Вечная Маша

Глава 5

Прадед тогда и вправду расспросил Машу обо всём. Как расспросил и я, когда понял, как казалось юнцу, главную разницу между мальчиками и девочками, а гормоны начали лезть из ушей и расцветать прыщами. Думаю, точно так же ее расспрашивали мои предки и поколения немецких баронов, будучи подростками. А она отвечала.

Думаю, эту главу надо написать от имени самой Маши, а заодно избавиться от любовной темы. Никто не был чужд плотских желаний, но не ставить же из-за этого 18+.

Значит, племяш, дошли мы и до этой темы… Убери руку с попы! С моей.

Техническую часть процесса ты явно в своих интернетах прочитал и насмотрелся до опупения.

Как я восстанавливаюсь, ты тоже в курсе. Мой организм затягивает небольшие ранки за минуту, а то и меньше. Как ты представляешь нашу первую ночь?

Невеста просто обалдевает от возвращения невинности несколько раз за процесс. Это больно, каждый раз больно, а потом снова рвётся и трётся по больному месту. Оно мне надо?

Ах, тебе надо… все вы эгоисты.

Ребенка у нас тоже не получится, любой зародыш сразу выкинет из меня, как раковую опухоль. Это тоже больно.

А потом разочарование и страдания. Это уже у тебя. Так и до психушки недалеко, не говоря о семейной верности и вечной любви.

Почему я такая?

Для начала познакомимся ещё раз — Марья Кощеевна я. Сказки читал ведь? Сама тебе читала, мелкому.

Батюшку моего так народ прозвал, ему нравилось. Вечный жрец, вечный кузнец, вечный охотник за приключениями, что лезет в любую опасность. Как я.

Жили мы здесь же, при древнем капище, когда соседи печки янтарем топили. На берегу валяется и пахнет приятно, о ценности тогда не сильно задумывались. В нашем подвале отец и возрождался после своих подвигов. Каждый раз с новой бородой разных оттенков.

Сыновей ему боги не дали, наследственность ко мне перешла. Так уже бывало. Если мужику наследника любая жена родит, то дочери придется самой постараться. И при жизни отца, иначе никак. Очень уж он меня берёг, ухажёров гонял, а сам не уберёгся. И со мною просчитался.

Есть у нас своя "смерть на конце иглы", но где и когда ее встретишь, никто не знает. Отец встретил, когда мне было шестнадцать зим. Он тогда не возродился, а я почувствовала зов камня из подвала. Спустилась, просидела ночь на камне, теперь я такая навеки — вечная самовосстанавливающаяся девица на выданье.

Я не рожу. Ты уже понял, почему. И я последняя в роде. Где моя "игла", не ведаю. Что после меня сделает камень, тоже.

Так что, живём и наслаждаемся, каждый как умеет, и в меру своей распущенности. У меня возможностей больше.

Про барона Мюнхгаузена читал? Приписал, брехун, себе мои подвиги. С нашего ядра на турецкое я скакала, потом обратно — и прямо на ядре в их пороховой склад.

Я после этого с такими янтарными локонами ходила, народ пленяла. Сами императрицы, все по номерам, лютой завистью исходили, за фаворитов своих тряслись. Нужны они мне! Но разве бабам с их климаксами втолкуешь?…

Так вот, когда ты уже понял, что жениться на мне глупо, подрасти ещё немного. Я тебе покажу, что любовь делается… разными способами. Будущей жене только не говори, а показывай на ней, будто сам выдумал, это веками срабатывает.

А теперь иди подмышку, поспим. Да мытая она, нахалёнок! И когда тебе мой храп мешал?

Руки на одеяло, ловелас!

Вот так. Конец эротике. В этой книге, во всяком случае.