Студент

Глава 7 Комсомольское поручение — наше все

С секретарем просто отлично получилось. В начале разговора я чувствовал отчетливый негатив от него, а вот в конце беседы он даже проводил меня до выхода. Что до поручения, то я более чем доволен.

Думал я уже над тем, чтобы стать внештатным корреспондентом местной газеты. Она тут одна — «Магаданская правда». Удостоверение журналиста — это пропуск с изрядными возможностями, а еще знакомства. Понятно, что Магадан — не Москва, особых дивидендов такая работа не принесет, но город и область небольшие по населению и можно будет наладить контакты со всеми мало-мальски значащими людьми, причем с самыми разными — от хозяйственников, до партийного руководства и местной богемы.

А еще статьи можно сделать в двух вариантах — сокращенном для газеты и развернутом, чтобы составить из них сборник. Магаданское книжное издательство в год книг по 30–40 выпускает. Тиражи, правда, небольшие в основном, когда 10, когда 30 тысяч экземпляров. Но, если выпустить книжку, то появится возможность прорваться в Союз Писателей, а это какой-никакой, но вес в СССР, статус писателя сейчас вызывает нешуточное уважение, особенно в провинции.

Да, в 90-х значение этого союза упадет ниже плинтуса, но пока только 84-й год и примерно до 92-го, а то и до 95-го определенные преференции членство в СП будет приносить. Да и чем черт не шутит, вдруг в этом варианте Союз устоит? Нельзя исключать и такого, все же здесь события развиваются хоть и параллельно, но не полностью идентичны, как мне кажется. Могу ошибаться, но есть у меня ощущение, что многие должности занимают другие люди, не те, что были в той реальности. Но уверенности у меня, что я правильно помню, нет. Вот такой парадокс.

С Журавлевым договорился, что определюсь с тематикой статей и подойду к нему для согласования. Думаю, дня через три надо будет посетить комитет комсомола. Раньше нельзя, чтобы не показаться легковесным, позднее тоже не стоит. А вот трое суток — самое оно, сразу видно, что человек не медлил, но тщательно обдумал поручение. Мне важно при помощи комсомольской организации в редакцию попасть. Приду сам, или вообще никто со мной разговаривать не будет или прочитают статью, но откажут под каким-нибудь предлогом. У них ведь и свои авторы есть. А так — в секретариате комсомола одобрено, в обкоме согласовано — уже лесом меня не пошлешь. Да я и на соавторство согласен для начала.

Кстати, о соавторах, они у меня уже есть. Сами нашлись, сами пристроились. Урбан меня озадачил пару дней назад. Оказывается, мой перевод оценили в Хабаровске. Наш-то институт — это филиал политеха из этого города. Короче, решили издать книжку. Оказывается, в СССР завезли несколько сотен экземпляров вторых Эпплов. Вроде через какую-то японскую организацию, я точно не понял, Урбан об этом как-то глухо упоминал, вскользь. И я так понимаю, это точно не мой мир, я же помню, что у нас эти машины в массовом порядке не завозили из-за эмбарго. Вот клоны делали.

В первую очередь это Агат, хотя эта машина была спроектирована у нас самостоятельно, но с использованием архитектуры Эпла. Вот болгары сделали практически точную копию — компьютер Правец. Потом в ГДР свой клон выпускали, в Югославии тоже, кажется, Ирис назывался. К нам болгарские машины завозили вполне активно. А тут вот, оказывается, и сам оригинал прикупили.

Персональный компьютер «Агат»

Но я о чем, Урбан сообщил, что перевод собирались выпустить тиражом экземпляров в 500, потом передумали и увеличили до двух тысяч. Но с авторством студента-первокурсника выпускать руководство в печать будет несолидно, нужны более маститые авторы. Я малость подулся для приличия и согласился. Теперь у нас коллектив переводчиков, я, сам Урбан и наша преподавательница английского Вероника. В принципе, я изначально о публикации даже не думал, так что не жалко. Гонорар небольшой совсем, сотен пять, но зато сам факт публикации для первокурсника дорогого стоит. Жаль, конечно, что не по основному направлению обучения, не по геологии, но тоже неплохо. Издание, естественно, с полным пренебрежение авторского права. Никто компанию Стива Джобса о нем не извещал, разрешения на перевод и публикацию не получал.

Есть и дополнительный плюс. Англичанка прониклась ко мне дружескими чувствами. Я могу занятия не посещать, сессию она мне и так закроет. Хоть чуть-чуть, но нагрузка меньше. На первом курсе предметов не так и мало. Я бы разбил их все на три группы.

Во-первых, общеобразовательные. Это высшая математика с основами статистики, английский язык (он у нас в ВУЗе единственный иностранный), еще химия и физика — тут специфика профессии, нужно разбираться в химических и физических свойствах пород.

Во-вторых, нам начали читать лекции по нашей специальности. Изучаем общую геологию, историческую геологию с основами палеонтологии. Самый сложный курс — это минералогия. В него еще кристаллография и петрология включены. Трудность тут в том, что нужно запоминать формулы минералов, а они порой ого-го какие. Еще и физические свойства нужно знать, а они нередко очень похожи.

Преподавательница наша по минералогии показывала трюк. Мы в лоток складывали двадцать разных, внешне похожих образцов пород и накрывали их тканью. Женщина просовывала руки под нее и, не видя минералов, определяла их на ощупь. Практически безошибочно, только в самых сложных случаях называла сразу два названия — мол, или это или то, без более углубленного анализа сказать невозможно. Сказала, что на втором курсе мы такой фокус сможет повторить самостоятельно, хотя, конечно, на куда меньшем уровне.

Очень интересная женщина пятидесяти лет, но в хорошей физической форме. Практикующий геолог, каждый год летом ходит в экспедиции. Спросил ее об оружии, говорит, что у нее есть мосинка и гладкоствольная вертикалка. И еще наган имеется. Один из лучших преподавателей, кстати, лекции у нее интересные, много из своего опыта дает. К студентам относится доброжелательно, но знания требует строго, не забалуешь. Зубрить действительно приходится много, к каждой паре нужно страниц десять учебника подготовить, а это штук пятнадцать формул, перечень свойств минералов. Учишь практически наизусть.

Между прочим, нам преподают еще курс геодезии. Не совсем наш профиль, но геолог должен уметь делать съемки местности. Это необходимо для оконтуривания месторождений, привязки шурфов к местности. Тут я не новичок — опыт у меня был работы с теодолитом и нивелиром, но не особо большой.

Но это хоть профессиональные знания, они для геолога базовые. Но ведь у нас еще и третья группа предметов имеется, специфическая для Советского Союза. А вот это муть полнейшая. Сейчас нам вовсю читают марксистко-ленинскую философию и историю КПСС. На втором курсе добавится политэкономика, а на четвертом и пятом к ним примкнут основы научного коммунизма и атеизма. Причем эти общественно-политические предметы считаются главными для всех студентов СССР. Приходится изучать, потому как ничего не поделаешь, несмотря на скуку, царящую на лекциях.

Ну, и еще нужно учесть физкультуру — тоже обязательный предмет, не зря я спортивный костюм с кедами купил, пригодились уже в первую неделю занятий. Занимаемся в зале, но там тоже прохладно, в трусиках не побегаешь. Военной кафедры пока нет, занятия начнутся с ноября. Говорят, сейчас начали призывать студентов из ВУЗов, но из нашего института вроде пока никого не трогали. Надеюсь, удастся доучиться, так-то я не отказываюсь отслужить, но очень желательно сначала получить профессию. Не слишком хочется, но, в крайнем случае, придется добиваться отсрочки через военкомат или медиков. Но тут опять же понадобятся связи и деньги. Впрочем, наличка у меня есть.

От секретаря комсомольской организации вышел с головной болью. Странно, стоит попытаться кого-нибудь в чем-нибудь убедить и тут же просыпается мигрень. Надо записаться в поликлинику к терапевту, пусть обследует.

Но нужно что-то решать с комсоргом, прежде всего, нужно выяснить причину ее враждебности. Я с этим к Галине пошел, она точно должна знать. На картошке перезнакомился со всеми девчатами с нашего курса. Совместный труд — он объединяет, как говаривал один мудрый и в меру полосатый кот с морскими наклонностями. А Галина у нас — самый информированный студент на курсе. Так к кому же еще идти?

Галка сначала отвечать не хотела, заявляя о том, что ничего не знает. Но делала это так неубедительно, что я не поверил.

— Верховцева, — проникновенно начал я, — Я точно не Станиславский, но тоже не верю. Я же вижу, что ты в курсе, а еще тебе хочется поделиться со мной информацией. Прямо жутко как.

Видимо мои догадки совпали с реальным состоянием дел, так что Галя, обернувшись, нет ли поблизости заинтересованных ушей, и понизив свое глубокое контральто почти до интимности, произнесла:

— Это все девочки знают. Она же со Славиком ходит. У него папа на новую работу с повышением в Хабаровске перешел, вот все и уехали, а Слава на третьем курсе, вот ему и пришлось в общежитие перебираться. Он рассчитывал на хорошую комнату по знакомству, у него же отец заместителем директора гастронома работал.

— Но у них же, наверное, квартира была?

— Служебная, ее сдать пришлось, — усмехнулась Галка.

— Понимаю, стало быть я помешал ее жениху.

— Ну, так получается. А еще к тебе Светка подходила, хотела, чтобы ты ей корзину на окно сделал, а ты отказал, вот она Лидке и нажаловалась на тебя.

— А ничего, что она ко мне заявилась пред самым выездом на Талон? Да еще ладно бы попросила, она требовать начала, будто я ей обязан делать, — офигел я.

Вот же интриги на ровном месте. Все, как всегда — квартирный вопрос и «раз сделал ей, то делай и мне».

— Только я тебе ничего не говорила, — предупредила Галина.

— Подожди, — попросил я, — Не знаешь, кто у Лиды родители?

Галка опять усмехнулась:

— Папа в райкоме в Ольском районе работает, должность вроде небольшая, но я не знаю точно. А кто мама, я не в курсе, — просветила она меня.

Ну, в принципе не слишком страшно, мне сейчас нужно выполнить поручение секретаря, кстати, сейчас пара английского, сяду на заднюю парту, набросаю список тем, можно даже по некоторым и тезисы выстроить. Появление статей в газете с моей фамилией — это будет очень неплохой плюсик не только для комсомольской организации, но и для ректора института. Кстати, можно одной из тем выбрать историю высшего образования в нашем городе. Как раз упомяну в статье нашего начальника института. Люди такое любят, особенно сейчас.

Надо поторопиться, а то завалится ко мне, как у Булгакова, решительная делегация и заявит с порога: «Мы к вам, коллега, и вот по какому делу», а потом расскажут, что кто-то на ком-то стоял и предложат в порядке комсомольской дисциплины уматывать из комнаты. [1] Между прочим, запросто.

Блин, голова что-то разболелась. Сначала у секретаря мигрень замучила, потом с Галиной разговаривал, так тоже прострелило затылок так, что еле смог этого не показать. Пришлось сходить в медпункт, попросил медсестру анальгина дать. Немного помогло, но так, не особо.

Ох, сегодня еще вечером нужно пять зарисовок сделать для палеонтологии, план местности выполнить по выданным точкам, а потом еще в красках стратиграфическую карту рисовать, пока довольно простенькую, но навык давно утерян, поэтому придется помучиться. С картой и планом у меня пять дней есть, но лучше заняться прямо сегодня, иначе могу и не управиться к сроку.

Пары для подготовки доклада для Журавлева мне вполне хватило. Сформировал десяток тем, в том числе по становлению образования в Магадане, потом по организации обороны молодого прибрежного поселения от вполне реального тогда нападения японцев (как раз пригодились сведения об артиллерийских батареях). Еще вспомнил про историю поселка Ола — освоение Колымы с него начиналась и про Балаганное. Этот населенный пункт еще казаки основали, пришедшие в эти края в самом конце 17 века. Еще одну тему наметил про перенос города с побережья бухты Гертнера в Нагаево.

На всякий случай исключил любое упоминание о массах зеков, прибывавших в 30-е годы на Колыму. Сейчас копание в этом направлении не поощряется, вот и не буду, а то вместо полезных знакомств получу репутацию диссидента. Это совершенно ни к чему, этим и помимо меня имеется кому заняться. Желающих пруд пруди, сейчас они в основном по кухням общаются, но к году эдак 89-му уже и в голос заговорят. Один журнал «Огонек» чего стоит. И что самое интересное, больше всего на советскую власть будут лаять те, кто ей же был обласкан по самое не могу. Да что там, даже некоторые писатели-фронтовики отметятся по-черному. Один Окуджава чего стоит, который изрек, что «патриотизм присущ только кошкам». Василий Быков в националисты переквалифицировался, Виктор Астафьев вообще заявил, что лучше Сибирь китайцам отдать.

Они не одни, иные популярные режиссеры, артисты порой и похуже заявления делали. Советскую власть не любили? А чего же тогда от нее обеими руками хапали звания, гонорары, квартиры, дачи, все, чем оделяли власть имущие творческих личностей? Да и не против СССР, если подумать, все эти деятели выступали. Нет, у них изо всех щелей полезла оголтелая русофобия, буквально патологическая ненависть ко всему русскому.

До смешного же доходило. Кричали о сталинских и бериевских репрессиях, но виноваты в них отчего-то неизменно оказывались русские. На минутку и Сталин и Берия — грузины, НКВД до середины 30-х вообще еврейской вотчиной была, еще и латышской. Как раз русский народ больше всего пострадал от Гражданской, последовавших репрессий, потом еще и во время Великой Отечественной. Но виноват все равно он, причем во всем сразу.

Меня особенно изумляли доморощенные левые в 2000-х, которые любого, кто напоминал об ошибках в СССР, в том числе высасывании средств и ресурсов из РСФСР в угоду окраинным республикам, тут же окрещивали русофобами. Видимо, тотальный дефицит в РСФСР продуктов, одежды и бытовых товаров, которые часто свободно можно было купить где-нибудь в Прибалтике — это было невероятное благо для народов, Россию населяющих. Кстати, подобные деятели, как один, с работами, что Ленина, что Маркса, были не знакомы. Разве что выдержки и отдельные цитаты читали в адаптированных пересказах, но и это было редкость. Впрочем, ладно, не об этом мне сейчас нужно думать.

Я вот один момент не понимаю. Галина сначала не хотела мне девичьи секреты выдавать, я буквально чувствовал ее колебание. Это с одной стороны, с другой ее просто распирала возможность показать свою осведомленность. Я ее дожал, но как раз при этом у меня голова особенно сильно заболела. Странно это, надо будет обдумать хорошенько этот случай.

И еще вопрос — что делать с комсоргшей и ее нелюбовью ко мне? Не хочется мне устраивать интриги и гнобить девчонку, пусть даже она начинающая стерва. Ох, достанется же кому-то такая жена, заранее сочувствую бедняге. Хотя у каждого свой вкус, кому-то, может, как раз понравится. Ладно, оставлю, как есть, сделаю вид, что не замечаю ее потуг.

Все же не выдержал я солидных три дня, отправился к Журавлеву уже через сутки, но после последней пары. Сказал, что плотно поработал над его поручением и на стол выложил тонкую пачку листов. На первом список тем, на остальных тезисы по ним, что именно осветить. Подробно прошелся по темам, пока секретарь мой документ изучал, ну и упомянул, что хотелось бы посоветоваться с более опытным товарищем, возможно я что-то не учел или какие-то статьи будут неуместными. Иван в целом все направления одобрил. Судя по недоуменному взгляду в начале разговора, он совершенно не ожидал, что я так быстро к нему приду. Скорее уж он рассчитывал, что придется мне напоминать разика эдак три.

Но в процессе изложения мной видения цикла статей Журавлев воодушевился, даже предложил заодно написать о становлении комсомольской организации в городе, а также о наиболее известных колымских комсомольцах. Хе, вот как знал, я специально не стал эту тему в список включать. В расчете на то, чтобы Ваня ее сам озвучил. Начальство — оно такое, всегда полезно дать ему продемонстрировать свою значимость и прозорливость. Конечно, командиры разные бывают, но очень часто чересчур умный подчиненный начинает вызывать глухое раздражение у начальствующего лица и невольное подозрение, а не собирается ли этот хитрый человек его подсидеть.

Зря, что ли, указ Петра Великого требовал — «подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство». Вот и Журавлев дал ценное указание и сразу в хорошее состояние духа пришел. Заодно и по другим темам высказал свои соображения (а я тут же записал) и в целом мой список одобрил. Под конец секретарь сказал мне оставить записки, потому как ему нужно зайти в обком, чтобы согласовать будущие тексты. Понимаю, у него свое начальство есть, там уже он будет придурковатый вид иметь. Селя ви, круговорот придурковатости в природе. Получив распоряжение зайти через пару дней, я пожал Ивану руку и удалился.

После беседы в секретариате ВЛКСМ пошел в компьютерную аудиторию. У нас там очередные занятия. Если честно, то я примерно с полчаса читаю лекцию по использованию персоналки, потом ученики повторяют уже на машинах показанное. Еще в игрушки режутся — специально для освоения клавиатуры, чтобы она стала привычной. Пока они играются, я разбираюсь с кодом — адаптирую электронную таблицу под геодезические расчеты.

Получается довольно удобно. Считать нужно весьма много, а вручную очень легко сделать ошибку, даже если вы всего точек 20 обсчитываете. А если 50 или больше? Достаточно на любом этапе зевнуть, и приходится пересчитывать весь массив. А так вбиваешь данные и получаешь точный результат. Потом можно распечатать таблицу.

На самом деле эти таблицы — удобнейшая штука. Я одно время в прошлой жизни писал курсовые работы на заказ. Однажды мне оптом предложили сделать контрольные для целой группы. 20 работ по организации предприятия общественного питания. Различались только данные. Прикинул я — на каждую контрольную 2 дня работы — не успеваю. В общем, потратил 2 дня на создание шаблона в таблице Exel. Потом просто вбивал данные, получив всю цепочку расчетов автоматически, и добавлял описательную часть. За неделю выполнил весь заказ.

Урбан подвалил с прекрасной новостью. Оказывается, мой перевод инструкции к второму Эплу понравился, так что мне предложили составить англо-русский словарь компьютерных терминов. Предварительно можно рассчитывать на 50-тысячный тираж, причем в центральном издании «Высшая школа». Из плюсов — книжка выйдет под моей фамилией без соавторов. Василий Петрович, впрочем, тоже внакладе не остается, он моим референтом проходит. Я в свою очередь предложил написать статью по использованию персональной ЭВМ для геодезических расчетов. Преподавателя это заинтересовало.

Под это дело напросился в гости вечером. Приехал на мотоцикле с мешком картошки и банкой икры. Заявил в шутку Ирине Сергеевне, жене Урбана, что не могу себе позволить объедать любимого преподавателя и его семью. Та попыталась выяснить, сколько мне должны за продукты, но я пресек такие поползновения. Мне хорошее отношение важнее, чем несколько заработанных рублей. Объяснил, что мне картошка и икра обошлась фактически бесплатно. Нет, так-то я отработал за нее, но не сказать, чтобы особо корячился.

Зато с Ириной наладил контакт и вроде ей понравился и с сыном ее подружился. Пока Ирина на кухне крутилась, я парню помог математику сделать и объяснил, как задачу решить. С кухни-то меня наладили, Сергеевна заявила, что сама управится.

Поужинал у них. От рюмки коньяка отказался, что жене Урбана понравилось, хоть она ничего не сказала. Весь вечер бокал сухого вина тянул. Зато байки травил напропалую. Рассказал про поручение, которое получил по линии комсомола. Внезапно оказалось, что Ирина Сергеевна работает в редакции «Магаданской правды», еще и в издательстве какую-то должность замещает. Вот это поворот, я даже обалдел немного от такой удачи.

Потом мы битый час вдвоем разговаривали, забыв про двух остальных Урбанов, находившихся за столом, обсуждали возможную структуру статей. Изрядно полезного узнал. Мне потом Василий Петрович рассказал, что они с сыном ухохотались, наблюдая, с какой экспрессией я и его жена общались. Даже малость поорали друг на друга. Попросил, чтобы я газетные темы в его доме впредь затрагивал осторожнее, а то Ирина, сев на любимого конька, про все забывает. Ушел аж в девять вечера, случайно бросил взгляд на часы, и понял, что явно засиделся. Зато получил приглашение заходить без стеснения еще, меня будут рады видеть. Замечательное знакомство у меня образовалось.

[1] Аллюзия на эпизод из повести Михаила Булгакова «Собачье сердце»