Студент

Глава 20 Красный день календаря

Все-таки неправ я был, когда считал, что в советской Москве мало предприятий общепита. Сложно сказать про окраины, их, чтобы просто объехать пару месяцев нужно, но вот в центре едален самого разного пошиба изрядное количество. От первоклассных ресторанов, до малюсеньких бутербродных и рюмочных в подвалах. Но понимаешь это не сразу. Вероятно, дело в том, что сейчас нет яркой рекламы. Большинство вывесок достаточно неприметные, можно легко пройти мимо и не обратить внимания.

А ведь есть еще множество столовых, буфетов, ресторанчиков и кафе исключительно «для своих». В основном это заведения, размещенные в разных ведомственных зданиях. Многие из них закрыты для человека с улицы, но в некоторые можно попасть под видом посетителя. Но это далеко не все. Имеются хитрые местечки с неприметными входами со двора или вообще с закрытой дверью, в которую пропускают только знакомых в лицо или после произнесения кодовой фразы. В таких барах и кафешках обычно клубятся только завсегдатаи, но можно прости с кем-нибудь знакомым из «тусовки». Чаще всего, это клубы различной богемы. Персонал отсутствие наплыва посетителей не беспокоит, план они в любом случае выполняют, а это нынче главное. Плюс «благодарности» и чаевые, на которые элитные посетители обычно не скупятся и ощущение причастности к кругу «избранных», что, несомненно, греет душу.

Василий завез меня на улицу Красина. Вот интересно, вчера здесь проходил и даже не заметил совсем небольшой пельменной, приютившейся в доме номер десять рядом с арочным проходом во двор [1]. Заведение оказалось крошечным, буквально на несколько небольших столиков. Обычно в таких местах яблоку негде упасть, но сегодня без проблем нашлись свободные места, так что мы сразу заказали по паре порций пельменей со сметаной и чаю, даже ждать не пришлось. С этими съемками даже пообедать не смогли вовремя. Может поэтому пельмени показались необыкновенно вкусными, голод все же — лучшая из приправ. Хотя зря я наговариваю — вполне прилично здесь потчуют.

Поели и сразу жизнь полегчала. Странное это дело, один мой приятель, служивший на флоте, по этому поводу всегда говорил так: «с полным трюмом качка меньше» и добавлял, что «когда в желудке тяжелеет, на душе завсегда легче становится». Большой был философ. Впрочем, в настоящее время он тоже есть, но пока просто молодой шалопай.

Поев, отправились искать нужный адрес. Неподалеку и телефонная будка обнаружилась, так что я позвонил хозяйке за полчаса до назначенного срока. К счастью она подтвердила договоренность, попросив подождать ее минут десять. Подогнали автомобиль к подъезду, Вася газету «Советский спорт» из бардачка достал, в чтение погрузился. Он, оказывается, болельщик. А я просто сидел и отдыхал. Все же вымотался за день. Вроде не особо и напрягался, а лицедействовать перед камерой с непривычки оказалось еще тем испытанием. Подустал, честно говоря.

Наконец, показалась хозяйка. Я переднее кресло уступил, чтобы ей было удобнее показывать Васе дорогу. Нынче навигаторов нет, про них даже в фантастической литературе не упоминается. Расскажи кому про такой гаджет, фантазером посчитают, даже нет — записным вралем, вот так точнее.

Когда приехали на Сокол, грузовик уже стоят у ворот дома. Васильевич показал себя изрядным педантом, что меня порадовало. Рядом с машиной маялось четыре веселых и готовых на трудовые свершения студента. Кстати, пока ехали, я еще у хозяйки настольную лампу и буфет сторговал, отдав на круг 300 рублей. С учетом того, что я уже потратил рублей 50 на всякие мелочи и Васе отдал 100, у меня осталось всего 250 рубликов. А еще 100 уйдет опять Васе и сейчас 40 передам водителю и грузчикам. В итоге в бумажнике будет всего сотня с копейками. Но я не переживаю, даже, если ничего я в мебелях не найду, то не страшно. Я перед тем, как отправиться в столицу, с Ксанычем договорился, что он мне, если что, сделает перевод на 250 рублей. Я ему пообещал, что сразу по приезду отдам, деньги, мол, есть. Объяснил, что опасаюсь брать с собой слишком много, столица, есть столица, соблазны на каждом шагу, сколько ни возьми, все разойдутся. С этим комендант согласился, пообещав, что будет путем.

Студенты в два счета погрузили мебель в кузов, я только лампу в багажник Жигуля положил, завернув для верности какими-то тряпками, а то плафон на ней хоть и толстый, но стеклянный. Грузовик поехал напрямую в Щукино, а мы завезли сначала хозяйку домой, где я ее проводил до дверей подъезда и распрощался, сообщив, что возможно, позвоню еще раз, но тут уж, как получится.

Домой успели как раз, когда фургончик Васильевича подъезжал. Работы студентам оказалось не так и много — в доме грузовой лифт имеется с большой кабиной и широкими дверями. В нем и подняли все предметы, только стол пришлось на бок ставить. Минут за двадцать с работой управились. Я сразу с водилой рассчитался, а студентам пятерку добавил премиальных, все же насчет буфета мы не договаривались. Парни попрощались и довольные убежали к себе.

Мебель пока складировали в спальне. Когда я поднялся наверх, Вася с недоумением рассматривал мою прелесть.

— И нафига тебе это старье? — задал он вопрос.

— Да это не мне, это тесть любитель ретро, так что деньги не мои. Ну, хочет человек, нравится ему, что тут поделать? — тут же перевел я стрелки.

Ну, да, знаю, врать нехорошо, даже постыдно, зато правду говорить порой вообще для здоровья вредно, а я всегда выступаю за благополучие хороших людей, к которым я отношу не только себя самого, но и всех моих родных, друзей и знакомых.

— А вообще, ты не смотри, что мебель старенькая и поцарапанная. Это ведь не ДСП. Настоящий деревянный массив, не хухры-мухры, отполировать в два приема наждачкой, потом лаком вскрыть в два, а то и три слоя, да тоненько. Будет выглядеть лучше нового гарнитура. Я тебя уверяю — хозяйка изрядно продешевила. А главное — эти вещи из моды не выйдут, всегда потом продать можно будет, если вдруг надоедят. Это не современные модные гарнитуры, на которые уже лет через десять без слез не взглянешь.

— Ну, ладно, а везти как? Тебе ж в Магадан все это переть! — Вася еще раз критически осмотрел мебель, — Дорого же и чем? Самолетом что ли?

— Зачем самолетом? Я уже с Васильевичем говорил, у него экспедитор знакомый, так что все будет по уму. Закажу контейнер-пятитонку, позову пацанов. Поставим мебель, дверь опечатают и пусть себе едет на Восток. Железкой довезут ее до Владика, Владивостока, — поправился я, увидев, как Пяткин вопросительно задрал брови, — А там груз подадут на корабль и выгрузят прямо в порту Магадана.

— Долго, наверное, идти будет?

— Ну, и что? Нам не к спеху, весной придет и нормально. В контейнере сухо, главное раскрепить вещи надежно. Отлично все доберется.

Вася пожал плечами, словно говоря: «твое дело, делай, что хочешь».

— Слушай, — сказал я, — Завтра праздник, давай лучше по пивку, я взял по три бутылочки и орешки солененькие на закуску. Предварительно отпразднуем?

— А когда успел? — удивился хозяин, — Мы же все время вместе были.

— А в пельменной. Ты машину заводить пошел, а я задержался, да рюкзак нагрузил, вот, — я поставил на стол свой рюкзачок и начал вытаскивать бутылки с «Рижским» пивом.

— Слушай, мне в шесть на студию, от нас тоже колонная идет, будем композицию представлять, — сообщил мне Вася после второй поллитровки, — А ты что думаешь делать?

— Да тоже хотел в центр поехать, парад хочется посмотреть. Никогда его в Москве не видел.

— Тоже дело, только учти, на Красную площадь вход только по пропускам.

Ну, конечно, вот же блин, как я мог упустить это обстоятельство из виду?

— А если с проспекта Маркса [2] или с улицы Горького [3] смотреть? Там, наверное, пропусков не требуют?

— Там да, но ехать нужно пораньше, народ места с шести утра занимает, а то и раньше, да и техника там просто проезжает, основное зрелище на Красной площади происходит, — объяснил Вася.

— Да, понятно, но кто же меня туда пустит? За отсутствием гербовой бумаги будем писать на простой.

Ну, ничего, пошатаюсь по центру, приобщусь к празднику. Скоро на 7 ноября парады перестанут проводить. Зато они будут весной, на 9 мая, сейчас на день Победы они случаются редко, на юбилейные даты.

До конца 60-х, кажется до 68-го, но я точно не помню, в Москве был еще парад на 1 мая, но потом отменили. А вообще странно, я лет через сорок уже толком не мог вспомнить демонстрацию на 7 ноября, при этом первомайские не забылись. И не с одним мной такое происходило. Может, все дело в том, что весной ходить на шествия было приятнее? Особенно, если погода солнечная, тепло уже, а после обеда семья едет на дачу, где будут шашлыки? Все же 7-го ноября часто редко радовала, конец осени как-никак.

Сегодня и без того людное московское метро буквально забито пассажирами. Все едут в центр, Вася на своем Жигуле отправился на «Мосфильм», подбросив меня по пути до станции «Октябрьское поле».

Спустился я под землю. Мама родная — все едут в центр, в час пик и то народу на станциях меньше. В первый состав я не влез, пришлось ждать второй, давясь в толчее. Сейчас вообще общественный транспорт заставляет себя чувствовать себя килькой в банке, но сегодня — «это что-то особенного» [4].

Ехал, зевал. Выспался плохо, вечером пиво допили, вкусное, кстати. Сейчас пиво в бутылках считается лучше, чем разливное, потому как его не разбавляют. Нет, правда, напиток оказался отличным, легким с приятной, чуть слышной горчинкой. Так вот, допили и спать отправились. Только мне сон не шел, такое было желание в креслах покопаться, сил нет. Вот когда я стал понимать нетерпение Кисы Воробьянинова, он же предводитель команчей, он же главнокомандующий, он же «охотник за табуретками».

Но, учитывая, что в соседней комнате Вася спит, проводить изыскания я не решился. Часа два ворочался на матрасе, пока не задремал. И снилась всякая чепуха, так что просыпался постоянно. Крепко заснул только под утро, а там уже, и вставать пора оказалось.

Вышел я на станции «Кузнецкий мост» вместе с почти всеми остальными пассажирами, что неудивительно. Часть сейчас направится так же, как и я по пути следования парада, а другая часть пойдет вливаться с формирующиеся колонны демонстрантов. Вообще народ официально начинает собираться, но надо же еще до места дойти или пересесть на другую линию метро. Москва огромная, предприятий и учреждений здесь масса, а каждая организация выставляет свою группу. Колонна получается длиннющая, начинаясь далеко за Садовым кольцом.

Мне Вася сказал, что приходится пешком километров восемь идти в ней, а то и десять и занимает это часа четыре. Мероприятие проходит строго по устоявшемуся за десятилетия шаблону. Сначала с трибуны Мавзолея руководители страны обращаются к народу, потом проходит военный парад и затем через площадь движутся колонны демонстрантов. Военная техника и коробки военнослужащих к Красной площади подходят по другому маршруту, чем гражданская колонна, чтобы не мешать ей.

Парад начинается в десять, продолжается около часа, включая доклад военноначальников и речь с Мавзолея, а с 11 часов прохождение войск плавно сменяется шествием трудящиеся. Где-то к трем дня демонстрация завершается, а народ разбегается на праздничный обед. Как раз к тому времени демонстранты изрядно продрогнут и проголодаются, так что все блюда, выставленные на стол, покажутся особенно вкусными.

На самом деле, праздновать трудящиеся начинают уже сейчас. В начале формирования колонн выставляются прилавки выездной торговли. Там можно горячего чайку попить, или же рюмку чего покрепче перехватить, закусив пирожком или бутербродом. Кто-то и с собой прихватил. Но все в меру, мужики пьют по чуть-чуть, чисто символически, для согреться. Все же погода сейчас не самая лучшая, да и мероприятие получается длительное.

Колонны сначала идут по проспекту Мира, их формируют по районному признаку, поэтому, хотя Вася живет в Ворошиловском районе, но пойдет он в составе предприятий Гагаринского, где ныне Мосфильм находится.

По проспекту мира идти, как я понимаю, особенно весело, потому как по обочинам предприятия торговли и общепита столы выставляют. Махнуть по соточке коньяку или беленькой пока преступлением не считается. Опять же — можно и запить, на выбор соки, лимонад, минералка. И закуска широко представлена, чего душа изволит — пирожки, бутерброды с колбасой и сыром, для эстетов — с красной рыбой, для барствующей интеллигенции тоже с красной, но икрой.

Впрочем, даже при желании напиться вряд ли удастся, потому, как за своими людьми начальство приглядывает, да и собственные товарищи бдят, никто же не хочет неприятности из-за одного невоздержанного отщепенца поиметь. Еще один барьер против пьянства и всяческих эксцессов — право и левофланговые с повязками, которые бдительно следят за происходящим. Назначают их из специально обученных, крепких и политически грамотных мужчин, обычно коммунистов или комсомольцев.

Но ничего, уже в следующем году на Мира уже горячительного продавать не будут. Ну, разве что чая или кофе нальют. А все, антиалкогольная компания начнется. Ну, да, Горбачев станет генсеком ЦК КПСС в марте 85-го, а уже через пару месяцев развернут борьбу с алкоголем. И придется обходиться своим, обычно фляжки начнут прятать в сумочках сотрудниц, потому как карманы мужиков будут проверять, а в женские вещи все же контролеры лезть будут стеснятся.

После пересечения Садового кольца колонны двигались по Сретенке, а потом по улице Дзержинского [5] до Лубянской площади мимо знаменитой на всю страну здания КГБ. Но, для меня в светлые детские годы, конечно, эта площадь была примечательна совсем другим, а именно, самым завлекательным для мальчишки 7–12 лет — громадой Центрального «Детского Мира». Ох, сколько же там было интересного. Мои родители специально заезжали сюда каждый раз, когда бывали в Москве, чтобы купить диафильмы для моей коллекции.

В результате моя фильмотека представляла собой весьма приличную коробку, заполненную почти доверху пластиковыми и алюминиевыми коробочками с самыми разными лентами: сказками, приключениями, фантастикой, детективами, научно-популярными. Смотрел я их на стареньком фильмоскопе «Знайка», проецируя прямо на покрытую побелкой стену.

Да, отвлекся, от здания ЦДМ колонны идут по проспекту Маркса, пока именуют Театральный проспект и улицу Охотный ряд до Манежной площади. Сейчас она носит гордое название имени 50-летия Октября.

Это предпоследний этап. Именно тут стихали шуточки, прекращались песни, народ суровел лицами, проникался важностью момента. Колоннам трудящихся специально обученные товарищи придавали строгий порядок, присутствующих проверяли на предмет проскользнувших пьяных лиц. Здесь народ притормаживали, а в нужный момент подавали сигнал на начало движения.

Трудящиеся бодро шагали мимо мавзолея под звуки революционных песен и слова диктора «перед нами проходят», далее следовало название района или даже предприятия, рабочие которого шествовали по площади, завершавшегося традиционным призывом «Ура, товарищи», на что народ бодро отвечал раскатистым «Ура».

Демонстрация доходила до Спасской башни и собора Василия Блаженного, за которым колонны резко ломались, а народ, радостно галдя, начинал разбиваться по компаниям, предварительно, погрузив транспаранты на специально выделенный предприятиями транспорт. Не делать же каждый раз новые? Агитация еще не раз в дело пойдет, да хотя бы уже весной на 1 мая. Дальше люди расходились по разным маршрутам: улице Разина, Кремлевской или Москворецкой набережным, по мосту пересекали Москву-реку. Кто-то двигался к метро или остановкам общественного транспорта, часть народа забирали выделенный предприятиями транспорт.

Откуда я все это знаю? А Вася рассказал, кто ж еще? Мы вчера пока пиво уговаривали, попутно про будущий праздник разговаривали. Мне, как гостю столицы, все это интересно было, а Пяткин с удовольствием делился впечатлениями, как-никак со школьного возраста ходит на мероприятие.

До часов восьми передвигаться по центру еще ничего, позже входы на улицы, по которым идет шествие, перекроют. Поэтому, выйдя на поверхность земли, направился к ЦУМу, а оттуда по переулкам выбрался на Тверскую. Да, знаю-знаю, что она сейчас Горького, вот только у меня все эти советские названия в голове не держатся. Вот, казалось бы, я с детства приезжал именно в советскую Москву, а поди ж ты. Для меня и Манежная площадь — именно Манежная и Театральный проезд — именно он, а не какой-то там Маркс.

Прекрасно понимаю тех москвичей, которые даже в советское время никак не могли запомнить все эти стандартные революционные улицы, дублировавшиеся по всем городам страны. Помню, пытался у дальнего родственника, живущего в Москве, узнать, где находится улица Герцена. Тот долго соображал, пока я не объяснил, что меня интересует Зоологический музей.

— А, это же Большая Никитская, ну да, Герцена, точно, — хлопнул себя по лбу москвич.

А ведь ему лет около сорока было, значит, всю жизнь при СССР прожил. Разговор тот примерно в середине 80-х произошел, когда мы на пару дней у родственников остановились. Проездом тогда в столице были. Хотя тут кто как, иные люди, наоборот, долго не могли привыкнуть к возвращенным в 90-е годы историческим названиям.

Нашел я себе удобное местечко на тротуаре рядом с гостиницей «Националь». Здесь пропуск не требуется и более-менее будет видно и парад и последующую демонстрацию. Ракурс удобный — техника проходит рядом, потом разворачивается и удаляется по направлению к Мавзолею.

Где-то через половину часа я понял, что идея посмотреть парад, в сущности, можно назвать спорной. Народ активно прибывал, так что уйти с занятого пятачка не представлялось возможным. И это все возрастающее многолюдство меня напрягало, я вообще толпу плохо перевариваю. Но раз уж пришел, то надо дождаться, плюну и уйду, потом обидно будет.

Мороза, что радует, нет, температура около 2-х градусов держится. С утра, когда из дома выходил, посмотрел на оконный градусник, было примерно 0,5, но потом немножко потеплело. Снега нет, хотя на 7-е это нередкое явление. Но все равно, хорошо, что я тепло одет, когда стоишь, то мерзнешь куда сильнее по сравнению с ходьбой. Зная это, я основательно утеплился — под штаны натянул спортивные брюки, про свитерок и вязаную шапку не забыл. На месте голову еще и капюшоном прикрыл. Организм странно устроен, несмотря на поговорку про то, что голову нужно держать в холоде, но по армии знаю — в холодном помещении голову укутаешь и сможешь заснуть, а иначе никак — зябко.

Среди военной техники, конечно, ничего нового для себя не увидел, да и не ждал. Но все равно интересно. Я даже несколько снимков украдкой сделал, хотя вообще нельзя — увидят милиционеры, заставят пленку засветить. Я из-за этого в аппарат зарядил новую катушку, если пропадет, то чтобы только снятое 7-го пропало. Но обошлось, никто не заметил моих действий.

Потом пошли колонны демонстрантов. Я немного посмотрел, но быстро надоело. С трудом протолкался сквозь толпу на Тверской-Горького и отправился в обратный путь к станции Кузнецкий мост. По пути передумал, решив еще немного погулять, пошел мимо Большого театра к Неглинной, чтобы выйти на Бульварное кольцо и дошагать до него до Сретенских ворот.

Масса людей тихой не бывает, уже на подходе мой слух начали ублажать музыка, мегафонные команды и гул толпы. Я остановился у жидкого оцепления, перекрывающего выход на площадь. Тут ведь тоже есть что посмотреть. Народ движется пока без особого порядка, лишь б отдельные группы друг с другом не смешивались. Смех доносится. Кроме транспарантов куча всяких передвижных инсталляций, которые навешивают на грузовики всех марок. Здесь мне снимать никто не запрещал, поэтому я наиболее впечатляющие образцы на пленку запечатлел. Сохраню для потомков, а заодно и для истории.

Пленку добил, вставил другую, тем более, что в поле зрения появился интересный объект — самый натуральный броневичок времен Гражданской в сопровождении архаичного грузовика, в кузове которого торчали несколько революционных матросов. Почти все как положено — бушлаты, героические лица, вот только вместо бескозырок вязаные шапочки. Оно понятно — холодно в бескозырках, натянут уже перед Красной площадью.

Непременные пулеметные ленты крест-накрест на моряках тоже присутствовали, несмотря на то, что вооружены матросики были исключительно винтовками, зато с примкнутыми штыками. Шикарная картина, хотя броневик явно не настоящий, их, вроде бы, и не сохранилось в рабочем состоянии. Скорее всего, фанерная реплика, присобаченная на автомобильное шасси. Но, хотя машина бутафорская, вид у нее получился вполне убедительный.

[1] довольно старое заведение, существовавшее еще в 90-х годах, по крайней мере, в их начале. Работало оно с 10 утра до 17 вечера, но автор силовым решением отодвинул момент закрытия. Сейчас пельменной нет, но на этом же месте можно перекусить в «Много Лосося». Посмотреть сравнение старого и нового можно в приложении к книге, современная часть фото взята на Яндекс-картах

[2] с 1932 и по 1990 гг. Тверская вместе с 1-й Тверской-Ямской улицей носила название улицы имени Горького

[3]с 1961 по 1990 гг. называлась проспектом Маркса, входя в него вместе с Театральным проездом, площадями Охотный Ряд и Моисеевская

[4] это что-то особенного — якобы одесская фразочка из фильма «Интервенция» или «Величие и падение дома Ксидиас», снятого на «Ленфильме» в 1968 году, но который зритель увидел только в 1987-м. Лично мне совершенно непонятно, почему на ленту ополчилась советская цензура, и с чего цензоры решила, что режиссер и артисты неуважительно обошлись с темой гражданской войны