Травник 2

Глава 15

Магистр отметил, что в ближнем бою герцог Эссекский большой искусностью не отличался и воображения своим мастерством отнюдь не поражал.

Оно и понятно. Боевые навыки шлифуются в поединках с сильнейшими, или, по крайней мере, с равными, а в этом мире, по-видимому, с равными была напряженка.

Лорд Борден не использовал финтов или каких-то хитрых приемов. Его тактика была проста — сократить дистанцию и пронзить противника удлинившимися и острозаточенными конечностями. Учитывая, что он был способен игнорировать весь входящий урон, техника была достаточно эффективной.

Ну, с местными.

Магистр был опытнее, мастеровитее, и, несмотря на возраст, значительно быстрее. Он без большого труда удерживал комфортную для себя дистанцию и отрубал тянущиеся к нему живые лезвия. В долговременной перспективе это все равно не работало: оказавшись на земле, лезвия превращались в змей, ползли к своему владельцу и вливались в него на уровне сапог, так что объем герцога Эссекского на протяжении схватки оставался плюс-минус одинаковым.

Впрочем, Магистр еще ни разу не пустил в ход дезинтегратор.

Через десять минут боя лорд Борден сделал несколько шагов назад и сменил боевую трансформацию на повседневную. При этом его походный костюм выглядел так, словно он только что получил его от камердинера и не успел даже вскочить в седло. Магистр предположил, что на самом деле одежды никакой и нет, она имитируется внешним слоем герцога.

— Устал? — участливо поинтересовался Магистр.

— Должен признать, что за все времена ты был лучшим из тех, кто вставал против меня, — сообщил герцог.

— Я мог бы ответить тебе взаимной любезностью, но не стану, — сказал Магистр. — Я никогда не имел ничего против хорошей лжи, но сейчас не вижу в ней никакого смысла. Ты далеко не лучший из тех, что вставал против меня. Ты с ними даже рядом не стоишь.

— Самоуверенные речи для не видевшего этой жизни мальчишки.

— Ну, я все еще тут стою, — заметил Магистр.

— У тебя хорошая защита, — сказал лорд Борден. — Но твоя проблема в том, что ты не имеешь права допустить ни единой ошибки.

За свою долгую и полную приключений жизнь Магистр успел изрядно устать от людей, сообщающих ему, в чем его проблема.

— Это да, — согласился он. — Но многие люди успели состариться и умереть, ожидая, пока я совершу эту ошибку. А я, как уже говорил ранее, все еще тут стою.

— О, эта заносчивая самоуверенность молодости, — сказал лорд Борден.

— Не я нуждался в этой передышке, — сказал Магистр.

Но перерыв был ему выгоден, и Магистр продолжал тянуть время. Чем дольше они будут тут разговаривать, тем большее расстояние успеют проскакать остальные. Впрочем, это имело смысл только в том случае, если герцог был не всей погоней, а лишь ее острием.

— Я понимаю, что ты делаешь, — сказал лорд Борден. — Ты выигрываешь время для своей сестры, и я уважаю это самопожертвование. Немногие люди на такое способны.

— Ты, похоже, тоже никуда не торопишься, — сказал Магистр. — Ждешь, пока прибудут остальные?

— Я предпочитаю действовать один, — сказал лорд Борден. — Что же до твоей сестры, ей все равно нигде от меня не скрыться. Кроме тебя в этой стране нет ни одного человека, который выступит на ее защиту. А за пределами этой страны лежат английские владения.

— Я не очень-то разбираюсь в местной географии, но, по-моему, это слегка не так.

— Возможно, тебе еще предстоит убедиться в правоте моих слов.

— Возможно, и ты успеешь понять, насколько заблуждался.

— Должен признать, с тобой очень тяжело разговаривать.

— Так бывает, если ты привык, что собеседник соглашается с каждым твоим словом, — сказал Магистр.

— Тогда я сразу перейду к сути, — сказал лорд Борден.

— Это я всегда только приветствую, — сказал Магистр и махнул мечом.

— Не к этой сути, — сказал лорд Борден. — Ты мне не нравишься…

— Вот на это я готов ответить взаимностью.

— … но я все же готов признать, что ты обладаешь некоторыми талантами, которые могут быть полезны Короне, — продолжил лорд Борден. — А поскольку я, как по долгу службы, так и по зову сердца, стремлюсь к тому, чтобы сделать империю сильнее, то должен сделать тебе деловое предложение.

— Продаться? — живо заинтересовался Магистр.

За долгую и полную опасностей жизнь его пытались подкупить множество раз, и он коллекционировал такие предложения. Магистру всегда было любопытно, что ему могут предложить.

Правда, учитывая, что герцог Эссекский так и не понял, с кем он имеет дело, вряд ли сейчас Магистру стоило рассчитывать на высокую цену.

— Сменить сторону, — сказал лорд Борден. — Оглянись вокруг, посмотри, как ты живешь. Вспомни, как ты жил до этого и подумай, что дала тебе эта страна. Твои родители мертвы, твой род практически уничтожен, последние годы ты жил на положении раба и был вынужден постоянно рисковать жизнью, таская своему хозяину дорогие безделушки из самого ада. Сейчас ты вне закона, тебя разыскивает полиция, у тебя на руках нуждающаяся в защите сестра и бежать вам, откровенно говоря, некуда. Так за что же ты держишься? За верность императору, который и не знает о твоем существовании, а если бы и знал, то вряд ли и пальцем бы пошевелил, чтобы решить твои проблемы. За любовь к стране, которая не подарила тебе ничего, кроме страданий? Вот за эту березку?

Лорд Борден махнул рукой, указывая на ближайшее к ним дерево.

— Это осина, — сказал Магистр.

— В контексте это неважно.

— Согласен, — сказал Магистр. — Я предпочитаю точность во всем, но это мой пунктик, можешь не обращать на него внимания. Основную твою мысль я уловил. Тут у меня все плохо и будет только хуже. А что мне может предложить Корона?

— Прозрачность, — сказал лорд Борден. — Честную оплату за честную работу. Финансовую стабильность, дом в Лондоне, со временем — посвящение в рыцари…

— Этого слишком мало для урожденного графа Пламенева, — сказал Магистр. — А для меня и подавно.

— Видимо, ты не понимаешь. Это предложение, от которого нельзя отказаться.

— А ты посмотри, как легко и непринужденно я это делаю.

— Что ж, ты сам выбрал, — герцог Эссекский снова стал зеркальным, перетекая в боевую форму.

— Больше никаких аргументов? — удивился Магистр. — Переговорщик из тебя так себе.

Герцог атаковал. Магистр продолжал действовать по прежней схеме, лишь слегка изменив рисунок боя. Теперь, отрубая очередную конечность английского лорда, он стрелял по ней из дезинтегратора материи. Управлять этими отдельными отростками герцог, по всей видимости, не мог. Они просто возвращались к нему по прямой, и поразить их даже из такого неудобного оружия для Магистра оказалось несложно. Луч дезинтегратора был достаточно узкий, так что ему не удавалось уничтожить серебристую змею целиком, но пару раз он испарил по половине туловища.

Вторые половины все равно доползали до герцога, и первое время он не выглядел особенно озабоченным. Но потом до него наконец-то дошло, к чему все идет.

Или он понял, что ждать ошибки Магистра действительно можно слишком долго, и это ожидание имеет свою цену. И, как и многие до него, узнав настоящую цену, он задал себе вопрос, готов ли он ее заплатить.

И решил, что не готов.

Он начал отступать. Магистр не торопился следовать за ним, подозревая, что его могут заманивать в ловушку, и позволил герцогу удалиться на расстояние, с которого тот уже не мог наносить удары. Ну, или, по крайней мере, на расстояние, с которого он их раньше не наносил.

— Уже уходишь? — осведомился Магистр, убедившись, что английский лорд на самом деле готовится к позорному бегству. Ну, позорному для английского лорда, разумеется.

Сам Магистр не видел ничего предосудительного в перегруппировке и отходе на более выгодные позиции, если противник оказался тебе не по зубам. Сам он отступал множество раз, сберегая себя для следующих битв, и в итоге его стратегия оказалась верной.

Ведь он все еще был здесь.

— Мы еще встретимся, — пообещал лорд Борден, пятясь к деревьям все еще в своей боевой форме. Еще несколько шагов, и он растворится в темноте.

Магистр решил, что не имеет ничего против. У него все равно не было способа для быстрого убийства герцога, а отщипывание от него кусков при помощи дезинтегратора может занять время до самого утра.

Но он не мог отказать себе в удовольствии оставить комментарии.

— Мельчает аристократия-то, — сказал Магистр. — Надежда и опора Короны, вы говорите? Не удивлюсь, если с такими опорами эта Корона скоро начнет шататься. И ведь этот еще считается одним из лучших…

Герцог Эссекский выстрелил в него из темноты.

Вряд ли это была попытка поставить точку в их споре. Это был, скорее, жест отчаяния, и Магистр легко отбил пулю одним взмахом Отца Всех Мечей.

Лорд Борден окончательно растворился в темноте, и Магистр поплелся искать свою лошадь.

Догнать остальных оказалось куда проще, чем он думал, потому что далеко они не уехали.

Следуя по дороге со всей разумной для темноты и возраста его лошадки скоростью, Магистр запросто мог бы проехать мимо, если бы Шикла вовремя не выскочила из кустов и не привлекла его внимание, размахивая руками.

Магистр решил, что это плохой знак.

Учитывая обстоятельства, вряд ли они остановились для того, чтобы полюбоваться природой или устроить себе пикник.

— Что еще стряслось? — поинтересовался он, выпрыгивая из седла.

— Монах ранен, — сказала Шикла. — Этот тип таки его подстрелил.

— Насколько серьезно?

Суккуб пожала плечами.

— В какой-то момент он просто выпустил поводья и рухнул с лошади, — сказала она. — По местным меркам это довольно нездоровый симптом.

Магистр оставил свою лошадь вместе с остальными, в нескольких метрах от дороги, и вместе с Шиклой спустился в неглубокую ложбину, на дне которой лежал брат Виталий, а Катерина склонилась над ним с залитым слезами лицом.

Магистр мягко отстранил ее и глянул ближе.

Монах был бледен, на лбу выступили капельки холодного пота. Глаза его были закрыты, но, по крайней мере, он все еще дышал. Дыхание было частым и неглубоким, и с каждым выдохом на губах образовывались небольшие пузырьки крови, свидетельствующие о пробитом легком.

По меркам Системы это было довольно легкое ранение, и при соответствующем уровне игрока с ним и делать бы ничего не пришлось, просто дать раненому немного времени для естественной регенерации. А если уровень не позволял, то…

Магистр сунул руку в инвентарь в поисках целительного зелья.

Это было непростой задачей.

Все свежесваренные эликсиры он оставил Андрею для торговли, а собственными запасами он не пользовался уже слишком давно, и не помнил, в каком углу обширного инвентаря нужно их искать. В мирах Системы Магистр обладал бешеной регенерацией, позволяющей ему пережить и прямое попадание из пушки, а на случай смертельной раны, с которой она бы не справилась, у него был фирменный трюк Архитекторов, позволяющий не просто воскреснуть, а еще и стать сильнее чем в предыдущей жизни.

Но это была эксклюзивная штука, и на брате Виталии она бы не сработала.

Так что стоило рассчитывать только на зелья, оставшиеся с прежних времен, когда Магистр еще не был настолько силен. А времена эти, надо понимать, закончились очень и очень давно.

— Не самое удачное время для медитации, — заметила Шикла. — Или ты просто впал в ступор?

— Я ищу что-нибудь целебное, — сказал Магистр. — У тебя-то нет никакого зелья или чего-то вроде того?

— Я —суккуб, — напомнила Шикла. — У нас свои способы восстанавливать здоровье.

— Твой способ прикончит его еще быстрее, — отозвался Магистр.

— Ну, он хотя бы умрет довольным…

— Эврика, — пробормотал Магистр, когда его пальцы наконец-то нащупали какую-то бутыль. Он вытащил ее из инвентаря (Катерине при этом показалось, что он просто сотворил ее из воздуха), зубами вырвал пробку и понюхал содержимое.

— Вроде бы не протухло. Подержи ему голову.

При помощи Шиклы Магистру удалось влить в глотку монаха несколько глотков целебного зелья. Брат Виталий закашлял, обрызгав Магистра каплями своей крови, и открыл глаза.

— Я умираю, — сообщил он.

— Еще не факт.

— Я умираю, демон, но смерть меня не страшит. Я прожил долгую и интересную жизнь, и… — он снова закашлялся. Магистр достал из кармана носовой платок и вытер лицо. — Ты убил проклятого бритта?

— Нет, — сказал Магистр. — Он сбежал.

— Вот черт, — сказала Шикла.

— Не ругайся при мне, — попросил брат Виталий. — Уж потерпи, совсем немного осталось.

— Тебе лучше помолчать и беречь силы, — сказал Магистр.

— Да что уж теперь, — сказал брат Виталий и снова закашлялся. Приступ был дольше предыдущего, и закончился тем, что монах потерял сознание.

— А оно точно не протухло? — спросила Шикла, глядя на ополовиненную бутылку. — Или мы влили недостаточно.

— Мы влили достаточно, — сказал Магистр, тоже посмотрена на бутылку. — Насколько я помню, мне это какой-то архимаг из Винтерхолда подарил, обычному человеку и одной капли бы хватило.

— Но ему не становится лучше, Оберон, — сказала она, беря монаха за руку. — Пульс слабый и нитевидный.

— Похоже, что в этом мире наши зелья не работают, — сказал Магистр. — Или у него какой-нибудь иммунитет.

— И что же нам делать?

— Ничего, — сказал Магистр. — Даже если бы мы не были в розыске, мы слишком далеко от города и ближайшего врача, а времени у нас мало, и он явно не переживет скачки. К тому же, я сомневаюсь, что при местном уровне развития медицины, обычный врач смог бы ему помочь, а есть ли у них целители, я не представляю. И не представляю, где их искать.

— Жаль, — сказала Шикла. — Этот местный даже начинал мне нравиться.

— Дадим ему еще время, — сказал Магистр.

— Значит, вы ничего не можете сделать? — спросила Катерина. — Вы же демоны… Если для спасения этого достойного человека вам нужна моя душа…

— Ценю ваш порыв, мадемуазель, но мы не такие демоны, — сказал Магистр. — И если бы тут можно было что-то сделать, я бы сделал это и без платы.

Брат Виталий открыл глаза и уставился на Магистра.

— Пообещай мне, — прохрипел он.

— Что именно пообещать?

— Убей его, — сказал брат Виталий. — Убей проклятого бритта. Где встретишь его, там его и убей.

— Как-то это не по-христиански, — сказал Магистр.

— Мне всегда больше нравился Ветхий Завет, — сказал брат Виталий. — Там, где про око за око и зуб за зуб, а не про другую щеку…

— Ну, хоть в этом мы с тобой совпадаем, — сказал Магистр.

— Тогда дай слово, — сказал брат Виталий. — Дай слово, что убьешь его, как дал слово Андрею, что спасешь его сестру.

— Ты просишь меня о многом, — сказал Магистр. — Видишь ли, я очень серьезно отношусь к своему слову, а обстоятельства…

— Пообещай мне, — снова прохрипел брат Виталий. — Это моя предсмертная просьба.

— Я пообещаю, если ты глотнешь еще лекарства, — сказал Магистр. Может быть, Шикла права, и они действительно влили недостаточно. А если монах выживет, то его предсмертную просьбу можно будет и не выполнять.

— Хорошо…

— Даю слово, что я его убью, — сказал Магистр. — А теперь пей.

— Нет, — сказал брат Виталий. — Конкретизируй, демон.

— Экие монахи пошли недоверчивые, — буркнул Магистр. — Обещаю, что выполню твою предсмертную просьбу и убью герцога Эссекского, лорда Бордена или как он там еще себя называет.

— Теперь я могу умереть спокойно, — брат Виталий закрыл глаза, и на лицо его опустилась гримаса умиротворения.

— Не так быстро, — попросил Магистр, поднося бутылку с эликсиром к его губам. — Пей. Ты обещал.

— Да, — сказала Шикла. — Мы не те демоны, которые дают умереть спокойно.

— Хрен с вами, — сказал брат Виталий и сделал глоток.

Для верности Магистр перевернул монаха на бок и полил целебным эликсиром его рану.