Сварог

Глава 25. Кузня, печь и угли.

Глава 25. Кузня, печь и угли.

Сварог хотел строить кузню недалеко от деревни, чтобы быть ближе к дому, но не знал, как перетащить все добытое железо на место работы, оттого и выстроил для себя кузницу прямо там, на долине, у берега реки, ближе к скалам, в тени, чтобы не поджариться на солнце. Глина, камни, пара дней непрерывной работы под чутким руководством Велеса и всё было готово. Внутри построенной кузницы Сварог самостоятельно собрал из камней горн с глубоким разъемом для плавки руды и отверстием снизу, чтобы достать полученное железо. Но его он временно залепил глиной. Закрытое помещение, из трех стен — четвертую стену и, за одно, дверь заменяла плотная ткань, — куда лучи солнца попадали только через окно и маленькие отверстия, которые он оставил, чтобы воздух свободнее гулял, радовало сердце царевича. Велес не понимал назначения странного построения. Для него его кузня выглядела как большая печь или небольшая баня. Ну а что? Камни из которых состоит кузня, на открытом солнце так нагреться успеют, что даже топить ничего не придется - и так спариться можно. Велес решил остаться с ним: пока Сварог будет заниматься рудой - он займется землей. Может, за одно чему дельному его научит, думалось Велесу, но Сварог учиться не хотел. Хотел кузню строить, ну и Род с ним. Пущай строит, он и один справится. К его удивлению, в строительстве Сварог разбирался хорошо, быстро сообразил какое место выбрать, как глину правильно замесить, какие камни поставить у основания, а какие лучше для крыши использовать, сколько ждать, пока глина высохнет. Все знал, все делал и не брезгал работой. За одно это Велес уважал Сварога. Он никогда не жаловался, всегда смиренно делал то, что друг ему советует, потому как, видимо, понимал, что он прав и спорить не стоит.

— Ну, и что дальше ты будешь делать? Как из этого топоры лепить собираешься? — спросил Велес, когда Сварог задумчиво разглядывал тщательно отобранную гору руды. К его счастью, среди всего, что для него выкопал Велес, оказалось ещё и совсем немного угля. Он помнил, что Велерад использовал его, чтобы расплавить металлы, много раз видел, пару раз пробовал сам. От жары исходящей от расплавленного железа ему частенько становилось плохо. Сварог улыбнулся воспоминаниям. Ничто не могло омрачить его любовь к своей работе.

— Думаю, Велес. Печь есть, уже хорошо.

Когда он не владел огнем, Велерад учил его поддерживать и разогревать уголь мехами, сильным потоком воздуха. Сейчас же огонь был в его владении, но он был неуверен, что сможет своей волей разжечь им уголь до той температуры, которая ему нужна, но проверить должен был. Как ещё он сможет опробовать свои силы? Он мог бы начать плавить железо без топлива, но не хотел сильно своевольничать и уходить от старых методов, чтобы как в прошлый раз не натворить бед. Да и не знал он, какой силы требуется огонь, чтобы плавить руду, а с углем хоть ориентироваться было можно, когда жар дошел до нужного пика.

Велес, узнав, что помощь ему не требуется ушел по своим делам, а Сварог стал перебирать слоистую руду, присев на корточки. Она была слишком крупной, поэтому он решил, что его стоило бы раздробить на мелкие кусочки меж двух камней, чтобы оно легче плавилось. Вместе с ней он раскрошил и уголь: они стали размером с черешню. Сварог, сначала было подумал, что нужно бы хворосту набрать и сложить на дне печи, а затем поджечь, как делал это раньше с Велерадом, но решил хотя бы в этом бросить себе вызов и воззвал к своей силе. Направил её ко дну самодельного горна, где огонь расползся и поднялся по стенкам печи. Когда Сварог решил, что огня достаточно, он оборвал магию, пламя чуть успокоилось и стало гореть, заняв все дно горна. Он собрал приготовленные угли в ладони и стал понемногу засыпать ими горящую стихию, прислушиваясь к своим чувствам. Огонь был частью его души, если он слабел или набирал обороты, то Сварог это обязательно чувствовал и сейчас он ощутил, как жадный и свирепый огонь, приняв в свои объятия уголь, тут же начал борьбу за то, чтобы поджечь и сожрать упрямую породу. Но разжечь уголь - дело непростое, даже для Сварожьего огня. Одно радовало - пламя не угасало, пока этого не пожелает сам Сварог. Ему оставалось только магией поддавать ему сил, а раньше он делал это мехами и многочасовым непрерывным трудом своих рук. И только тогда, когда из его тела сойдет десятый пот, уголь разгорался и Сварог засыпал сверху него руду, а затем ещё один слой угля, и снова дул. На плавку железа в его прошлом уходило около двух дней непрерывной работы, сейчас он надеялся скосить этот срок как минимум вдвое.

Но сил уходило больше, чем он ожидал потратить. Сварог придавал мощь огню постепенно, но часто, отчего стал быстро уставать, а уголь не начал даже дымиться. Неужели физической силой разжечь уголь проще? Какая сила требуется для руды, если даже уголь ему не поддается? Он решил чуть обождать, отдохнуть и дать стихие шанс справиться самой.

— Велес! — похоже, мехи ему, все-таки, понадобятся. Он вышел из кузни и огляделся по сторонам, высматривая своего друга и нашел его далеко от себя. Он возился с землей, убирая оставшиеся ненужные камни с поверхности. Велес не услышал Сварога с первого раза, поэтому ему пришлось позвать его снова.

— Чего тебе?

— Вы пользуетесь мехами?

— Животными? Конечно.

— Нет. Чтобы воздух в печи нагнетать, мехи.

— Корой машем, сами дуем. — Велес почесал затылок грязными руками, задумался. — А о мехах твоих не слыхал.

Сварог не удивился, поблагодарил Велеса, ушел обратно думать, что делать. Огонь не просто часть Сварожьей души. Он и есть его душа, но живет своей волей, а подчинить его себе, заставить гореть ярче и сильнее, не добавляя при этом ещё магии ему ещё предстояло научиться. Он сосредоточился на огне, на чувствах и на источнике своей силы. Ему пришлось заглянуть в свое болезненные воспоминания самостоятельно и перестать убегать от суровой реальности прошлого.

Злость, обида, жажда мести и надежда, что когда-нибудь он, все-таки, исполнит желание матушки и выстроит мир полный счастья и любви - вот, что питало его огонь. Но чтобы поделиться любовью и миром с народом, надобно для начала этой любовью и миром в душе самому обладать...

В прошлом.

— Были времена, когда мы не умели пользоваться огнем, — рассказывала матушка Сварога, Дирцея, перед сном, — Таам стал отдаляться от своих звезд и с каждым годом земля Таама стала испытывать нас своим холодом все суровее и суровее. В конце концов, в поисках тепла все таамовцы собрались в одной точке мира. Мы стали жить в обители пламени.

— В той яме, где горит вечный огонь? Бьет из под земли словно вода?

— Да, Сварог, именно там. Твой отец был сыном Аза, вождя одного из племен, которых прибило к обители. Аз нашел обитель первым и объявил его своей собственностью. Сделал вид, что великодушно приглашает нас жить к себе в дом. Твоего отца я увидела не сразу. Он был закрытым, неразговорчивым, вечно хмурым, а я напротив была полна жизни и надежды. Надежды, что все когда-нибудь станет как прежде. Мы будем жить с матушкой у реки, сажать цветы и фрукты.

— И виноград, — добавил Сварог, который в сотый раз это слушал, — И делать из него вкусное вино для племени.

— Да, — матушка нежно улыбнулась, погладила Сварога по волосам и продолжила рассказывать, — Когда я увидела Хотуна он показался мне таким добрым, — голос матери дрогнул, она глубоко вдохнула, помолчала, чтобы прийти в себя, а затем продолжила, — Мы подружились, хоть он не особо этого желал. Я все время пыталась его подбодрить, заставить улыбнуться, не понимала, от чего он все время грустит. Но вскоре, мне все стало ясно. Один из жителей обители случайно угодил в вечное пламя, загорелся. Его крики от боли разнеслись эхом по всей земле и казалось ещё несколько часов не стихали. Он не погиб. Люди поспешили ему на помощь, но не успели ничего сделать, как вдруг пламя окутавшее тело мужчины исчезло, словно полностью впитавшись в его тело. Страшные ожоги на теле вылечились прямо на наших глазах. Перед нами предстал совершенно новый человек. В его взгляде отражался огонь, его вены загорелись так, словно не кровь в них текла, а расскаленное железо, руки и ноги засветились. Так появился первый владелец огня. Люди, увидев это чудо, сами побросались навстречу мучениям, чтобы стать магами. Но они не знали, что не каждая душа человеческая способна выдержать соитие с вечным огнем. Из десяти бросившихся в пламя в живых остались только двое. Но Аза это не остановило. Он заставил всех своих сыновей шагнуть в огонь. Я не хотела отпускать Хотуна, держала его за руку и плакала, моля его не идти туда. Но он не мог пойти против воли отца и пообещал мне, что вернется. Обязательно вернется. Из шестерых сыновей Аза выжил только Хотун. Аз, увидев смерть своих сыновей, не захотел рисковать своей жизнью и отказался от магии. Я не почувствовала в нем скорби или сожаления. Необъяснимая жажда власти ослепила его рассудок и пути назад уже не было.

— Что с ним стало после? Как он умер?

— После увиденного кошмара, я всем сердцем возненавидела Аза и хотела убедить Хотуна, что его отец ужасный человек, который недостоин его уважения. Когда Аз узнал об этом, то разгневался и хотел отнять мою жизнь, чтобы я перестала туманить разум его сыну. Но Хотун спас меня. Сжег собственного отца заживо и впервые убил человека, — она промолчала о том, что в тот момент, когда он его убивал, слушая его крики, на его лице играла безумная улыбка, которая до сих пор снится ей в кошмарах. Ровно с того дня Дирцея стала не только любить Хотуна, но и бояться его, словно смерти. Она пыталась заглушить в себе это чувство, направляла его совершать хорошие поступки и убеждала себя, что он не такой страшный, как ей кажется. Хотун начал новую эру в жизни таамовцев, научил их управляться огнем, выстроил каменный город, а затем создал целое царство, где люди могли жить свободно, ни в чем не нуждаясь. Вернул тепло и свет в Таам, сделал огонь национальным достоянием. Чуть позже он изучил, чья душа способна выдержать вечное пламя и создал себе целую армию магов, под своим подчинением. Дирцея все это время была рядом с ним, любила его всем сердцем, но наследника родить ему смогла не сразу. Он сделал её первой царицей Таама, но и завел себе других женщин, чтобы скорее обзавестись детьми.

Дирцея родила ему Сварога через десять лет после заключения брака, но Хотун уже давно успел от неё отдалиться. Дела царства полностью охватили его тревожный рассудок и он уже не желал найти покой в объятиях любимой...

Настоящее.

Сварожье пламя усилилось, без магической подпитки - одной воли Сварога стало достаточно и угли начали дымиться. Нет, он не потерял контроль над своим рассудком, как это случалось раньше каждый раз, когда он выпадал из реальности в прошлое, напротив, все его сознание сейчас полностью ему подчинялось. Он был холоден и сосредоточен на том, что хотел получить.

Когда-нибудь он даст волю своему пламени и вернет свет в Таам. Он выполнит волю матушки, подарит свободу своему народу и разгонит тучи над своей землей. Сварог вернется домой. Он обязательно вернется, как только обретет настоящую силу и поймет, как построить этот мир полный счастья и любви...