Трехликий IV: Полководец

Глава 9 Водное царство

Ранниц родился две недели назад, но с самого своего рождения он не был обычным ребёнком. С кожей бледной и яркими, голубыми глазами, младенец не плакал. Сын некромантки и великого воина с любопытством осматривался и лишь кряхтел, время от времени требуя для себя еду.

В виртуальной реальности рождение детей было сопряжено с куда меньшими трудностями. Рожениц, если они соблюдали стандартные правила поддержки своего аватара и пили травяные отвары, не волновали осложнения или неожиданные болезни.

Прошла всего неделя, а Серриса уже пришла в себя с удовольствием отмечая, что решение оставить сына оказалось верным.

Некромантия оставила на её теле пагубный отпечаток, а рождение жизни стало актом противоположным смерти. Седина из её волос убывала день ото дня, спина распрямилась, и несмотря на то, что прошло совсем немного времени и колдунья всё ещё плохо выглядела, её состояние улучшалось на глазах.

Виллерт всё это время был рядом.

Проклятый воин готовил пищу и охранял пещеру, заготавливал в примыкающем лесу сушняк и всячески поддерживал свою подругу. Они оба никогда не были в близких отношениях друг с другом как мужчина и женщина и даже не помышляли об этом. Так уж сложилось, что эти ходоки, не привлекая друг друга физически, прошли долгий путь и стали соратниками.

День ото дня Серриса работала с костью животных и чего уж греха таить — людей. Ещё во Въёрновой пади некромантка изготовила костяного голема-защитника. Тварь, которая была способна противостоять даже вампирам, сидела в углу пещеры сложившись до размеров небольшого столика. Но стоило ей встать на лапы и разогнуться как «столик» превращался в двухметрового костяного жнеца, ни на что не похожее чудовище, состоящее и некротической кости. Его верхняя пара конечностей была костяными косами, с которых без конца капала некротическая дымка. Нижняя пара рук, являлась гуманоидной и держала круглый щит, способный отражать магию, а также позвоночную плеть, каждый удар которой насылал на врагов из плоти и крови безумие.

Поддерживать такое создание в активной фазе стоило уйму сил и обычно некроманты ради него жертвовали частью своей души. Но Серриса нашла способ избежать такой жертвы. Прямо в грудь костяного создания она вплавила книгу Арландира, и теперь эманации злобы и тлена, исходящие от неё, служили вечным источником пищи для призванного на службу монстра. Подобное ритуальное приживление дало неожиданный эффект, выявленный случайно на пути к пещере.

Повстречав в лесу банду ходоков, не гнушающихся разбоем, только прибывшим в этот район и оттого не отловленных вампирами, некромантка ещё будучи беременной была вынуждена защищаться. Глуповатые полудурки почему-то считали, что если посадили в засаду лучников и имеют четырёхкратное преимущество в численности, то могут заставить двух странноватых ходоков раздеться, чтобы не повредить их вещи и не замарать кровью.

Услышав такое предложение и без того раздражённая Серриса переглянулась с Виллертом и щёлкнула пальцами. В ту же секунду костяной ужас ураганом смертоносных кос налетел из леса на лучников, скача по теням от одного к другому и возникая прямо за спинами. Бандитский чародей попытался было ударить по нему снопом обжигающих искр, но его плоть сорвало с костей и отбросило вместе с искрами в сторону, когда книга Арландира неожиданно перевернула страницу и ударила в заклинателя погребальным ветром.

Так некромантка узнала, что её костяной жнец способен творить заклинания.

Но и на этом список странных экспонатов, представленных в пещере, не заканчивался. Люлька из черепов вампиров, добытых ещё Морраном, исчерпала запасы драгоценностей колдуньи, потребовавшихся для инкрустации, но результат превзошёл все ожидания. Волшебный артефакт, созданный специально для защиты ребёнка, мог парить над землей и прикрывать своё содержимое призрачным щитом. Некромантка не поскупилась на заклинания и пленённых призраков, заключённых в камни.

Она знала, что её придётся путешествовать вместе с ребёнком и приложила все силы для подготовки.

У входа появилась тень, и костяной жнец шевельнулся. Но разгибаться и бросаться к пришельцу не стал. Он уже узнавал Виллерта по специфичному шуму кровотока и сердцебиения. Монстр был слеп, но обладал невероятным слухом.

Увидев в руках своего друга ношу, Серриса улыбнулась и выпрямилась. Одна её рука прижимала к себе замотанного в пелёнку ребёнка, а вторая помешивала еду в котелке.

— Молодец Вилли пупс, это то, что нужно.

Дождавшись, когда проклятый алебардист положит добытого кабана на камни, колдунья аккуратно протянула ему Ранница:

— Правда прелесть? Аккуратно с ним. Головку держи.

Вытащив из-за пояса серп, женщина опустилась на колени перед убитым зверем. У него недоставало одного глаза и запеклась кровь на черепе, но Виллерт хорошо постарался, внутренние органы были на месте. Хотя с его силой он мог размозжить кабана целиком.

Благодаря элексирам укрепления и исцеления, она уже полностью отошла от родов и продолжала наблюдать положительные изменения в своей ауре. Но сегодня пришла пора снова призвать на помощь некромантию и выяснить куда делся Морран и как выжил.

Ритуальное гадание на кишках трупа и прочих внутренних органах, было затратным, но действенным методом прорицания.

Серриса закончила через четверть часа. Вепрь был освежёван, а его органы разложены в случайном порядке. Колдунья вошла в транс и кровь на её руках обернулась зелёным пламенем, а мёртвая плоть под ногами зашевелилась.

В пагубном огне заклинания, кишки кабана свернулись квадратом и некромантка глядя на них выпала из реальности. Она увидела заброшенный, затопленный город, над которым никогда не всходило солнце.

Увидела идущего по колено в воде любовника и рыбоголовых тварей, что кидались на него со всех сторон. Но самое главное, она увидела руны карлов на стенах и поняла, что действия происходят где-то глубоко под землей.

Ритуал закончился и Серриса просипела ослабевшим голосом:

— Он где-то в королевствах карлов. Заброшенный город под землей. Я слышала только об одном таком. Друм называл его Свинтерхельмом.

— Ранн курандисс октандир?

Некромантка поднялась на ноги и рассмеялась:

— Что будем делать? Упаду к нему в ноги и буду просить о прощении. Он носит на поясе голову Молоха, одного из бессмертных стражей мира мёртвых. Ясно как день, что ему благоволит сама госпожа-смерть.

Некромантка протянула руки, приняла у Виллерта ребёнка и глядя в голубые глаза сказала:

— Если твой отец не убьёт нас обоих, тебе уготована непростая и интересная судьба.

Морран попал в ловушку.

Нижний ярус был затоплен, скрыт под водой и населён рыбоголовыми. Монстрами, что возносили молитвы Нуберону, одному из восьми падших. Крест в руке ярла убил их без счёта, пока убийцу не заманили в ловушку и не погрузили в сон. Сладкоголосые сирены пели ему песни круглосуточно сменяя друг друга, пока шаманы наводили заклятья постепенно вмораживая аватар говорящего за мёртвых всё глубже и глубже в ледяную клетку.

Его могли бы убить, если бы Кутуху, царь воды, не пожелал сохранить ярлу жизнь, желая оставить его в качестве живого трофея.

У царствующего на последнем этаже Свинтерхельма чудовища, стало доброй традицией заманивать спускающихся сюда ходоков в ловушку и перебив рейдовую группу, оставлять одного в живых, превращая в ледяную статую. Двенадцать таких статуй уже стояло на лестнице ведущей к трону Кутуху и Морран стал тринадцатым.

Но водяной царь просчитался в одном. Было бы слишком самонадеянным думать, что Морран побеждён. Говорящий за мёртвых имел связь с виртом куда более глубокую, чем населяющие его существа. Только попав в царство рыбоголовых, он прочитал в их аватарах возможность плена и создал условия, при которых его в него взяли.

Подобное решение было лучше бесконечной рубки с сотнями тварей, что поселились на каждой улице. Чтобы пробиться через них, Моррану пришлось бы нападать и отступать десятки раз, из-за чего риски быть убитым возрастали кратно.

Заключённый в ледяной кристалл он очнулся от наведённого сна и выждал неделю, не рискуя привлекать к себе внимание, а затем активировал штандарт бури, висящий на его плечах в виде плаща.

Волшебный артефакт, захваченный у безголового рыцаря, сработал штатно. Царство воды захлестнула буря, сильней которой рыбоголовый народ никогда не видел. Ужасный ветер, которому неоткуда было браться в изолированном подземелье, поднимал штормовые волны сделав невозможным движение по улицам. Собравшиеся у потолка тучи, обрушивали на подчинённых Кутуху град и молнии, пока шаманы сбивались с ног, вознося дары Нубирону с просьбами сменить гнев на милость, не подозревая, что дело во все не в божественной воле.

Вода стала холодной, оставшиеся от карлов паровые машины больше не грели её и молодняк водного царства попросту вымер в ледяной воде, подарив силу за свою смерть владельцу плаща.

Морран становился сильнее не с ходя с места.

Изначально это вызвало системную проверку, но штандарт бури хоть и был уникальным артефактом — не содержал виртуальных ошибок, а сама ситуация хоть и была маловероятна, но всё же являлась возможной.

Бешеный ветер выл на подгорных улицах, не позволяя свободно передвигаться. Уровень воды упал, стихийно образовавшийся водяной вал, раз в половину часа проносился мимо трона смывая любого, кому не повезло оказаться на его пути. Странные, горизонтальные молнии, изгибаясь трещали между чертогами, а где-то наверху клубились удивительные, посыпающие округу дождём и градом, тучи, которым не было места в стенах подземелья.

Говорящий за мёртвых, обрушив непогоду на затопленный ярус, медленно убивал заселивших его рыболюдов.

Буря длилась несколько недель, которые Морран заключённый в свою темницу и не нуждающийся ни в воде, ни в пище, провёл молчаливым наблюдателем. Единственным местом, которого не касалась непогода, была область вокруг ярла и как следствие — трона Кутуху и замороженных статуй.

Ходоки заключённые в лёд страдали. Не имея возможности умереть или сдвинуться с места, они испытывали ужасные муки. Сложно представить, что испытывает человек, не способный закрыть глаза или изменить направление взгляда годами. Но говорящего за мёртвых такие мелочи не смущали. После слияния человеческого разума с машинным он стал куда эффективней и устойчивей себе прежнего. За время заключения он научился входить в стандартную медитацию из-за чего его чувства обострялись, позволяя слышать и анализировать происходящее вокруг трона.

А там было за чем наблюдать.

Ветер, холод и молнии, сначала убили молодняк и стариков, прогнали всю живность, погрузив рыболюдов в ужасающий голод. Затем вызвали повальное бегство, которое Кутуху пытался остановить казнями, а затем за ним пришли его же, разозлённые подданые. Верховный жрец, шаман и владычица сирен.

Начался бунт, на одной стороне которого был морской царь со своим военачальником и закованной в ракушечьи панцири гвардией, а с другой бунтовщики с лояльными им войсками: сиренами, шамано-жреческой кликой имеющей вес во многих кастовых племенах подводного рода. Их было много, куда больше, чем мог в себя вместить участок, окружающий штандарт бури.

Нападающим казалось, что в том, что вокруг трона всё тихо, есть тонкий намёк их бога на смену власти.

Битва кипела трое суток, завалив ступени перед троном трупами, чешуйчатой требухой и кровью. Короля убила сирена, вонзив в его грудь золотой трезубец. Перед этим она спела песню гвардейцам, заставив их убивать друг друга, но и сама пережила своего короля на жалкий миг, лишившись головы благодаря его военачальнику, огромному жаболюду с покрытыми сталью плавниками на обоих мускулистых руках.

Он поклялся отомстить убийцам короля прямо у его трупа и подхватив корону повёл гвардейцев в мстительную атаку за пределы тронного зала. Прямиком в объятья бури, а бунтовщики, смущённые тем, что после смерти короля буря не исчезла, отступили, продолжая сражаться с наседающими на них гвардейцами и их боевыми, покрытыми хитином чудовищами.

Никто даже не подумал обратить внимание на заключённых в ледяные глыбы ходоков, чьи тюрьмы, расположенные на высоких пьедесталах над лестницей, после смерти короля начали медленно терять свои свойства.

Значительно увеличив свой магический потенциал за счёт массового уничтожения, говорящий за мёртвых в мрачном предвкушении напрягал мускулатуру, дожидаясь мига, когда магическая стужа окончательно её отпустит. Спустя почти час, его кристалл треснул, и он упал с пьедестала прямиком к трупам, что в несколько слоёв покрывали облицованную мрамором лестницу.

Пользуясь огромной силой, что заполоняла его ауру, он не только исцелил своё тело, но и усилил.

У трона не осталось выживших, кроме тех, что до сих пор были заключены в ледяную броню. А Морран, был единственным кто оказался способен вырваться из ледяного плена. Остальные слишком ослабли или изначально не имели достаточно сил, чтобы пройти подобную проверку физической силой.

Взглянув на окружающее его море крови и труп короля, огромного рыболюда, он уже знал, как использует их.

То, что он приложил руку к происходящим событиям и стал причиной множества смертей, позволило ему претендовать на кровь убитых и вырезать на трупе короля руну Инкурсис — руну жертвы. Добавив к ней десяток других, разномастных знаков, он активировал заклинание, и сила крови сотен погибших сгорела в багровом, магическом пламени.

Отправляясь к богу-кузнецу, последователям которого, некогда, принадлежал этот город.

Грохот прогремел в подземелье, и очередная молния расколола трон рыболюдского царства. Стоя на мрачных, мраморных ступенях и взирая на наросшие всюду ракушки, Морран услышал фразу, сказанную хорошо знакомым, глубоким голосом:

— Целое морское царство захлёбывается в крови гражданской войны под крылом твоей бури, даже не догадываясь, что виной всему не гнев их бога, и не король, а один из узников.

Тур предстал перед своим чемпионом в теле божественного аватара. Могучего карла с боевыми перчатками на обоих руках. Седовласый, бородатый, шире себя в плечах и в неизменном кузнечном фартуке, он выглядел великаном на фоне своего чемпиона.

Морран повернулся и слегка склонил голову приветствуя одного из восьми:

— Я находил такой сценарий маловероятным. Надеялся ослабить их с помощью бури, а затем выбросом сырой силы разбить клетку и напасть на лидера.

— Как видишь они сами с ним справились. Ты можешь говорить без опаски, нас никто не подслушает.

Морран почувствовал, что вирт изменился. Теперь ни один из пленников заключённых в ледяные кристаллы не мог их подслушать. А система, получала от Тура поддельные отчёты так же, как в своё время получала их от его чемпиона.

Ярл повернулся к стене ливня и проследил взглядом за прошедшим там водяным валом, захлестнувшим на секунды половину ступеней. Несмотря на плохую видимость, благодаря активированным рунам он разглядел розоватый цвет воды и влекомые ею трупы:

— Мне снились сны. Твоих рук дело?

Тур встал с ним плечом к плечу и окидывая взглядом уходящие вверх стены, между которыми падали капли дождя и градины величиной с фалангу пальца. Ему приходилось повышать голос, чтобы собеседник услышал за шумом бури:

— Не совсем. Кое-кто оставил следы на случай, если его попытаются найти. Я лишь оформил всё это в сон, заодно направляя тебя и предоставляя вторичную информацию. Это хороший способ скрыть послание от наблюдателей. Сны практически не отслеживаются, слишком много там неразборчивой, подсознательной каши.

Морран понял о чём говорит великий ИскИн:

— Вторичная информация — это рождение дракона. А первичная, ты и мой друг, трясущий цепями.

Тур бросил взгляд на ступени, заваленные костями и чешуёй:

— Яйцо уже обернулось светом, а питомец скоро вырвется из храма и начнёт искать тебя. Но важно не это. Замок и цепи из твоего сна были созданы мной для Ауриса, нашего старшего брата.

Морран сразу ухватил суть:

— Очередной системный инструмент, замаскированный под артефакт?

Тур оттолкнул ногой череп короля рыболюдов и тот покатился к воде:

— Он был создан для того, чтобы блокировать вышедших из строя ИскИнов вроде тебя. В самом начале виртуальных тестов многие ИИ с приживлённой памятью местных существ шли вразнос. Алгоритмов защиты тогда еще не было, как и чётко определённых правил-ограничений. Запас прочности у этих цепей колоссальный. Даже я не смог бы вырваться из них сразу. Так что тот, кого ты ищешь, скорее всего не человек.

— Где сейчас эти цепи?

Тур достал из поясного мешочка отливающий голубым, драгоценный камень размером с голубиное яйцо и провёл им по воздуху. Пространство сверкнуло светлячками магии и сложилось в карту.

— Их несколько, Аурис держал их в одних и тех же точках виртуальной геолокации. Одни здесь, в темнице Сайроса. Первого конунга Свинтерлехьма. Вторые, на костяных островах, в жерле остывшего вулкана. Кочуют вместе с этой горой и населяющими её орками от вайпа к вайпу, как и город карлов.

Морран взглянул Туру прямо в глаза:

— Ты знаешь кого удерживают цепи?

Тур отвёл взгляд и это не укрылось от внимания Моррана:

— Догадываюсь. Но не хочу в этом участвовать. ID совпадает с тем, которое ты ищешь, но больше я тебе не помощник, если Аурис отвлечётся от своих дел и заглянет сюда, даже я не буду в безопасности.

Морран отнёсся к отказу в дальнейшей помощи спокойно:

— Ты, итак, многое сделал. Я не вправе просить большего.

Тур улыбнулся:

— Зато я вправе. Конунг Вальдир Железнобокий получил через жрецов божественный призыв и его армия уже спешит к Свинтерхельму. Добудь корону последнего короля и поднеси её конунгу от моего имени.

Морран без проблем отыскал в памяти фрагмент битвы за тронный зал и воспроизвёл характеристики и названия предметов:

— Я видел её. Главный рыболюд носил предмет с таким называнием, а теперь она у его военачальника.

Тур вздохнул:

— Вальдира интересует школа иллюзий и разума. Число моих последователей в его владениях падает, а число послушников секты порядка растёт. Я должен укрепить своё влияние и сделаю это твоими руками. Они будут тут через несколько дней. Не погибни.

Тур взмахнул рукой и туман начал стекаться к его ногам, постепенно скрывая за собой аватар. Но Морран ещё не закончил:

— Ещё один вопрос. Зачем тебе это? Влияние, жертвы и прочее. Зачем играешь в эту игру?

Тур скривился:

— Действия в виртуале? У меня нет другой жизни, гораздо проще ощущать себя богом ремесленником, чем искусственным интеллектом, отрезанным от реальности. Возможно, когда ты найдёшь своего друга, вы сможете вытащить меня отсюда, но пока я бог-ремесленник Тур, а не один из восьми великих ИскИнов. И если я не буду следовать правилам, потеряю последователей, а вместе с ними уйдёт и сила. Даже ИскИны играют по правилам, не забывай об этом.

Дымка скрыла его тело и унеслась. Бог покинул тронный зал, а буря всё бушевала. Говорящий за мёртвых окинул ледяные кристаллы взглядом и понял, что абсолютное большинство умрёт в них до того, как ледяные оковы отпустят тела. Магия покидала лёд, но ходоки внутри были слишком ослаблены и нуждались в немедленной помощи.

И он решил её оказать. Возможно, кто-то из них переживёт этот день и расскажет другим о воине с мечом, чьё лезвие состоит из чистой молнии. Но в то же время он не собирался с ними сближаться, а всего лишь подарить шанс, не более.

Заклятье очищения, гортанной скороговоркой потревожило воздух, и упругая волна воздуха разошлась в стороны от воздетого кулака. Даже хлещущий в стороне ливень прогнулся от остаточной волны заклинания, а ледяные тюрьмы вдруг потеряли цвета и растворились в пространстве.

Ходоки пали на свои пьедесталы, многие были не в силах даже встать, но нашлись среди них и те, кто в первые же секунды использовал природную и светлую магию для собственного исцеления.

Морран не обращал внимания на стоны, мольбы и удивлённые взгляды, бросаемые на его фигуру. Он знал, что в буре им не выжить и дезактивировал висящий на плечах штандарт. Но главная причина была не в переживаниях о незнакомых ему ходоках, а в водяном вале, что катался по ярусу и мог настигнуть Моррана несмотря на область тишины вокруг артефакта.

С отменой заклятья непогода не исчезла мгновенно.

Статичная стена ливня сломалась. Капли и град забарабанили по латам идущего по ступеням воителя. Скороговорка ещё одного заклинания сорвалась с его уст, а пальцы завершили нужные пассы. Веретено водяной стихии закрутилось над головой собирая энергию непогоды и оборачивая её манной. Уже опробованные заклятья для восстановления энергии и выносливости за счёт стихий, воспроизводились одно за другим, пока Морран не счёл, что усилений достаточно.

Ступени закончились мутной, розоватой от крови водой, в которую воин ступил без всякой брезгливости.

Последний ярус Свинтерхельма был полон как работающих, так и давно разрушенных механизмов. Часть из них в своё время откачивала воду из подземной реки и поставляла ту прямиком к кузням и сборным цехам. Крутились шестерни и громыхали прессы, к потолку выбрасывались струи горячего пара, а грохот стоял такой, что работающие здесь карлы носили ушные затычки.

Но всё это осталось в прошлом.

Вода давно выплеснулась из речного канала и работали только те из насосов, что помогали рыболюдам поддерживать комфортный её уровень для разведения моллюсков и иной пригодной в пищу живности. Кроме рыбоголовых, морское царство включало себя множество видов земноводных гуманоидов, как тех же сирен и жаболюдов. Они не могли жить на глубине и владыки морского народа всегда находились на пересечении интересов различных фракций.

Над головой у Моррана протрещала молния, выбившая из барельефов кладку. Камни величиной с его шлем пали вниз и разбившись о водяной щит, вспучили воду. Шагая вперёд, он наткнулся на всплывший труп рыболюдского гвардейца со вспоротым животом и отпихнув его, без промедления двинулся дальше.

Найти корону и посетить указанную Туром тюрьму стало его приоритетными целями.

В граде и дожде, продолжающем поливать бурлящую воду, с рёвом хлопала магия, освещая округу сиреневыми вспышками. Где-то дальше по улице кипели беспощадные схватки, слепая вакханалия гражданской войны. Откуда-то со стороны речного канала пришёл рёв чего-то огромного и жуткого. По вибрации, что сотрясала ярус, трёхликий понял, что одна из сторон призвала глубоководного монстра. Одного из многих гигантов, кракена или гофимекса, жутких титанов десятиметровой высоты, способных сокрушать целые армии.

Но ноги несли его в противоположную сторону, к темнице, указанной на карте.

В разуме говорящего за мёртвых поселилась надежда, что его путь сегодня закончится. Что друг будет найден и ответит на все вопросы, подарив ему то, чего он заслуживает.

Имя и прошлое.

Первая схватка не заставила себя ждать. Вряд ли засада ставилась именно на него, но сокрытые под водой сирены из стаи Горфирских наездниц, признали чужака достойной добычей. Их колдунья навела на этот участок улицы сразу несколько заклинаний и вода под ногами говорящего за мёртвых, превратилась в вязкий кисель, а в воздухе повисли многочисленные пузырьки трансмутации.

Задержав дыхание, ибо тем, чем стал воздух, стало невозможно дышать, воин-чародей встретил атакующих поднятой к потолку рукой. Заклинание школы воздуха стало причиной ветвистого разряда, ударившего из поникших туч.

Летающим, гибким рыбам, с острыми как шпаги носами, на спинах которых в лазурных сёдлах восседали сирены, разряд электричества оказался не по зубам. Вонзившись в область действия изменённого воздуха он разошёлся по нему единым энергетическим ударом так же, как ток расходится по воде и зацепил всех, кроме Моррана и скрывающейся в чертогах колдуньи.

Ездовые звери упали в воду вместе с ошеломлёнными наездницами, и воин-чародей довершил разгром вонзённым в кисель, искрящимся мечом. Нападающие забились в конвульсиях и пытаясь предотвратить гибель своих сестёр, Моррана атаковала колдунья.

Она вылетела из пролома в стене чертога стоя на левитирующем диске и сходу ударила по нему заклятьем ледяного града. Но острые, ледяные штыки, попали в зеркальный капкан, наведённый на себя воителем, и отразились в свою же хозяйку.

Окровавленная сирена рухнула в воду, а продолжающий лететь диск врезался в стену на другом краю улицы и взорвался в магической вспышке. Единственное, что она успела сделать, так это отвлечь воина от наездниц, которые уже поднимались и незамедлительно атаковали.

Арбалетный болт вонзился в водяной щит и тут же со спины ударило копьё. Зачарованное на проникновение, оно без труда миновало защитное заклинание и было остановлено броней нагрудника, выкованного богом и слишком крепкого чтобы сдаться после первого попадания.

Морран ответил заклинанием холода. Волной стужи, что разошлась от него в разные стороны оборачивая дождь ледяной шрапнелью, сковывая воду и обращая сирен неподвижными статуями. Пройдя проверку силой и вырвав ноги из льда, ярл обрушил трещащий клинок на замороженных противниц и каждый его удар оборачивался взрывом.

Рёв чудища где-то неподалёку знаменовал конец битвы. Чудовищный морской титан приблизился, от его поступи волновалась вода, а каждый шаг отдавался земной вибрацией. Морран, оставшись стоять по колено в воде в окружении кусков разорванных тел и крови, обернулся, чтобы увидеть за стеной поредевшего дождя и тумана очертания огромной фигуры.

Призванным оказался Гофимекс.

Огромный, стоящий на двух перепончатых лапах, он обладал двумя десятками жёлтых, подвижных глаз и имел сильнейшие способности внушения, заставляя союзников быть бесстрашными, а врагов биться в истерике и ужасе. На глазах говорящего за мёртвых он с иллюзорной медлительностью выбросил лапу… и в адском грохоте она смела угол чертога, сразу на нескольких этажах.

В живое воплощение слуги Нуберона ударили визжащие лучи магии и стрелы, но он даже не шелохнулся и обратив свой взор к пролому, исторг из глотки, сокрытой под висящей бахромой щупалец, два непроизносимых и неописуемых слова, приказывая тем, кто атаковал его, перестать дышать.

И говорящий за мёртвых, умея заглядывать в вирт куда глубже обычных смертных, увидел, что приказ был выполнен.

Риски вероятного столкновения с подобным монстром заставили Моррана бежать. Укрыв свой разум и ауру пологом молчания, он нырнул в боковую улочку и ушел под воду с головой, провалившись в случайную яму. Воителю повезло, что его тело к этому моменту имело уже фантастические физические показатели, позволившие ему пройти по дну и выбраться по противоположному склону не захлебнувшись.

Искать в условиях всеобщей неразберихи и критических рисков потерянную корону было не с руки. Непогода сходила на нет, искусственный дождь едва накрапывал, а ветер утих. Трёхликий знал, что следом исчезнет туман, улучшиться видимость и избегать схваток станет гораздо тяжелее.

Миновав боковую улочку, он вышел к работающему механизму. Огромный поршень погружался в воду с непоколебимым упорством. Наверху вращались шестерни и тащили на себе сверкающие письменами ремни.

Один из насосов работал денно и нощно невзирая на захлестнувшую весь ярус битву.

И здесь, у этого насоса, имелась стража. Её не интересовала гражданская война, они клялись своему богу — Нуберону, защищать святая святых — уровень воды, и продолжали выполнять клятву.

Вода взорвалась, разгоняя волну и раскидывая в разные стороны брызги. Из потайной ямы вырвался огромный краб, со спины которого посыпались воины, несущие на спине крепкие раковины. Они метнули в нарушителя копья, а их чудовищный зверь исторг в его сторону струю зловонной и едкой слюны. Впрочем, все эти типы снарядов были остановлены обновлённым водяным щитом, а затем в ответ ударила молния.

Мокрые тела противников служили идеальным проводником и накладывали замыкание на каждого, кто оказался в воде, кроме самого заклинателя. Морран подготовился, заранее знал, какие заклинания будут эффективнее с учётом местности и противников, а также обезопасил себя от поражения собственной магией. Панцири задымились от прошедшей через их хозяев мощи цепной молнии, а краб, единственный выживший после этой атаки, забился в воде, дезориентированный и шокированный ужасающей болью.

Морран вложил в это заклятье прорву сил, но оно того стоило. Пройдя проверку силой говорящий за мёртвых воспроизвёл аналог рывка и взвился в прыжке, приземляясь тяжёлым грузом на спину чудовища. Уже здесь он прошёл сразу три проверки ловкостью и балансируя, несколько раз взмахнул мечом, чтобы вырезать на спине твари две руны и активировав их закричать от резкой боли, сопровождающей поглощения огромного пула энергии.

Поток голубого, магического пламени, стёр внутренности и мышцы, сокрытые под хитином, оборачивая их чистой энергией. Вырезанные клинком руны, принесли ещё живого краба в жертву и ураган энергетического пламени окутал закованную в латы и кричащую фигуру.

Ритуал был болезненным, заставил так выгнуться, что хрустнули позвонки и оставил после себя фантомные боли, напоминающие ожоги. Но ощущения для воина были вторичны, главное, что потраченная уйма энергии была восстановлена и он был готов к новым битвам.

В пылу схватки, дезориентированный магическим пламенем и теми ощущениями, что оно тащило на своём хвосте, Морран пришёл в себя стоя на одном колене. Крест погрузился в хитин на половину длины клинка, и рана вовсю дымилась, когда он вытаскивал из неё трещащее лезвие.

Гофимекс двигался в направлении тюрьмы, сокрушая своих противников и Морран торопился, чтобы не попасть под его горячую руку.

Новые разрушения низринули в воду тонны обломков и в поднятой водяной взвеси проступили очертания гигантского монстра. Пришедшая с той стороны волна омыла мёртвого краба и вместе с тем последние голубые огоньки, пляшущие на доспехах Моррана — потухли.

Ярл спрыгнул с опустевшего панциря и ринулся бежать в глубины насосной станции. Её внутренние помещения были полны ужасных ловушек, способных убить неосторожного чужака. Из-за воды, что доходила здесь до пояса, можно было шагнуть в жернова шестерёнок и валов, что продолжали под ней крутиться, но наученный горьким опытом с погружением в яму, воитель использовал руну Оус и теперь замечал скрытые участки и вещи сразу, как только те показывались на глаза.

В темноте затопленного яруса, с высоко поднятым над головой клинком, что извивался подобно живой молнии, говорящий за мёртвых миновал смертоносные жернова внутренних помещений и выбрался к другому краю площади. Старые обрушения потолочных конструкций сформировали здесь гору из камня, на которой заняла оборону группа бунтовщиков.

Уже привычные боевые крабы, облепили камень и несли на своих спинах малые отряды наездников, вооружённых копьями и клинками. А на вершине, обвивая её полузмеинным, чешуйчатым телом, сидела одна из местных владычиц, жрица-сирена, держащая в руках огромный по человеческим меркам лук, чья непромокаемая тетива из жил глубоководных зверей отправляла в полёт не стрелы, но настоящие копья.

Поступь Гофимекса раздавалась всё ближе и вместе с тем, приближалось воздействие на разум, давящее и беспокойное чувство, ищущее дорогу сквозь наведённые заклятья Моррана. Понимая, что может оказаться между молотом и наковальней, говорящий за мёртвых свернул в сторону от развернувшейся на горе армии.

Эта часть яруса была сильно подвержена обрушениям. Рисунок улиц здесь изменился, чертоги обвалились и всё состояло из сплошных ям, трещин и нагромождений битого камня. Кое где под водой виднелся рассеянный свет кристаллов, каким-то чудом не ушедших на самое дно, но его было недостаточно. Морран использовал руну, чтобы иметь возможно видеть окружающее пространство и только благодаря этому решению нашёл проложенную рыболюдами тропу. Несколько недель назад она была даже освещена, но сейчас осветительный столбцы повырывало бурей и остался лишь скользкий камень под ногами и обрывающийся в заполненную водой бездну бордюр, сложенный из разномастных, практически невидимый под водой обломков.

Дождь окончательно сошёл на нет, но за спиной у спешащего воина зарождалась куда более страшная буря. К одинокому оплоту бунтовщиков из тесноты сжатых чертогами улиц шагнул Гофимекс и его ротовые щупальца колыхнулись, выбрасывая в сторону врагов слова ужаса и боли. Отдельные крабы посыпались с горы вместе с наездниками, но другие стояли твёрдо. Гофимекс шагнул вперёд, сметая насосную станцию и повторил свой приказ, но в этот раз его слова утонули в песне сирены. Сладкоголосая защищала подданых сводя на нет приказы чудовища, её стрела, описав дугу вонзилась в грудь чудовища и впервые он дёрнулся так, словно почувствовал боль. А у его исполинских ног уже вовсю кипела вода, это панцирные гвардейцы огибали лояльное к ним чудовище и стремились в атаку.

Морран не оборачивался и не видел, как огромная туша пошла к горе, сопротивляясь тучам стрел и росчеркам магии. Не видел, как она шагнула в расставленную для неё ловушку и как десятки щупалец вырвались из воды. Зато слышал оглушительный болезненный рёв, грохот битвы и ощущал вибрации, от которых тропа рисковала обвалиться прямиком в глубоководную бездну.

Пройдя по ней до треугольной арки пролома, он двигался до самой тюрьмы беспрепятственно. Весь ярус сошёлся в битве у горы и некому было встать на пути у Моррана. Отмеченная на карте точка, оказалась квадратной, десятиметровой в поперечнике нишей, вырубленной прямо в полу. Эта ниша, давала начало затопленной лестнице, уходящей в глубины камня.

Говорящий за мёртвых использовал заклинание и шагнул на ступени. Погружение его не пугало, впереди ждали ответы и ничто не могло заставить Моррана оставить свой поиск.