Травник 2

Глава 4

Главное отличие нашего прекрасного благословенного здесь от нашего проклятого ужасного вчера (и да, я знаю, что «здесь» и «вчера» фигово сочетаются, но мне на самом деле фиолетово. Пусть Сумкин, свихнувшийся на идее вести летописи и теперь постоянно требующий от нас отчетов, сам все это дело правит, если ему больше заняться нечем. Лучше бы машину времени изобретал) заключается в темпе жизни.

Если до всего этого тебе нужно было быстро бежать, чтобы просто оставаться на месте, то теперь и этого недостаточно. Ты должен быстро бежать, выделывать коленца, крутить сальто и периодически садиться в шпагат, но и это не гарантирует, что какое-нибудь юное дарование не напихает тебе при встрече полную панамку. Или не выдавит тебя с теплого местечка, которое ты облюбовал.

Конечно, физрук, Гарри А-Вот-Такого-Я-Еще-Не-Убивал-Надо-Подойти-Поближе Борден и Виталик являются исключениями из этого правила (потому что первые двое на любые правила каким-то образом плюют, а третий способен находить читерские способы их игнорировать), но для все остальных-то оно работает.

Даже для Магистра. И я, наверное, как никто понимал его желание выйти из этой вечной гонки и поселиться в какой-нибудь дыре, где вообще ничего не происходит и никому нет до тебя дела.

Вон Сумкин, казалось бы, достиг. Архимаг, грандмастер, властный ректор, студенты ему в рот заглядывают когда он снисходит до того, чтобы лекции им прочитать, и все равно нет ему покоя. Постоянные исследования, эксперименты, комбинирование заклинаний и попытка сказать новое слово в науке, которая сформировалась за тысячу лет до его рождения. Не то, чтобы ему все это не нравилось, но это все равно был не его выбор. Останавливаться на достигнутом нельзя.

Ибо сожрут.

Конкуренты не дремлют. Конкуренты прокачиваются и ждут своего часа, чтобы вонзить ему фаерболл в спину. Ну, или что они тут с фаерболлами делают*.

И это я не говорю о том, что посреди этого бардака ему еще надо машину времени как-то изобрести**. Хотя, нет.

Получается, говорю.

У меня прямых конкурентов нет. Это не моя заслуга, просто так получилось, что я — универсальный боец. В профильном поединке с каким-нибудь узкоспециализированным персонажем я сольюсь до конца первого раунда, но фигня в том, что в реальной жизни (ну вот такая у нас реальность, чего уж тут) профильных поединков не бывает, и побеждает тот, кто сможет уконтрапупить своего противника первым, не взирая на средства и методы. И вот тут мне нет равных, потому что даже самый крутой ниндзя теми же фаерболлами из стелса шарашить не может, а я могу.

Это позволяет мне уклоняться от участия в большей части местных забегов. Я не беру квесты, не зачищаю подземелья, не хожу в рейды, держусь подальше от всяческих ивентов и, если уж мое участие в очередном мероприятии таки неизбежно, стараюсь ограничиваться только моральной поддержкой.

Мои знакомые относятся к этому с пониманием, ведь непосредственная опасность может активировать мой Самый Главный Скилл, имеющий довольно неприятные побочные эффекты в виде уничтожения всего и вся в постоянно расширяющемся радиусе, и контролировать эту фигню я до сих пор не научился.

Не факт, что ее вообще можно контролировать.

Однако, в этот раз все по-другому.

Игра по другим правилам, говорили они. В прошлый раз ты оказался в такой игре круче всех, говорили они. Только вот в прошлый раз у всех игроков были более-менее одинаковые стартовые условия, а теперь же мне предстояло оказаться в мире, чьи обитатели шлифовали свои скиллы веками, передавая их из поколения в поколение. Сколько за это время у них там могло вырасти своих Ветров Джихада? Каких высот контроля сумели достичь их Безопасники? Кто вообще знает, что там на самом деле происходит?

Конечно, он парнишка местный, но что с того? Судя по его рассказам, он за пределы своего имения всего пару раз и выезжал, и то в довольно нежном возрасте, и, по большому счету, о большом мире никакого понятия не имеет. Может там за границами их поместья халки стадами бегают и перелетных суперменов по посадкам гоняют.

В общем, предчувствия у меня были тревожные, настроение — поганое, и напутствие пожелавшего нам удачи архимага казалось мне форменным издевательством, и я надеюсь, Сумкин, что ты это прочитаешь.

Виталик открыл свой личный портал, и мы перенеслись на покрытую высокой травой равнину. Было прохладно, дул легкий пронизывающий до костей адский ветер аж с самого северного полюса, и я сразу же надел куртку, а Виталик нацепил свой незабвенный черный кожаный плащ, любой клочок которого фанаты выкупили бы за любую сумму и еще добавки бы попросили.

Это на Земле он всего лишь политик, а тут он объект целого личного культа, хотя я и не совсем понимаю, благодаря чему он обрел такую популярность.

Впрочем, сектанты всегда отличаются странными взглядами на окружающий мир.

Нас, к слову, окружала какая-то серая тоска. В какую сторону ни глянь, только бескрайняя степь и никаких признаков червоточины, связывающей две наши вселенные. Никаких опознавательных знаков, никаких особых примет на местности. Если они и были, ребятишки Такеши наверняка от них избавились.

Чтобы, значит, никто не нашел и раньше времени не заинтересовался.

— Будем ждать, — сказал Виталик, вытащил из инвентаря два раскладных походных стула и уселся на тот, что покрепче.

— А это точно то место? — поинтересовался я.

— Координаты не врут.

— Все врут, — машинально сказал я. — А где же следы, которые должны были оставить на местности все эти восставшие крепостные, которым Магистр указал путь к свободе?

— Люди Такеши все прибрали, — сказал Виталик. — Замели следы на всякий случай.

— Кстати об этом. Давно хотел тебя спросить, — сказал я. — Тебя не смущает, что тебе, земному политику топ-уровня, приходится иметь дела с Такеши, который примерно того же уровня криминальный босс?

— Почему это должно меня смущать?

— То есть, вся эта история про холодную голову, горячее сердце и чистые руки сейчас уже не актуальна?

— Так это про чекистов, а не про политиков.

— А в чем разница-то? — спросил я. — В твоем конкретном случае, я имею в виду.

— Я в СВР служил. Это по-любому не чекисты, да и было довольно давно.

— Я на голых скиллах тоже как бы не вчера дрался, но добровольцем меня назначить вам это никак не помешало.

— Это другое.

— Всегда, — согласился я и сел на раскладной стул. — Когда уже эта фигня откроется?

— Где-то через полчаса, плюс-минус, — сказал он. — Да не мандражируй ты так. Все нормально будет.

— Но ведь на самом деле у тебя нет никаких оснований это утверждать, — заметил я. — Не считая твоего безудержного оптимизма.

— Я смотрю, ты не меняешься, Артур.

— Угу.

Он был прав, и в последнее время мне начинало казаться, что это часть какой-то глобальной проблемы, истинных масштабов которой мы еще даже не начали осознавать.

Я действительно не менялся, как и никто из игроков той самой Первой Волны, с которыми я был знаком. Они получали новые навыки, масштабировали старые скиллы, прокачивали разные характеристики, но все эти изменения носили исключительно количественный характер.

Тот же Виталик, когда-то бывший боевым президентом ОСССР, а теперь входивший в Совет Земли и являющийся одним из самых влиятельных людей планеты (что стало для меня лишним поводом бывать дома) при первом же удобном случае напяливал свой культовый плащ и хватался за свой культовый дробовик, словно другого способа решать проблемы и вовсе не существовало.

Или вот архимаг дон Феанор Кристобель де Борса (чтоб ему жизнь медом не казалась) изучил магию, основал и возглавил собственную академию, обзавелся полезными связями и вовсю корчит из себя мачо, но внутри как был Федором Сумкиным, так им и остался.

Борден по-прежнему убивает все, что движется, и не помышляет ни о чем другом. Дед Егор хоть и помолодел внешне, но даже от своего «ек-макарек» так и не избавился, и даже Безопасник какие-то там государственные секреты все еще охраняет и за преступниками гоняется. Казалось бы, перед нами открылась целая новая вселенная, наполненная миллионами возможностей, а вот поди же ты…

— Вот, возьми, — Виталик протянул мне какую-то фигулину на цепочке. На вид — стандартная системная бижутерия.

— Что это?

— Амулет воскрешения, разумеется.

— У меня есть, — сказал я.

— Этот лучше.

— И какой он дает процент успешного срабатывания?

— Сто.

— Так не бывает, — сказал я. Самые прокачанные и стоящие на местных аукционах баснословных денег амулеты давали девяносто процентом максимум. Система всегда должна была оставить за собой возможность убить тебя последней смертью. Мой текущий амулет имел шансы возрождения пятьдесят на пятьдесят, и это уже считалось офигенно хорошими показателями.

— У меня бывает, — сказал Виталик.

— А, ну да, — сообразил я и надел фигулину на шею, а прежнюю спрятал в инвентарь. — Не факт, что они вообще будут работать в другой вселенной.

— Скорее всего, они и не будут, — сказал Виталик. — Но запас карман не тянет.

Это верно. Местные игроки считают, если можно надеть что-то, что сделает тебя сильнее, ты должен это надеть. Даже если оно по стилю ко всему остальному не подходит.

Впрочем, внешним видом склонны заморачиваться игроки только самых высоких уровней. Остальные отдают приоритет банальному выживанию.

А с другой стороны, вернулся я к своей предыдущей мысли, задумаемся о печальной и поучительной участи Соломона Рейна. Соломон Рейн изменился, превратившись из непримиримого борца с Системой в один из винтиков ее механизма, и к чему это его привело? К конфликту с физруком, а финал таких конфликтов немного предсказуем, и заканчивается все всегда одинаково — во вселенной становится на одну проломленную голову больше, а Чапай идет себе дальше, весело насвистывая.

Чапай, кстати, даже внешне никак не изменился. Те же джинсы, те же кеды, Клава вот только с каждым разом все страшнее и страшнее.

Можно, конечно, было подвести под все это льстящую нам теорию. Дескать, мы попали в Систему уже взрослыми сформировавшимися личностями, и какого фига мы должны меняться, пусть лучше мир меняется под нас и все такое, но это было бы слишком просто.

А я, несмотря на все прожитые годы, все еще чувствовал себя на свои двадцать шесть, и никакой мудрости во мне не прибавилось, и всего остального, что бывает у нормальных взрослых людей, тоже. Ну, хоть колени не болят и в спину не стреляет, уже хорошо.

Магистр вообще старше всего этого, и мы даже представить себе не можем, насколько. Что не помешало ему влезть в очередную авантюру. А ведь мог бы просто вызвать Сумкина или еще кого-нибудь, ткнуть в червоточину пальцем, рассказать про Сопряжение Сфер и свалить в закат, предоставив другим людям со всем этим разбираться. А он сам полез.

Альфа-тестер и есть альфа-тестер, все-то ему надо собственными пальчиками потыкать…

План предстоящей нам операции был прост. Заходим, выясняем, что случилось с Магистром, находим его и оказываем ему помощь, если таковая требуется и это в принципе возможно, собираем информацию о мире и через две недели сваливаем обратно. Собственно, обязательными пунктами были только первый и последний, про зайти и свалить, все остальное — опционально.

План простой и надежный, что может пойти не так?

Подумаешь, другой мир с другими правилами игры, населенный агрессивными чуваками с особыми умениями, которые они прокачивали в течение всей жизни. Что мы им можем противопоставить? Мои скиллы и дробовик Виталика, ведь его читерские способности в другой вселенной не пляшут.

А в те недобрые старые времена, когда мы с Борденом Ветра Джихада забарывали, Виталик вообще в своей уютной могилке в подмосковном лесу полеживал и в ус не дул.

Виталик посмотрел на часы и достал из инвентаря дробовик. Убедился, что тот заряжен. Обратно убирать не стал, оставил рядом с собой. Принялся распихивать запасные патроны по карманам плаща. Разумно, если в той вселенной не работает интерфейс, доступ к инвентарю тоже может быть затруднен, а кто Виталик без своего дробовика?

Даже не плейбой и не филантроп.

Запахло озоном — верный знак, что сейчас что-то будет.

Судя по остекленевшему взгляду, Виталик погрузился в интерфейс, пытаясь что-то там рассмотреть.

Ткань реальности треснула в пугающей тишине. Червоточина открылась, ее поверхность была покрыта туманом. А, нет, не поверхность. Судя по тому, что хлопья тумана начали вываливаться в нашу реальность, туманом было покрыто все на той стороне. И мы ни черта не видели, что может притаиться в этом тумане. Может быть, ничего. А может быть, торжественный комитет по встрече с оружием наизготовку, и стоит только нам туда войти, как нас тут же превратят в решето, и…

— Может, надо было дронов туда каких-нибудь послать? — спросил я. — Ну, для первичного сбора данных.

— Не факт, что там будут работать сложные технологические устройства, — сказал Виталик.

— Но попробовать-то можно было.

— Есть вещи, в которых машина никогда не заменит человека.

— Не уверен, что это одна из них, — сказал я. — Меня терзают нехорошие предчувствия.

— История всей твоей жизни, — сказал Виталик.

— Ты так говоришь, как будто в этом есть что-то плохое. Мир — опасное место. Особенно другой.

Он наконец-то отвлекся от своего интерфейса, встал на ноги, убрал стул в инвентарь.

— Пора.

— Боюсь, что это именно вот такая история, — сказал я.

— Готов?

— Нет, — честно сказал я.

Тем не менее, мы двинули к червоточине. От нее веяло теплом (похоже, что температура там была на несколько градусов выше, чем у нас) и опасностью. Я попытался рассмотреть хоть что-то через заполняющий ее туман, но у меня ни черта не получалось, он оказался слишко густым, и чем ближе мы к нему подходили, тем плотнее он становился. Ни очертаний, ни силуэтов, ни намеков на движение.

Туман не только мешал видимости, он скрадывал звуки. Там, внутри, нас могла ждать целая армия с гаубицами и боевыми кавалерийскими слонами, и мы узнаем об этом только тогда, когда Виталик попытается дунуть в какой-нибудь хобот.

Ненавижу такую фигню.

Мы стояли уже вплотную, осталось сделать последний шаг. Маленький шаг для двоих людей и огромный шаг для всего игрового сообщества, если вы понимаете, что я имею ввиду. Если не понимаете, то Сумкин объяснит в какой-нибудь сноске, он это дело обожает***.

Нужно было произнести какую-нибудь соответствующую моменту фразу, но мне в голову пришло только сакраментальное: «Ну что, поехали?»

— К хренам! — согласился Виталик.

И мы сделали шаг навстречу неизвестности и вошли в туман, и он поглотил наши фигуры, и мы растворились в нем медленно и торжественно, и весь чертов пафос этого момента был испорчен вторым шагом, на котором моя нога поехала на мокрой траве и я шлепнулся на спину, исторгнув при этом совершенно негероическую реплику.

От неожиданности, разумеется.

И если вы думаете, что это история о двух великовозрастных придурках, которые влезли не пойми во что и нашли приключений на свои пятые точки в поисках другого великовозратсного придурка, то, в принципе, вы угадали.

Это как раз вот такая история.

*На самом деле ничего подобного я никогда ни за собой, ни за своими знакомыми не наблюдал, а Разрушитель Миров всегда был склонен к излишней рефлексии и умел находить проблемы там, где их не было, нет и быть не может. (Примечание АФС)

**Да изобрету я, изобрету. Задрали уже. Давайте лучше обсудим, почему у Бордена с Боб ничего не вышло. (Примечание АФС)

***Из принципа ничего объяснять не буду. (Примечание АФС)