Тропы зазеркалья

Глава 19

Глава 19

— Дикий! Ну, слава богу, — облегченно выкрикнула Ольга, вскочив с кресла. — Мне казалось, уже все.

Радим обвел мутным взглядом комнату, тело было слабым, голова кружилась.

— Ты четыре дня, если верить часам на стене, без сознания провалялся, — садясь рядом и беря его за руку, прошептала Бушуева. Видимо, она очень испугалась, ведь, по сути, без него она никогда не сможет покинуть эту тюрьму. — Тебя трясло, как в лихорадке, — продолжила она, — ты кричал, говорил во сне. Раны гноились. Там, в лаборатории этой ведьмы, были какие-то зелья, но я ни на одном не нашла внятных пояснений. Так что, я не стала мазать тебя, чем попало.

— Правильно, милая что, не стала, — подбодрил ее Вяземский. — Я сам бы, наверное, не рискнул пользоваться ими, хотя меня учили разбираться в том, что варят зеркальные ведьмы. А теперь, дай мне попить.

Ольга резко вскочила и, сделав шаг, взяла со столика большой глиняный кувшин и такую же глиняную чашку, набулькав целую, она передала ее Радиму.

Вода оказалась ледяной, от нее мгновенно свело зубы. Присмотревшись к кувшину, Радим увидел две руны — сохранения и льда. Теперь понятно, почему вода была такой холодной.

— Она всегда такая, — словно угадав, о чем он думает, произнесла Ольга, — так что, пей острожное. Не хватало еще ангину подхватить, или еще что.

Радим мелкими глотками допил воду, стало полегче.

Он посмотрел вниз и увидел пропитанные сукровицей бинты, а уже не обрывки рубахи, и эти явно были свежие.

— Я дважды в день меняла, хорошо запас у ведьмы нашелся, правда почти кончились, но я постирала, — прокомментировала Бушуева, — раны страшные, глубиной в сантиметр. Как ты там, в зале, не помер, ума не приложу, я сходила посмотреть, там все кровью твоей залито.

Радим кивнул и принялся разматывать повязку.

— Сейчас я попробую себя полечить, — пояснил он свои действия. — На все, конечно, сил не хватит, но они очистятся и слегка затянутся. Так что, готовься тут еще сутки торчать.

— А может, сначала домой перейдем? Там и аптеки, и больницы, на худой конец, зашьют тебя по старинке.

— Боишься, что тут застрянешь? — улыбнулся Радим, верно угадав ее страхи. — Не волнуйся. Если я в себя пришел, дальше только лучше будет, так что, пока я колдую, пожрать сообрази. А то слабость сейчас — мой самый главный враг. Нам через зазеркалье идти, я в таком состоянии просто не проволоку тебя на себе.

Ольга обреченно вздохнула и кивнула, соглашаясь, достало ее это подземелье, четыре дня в одиночестве, бредящий, раненый мужик на кровати не в счет. Да и говорил он не слишком приятные вещи. Слушать, как он кается перед Владой за то, что погубил ее, было крайне неприятно, и так ведь несколько раз. Поначалу она слушала, а потом просто уходила на кухню, плотно закрыв за собой дверь.

Радим заметил, как помрачнело лицо Бушуевой, прекратил разматывать бинты и вопросительно уставился на нее.

— Я что-то сделал не то? — спросил он.

Ольга покачала головой.

— Ты ни в чем не виноват, — постаралась она его убедить, но не вышло.

— Выкладывай, — потребовал он, протянув руку и аккуратно сжав ее тонкие длинные пальцы.

— Ты бредил, это не считается.

— Понятно, — огорченно вздохнул Радим, — я наговорил лишнего.

Бушуева нехотя кивнула.

— Теперь я знаю, что случилось с Владой, и почему я этого не помню.

— Извини, я думал, так будет лучше, ты все же подполковник ФСБ, а мы с тобой на отдыхе, хоть и случайно, стали причиной гибели нашей соотечественницы. Поэтому я подправил тебе воспоминания, и поэтому у меня было такое скверное настроение в то утро после грозы.

— Неужели ты думал, что я тебя сдам? Тем более, за тобой и вправду не было никакой вины.

Радим покачал головой.

— Я думал, что тебя будет терзать дилемма между долгом и любовью. А это не хорошо для отношений.

— Не будет, — покачала головой Ольга, — ты плохо меня знаешь. Я два года работала на новых территориях, и навидалась всякого. И только год назад вернулась домой. Так что, я всякое видела, и уж точно пропажа сумасшедшей фанатки, которая засадила мне ножом для колки льда в спину, меня не смутит. Так что, плевать мне, что ты ее тело выкинул, куда подальше, плохо, что ведьма его подобрала и превратила в зомби.

— Навья, — поправил ее Радим, — оживленный рунами мертвец называется навья. Хорошо, она меня когтями полоснула, а не укусила, вот тогда бы я даже до тебя не дошел, сдох бы через какое-то время. Ну и ты от голода, сомневаюсь, чтобы ты смогла бы вскрыть ту дверь.

— Забыли. Пойду ужин готовить, тут все есть, так что, тебя ждет горячее острое мясо, правда, вот с гарниром особо не разгуляешься — макароны, картошка, гречка, рис.

— Картошка, жаренная, — тут же ответил Радим, и рот его наполнился тягучей слюной, есть хотелось просто нереально. — Я четыре дня не жрал.

— Вот только не надо думать обо мне плохо, — возмутилась Ольга. — Я тебя поила бульоном, куриным или говяжьим, густым, долго варила, даже протирала мелко-мелко говядину, чтобы вместе с бульончиком тебе внутрь попадало.

— Спасибо, милая, я тебе сильно задолжал за эти четыре дня.

Ольга улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— Свое выхаживала, — и, склонившись, поцеловала Вяземского. — Все, я пошла готовить, а ты раной займись, а то кровить начала.

Радим склонил голову, глядя на бинты, на которых проступила свежая кровь. Последние несколько минут он стал двигаться, куда активней, хоть это и причиняло боль. Вот и последствия.

Ольга освободила пальцы, которые он еще сжимал, и ушла на кухню, а Вяземский принялся снимать бинты. Да, раны были жуткие, пять горизонтальных полос, вспухшие воспаленные. Несмотря на то, что Ольга их промывала, кое-где они гноились и сочились сукровицей. Поморщившись от того, что нужно двигать правой рукой, он принялся вычерчивать руну здоровья. Левой он бы ее в жизни не начертил, слишком сложная.

Ольга, слово почуяв, решила ему не мешать, и Радим, хоть и с четвертой попытки, но все же вычертил знак и принялся вливать в него силу. Резерв опустел быстро, и десяти минут не прошло, а ведь за четыре дня он полностью восстановился.

Зато после использования руны, раны прекратили кровоточить, спала опухоль, вышел весь гной, а самая незначительная даже слегка стянула края. Сейчас он сильно радовался, что у рун нет отката, иначе ему было совсем хреново. Перед глазами последние две минуты и так все плыло, ведь регенерация не берется из неоткуда, знак задействует резервы организма, а они были сильно подорваны за последние четыре дня, что он метался в бреду.

Откинувшись на подушку, Радим шумно выдохнул, что ж, начало положено. Но потребуется не меньше двух заходов, чтобы он смог пройти сорок два шага между зеркалами по серебряной тропинке, таща на себе Ольгу. Она, конечно, не слишком тяжелая, да и руна силы поможет, но все же лучше, когда он хотя бы стянет раны и не будет скрипеть зубами от малейшего напряжения мышц.

— Неплохо, — заявила Ольга, разглядывая его грудь. — Все же классно владеть силой, чтобы ты не говорил.

— Классно, — согласился с ней Вяземский. — Иногда. Но чаще всего это приносит больше проблем. Например, схватка с ведьмой и ожившей мертвячкой с призрачным шансом на победу.

— Ну, ты же победил?

— Не будь у меня соли, я бы там умер. Я даже не уверен, что смог бы с навьей разобраться, не говоря уже о Виаре, которая сильнее и опытнее меня. То, что случилось там, в зале, чудо.

— Тут согласна, — помрачнев, подтвердила она, — гоняла тебя покойная Влада от души. Ладно, пошли есть, все готово.

Радим посмотрел на часы, висящие на стене, те показывали пять вечера, а может, и утра. Черт его знает, что там на поверхности. Кое-как, шатаясь, он дошел до стола.

Он спорол три здоровенных куска сочной говядины в перце с каким-то острым соусом и сковороду картошки. Наверное, впервые ему удалось сожрать пару килограммов за один присест. Ольга еще вскипятила несколько десятилитровых ведер воды и перетащила их в ванную, разбавила холодной и помогла Вяземскому нормально вымыться. Кровь, что была на нем после боя, она смыла тряпкой, но это было не то, и теперь, залепив раны пакетом и замотав бинтом, Радим с остервенением тер себя грубой мочалкой.

Наконец, он, удовлетворенный, с помощью Ольги выбрался из ванны и, добредя до кровати, провалился в здоровой спокойный сон.

Так и пошло — проснуться, наложить руну, и снова спать. Как он и обещал Ольге, через сутки у него на груди остались только пять толстых свежих шрама. Но с регулярным лечением они сойдут за пару дней.

— Все, милая, пора домой, — отволакивая ее чемодан к своему, в который он просто и без затей запихал выкинутые вещи, сообщил Радим.

— Наконец-то, — облегченно выдавила Ольга, последние сутки в подземелье дались ей тяжело. — Не могу я уже эти казематы видеть, хочу под небо, пусть серое, пусть вокруг будет грязный снег, плевать, главное, чтобы не было этих стен. Давят, еще немного, и взвою.

— Тогда садись на пол и готовься к кратковременному сну.

Ольга решительно уселась на поваленный чемодан и с ожиданием уставилась на Радима.

Вяземский подошел вплотную и активировал руну сна. Бушуева начала заваливаться на пол, но он ее подхватил и уложил поудобней. После чего взялся чертить руну пути. Пять минут, и вот проход открыт. Поднять девушку на руки и перешагнуть границу зеркала. Ментальная атака по сравнению с тем, что он пережил, когда ходил за Фабером, была слабой. Голоса нудели, что именно он виновен в смерти Влады, что ему нужно пойти и повесится, а еще лучше шагнуть в туман, там боль исчезнет. Выглядело это слабовато, но для комфорта Радим все же установил ментальную защиту. Три минуты, и вот он перешагнул порог собственной квартиры. Уложив девушку на кровать, он не стал ее будить, а в темпе вальса смотался за чемоданами. Правда, его слегка раздражало, что требуется ставить руну ментальной защиты каждый раз, когда он переходит границу, но что поделать, если та так работала.

— Просыпайся, спящая красавица, — снимая с Ольги руну сна и целуя ее в губы, прошептал он.

Бушуева мгновенно открыла глаза, после чего ее руки стремительно обвили его шею и легкий поцелуй превратился в страстный, который закончился ураганным сексом.

— Я соскучилась, — не выбираясь из постели, раскуривая айкос, подвела она итог получасового марафона.

— Я заметил, — развеселился Радим.

— Я женщина молодая, мне внимание нужно, а ты то в беспамятстве мечешься, то отсыпаешься.

— Ну, я обещаю исправиться. Сейчас перекурим и продолжим, думаю, меня еще на раз хватит.

— Продолжим, — согласилась Ольга, — но не здесь, у меня в ванной. Хочу нормально вымыться.

— А чем тебя моя не устраивает? — возмутился Вяземский.

— Места в ней мало.

— Ну, ладно, — сдался Радим. — Тогда докуривай, и одевайся. Только надо об ужине позаботиться, хочу пельменей жареных.

— Хинкали закажем, — тут же среагировала Ольга, — и борща. Хватит всякой экзотики.

— Вообще замечательно, — поддержал Радим. — Знаю одно место, там еще хачапури отличные, они от тебя не так далеко, минут десять, так что, приедет горячее.

— А борщ? — тут же напомнила Бушуева.

— А вот борщ придется в другом месте заказывать, но я знаю ресторанчик, где готовят правильный. Кстати, там же можно заказать неплохой бефстроганов с пюрешкой, на поздний ужин.

Ольга кивнула.

— Заказывай. Все равно раньше, чем через час не привезут, пятница, вечер, дома мы куда раньше окажемся, учитывая способ передвижения.

Радим включил телефон открыл приложение доставки и принялся формировать два заказа.

Ход оказался стратегически верным, они успели и к Ольге перейти, и в ванной поплескаться, и даже вещи разобрать. А потом был сытный ужин, без всякой экзотики.

— Повезло, меня даже не искали, — проверяя телефон, довольным голосом заявила Бушуева. — Похоже, за время нашего отсутствия ничего важного не произошло.

Радим, разомлевший после сытного ужина, на это только зевнул. Потом кое-что вспомнив, тяжело вздохнул и взялся за служебный мобильник.

— Ты чего это? — насторожилась Ольга.

— Отчитаться нужно. Надо дать знать полковнику Старостину, что Виара ликвидирована.

Набрав номер, он терпеливо дождался, пока бывший начальник возьмет трубку.

— Здравствуй, Радим, — поприветствовал его Старостин. — Догадываюсь, что ты не просто так, а по делу, но давай в темпе, у нас тут серьезная операция, времени в обрез.

— Ну, если быстро, товщ полковник, — улыбаясь, начал Вяземский, — то докладываю, ведьма Виара ликвидирована, Лом отомщен. Скажу сразу, охоту на нее не планировал, она меня выцепила, и дрался я на ее условиях. И убила бы она меня, без вариантов, но гордыня сгубила ее, ну и незнание некоторых моих возможностей.

— Соль выручила? — угадал Старостин, голос у него был довольным.

— Она, конечно, — ответил Радим, понимая радость начальника отдела, над его единственным ходоком больше не висит угроза.

— Молоток, Дикий. Знаешь, денег я тебе предлагать не буду, чтобы не обижать, ты наш отдел и так раздел. Я тебе медаль дам нашу внутреннюю, но от этого она не стала менее почетной — «За отличие в борьбе с терроризмом», как раз ты матерую террористку извел. Вручит тебе ее генерал ваш местный при всем управлении. Думаю, это поднимет твой статус в глазах мужиков. А то ты там — не пришей кобыле хвост, вроде и есть, а вроде и нет. Не забудь орден «мужества» на награждение надеть, это еще весу придаст. А теперь мне пора, операция вот-вот начнется. А за новости спасибо. Одной головной болью меньше.

— Ну, тогда удачи вам, — пожелал Вяземский и нажал отбой.

Лежащая рядом Ольга прекрасно слышала разговор, заинтересовано посмотрела на Радима.

— Что за орден?

Дикий на это только рассмеялся.

— Не поверишь, мне орден «мужества» дали за ликвидацию мамочки Виары, зеркальной ведьмы Анеи. Так что, мне эта семейка уже две награды принесла.

Ольга рассмеялась.

— Действительно, забавно. А чего раньше не говорил?

— Да как-то забыл, — развел он руками. — Я его один раз надевал, когда мне Старостин его на грудь прикалывал. Снял с кителя и убрал в сейф.

— Какой у меня скромный герой, — приподнимаясь и целуя Вяземского, заметила Бушуева. — Какие планы на завтра?

— Пойду в зазеркалье, нужно потеряшек навестить. Новости у местных узнать, выяснить, что с моим заказом. И хочу проверить одну идею. Огнестрел там не работает, а вот что насчет маркера для пейнтбола? Я перед отдыхом купил один, полночи из соли шарики делал. Найду парочку черных теней и посмотрю, сработает, или нет. Мне очень скоро понадобится что-то такое массовое.

— Ты что задумал? — насторожилась Ольга.

— Не беспокойся, — не желая посвящать Бушуеву в особенности расколотого зазеркалья, ответил Радим, — ничего страшного. Просто изничтожение пойдет быстрее.

Ольга несколько секунд с подозрением на него смотрела, после чего кивнула и снова улеглась ему на левую сторону груди и провела рукой по толстым рубцам.

— О, кстати, сейчас покурю и еще одну руну лечения применю, энергия как раз восстановится к утру.

— К вечеру вернешься?

— Не знаю, — вполне честно ответил Вяземский, он теперь мог в любое время заночевать в своей комнате в клановом доме, — попробую.

Вообще он начал обрастать нычками — поселок местных, убежище Виары, да и потеряшки его, скорее всего, с радостью устроят на ночлег. Правда, после того, что случилось ночью между ним и Лиреей, когда он перебрал, а она нырнула в его кровать, это может стать слегка напряжно. Но с другой стороны, сомнительно, что она когда-либо пересечется с Ольгой, да и не планировал Вяземский никаких романтических отношений с внучкой главы клана. Правда, она ребеночка от него хочет. Черт его знает, если забеременела, то получится, что он сына на стороне нагулял. Но если логично размышлять, он будет с матерью за зеркалом, а Ольга здесь. Нет ей туда ходу. А вот Лирея может, когда посильнее станет, ведьмы от природы ходят меж миров, без исключений. Но если не давать ей повода и не играться с ней в любовь и семью, то и не зачем ей общаться с Ольгой будет.

— Ты о чем там так напряженно размышляешь? — поинтересовалась Бушуева, словно почуяв, что это ее касается.

— Да вот думаю, сработает моя идея с маркером для пейнтбола? — соврал Вяземский, вроде вышло вполне достоверно, так как Ольга успокоилась и снова улеглась к нему на грудь.

Минут через десять она ушла курить, а он, усевшись, принялся рисовать себе на груди руну здоровья, ему требовалась новая порция лечения.

Ложились поздно, уже за полночь, вот только выспаться Радиму не дали, его разбудила яркая вспышка из коридора, а затем звон разбитого стекла. Вяземский вскочил и, выдернув из кобуры кукри, голышом рванулся в коридор. Под босой ногой хрустнули осколки стекла. Засветив светляк, он уже приготовился к бою, но сражаться было не с кем. Возле разбитого зеркала, осколки которого усеивали весь пол, лицом вниз лежал мужчина.

Вяземский медленно и осторожно, чтобы не порезаться, двинулся к нему. Присев рядом, он не слишком резко перевернул незваного гостя на спину. Лицо того было в крови, как будто он им пробил стекло. Из щеки торчал внушительный осколок. Дикий узнал его с первого, взгляда это был Беглый.

Неожиданно бывший КГБшник открыл глаза, и уставился на Вяземского.

— Дошел, — прохрипел он.

Радим озадаченно уставился на незваного гостя. Рваная одежда, руки покрыты черной тонкой паутиной. Присмотревшись, он увидел, что шея, да и лицо тоже, в такой-то сетке.

— Слушай меня, — почти шепотом произнес он и вдруг резко ухватил Радима за шею и пригнул его голову к своему лицу, — мне пара минут осталось, демоническое проклятье, такое не лечатся. Я сдержал его и смог дойти сюда, это важно. Дневник князя можно прочесть только, где он был написан, в междумирье, ответы в нем. Во всяком случае, я так думаю. Жаль, не успел нормально с тобой поговорить, теперь уже поздно. Последние силы истратил, чтобы до тебя добраться. Слушай и запоминай, доведи до отдельских. В зазеркалье появились выходцы из демонических миров, и если стрижига — простые сборщики, то это солдаты и офицеры. Они хотят захватить тот мир, и через него найти дорогу в наш. Тут для них раздолье будет, сколько душ можно поглотить. Им явно помогают местные, но это все, что могу сказать, ни мест дислокации, ни кто конкретно помогает, не скажу. Я случайно наткнулся на их разведчика, они очень сильны, я не смог его убить, только ранить. Но он, прежде, чем уйти порталом, меня проклял. А еще им очень нужен ты, со своими артефактами. Это позволит им распахнуть ворота во всю ширь. Ты все понял?

— Да, Беглый, я все понял, я доведу до них информацию.

— Молодец, — устало прошептал Беглов. — И берегись, теперь нигде не безопасно. За девками своими приглядывай, могут к ним прийти, впереди война, правил не будет. А теперь добей, жжет, сил нет.

— Ответь, почему ушел из конторы?

Слабая улыбка тронула губы бывшего гбшника.

— Коллеги хотели наложить лапу на один артефакт, я не дал. Они объявили охоту, извини, подробней не скажу, времени почти не осталось. Прошу еще об одном, похорони тут, где-нибудь в лесу, в тиши. Хочу в родной земле лежать.

Вяземский кивнул и, сотворив руну льда, тонкой иглой пробил висок бывшего майора госбезопасности Ивана Александровича Беглова, по прозвищу Беглый. Ходок-ренегат дернулся и затих, Радим опустил его на пол.

— Вечно с тобой все не по-людски, — произнесла вышедшая в коридор Ольга. Она все же приоделась, во всяком случае, трусы и лифчик были на ней, в руках она сжимала штатного Грача. — Кто это?

— Бывший майор КГБ, ходок-ренегат по прозвищу Беглый, — ответил Вяземский, поднимаясь и прикидывая, как вытащить тело. Пожалуй, оптимально, через гараж, хорошо там теперь зеркало появилось. Блин, зима на дворе, а ему теперь могилу копать. Но последняя воля человека, который истратил остаток сил на то, чтобы найти его и предупредить, для него была свята.

— Я так понимаю, планы поменялись? — спросила Бушуева.

— Да, — кивнул Радим, покидая опасную зону, осторожно ступая по осколкам. — Придется вывезти его в лес и закопать, сомневаюсь, что тебе нужен труп посреди прихожей.

— Это верно. Может, все же в морг? Сделаем все по правилам, известим отдел, нашей вины в его гибели нет.

Радим покачал головой.

— То, что он мертв, я сообщу отдельским, такое скрывать не надо, они будут рады, счет у них к беглому большой. Но похороню я его, как он просил, в лесу. Придется, конечно, сильно помахать лопатой, земля промерзла, но, к счастью, не слишком глубоко. Так что, я сейчас тело к себе заброшу, с рассветом буду уже за городом, а тебе придется прибраться.

Ольга кивнула.

— Сделаю. Все, иди, одевайся, а то стоишь тут голышом, смущаешь бедную женщину. Кстати, — она ухватила Радима за локоть, — он тихо говорил, я не все расслышала, у нас проблемы?

— Да, причем очень серьезные.

Через двадцать минут тело бывшего майора было завернуто в старую простыню и перемещено в гараж. Радим же, поцеловав на прощание Ольгу, которая как раз закончила убирать осколки зеркала из коридора, перешел к себе, до рассвета оставалось еще часов пять, так что, он просто завалился в кровать.

Когда начало светать, он загрузился в свой вранглер и поехал в гараж. К десяти утра он был весь в мыле и долбил своей лопатой промерзлую землю, радуясь тому, что с руной силы это куда проще. К обеду все было кончено, Беглый похоронен на берегу реки на опушке леса в пятнадцати километрах от города, в безлюдной местности. На всякий случай, Радим вбил ему в голову ржавый гвоздь-сотку. Черт его знает, как правильно надо зеркальщиков хоронить.

Забравшись в машину, он глотнул из термоса крепкого кофе и раскочегарил айкос. Так он сидел минут двадцать, глядя в серое небо. Час назад снова нагнало тучи, и, скорее всего, скоро пойдет снег, который скроет его следы. Достав телефон, он набрал Старостина.

— Что-то ты зачастил, Радим, — раздался в трубке голос полковника.

— Я не виноват, что после того, как я познакомился с зазеркальем я постоянно наступаю в дерьмо. Я с новостями, одна новость хорошая, одна — плохая. Беглый мертв, сегодня ночью он вывалился в моей квартире и после короткой беседы умер, я только что его закопал, как он просил, в лесу, подальше от людей.

— И вправду хорошая новость, — согласился Старостин, но голос его говорил совсем об обратном, грусть в нем слышалась, — задолжал он нам всем. Как он умер?

— Я добил, но ему всего ничего осталось, демоническое проклятие. Он меня сам об этом попросил.

— Он был сильным ходоком, куда сильнее Жданова. Беглый сказал, кто его достал? — тут же стал серьезным полковник.

— Сказал, и здесь начинаются плохие новости. Он столкнулся с разведчиком демонов. Нас ждет война…