спроси Фаэта. Если он будет не против, тогда и я не возражаю.

— Фаэт! — громко крикнул Марат, глядя в воздух. — Я могу лечь в заморозку⁈ На несколько столетий.

— Это невозможно, — отозвался Фаэт. — Сожалею.

— А на какой тогда срок?

— Это невозможно, — повторил Фаэт. — Энергоснабжение камер за время вашего сна радикально и необратимо перестроено. Из за сильного землетрясения возникли некоторые затруднения и я вынужден был изменить схему питания и загрузки, чтобы спасти ваши жизни. Они не включатся снова, если в холодильники не вернутся все до одного. Причём в том же составе. Камеры уже адаптировались под конкретных гостей.

Марат содрогнулся, и как будто стал меньше размером.

— Иди к себе, — мягко посоветовал Рим. — Закройся от всех. Побудь наедине с мыслями. Собери вещи. И возьми в себе в руки уже.

— Да, — пробормотал Марат. — Я попробую… Попробую…

Не зная, что ещё добавить, Рим пошел к себе в каюту.

Закрыл дверь, чувствуя, как его покидают силы. Рухнул на кровать лицом вниз.

— Рим, — позвал его Фаэт, как всегда невидимый.

— Что еще? — простонал Рим.

— Я расшифровал новые исследования «синоглазок».

Помедлив секунду, Разумовский медленно перевернулся на спину. Заморгал, поняв, что только что услышал что-то очень важное.

— Да, я слушаю, — сказал он, садясь на кровати.

— Как тебе известно, вы провели в заморозке годы. И успешно из неё вышли. Это значит, что криокапсулы превосходно справляются с заморозкой живой плоти.

— Ну, это я уже понял, — кивнул Рим. — Дальше что?

— То, что техника заморозке не подлежит.

— Техника… — нахмурился Рим.

— Механизированные части Скрипа и Задрота.

— Улучшения «синоглазок», — оторопело произнес Рим, начиная догадываться. — Неживые части в их головах!

— Почти сто лет внутри стационарной плоти, — сказал Фаэт. — Электроника в их головах не является вечной константой. Она стареет, разлагается, как и вся материя. Неодимовый корпус, кристаллы кремния в микросхемах, электроды — всё это, по меркам ваших технологий, было высочайшего качества. Но никто не отменял законы физики. Техника в головах Скрипа и Задрота поменялась. Что-то окислилось, у других элементов резко возрос период полураспада…

— Чего? — спросил Рим почти в испуге.

— Здоровью «синоглазок» ничего не угрожает, — заверил Фаэт. — Но случилось полноценное слияние техники и плоти.

— Слияние… — повторил Рим.

— Насколько я сумел в этом разобраться, в вашем мире после улучшений мозга и наращивании электрики слияние на нейрохимическом уровне занимает год. Плюс два месяца реабилитации, через которую проходят все «синоглазки». У Скрипа и Задрота этот срок продлился почти на столетие. Это привело к ювелирному, полноценному симбиозу их мозговой ткани с улучшениями.

— И что это значит? — спросил Рим.

— Это значит, что технические возможности «синоглазок» значительно возросли. Они теперь — совершенные полумашины. И, обследуя их мозг, я сумел наконец-то полноценно получить сведения насчёт важной информации, которая хранилась в необионических частях их тела.

— Какого рода информации? Ты же и так устраивал им полный допрос.

— События, о которых я не мог их спросить ранее, потому что «синеглазки» не могли самостоятельно извлечь их из собственной памяти.

— Это какие?

— Момент вашего хронопрыжка.

Рим подскочил с кровати так, что едва её не сломал.

— Хронопрыжка? — переспросил он.

— Уточняю, что никто из вас не помнил точно, что случилось в момент перемещения во времени, — продолжал Фаэт. — Потому что вы всего лишь люди. Человек не может в полной мере ощутить своими органами чувств электромагнитное колебание, малейшие изменения температуры в одну миллионную градуса, скачки радиации. Иными словами, вы физически не могли рассказать мне, что случилось в ту минуту. Но техника внутри «синоглазок» это смогла. Полная картина случившегося в то время оказалась отпечатана в их головах в формате полноценных, детальных, подробных замеров. Однако «синоглазки» самостоятельно, своими родными мозгами, не могли получить к ней доступ, а значит, не мог и я. Но теперь я смог это сделать. Я сумел составить полную модель вашего хронопрыжка.

— Ты воссоздал технологию путешествия во времени? — захлопал глазами Рим, как Фаэт его тут же успокоил:

— Нет. Более того, могу сказать, что это невозможно. Вы не вернетесь. Никогда.

Рим, который понял, что все это время не дышал, плавно выдохнул. Но всё же, даже находясь в полнейшем замешательстве, он понимал, что Фаэт не просто так начал этот разговор.

— Зачем ты мне все это говоришь? — спросил он. — Ну, получил ты модель хронопрыжка. В чем смысл, если его невозможно повторить?

— Затем, что я могу ответить на вопрос, который давно тебя мучил. — сказал Фаэт. — И не только тебя. Но ты сам примешь решение, стоит ли об этом говорить остальным. Рим, знаешь ли ты, как в средние века — точнее, практически в то время, в котором мы с тобой сейчас находимся, — астрономы Земли составляли карты звездного неба?

— Не очень представляю, — признался Рим. — Смотрели на звезды?

— Не только. Порою ты не видишь звезду, но можешь вычислить, что она там. Смотришь на доступные тебе планеты, астероиды, кометы. Следишь за их перемещением. Прикидываешь, что эта система должна быть в равновесии, и понимаешь, что в ней чего-то не хватает. И так, методом исключения, ты открываешь планету, которую ещё никто не видел. Так аналогия понятна?

— Теперь да, — сказал Рим. — Только все ещё не понимаю, к чему именно эта аналогия.

— Кое-что в вашем хронопрыжке не складывалось. В момент перемещения вас всех отправило в прошлое, но, изучая это явление, я попутно выяснил, что должна была существовать своего рода… побочка. Паразитный эффект.

— Не запутывай меня, пожалуйста, — попросил Рим, нервно утирая ли вспотевшее лицо. — Я и так сейчас не в форме. Что за эффект?

— Дубли, — нашёл Фаэт нужное слово. — Помимо вас, отправленных в прошлое, хроно-поле попутно создало ваши исковерканные копии. Мёртвую материю, состоящую как из плоти, так и техники. Лишённую души, сознания, жизни. Что-то вроде… клонов. Или плохой ксерокопии. Она должна была попасть примерно туда же, куда и вы, с погрешностью в пределах пятьдесяти лет и километров.

Рим моргнул не меньше десятка раз, пока, наконец, не понял, о чём говорил Фаэт.

— Наши мёртвые копии, — вырвалось у него он. — Вот же зараза! Трупы второй группы! Ржавая машина, и наши собственные могилы.

— Да, — подтвердил Фаэт. — Я говорю об этом. Всё это время вы не могли понять, почему вы встретили своих собственных мёртвых двойников. Теперь ты это знаешь.

Фаэт умолк.

Рим стоял как вкопанный не меньше минуты, пока не понял, что совершенно не представляет, что ему делать с этой информацией.

— Всё это время… — бубнил он. — Всё это время я боялся, что мы чего-то недопоняли… Что эти тела — это наши тела. Что нам предстоит как-то закончить свой путь, там, снова в этих машинах… Хотя нет, стоп, мы же разобрали машины и сделали матрасы из кресел тогда…

— Надеюсь, тебя теперь реже будут мучить кошмары, Рим, — выразил пожелание Фаэт.

— Да, конечно, понимаю, — сказал Рим. — Спасибо. Значит, копии? Чёрт возьми… Ладно. Но ты всё равно подбросишь нас до Европы?

— Как только вы будете готовы, — сказал Фаэт. — Но я должен предупредить, Рим.

— О чём?

— Дальше нам придётся проститься. Я запрограммирую капсулы, чтобы они довезли вас через океан туда, куда ты скажешь, и там высадили. После чего капсулы вернутся сюда, и отныне связи со мной у вас никогда не будет. Это момент, где мы прощаемся.

— Я понимаю, — сказал Рим. — Готовь капсулы к долгому перелету. Пусть андроиды занесут туда, я не знаю… воду, провиант, соберут все наши вещи.

— Куда именно мне настроить автопилот?

— В Англию, — тут же сказал Рим. — Отправь нас в Англию, Фаэт. И дальше поступай с цивилизацией на этом материке, как считаешь нужным. Решай свои задачи, продолжай миссию своего ушедшего народа. Соединенные Штаты России отныне твои, а мы будем сами по себе.

— Что, если вам понадобится помощь?

— Мы летим не для того, чтобы просить о помощи, — сказал Рим, снова возвращая ушедшую было твердость в голос. — Мы летим, чтобы оказать помощь сами.

— Это не задача для бойцов, — напомнил Фаэт.

— Знаю, — сказал Рим, открывая шкаф и глядя на висящую в нем кобуру со своим стареньким пистолетом. — Это задача для русских.