Товарищ капитан. Часть 2. Суда не будет

Глава 13

Синицын ушёл. Я наблюдал за тем, как Коля решительно распахнул дверь подъезда и с букетом в руке шагнул через порог. Отметил, что Николай не оглянулся на меня в поисках поддержки. Увидел, как на лобовое стекло «копейки» спланировал зелёный тополиный лист. Ветер протянул его по стеклу и бросил на тротуар. В салоне всё ещё ощущался аромат роз. Такой же, какой был двенадцатого июля во дворе Ларионовского мучителя. Я подумал: «Там на клумбах розы тоже были красивые».

Откинулся на спинку кресла, сложил руки на рулевое колесо. Представлял, как Коля Синицын сейчас поднимался по ступеням. Не сомневался, что Коля проделает всё правильно. Помнил: Николай никогда не тушевался при женщинах. Скорее, он в общении с ними был даже чрезмерно уверенным в себе и дерзким. Так о нём и говорила «тогда» на поминках Яна Терентьева. Я улыбнулся. Потому что вспомнил, как Николай нам с Женькой рассказывал о своей первой встрече с Яной.

В прошлый раз Синицын впервые увидел Терентьеву во второй городской больнице, куда явился проведать приятеля. Увидел, но не познакомился с ней. Он узнал от приятеля имя «симпатичного доктора». Тот его и просветил на тему того, кем работала Терентьева. Помню, как Коля ухмыльнулся и заявил нам, что у Яны самая лучшая профессия. Сказал, что при любой другой профессии эта «роскошная женщина» вышла бы замуж задолго до знакомства с ним, с Синицыным.

Доктора Терентьеву Коля в больнице не побеспокоил. Но наведался в отдел кадров и выяснил Янин домашний адрес (тогда-то я от него и услышал о перекрёстке Строительного переулка и улицы Рыбная). Коля в тот раз не пожадничал: на следующий день купил букет цветов, приобрёл билеты в кино — сделал всё по моему сегодняшнему сценарию. Вечером Николай заявился к Терентьевой домой. Вручил слегка ошалевшей от неожиданности Яне букет и заявил, что вечером они идут в кино.

Меня Синицын со своей новой подругой познакомил уже через пару дней после их первого свидания. Они явились ко мне домой. Мы пили чай, беседовали. Уже тогда мне показалось, что Синицын и Терентьева будто бы знакомы всю жизнь. Они прекрасно понимали и дополняли друг друга. Вскоре Николай всё же купил машину. И уже через три месяца после того первого знакомства сделал Яне предложение. Стребовал с меня и с Женьки обещания, что мы явимся на его свадьбу…

Мои размышления прервал скрип ржавой пружины. Я повернул голову и увидел буквально вывалившегося из подъезда Колю Синицына. На щеках и скулах Николая пылал румянец, будто после посещения парилки. Коля смахнул со лба испарину. Он взглянул в мою сторону — на его лице расцвела довольная улыбка. Николай вытер о рубашку на своей груди ладони. Потёр пальцем усы. К моей «копейке» он подошёл с видом победителя. Но его мутноватый взгляд сообщил, что победа далась Синицыну нелегко. Я взглянул на часы — Коля пробыл в подъезде чуть больше семи минут.

Николай ввалился в салон, шумно выдохнул.

— Всё, сказал, — сообщил он. — Через два часа приду за ней. Пойдём в кино.

Он взглянул на меня, снова улыбнулся и сообщил:

— Красивая. Там не второй размер, а почти третий! Чего это я раньше на приём к патологоанатому не ходил?

Синицын нервно посмеялся над собственной шуткой.

В благодарном порыве он протянул мне руку. Крепко сжал мою ладонь.

— Дмитрий, спасибо, — сказал он. — Сделаю тебя крёстным отцом нашего первого ребёнка. Обещаю!

Он снова провёл левой ладонью по лбу.

Сообщил:

— Давно я так не волновался. У меня даже уши вспотели.

Николай хохотнул — я подумал, что Коля сейчас выглядел охмелевшим.

— Всё будет хорошо, — заверил я. — После кинотеатра поведёшь её в ресторан. В «Кавказ», он там недалеко. Это будет уже хороший задел на будущее. Не сомневаюсь, что вы с Яной найдёте общий язык.

Коля кивал головой едва ли не в ответ на каждую мою фразу.

— Как у тебя сейчас с деньгами? — спросил я. — Потянешь вечер в ресторане?

Николай снова кивнул — по инерции.

— Никак, — весело ответил он. — Я полный банкрот. В кармане только мелочь звенит и мышь повесилась.

Синицын хмыкнул и сообщил:

— Я ещё и в долги влез, когда мотоцикл покупал.

Коля шумно выдохнул (сквозь плотно сжатые зубы).

— Ясно, — произнёс я.

Открыл бардачок и достал оттуда свою барсетку. Вынул из барсетки сложенные пополам сторублёвые купюры и протянул их Николаю.

Тот взял у меня деньги, но тут же помотал головой.

— Нет, Дмитрий, — сказал он. — Это уже слишком. Деньги я у тебя не возьму. Тем более, такую большую сумму.

Деньги мне Синицын не вернул. Он развернул купюры. Секунд десять смотрел на них.

Коля стрельнул в меня взглядом и спросил:

— Сколько тут?

— Три тысячи рублей, — ответил я. — Хватит для похода в ресторан. Даже не на один раз.

Синицын вздохнул.

— Дмитрий, ты понимаешь, — сказал он, — что я не скоро отдам тебе такую сумму?

Коля махнул купюрами.

— А в следующем году, как ты обещал, наши деньги обесценятся. Сколько тогда я буду тебе должен?

— Нисколько, — ответил я. — Я не даю тебе деньги в долг. Я же не ростовщик. Но и не разбрасываюсь деньгами. Три тысячи рублей это плата. Если мы с тобой, конечно, договоримся.

Я заметил, что Коля насторожился.

— Плата за что? — спросил Синицын.

Он нахмурился.

— За тот пистолет, который ты спрятал в сарае около дома своих родителей, — сообщил я.

Николай едва заметно вздрогнул, будто по его телу пробежал слабый электрический разряд.

— Откуда ты знаешь про пистолет? — спросил он. — Вовка проболтался⁈

Синицын дёрнул головой и сам себе ответил:

— Не может быть. Я ему про пистолет пока не рассказывал. Женька тоже не знает…

Коля на пару секунд замер, задумался.

— Блин горелый, — произнёс он. — Так Женька угадал? Комитетчики действительно нас под колпаком держат? Вот это номер! А я ещё посмеялся над Бакаевым. За что нам такая честь? Диссидентов среди нас выявляете? Или вы в нашем отделении американских шпионов ловите? А может, вы себе стукачай таким макаром вербуете?

Синицын ухмыльнулся, покачал головой.

— Коля, — сказал я, — вот зачем тебе сейчас этот пистолет? В следующем году оружие рекой хлынет с военных складов. Все бандиты страны обзаведутся собственными арсеналами. Так что ты во время задержаний припрячешь себе столько оружия, сколько захочешь. Если понадобится — ты и гранатомет раздобудешь. Точно тебе говорю.

Я кивнул головой и добавил:

— Пистолет тебе, Коля, сейчас ни к чему. Кого ты из него вальнёшь? Разве что соседку, которая днём и ночью стучит по батарее. Но с ней ты справишься и другими средствами. Если пожелаешь. А вот деньги тебе понадобятся. Твоя зарплата проигрывает в гонке с ценами. Тем более с теми, которые на рынке. Три тысячи тебе сейчас пригодятся.

Синицын взглянул на деньги в своей руке. Скривил лицо, будто те вдруг обожгли ему пальцы.

— Вы мне торговлю оружием, что ли впаять хотите? — спросил он.

Я улыбнулся. Выждал, пока мимо «копейки» проходила мамочка с коляской.

Посмотрел мамочке вслед и снова взглянул на Синицына.

— Николай, — сказал я, — тебе сейчас нужны деньги. И нет никакой надобности в незаконном хранении оружия. Разве не так? Причём тут КГБ? Комитет не устраивал бы ради тебя танцы с бубнами. Они бы попросту нашли у тебя дома микроплёнку с чертежами секретной подводной лодки или ядерного реактора. Пистолет — это слишком мелко, не находишь?

Коля потёр усы.

— Я снова тебе повторяю, Николай: пистолет нужен мне. Тебе необходимы деньги. Вот эти. И времени на споры у тебя сейчас нет. Точнее, у меня времени сейчас полно. Но тебя через пару часов ждёт Яна Терентьева. Поэтому я предлагаю тебе не затягивать со сделкой. Провернём её прямо сейчас. До Зареченского отсюда рукой подать.

Синицын закусил губу. Он взглянул на подъезд, в котором находилась квартира Терентьевой.

Коля сложил купюры пополам и сунул деньги себе в карман.

— Ладно, — сказал он. — Только патронов у меня нет.

Синицын взглянул на меня и спросил:

— Пистолет-то тебе зачем?

— Нужен, Коля. Просто нужен. Едем к дому твоих родителей?

Синицын неуверенно повёл плечом. Он чуть запрокинул голову и посмотрел в окно, будто отыскивал взглядом окна четвёртого этажа. Вздохнул, повернул ко мне лицо и махнул рукой.

— Поехали, — сказал Николай.

На поездку от Строительного переулка до посёлка Зареченский мы потратили почти двадцать минут.

Минут пять я дожидался Николая в салоне «копейки», припаркованной около деревянного забора.

Коля вернулся в машину с тряпичной сумкой, протянул её мне.

— Исправный, — сказал он. — Я проверил. Но без патронов.

Я бросил сумку с пистолетом на заднее сидение, где лежал сейчас мотошлем. Взглянул в зеркало заднего вида, завёл двигатель. Повернулся к Николаю.

Посмотрел на бледного Синицына и сказал:

— Дверь нормально закрой, Коля. Возвращаемся в город.

Из посёлка Зареченский я привёз Николая во двор его дома, где своего хозяина дожидался вишнёвый мотоцикл «Ява-350».

Ответил отказом на Колину просьбу через час доставить его вновь в Строительный переулок. Посоветовал, чтобы Синицын вызвал такси: ведь на том же такси ему предстояло везти Терентьеву к кинотеатру.

В моей квартире зазвонил телефон, едва только я вставил ключ в замочную скважину.

Я вошёл в квартиру, положил Колину сумку на полку около зеркала. Снял трубку и поднёс её к уху.

— Слушаю.

— Здравствуй, Дмитрий Иванович, — прозвучал в динамике голос Соколовского.

Я ответил на Лёшино приветствие.

Посмотрел в зеркало на своё отражение: на Димку.

— Я выполнил твою просьбу, Дмитрий Иванович, — сказал Соколовский. — Мы нашли её. Запиши ориентиры.

Димка в зеркале нахмурился.

— Говори, Алексей Михайлович, — ответил я. — Запомню…

Я вошёл во двор Вовкиного дома, увидел там Надю. Вовкина жена развешивала на верёвке около сарая мокрое бельё. Я поздоровался. Узнал от Нади, что мой младший брат сейчас смотрел в доме телевизор. Ещё она мне сообщила, что Лиза расстроилась — потому что решила: я сегодня уже не зайду к ней в гости.

Вместе с Надей я дошёл до веранды. Из дома доносились звуки телевизионной рекламы («Если в вашем цехе душно, если в офисе жара, то видать пора настала заключать договора…»). Надя пошла в прихожую — я задержался на ступенях. Услышал, как Вовкина жена громким голосом известила Лизу, что я пришёл.

Тут же раздался радостный крик моей десятилетней племянницы и топот ног. Лиза выбежала на веранду, врезалась в меня, обняла меня руками. От неё снова пахло мамиными французскими духами. Лиза шмыгнула носом, потёрлась лицом о мой живот. Призналась: она уже решила, что я сегодня к ней не приду.

— Что значит, не приду⁈ — притворно возмутился я. — Я ведь ещё не получил новую главу твоего романа!

Посмотрел племяннице в глаза и спросил:

— Ты ведь написала её?

— Конечно!

— Неси скорее, — потребовал я. — Сегодня перед сном обязательно её прочту.

Лиза отправилась в душ (пока вода, нагретая за день в бочке над душевой кабиной, не остыла). Надя суетилась в кухне — из дома то и дело доносилось позвякивание посуды. Мы с Вовкой остались во дворе вдвоём. Мой младший брат сидел на своём привычном месте (лицом к собачьей будке и к калитке). Я разместился лицом к веранде (уже привыкал к этому месту). К вечеру усилился ветер. Листья вишни шелестели у нас над головами. Бомбардировка подвяленными на солнце ягодами усилилась (обычно она продолжалась до середины августа). Телевизор в доме не умолкал: «…С вентиляторным заводом заключать договора…».

— Похоже, Димка, ты был прав, — сказал Владимир. — Это эпидемия. По предварительному заключению, Вася Малой выпал из окна без посторонней помощи. Что тебе от него понадобилось? Зачем ты его искал?

Вовка приподнял брови.

Я махнул рукой, ответил:

— Теперь это не имеет значения. Рождённый ползать летать не может. Забудь о Малом, Вовчик.

Мой младший брат поднял со стола вишню, бросил её в стоявшее около веранды ведро.

— Пока забуду, — ответил Вовка. — Но снова вспомню о нём, если в том случае найдут криминал.

Я тоже продемонстрировал свои баскетбольные навыки: моя вишня тоже приземлилась в ведро.

— Как у тебя дела с Лёшей Соколовским? — спросил я.

Вовка пожал плечами.

— Нет у меня с ним никаких дел, — ответил он.

Тут же добавил:

— Не звонил он мне больше. И Кислый больше не появлялся.

Я кивнул и поинтересовался:

— Вовчик, ты дело Оксаны Поликарповой помнишь?

Мой младший брат повёл бровями.

— Что за Оксана?

— Девчонка, которая пропала в апреле этого года, — сказал я. — В последний раз её видели на дискотеке в парке «Пионер».

Вовка кивнул.

— Понял, о ком ты говоришь. Её делом Женька Бакаев занимается.

Владимир взял со стола очередную вишню.

Он спросил:

— Димка, с чего вдруг ты об этой Поликарповой заговорил?

Мой младший брат метнул вишню — та ударилась о ведро и покатилась по двору. Вовка скорчил недовольную мину.

— Передай Бакаеву, чтобы прокатился до острова в посёлке. Там, в овраге около домов, он найдёт свежую могилу. Около неё стоит крест из веток. Так мне сказали. Женька увидит его издалека…

— Могилу?

На Вовкином лице вновь пришли в движение брови.

Владимир приподнял руки.

— Ты хочешь сказать, что там…

— Там похоронена Оксана Поликарпова, — сообщил я. — Точнее, туда её перезахоронили. Вчера или сегодня.

— Тааак… — протянул Вовка.

Он облокотится о стол. Посмотрел на меня в упор — примерно пять секунд мы с ним мерились взглядами.

Младший брат снова проиграл (как и всегда): он моргнул и шумно вздохнул.

— Это уже серьёзно, Димка, — заявил он. — Откуда у тебя такая информация?

Я потёр шрам на руке, сказал:

— У меня нет никакой информации. Даже не надейся, Вовчик. Организуй анонимный звонок. Тому же Бакаеву, например. Как в случае с трупами на острове. Езжайте к оврагу, чтобы проверить поступившие от анонимного источника сведения. Не мне тебя учить, как легализовать полученные от информаторов данные.

Вовка поёрзал на лавке.

— Так не пойдёт брат, — сказал он. — Тут дело серьёзное. Нам понадобятся…

— Ничего вам не понадобится, кроме лопаты.

— На что ты намекаешь?

Я наклонился и поднял с земли вишню — мой новый бросок пришёлся точно в цель.

Младший брат этого будто бы не заметил: он пристально смотрел мне в лицо.

— Убийцу вы не поймаете, — сказал я. — Точно тебе говорю. Но если постараетесь, то вы его вычислите. Оксану Поликарпову убили тринадцатого апреля. Её завлекли в машину — там, в парке «Пионер». Сперва девчонку изнасиловали, затем задушили. Тело Поликарповой захоронили за городом. Теперь его просто перенесли в другое место.

Вовка постучал пальцем по столу.

— Кто перенёс? — спросил он. — Кто её убил? Что тебе известно?

Я развёл руками.

Ответил:

— Понятия не имею, кто именно перезахоронил её теперь. Но убил её хорошо известный тебе Роман Андреевич Ильин…

— Рома Кислый?

Мой младший брат встрепенулся, будто вставший на след охотничий пёс.

— Кто это подтвердит? — спросил он.

Я пожал плечами.

— Понятия не имею. Снова расспросите друзей Поликарповой: тех, что были с Оксаной в парке на дискотеке. Были с ней в тот вечер, я имею в виду. Только сразу скажи, Вовчик, чтобы они не боялись. Рома Кислый им не отомстит. И Лёша Соколовский за своего бывшего телохранителя не заступится. Это я тебе гарантирую.

— Откуда такая уверенность?

— Гарантирую.

Вовка всё ещё сверлил моё лицо взглядом.

— Ты сказал… бывший телохранитель? — произнёс он. — Соколовский его уволил?

— Вроде того.

— Где сейчас Кислый? Димка, ты это знаешь?

— Догадываюсь.

Из дома вышла Надя с большой алюминиевой миской в руках. Она сошла с крыльца и выплеснула из миски мыльную воду в углубление под забором.

Мы с Вовкой наблюдали за тем, как Надя вернулась в дом.

— Где он? — спросил Владимир.

— Там, где с тринадцатого апреля находилось тело Оксаны Поликарповой, — ответил я. — Мне так кажется. Но это не точно.

— Хочешь сказать, что он…

— Мёртв, — сказал я. — В этом не сомневайся, брат. Это стопроцентно достоверная информация.

— Хм…

Вовка скрестил на груди руки. Чуть склонил на бок голову.

— Соколовский об этом знает? — спросил он.

Я кивнул.

— Это… Лёша его убил?

— Нет.

— А кто?

Я поднял руки.

— Ты слишком много спрашиваешь, Вовчик. Разберись с уже полученной информацией.

Я посмотрел младшему брату в глаза и сказал:

— Повторяю, брат: я тебе ни о чём не говорил — на меня не ссылайся. Понимаешь?

— Понимаю.

— Найдите тело девчонки, Вовчик. Постарайтесь.

Я встал из-за стола и сообщил:

— Завтра вечером я к тебе снова загляну. Расскажешь, как прошли поиски.

Вечером дома я развернул на столе полученный от Коли Синицына свёрток. Обнаружил внутри него пистолет Макарова (как Коля в прошлой жизни и говорил). Разобрал пистолет — убедился, что тот в хорошем состоянии. Зарядил в ПМ найденный в Димкином тайнике (под паркетом) магазин с патронами.

Посмотрел на своё отражение в тёмном оконном стекле.

Пробормотал:

— В субботу опробую.

Завернул пистолет в тряпку и спрятал его под сидение кресла: туда же, где сейчас лежал и Димкин ПМ.

В пятницу (второго августа) я снова проснулся утром от трели звонка. Только на этот раз голосил не телефон — позвонили в дверь.

Я вышел в прихожую, посмотрел в глазок. Увидел на лестничной площадке Колю Синицына.

Николай держал в руке бутылку.

На Колином лице блистала радостная улыбка.