Ветер перемен. Книга четвертая.

Глава 18

Возле дома нас ждала целая толпа журналистов. Как только я вышел из автомобиля и подал руку Габи, к нам устремилась вся эта братия, на ходу доставая микрофоны и диктофоны. От микроавтобуса засеменил, слегка сгибаясь под тяжестью телекамеры, лохматый парень. Рядом торопилась модно одетая девица с крашенными в ярко-рыжий цвет волосами.

- Герр Любимофф, расскажите, как вам удалось справиться с тремя вооруженными бандитами? По вашему виду не скажешь, что вы крутой боец! - опередив всех, первым задал вопрос спортивного вида парень, протягивая ко мне диктофон.

- А не слишком ли жестоко вы поступили с революционным подпольем? - это вопрос от очень интеллигентного вида женщина средних лет. - Тем более, что среди погибших была женщина!

- Правда ли, что всех советских солдат обучают голыми руками убивать своих врагов? - я ели расслышал вопрос от совсем молоденькой девушки с робким взглядом.

- А вы разве не должны были вызвать полицию, вместо того, чтобы брать на себя роль судьи и палача? - вопрос откуда -то сбоку.

Я даже не стал смотреть, кто его задал.

- Господа, господа! - поднял руки, становясь между нами Арнольд. - Герр Любимофф, согласен ответить на ваши вопросы. Только давайте задавать их не все сразу. И дайте нам минуту и проход, для того, чтобы фройляйн Габриэль могла пройти в дом. Она очень устала и ей необходим отдых.

- Солнышко, я постараюсь не долго. - я поцеловал руку Габи и передал её шофёру Арнольда.

Он решительно раздвинул толпу журналистов и повёл Габи ко входу в дом. Она обернулась ко мне и я ободряюще кивнул, улыбнувшись.

Как только за ней закрылась дверь, я повернулся к журналистам и не дожидаясь нового потока вопросов сказал:

- Давайте я сначала отвечу на уже заданные вопросы и если для вас останется что-то непонятно, с удовольствием выслушаю новые.

Первым был вопрос о так называемом "революционном подполье". - я откровенно усмехнулся прямо в глазок камеры. - Мне кажется, что это слишком сильное название для банды сумасшедших идиотов, которым задурили мозги опытные манипуляторы и враги цивилизованного мира. Неужели вся их так называемая "революционная борьба" , которая по сути является чистой уголовщиной, до сих пор не открыла вам глаза? Вы не слушайте их "красивые" речи о светлом будущем, которое они, якобы хотят построить. Вы смотрите что они делают, ради достижения своих целей. Убийство политиков, полицейских, банкиров. Ограбление банков. Вы считаете, это нормальными методами построения справедливого общества? И в чём же заключается эта их справедливость? Есть тут те, кто разделяет эти взгляды и может мне объяснить? Потому как я не в силах понять эту изуверскую идеологию.

- Этими действиями они хотят расшатать эксплуататорское общество! - подала голос та самая интеллигентного вида женщина, задававшая вопрос об "излишней" моей жестокости.

- Что ж, такими делами действительно можно расшатать общество. - согласился я. - Причём, любое! Не только "эксплуататорское", как вы говорите, но и самое что ни на есть справедливое. Ну хорошо, расшатали. А дальше что? У них есть программы построения этого самого "справедливого" общества? Или у них всё тот же затертый лозунг: " Разрушим до основания, а затем... "? А что "затем, никто не знает!

- Ну, почему же никто? - снова та же интеллигентка. - Есть целый ряд научных работ о построении социалистического общества. Вы же сами выросли при социализме и должны знать!

Она снисходительно улыбнулась, оглядев своих коллег, как бы предлагая им поддержать её.

- Вы правы, я родился и вырос в социалистическом государстве, как и мои родители. - кивнул я. - И я действительно знаю. В отличие от вас. Знаю лучше вас, что такое социализм! Вы прочитали пару, как вам показалось, "умных" книг и решили, что познали истину. И подозреваю, несёте "свет истины тёмным массам" несправедливого капиталистического общества. Я прав?

- Да, я читаю лекции по марксизму всем желающим на бесплатных семинарах. - с достоинством ответила женщина. - Только я прочитала не пару книг, как выразились вы, а глубоко изучала марксизм в университете в Берлине.

По толпе журналистов прошелестел почтительный шепот.

- И долго изучали? - поинтересовался я.

- Четыре семестра. - веско ответила интеллигентка.

- Целых два года? - удивился я. - Да уж, вы и правда, настоящий специалист. Только обычно, после изучения теории, следует на практике проверить и закрепить свои знания. Почему бы вам не поехать например в Северную Корею, Китай или Камбоджу? В Камбодже скоро понадобятся такие специалисты. Насколько мне известно, там решат сразу построить коммунизм, минуя социалистическую стадию. Не, ну а что медлить? Вам, революционерам, вооруженным передовой теорией - подвластна история! Езжайте туда и осчастливьте народ Камбоджи. Может и ума там наберётесь... А потом вернётесь сюда и уже со знанием дела возьмётесь за переустройство Германии. Поедете? Или вы предпочитаете "страдать" в благоустроенной квартире в Бонне, чем вольно дышать на рисовых полях Камбоджи по 14 часов, а потом с трепетом ждать своего "возлюбленного" , которого вам назначат на одну ночь ваши революционные власти, знающие, конечно же лучше вас, кто вам подходит.

- Что за чушь вы несёте?! - изумлённо сказала женщина.

- Почему же чушь? - усмехнулся я. - А разве у Карла Маркса не такой коммунистический рай описан? Ну может про рисовые поля он только не писал, а всё остальное прямо по его инструкциям: общие женшины, общие дети, общий труд и общие бараки для проживания. Потому как все эти буржуйские штучки типа отдельных квартир, семей и выбор профессии - не для настоящих революционеров. Но что-то я увлёкся и забыл о других господах журналистах. Что там за вопросы были?

Но толпа молчала, видимо переваривая только что услышанные странные вещи.

- А, вспомнил, - хлопнул я себя по лбу. - Эта милая девушка спрашивала насчёт того, что всех ли советских солдат обучают убивать голыми руками. Отвечаю! Может кого-то и обучают, но не всех. Меня вот не обучали, как и моих коллег по рок-группе. Да и остальных солдат нашего полка - тоже.

- А как же вам удалось? - тем же тихим голоском спросила девушка.

- Честно говоря, не помню! - развёл я руками. - Во-первых, мне не слабо досталось по голове, как вы можете видеть и когда я пришёл в себя я плохо соображал. А когда увидел, что мою... - я чуть было не сказал "жену", но вовремя вспомнил, что представители Полидора настоятельно просили пока факт нашей женитьбы хранить в тайне из коммерческих соображений. - Когда я увидел, что мою любимую похитили, я почти потерял разум и дальше действовал как в тумане. Это было во-вторых.

- Вы хотите сказать, что не помните, как убили трёх человек? - усмехнулась "теоретик марксизма".

Не просто, оказывается выбить её из седла.

Ответить я не успел, так как остальные журналисты недовольно зашумели:

- Имейте совесть! Вам и так отвечали дольше всех!

- Хорошо, господа, кому я ещё не ответил? - спросил я.

- Мне, я спросил, не следовало бы вызвать полицию, вместо того...

- Да-да, я помню! - остановил я журналиста. - И про судью и про палача. Как я вам только что сказал, я был в состоянии аффекта и не совсем отдавал отчёт своим действиям.

На самом деле я хотел сказать совсем другое, но понимал, что будет расследование и мне лучше придерживаться пока более вегетарианской версии.

- А вид зверски зарезанного неизвестного мужчины, сами понимаете, спокойствия мне не добавил. - продолжил я. - Не совсем понимая, что я делаю, я сел в его машину и помчался в погоню. Мне повезло, что мелькнувшие вдали огни автомобиля оказались огнями автомобиля похитителей. Если бы я остановился, чтобы позвонить в полицию, я бы их упустил. Я ведь совсем не знаю Бонна и не смог бы объяснить куда именно они поехали, поэтому мне оставалось только постараться не терять из виду этих похитителей. К сожалению по дороге мне не попалось ни одного полицейского патруля и я так и доехал до убежища бандитов. Вот и всё!

- Как это всё?! - раздалось сразу несколько возмущенных голосов. - А как именно вы их убивали?

В глазах журналистов я увидел неподдельный интерес. Даже теоретик марксизма застыла в ожидании подробностей.

- Говорю же вам, что я не всё помню. Какие -то моменты напрочь выпали у меня из памяти. Я помнил, как подъехал вслед за похитителями к дому, как оставил машину не доезжая до него, как шёл сквозь лес, а потом - как стою над телом одного из них и забираю у него из рук автомат Калашникова. Я даже не помню как я его бил и бил ли вообще!

- Ну, конечно, он сам упал и сломал себе шею! - усмехнулась "теоретик".

- А вы знаете, очень может быть... - сделал вид, что припоминаю, ответил я. - Там очень сильно пахло марихуаной. Возможно он сильно перебрал с этим делом и когда увидел меня, попытался подняться, но потерял равновесие и упал. Никогда не мог понять, почему революционеры курят марихуану в таких количествах. И даже, говорят употребляют более серьезные наркотики. Наверное это пробуждает революционное сознание. - совершенно серьезно сказал я. - Или усыпляет обычное, человеческое...

Я посмотрел прямо в глаза "революционной преподавательницы", откровенно усмехнувшись.

- А дальше? - журналистка-тихоня, смотрела широко открытыми глазами.

- А дальше я заглянул в окно и увидел привязанную к стулу Габриэль. Я хотел сразу же разбить окно, но в этот момент в комнату зашёл один из этих сумасшедших "революционеров" и увёл Габи из комнаты. Я разбил окно и влез в комнату. Через щель в двери я увидел, что они записывают видео. Думаю, вы скоро его увидите. В нём они грозили, что будут отрезать сначала пальцы, а потом отрежут голову Габриэль, если правительство не выпустит террористов из тюрем.

Я специально сказал с этими подробностями и это действительно произвело впечатление. Вздох изумления пронесся над толпой журналистов.

- А может это были просто угрозы, но они бы не сделали этого! - снова та же "социалистка".

- Вы знаете у меня не было никакого желания проверять это! - ответил я. - Я видел, что Габи сильно напугана. Она не такой несгибаемый борец, готовый пожертвовать частями своего тела, включая голову, на дело революции, как несомненно сделали бы вы, поэтому я хотел во что бы то ни стало освободить её. И когда тот изувер завёл её обратно, я хотел предложить ему отпустить Габи в обмен на автомат, который был у меня в руках. Я протянул его ему прикладом, чтобы показать мои мирные намерения, но он очень резко повернулся и ударился лицом об приклад. Я не думал, что от этого можно умереть, но он умер. Наверное очень слабая голова у него была. У революционеров это часто встречается. В этот момент женщина, которая осталась в другой комнате стала стрелять через дверь в нас. Я испугался и выронил автомат из рук. Он упал на пол и видимо от удара стал строчить, как сумасшедший. Пули прошли через дверь и в комнате кто-то упал. Мы с Габриэль вышли и увидели, что женщина лежит на полу и из неё течёт кровь. Я конечно хотел ей помочь, подошёл, проверил пульс, но она умерла. Вот теперь всё... - я развёл руками.

- Хм! - недоверчиво фыркнула преподаватель марксизма, но я только снова развёл руками.

- Простите, господа, мне необходимо быть с моей девушкой. Она ещё не совсем оправилась от всего произошедшего. - поспешил я опередить журналистов. - Спасибо за ваше участие! Всего доброго!

Я повернулся и не оглядываясь пошёл к дому. Арнольд следовал за мной.

Как только за ним закрылась дверь он захохотал:

- Давно так не смеялся! - сказал он через минуту. - Как тебе удаётся так держать себя в руках?

- Арнольд, у меня есть одно важное преимущество: я очень многое повидал и пережил. Но у обычного человека эти стрессовые ситуации убивают кучу нервных клеток и им трудно в конце жизни оставаться спокойными. А мне ведь досталась совсем новёхонькая, нетронутая нервная система, так что мне всё нипочём! Ну, почти...

Напоследок, устроители фестиваля организовали совместный прощальный ужин, с музыкой и танцами. Габи к этому времени полностью пришла в себя и наряжаясь на это мероприятие весело вертелась перед зеркалом, тихонько мурлыча какой -то мотив. Я с улыбкой смотрел на неё и радовался, тому обстоятельству, что у неё такая крепкая нервная система, способная, за столь короткий срок, вернуться в обычное состояние. Хотя в ночь нападения и похищения, я очень переживал за неё, так она была напугана. Но уже на следующий день, на концерте, Габи буквально оттаяла от той бурной поддержки зрителей, которую они продемонстрировали, когда узнали о наших ночных приключениях. А мои вечерние процедуры, в сочетании с сеансом рейки, не оставили и следа от стресса.

"Милый единственный, сон мой!" - расслышал я слова, которые напевала Габи и подойдя сзади поцеловал её в тонкий вырез на спине.

Габи тихонько ойкнула и прижалась ко мне, не поворачиваясь.

- Надеюсь, сон твой это я? - прошептал я ей на ушко, обнимая.

- И не только сон, но и явь! - Габи развернулась и прижалась ко мне. - Спасибо тебе, что ты есть!

- А без тебя не было бы и меня такого...

Мероприятие проходило в самом большом зале Бонна - Бетховенхалле. Устроено оно было по немецкой традиции: с музыкой, выпивкой и закусками. Только на этот раз хозяева отказались от обычных столиков и сделали огромный шведский стол, вытянувшийся вдоль стены и оставивший свободным всё пространство зала для танцев и перемещений приглашенных. Когда мы добрались сюда тут вовсю бурлило броуновское движение международных талантов.

- Саня, Габи! - почти сразу же услышал я голос Виталия и попытался найти его в толпе.

- Мы здесь!

Наконец я заметил машущего нам рукой Виталия. Возле него толпились и остальные участники нашей группы. По всему было видно, что чувствуют они себя не совсем уютно. Но это и понятно: десятки известных артистов, о которых они раньше только слышали или видели по телевизору, с бокалами шампанского и других разнообразных напитков дефилировали вокруг них, нагоняя мандраж.

Мы подошли к парням.

- Ну, вы уже успели промочить голосовые связки? - спросил я, пожимая руки парням. - Чем тут угощают?

- Да нет, мы только что, прямо перед вами приехали. Не успели ещё. - за всех ответил Виталий.

- Ну так вперёд, на штурм гастрономических бастионов! - махнул я рукой. - Когда ещё такое изобилие обнаружится?

- Скорее всего, никогда! - хмыкнул Юра Богданович, первым устремляясь за мной.

- Никогда не говори никогда, Юрик! Держи хвост пистолетом! - подбодрил я его. - Ещё месяц назад и поездка на такой фестиваль была абсолютной фантастикой! А теперь мы в числе лучших.

- Твоя правда, Саня! - согласился Юра, оглядываясь на ходу на всех встречных. - Сам себе не верю! Как будто это во сне. И так не хочется, чтобы он заканчивался...

Мы подошли к столу.

- Солнце моё, тебе как всегда, шампанского?

- Ну, с тобой мне папа только шампанского разрешил! - пошутила Габи.

- Теперь ты взрослая, замужняя женщина, - на ушко сказал я. - И можешь делать всё...

- Что хочу? - перебила меня Габи, хитро прищурившись.

- ...Что я разрешу! - закончил я.

- Ууу, хитренький какой! - возмутилась она. - А я думала...

- О семье нужно думать, о семье! - ввернул я фразу из анекдота.

Мы разобрали бокалы.

- Виталь, скажешь речь? - предложил я.

- А что тут говорить? - хмыкнул Виталий. - Подошёл к концу праздник. Да такой, что я сам себе не верю! Никогда даже в голову не приходило и мечтать о таком! Танцы у немцев, да в ГДО - и то, за счастье считали, а тут такое! Поэтому я пью за тебя, Саня и за тебя, Габриэль! Без вас ничего бы этого не было!

- Точно!

- Лучше не скажешь!

- Хорошо сказал, Виталя. За вас, Саня!

Мы чокнулись и выпили.

- Что празднуем? Победу на фестивале? - в наш круг высунулась Лариса Мондрус.

- Добрый вечер, Лариса! Да какая там победа? - улыбнулся я. - Окончание праздника отмечаем.

- Да, вы же в полк возвращаетесь, я правильно помню?

- Ага, на родной плац... - скривился Лёха Брусков.

- А я, практически сразу домой, на дембель! - широко улыбнулся Виталий.

- Саша, а вам ещё долго служить? - спросила Лариса.

- Я только полгода отслужил. - ответил я уклончиво. Не хотелось врать, тем более, что мы решили с Габриэль сегодня сообщить парням о том, что мы остаёмся.

- Ну, тогда у вас ещё есть время... - не совсем понятно, что она имеет в виду, сказала Мондрус и посмотрела на Габи. Ага, теперь проясняется...

- А где ваш муж? - решил я сменить тему.

- Он разговаривает с музыкантами. Мы с ним хотели бы на прощание выступить здесь. - ответила Лариса, с какой -то странной интонацией.

Я поймал её взгляд и по тому, как она поспешно отвела глаза, всё понял. В моём времени они с мужем как раз в 1973 году и свалили из СССР. Правда, точную дату я не помнил, как и конкретные обстоятельства. Но это точно было не на фестивале. Потому что никакого фестиваля тогда не было. Вот и ещё одно подтверждение того, что моё появление здесь, меняет действительность, хотя сами события всё же происходят.

- А что вы будете петь? - поинтересовался я. - Те же песни, что и на сцене фестиваля?

- Не совсем. - как-то по особому склонила голову Лариса. - Там я пела как в общем -то от меня и требовали. "Без отсебятины!" - копируя кого-то добавила он с усмешкой. - А здесь мы с Эгилем решили показать наше видение исполнения эстрадных песен. Ага, вот он как раз идёт!

К нам стремительным шагом приблизился интеллигентного вида моложавый мужчина.

- Добрый вечер! - поздоровался он приятным голосом с лёгким акцентом. - Слушал все ваши выступления на фестивале. Это что-то совершенно фантастическое! Александр, уверен, что вас ждёт большой успех на мировой эстраде.

- Если позволят... - с сомнением заметила его супруга.

Эгил быстро взглянул на неё, но Лариса только пожала плечами и тут же спросила:

- Ты договорился?

- Фактически, нет... - скривился мужчина. - Парни молодые, с листа играть не привыкли. И если западные вещи у них особых возражений не вызывают, то абсолютно незнакомые советские песни отказываются играть наотрез. Только ударник согласен. Ну да, ему -то в общем без разницы - твист, он и есть твист. Как и рок-н-ролл. Я мог бы вспомнить мою первую профессию и взять бас- гитару, но это не решает проблемы... Так что, если хочешь всё -таки петь, то оставим только иностранные вещи.

- Жалко... - Лариса выглядела совсем расстроенной.

- А что за песни вы хотели играть? - заинтересовался я.

- Да Эгил соорудил на скорую руку что-то типа попурри из советских и зарубежных песен в стиле рок-н-ролла, твиста, шейка. - быстро заговорила Лариса. - Знаете, по куплету из каждой знаменитой песни и всё одним блоком. Нам показалось, что так будет интересно и уместно на подобном мероприятии.

- Хм, действительно интересная задумка... - я вспомнил, как были популярны одно время сборники " Stars on 45" на всех дискотеках СССР. - А какие именно вещи вы туда включили?

Эгил протянул мне листок бумаги:

- Из советских песен мы с Ларисой отобрали " Черного кота", медведей, которые трутся о земную ось, "Рыжик". Из западных самые знаменитые: Rock Around the Clock, Билла Хейли, Good Golly Miss Molly, Литл Ричарда, Let's Twist Again Чабби Чеккера и Jailhouse Rock , Элвис Пресли.

- Ничего себе списочек! - искренне удивился я их смелости.

Значит, решили хлопнуть дверью! После такого "разврата" их окончательно отлучат от сцены. Хотя уже и так зажали до невозможности.

- Я хотела, чтобы с нами спел Муслим, но он отказался! - с грустью сказала Лариса.

- Магомаев отказался ? А какие его песни вы хотели включить в это попурри? - заинтересовался я.

- "Королева красоты", " Лучший город Земли" и "Улыбнись". - перечислил Эгил.

- Так это же разрешённые песни?! - удивился я, но тут же сообразил. - А, понял! Хотя мне казалось, что его трудно испугать.

- Я его не виню, - грустно сказала Мондрус. - Кому нужны лишние проблемы...

" А вы значит уже их не боитесь? - подумал я. - Точно, решили не возвращаться!"

- Мы все эти вещи играли! - вдруг сказал Юра Богданович, который, оказывается через моё плечо читал весь список. - И тоже часто одну за одной, без перерыва.

- Да?! - обрадовался Эгил. - А вы, если не ошибаюсь, клавишник?

- И ещё какой! - ответил я за Юру. - Он эти вещи и на слух сразу бы сыграл, а уж если играл раньше - вообще проблем нет!

- Но вы наверное вряд ли согласитесь... - без всякой надежды сказал Эгил.

- Да не, можно было бы сыграть... - протянул Юра и посмотрел на меня. - Если бы Саня согласился. А то без гитары жидковато будет.

Лариса и Эгил молча уставились на меня.

Мы переглянулись с Габи, она улыбнулась и я пожал плечами:

- Габи считает, что я должен сыграть. Значит я сыграю. Я правильно понял тебя, дорогая?

- Правильно! - кивнула Габи. - Я бы тоже с удовольствием с вами спела, но не знаю ни слов, ни мелодии.

- Мальчики, вы правда согласны?! - Лариса смотрела с недоверием. - А вам ничего за это не будет?

- Ну, червончиков больше не ожидается, - усмехнулся Юра. - А чего ещё у солдата можно отнять?

- У Сани точно нечего, а у тебя - лычки сержанта! - встрял Сергей Сараев.

- Фу, великая ценность! - усмехнулся Юра. - Подарю их тебе на дембель!

- Так что, играем?! - обрадовался Эгил. - Тогда я сейчас пойду выпрошу гитару для вас, Саша.

- Не надо! - я придержал его за рукав. - У меня моя с собой.

- Ты что, гитару с собой привёз?! - удивился Виталий. - А где она? И зачем?

- Потом, Виталь! - ответил я. - Габи, подожди меня здесь, я - быстро!

Я в ускоренном темпе сбегал к машине, ждущей нас на стоянке перед концертным залом и принес Гибсон.

- Не, а правда, Сань, зачем ты её сюда привёз? - Виталий никак не мог понять моего странного поступка. - Собирался что ли выступать?

- Ну видишь, пригодилась! - снова увильнул я от ответа и обратился к Эгилу: - Когда на сцену?

- Да когда пожелаете! По мне, так прямо сейчас можно! Только давайте договоримся, как будем исполнять этот мини- марафон.

- Я думаю, минимум куплет-припев из каждой песни. - предложил я.

- А соло? - Юра посмотрел на меня удивлённо. - У тебя такие классные импровизации получаются, что грех будет от них отказаться.

- Хорошо, грешить не будем! - усмехнулся я. - Но и ты не прибедняйся! На фортепиано не хуже Литл Ричарда сыграешь.

- Ну если мы будем вставлять ещё и соло, да вас обоих, это получится не очень-то и коротко! - потёр подбородок Эгил.

- Милый, а куда нам торопиться!? - положила руку ему на плечо Мондрус. - Давай настоящий музыкальный марафон сотворим! Выдадим последнюю гастроль. Пусть запомнят!

Эгил осуждающе посмотрел на жену и перевёл взгляд на нас.

- Так что вы предлагаете? - махнул он рукой.

- Куплет, припев и соло. - твердо сказал я. - Или моё, или Юры.

- А лучше - два! - улыбнулся Юра.

- Тоже вариант! - согласился я. - Давайте по ходу решим. Мы с Юрой привыкли уже "ловить" друг друга, ну а ваш уровень, Эгил, явно выше нашего, так что давайте оторвёмся по полной! Не только удовольствие для народа, но и себя не забудем!

- А что, мне нравится ваш настрой! - одобрительно покивал Эгил.

- Жаль, Муслим отказался... - снова вспомнила Лариса.

- Да, нужно переписать список песен. - спохватился Эгил и полез за ручкой во внутренний карман.

- А зачем переписывать, Эгил? - остановил я его. - Давайте я спою! Мне, конечно до земляка далеко, но многие здесь эти песни не слышали и им всё равно будет интересно их услышать. Оставляем всё, как вы задумали!

- Ой, это будет здорово! - всплеснула руками Мондрус. - А то один только женский вокал...

- Ладно, решено! - рубанул рукой Эгил, заканчивая дебаты. - Идём!

Мы подошли к музыкантам, которые исполняли какой -то незнакомый мне немецкий шлягер. Эмиль поднял руку, привлекая внимание и гитарист, видимо лидер группы, кивнул головой.

Закончив весёлую немецкую песенку, музыканты положили инструменты и подошли к нам.

- Я нашёл ребят, которые согласны сыграть. - обратился к музыкантам Эгил. - Нам нужен только ударник.

- О, вы из группы " Ветер перемен"?! - удивлённо и восхищённо одновременно спросил гитарист. - Я - Грин, а это моя группа. Смотрел вас и по телевизору и живьём. Слов нет, просто восхитительно! Вы свои песни будете исполнять? А где ваша чудо- солистка?

- Нет, сегодня мы с клавишником помогаем вот этой певице. - я показал на Ларису.

Грин взглянул на неё и не сразу, но узнал. Хотел что-то сказать, но молча посмотрел с недоумением на меня.

- Куда мне подключить мою малышку? - поспешил я отвлечь его, приподняв мой Гибсон.

- Хороший инструмент! - поджал губы Грин. - Вот мой усилитель. Педали тоже можешь использовать.

Юра уже сидел за органом, уверенно что-то в нем подкручивая и переключая. Рядом, под прямым углом стоял рояль, на котором, он мог играть, не сходя с места.

Эгил повесил на шею бас-гитару и попробовал сыграть несколько нот. Крутнул головой, оставшись видимо недовольным своей игрой и посмотрел на меня.

- Давно не играл... - как бы извиняясь сказал он.

Я положил листок со списком песен на пюпитр, который стоял здесь же, что для меня было удивительным. Мы в группе никогда не играли по нотам.

- Готовы? - спросил Эгил посмотрев на меня и оглянувшись на Юру. Мы синхронно кивнули головами.

- Лариса, твоё слово!

Мондрус вышла к микрофону:

- Дорогие друзья! Dear friends! Liebe Freunde!

Она сделала паузу, подождав, когда народ, до этого не особенно обращавший внимание кто там музицирует на сцене, оторвёт губы от бокалов и замедлит пережевывание пищи и продолжила на английском:

- Вот и подошёл к концу этот чудесный праздник, который устроило нам правительство Федеративной республики Германии. Я счастлива, что смогла принять в нем участие и хочу отблагодарить хозяев маленьким музыкальным сюрпризом. И в этом мне любезно согласились помочь ребята из замечательной группы "Ветер перемен". Это их лидер- гитарист и композитор Александр Любимов и клавишник Юра... - Лариса чуть-чуть замешкалась и я быстро подсказал ей: - Богданович...

- И клавишник Юра Богданович!

По залу прошелестел лёгкий гул. Нас уже знают все. Приятно...

- Мы предлагаем вам попурри из весёлых песен, под которые вы можете взбодриться.

Лариса обернулась к нам и в тот же момент Эгил кивнул головой и начал вступление на басу "Черного кота". Мы с Юрой подхватили и Лариса заплясала перед микрофоном:

Жил да был черный кот за углом

И кота ненавидел весь дом...

Я увидел совсем другую Ларису Мондрус! Куда подевалось привычная поза советских исполнителей "а ля манекен"? Если бы не русские слова в песне, можно было бы подумать, что выступает какая -нибудь западная певица, настолько здорово это было! Я посмотрел на её мужа, на его лице застыла довольная улыбка.

Заканчивая припев, Лариса повернулась к нам, спрашивая глазами, что будет дальше, я кивнул Юре и он ворвался стремительным соло на рояле.

Чем дольше он играл, тем дальше уходил от канонической мелодии " Черного кота" и вскоре это была уже какая-то совсем другая песня. Я-то привык к таким Юриным "дальним походам", а вот для четы Мондрус-Шварц, это было явной неожиданностью. Но если Лариса немного растерялась, то Эгил наслаждался и сам стал экспериментировать на бас-гитаре. Я же только держал ритм, решив не вмешиваться и не перебарщивать, чтобы не сбивать народ, который массово повалил танцевать.

Вскоре, в Юриной почти джазовой импровизации стали проскальзывать знакомые фразы и вот он уже "вырулил" на следующую песню - " Трутся спиной медведи".

Лариса успокоилась и ждала отмашку на вступление. Юра поднял голову и показал, что заканчивает. Лариса подхватила:

Где-то на белом свете,

Там, где всегда мороз...

После припева, я показал, что теперь моя очередь и проделал тот же фокус с переходом на другую песню, что и Юрик. Только теперь я решил, что проще будет самому начать песню и выбрал магомаевскую "Королеву красоты":

По переулкам бродит лето,

Солнце льётся прямо с крыш.

В потоке солнечного света

У киоска ты стоишь.

Лариса, видя, что ей петь не придётся, начала танцевать твист.

Зал зааплодировал! Никого у столов с едой и выпивкой не осталось - танцевали все!

С тобою связан, навеки я,

Ты жизнь и счастье, любовь моя!

Пропел я вытянув руку в сторону Габриэль, танцующую рядом со сценой, вместе с моими парнями. Она в ответ улыбнулась и послала воздушный поцелуй.

И в этот момент я натолкнулся на взгляд Муслима Магомаева...

Я не стал отводить глаза продолжая петь. Неожиданно для меня он усмехнулся и одобрительно кивнул головой! Я, чуть замешкавшись, улыбнулся в ответ. Юра, играя соло, вдруг резко закончил эту песню всем известным музыкантам ходом и тут же застучал по клавишам песенку " Good Golly Miss Molly".

Я кивнул ему:" Продолжай!", а сам быстренько нашёл текст песни, потому что оказалось, что я его почти забыл! Юра закончил мучить фортепиано и я запел гнусавым голосом, подражая Литтл Ричарду:

Good Golly Miss Molly, sure like to ball, whoo

Заканчивая этот рок-н-ролльный хит, я увидел как к сцене пробирается Магомаев. Подумал, что он хочет что-то сказать нам, может даже выразить недовольство, за то, что взяли его песни, но он не останавливаясь поднялся на сцену и подойдя к Эгилу, что-то сказал ему на ухо. Тот удивлённо глянул на него и кивнул.

Муслим подошёл ко мне и я услышал:

- Следующая песня - " Лучший город Земли". Я спою!

Я спокойно кивнул и подойдя к Юре передал ему слова Магомаева.

Ты никогда не бывал в нашем городе светлом,

Над вечерней рекой не мечтал до зари.

Мощный голос Муслима заполнил зал.

"Ну вот, а ты боялся!" - подумал я.

Совсем скоро настанет такое время, что артисты перестанут оглядываться на цензоров всех уровней и мастей. Но тут возникнет другая проблема: низкий интеллектуальный уровень музыкальной тусовки. Мутный вал низкопробных поделок заполонит эстраду и даже блатные песни уголовников станут вдруг "российским шансоном".

Почти получасовое наше музицирование закончилось громом аплодисментов, криками "браво", пожиманиями рук и даже объятиями, когда мы спустились со сцены в зал.

- Ох, Лариса и достанется тебе при разборе итогов фестиваля в министерстве культуры! - осуждающе покачал головой Муслим, когда мы снова образовали свою компанию и выпили по бокалу шампанского за успех.

- Руки у них коротки! - задорно ответила Лариса и коротко взглянув на мужа, добавила. - Ни на какие разборки я больше не попаду! Да здравствует свобода!

С этими словами она отсалютовала бокалом и выпила до дна.

- Какая свобода, Лариса? - криво улыбнулся Муслим. - Мимо худсовета не проскочишь...

- Ну и !... - Мондрус сдержалась, не договорив. - Лучше я буду подъезды мыть, чем и дальше терпеть этих ублюдков!

Вся наша компания с удивлением уставилась на неё.

- Мы с Эгилем остаёмся здесь! - заявила Лариса, расправив плечи.

Шампанское сделало её явно раскованнее, чем обычно, но муж не попытался остановить.

- То есть, как "остаёмся"?! - округлил глаза Магомаев. Мои парни, казалось совсем перестали дышать.

- А вот так! - мотнула волосами, растрепав причёску, Лариса. - Прямо сейчас, после вечера идём и просим политического убежища.

Теперь и Муслим забыл о дыхании.

- И ты не боишься говорить это вот так открыто? - через какое-то время сумел вымолвить Магомаев.

- А кого мне бояться? - усмехнулась Мондрус. - Я могу это объявить по микрофону и все эти тихушники из КГБ и их стукачи, из которых и состоит в основном наша "культурная" делегация, ничего нам не сделают! Зубами поскрипят и будут жалко улыбаться. Ты не представляешь себе, Муслим, какое это прекрасное чувство - свобода! Каково это знать, что тебе не нужно возвращаться в это гнусное болото. Ради одного этого, стоит рискнуть!

- А кому вы тут нужны? - неожиданно подал голос Сергей Сараев. - Тут же человек человеку - волк!

- Ха-ха-ха! - засмеялась Лариса. - Парень, ты слишком много слушал вашего замполита! Это вредно для здоровья! Психического.

Сергей хотел было что-то возразить, но она уже отвернулась от него и неожиданно обратилась ко мне:

- Саша, а вы тоже так думаете?

Я взглянул на Габи и решил, что тянуть дальше нет смысла.

- Да, я тоже думаю так же! - оглядел всю нашу группу, Эгила и Муслима. - Я думаю так же, как и вы, с мужем! Мы с Габи тоже остаёмся в Западной Германии.

Эффект от моих слов был ещё более оглушительный, чем от заявления Ларисы.

- Саня, ты что ли так шутишь? - первым отошёл Женька.

- Ну разве такими вещами шутят, Жень? - усмехнулся я. - Мы с Габриэль поженились и остаёмся здесь, в ФРГ. Можете поздравлять! Там шампанское ещё осталось?

- Габриэль, Саша! Какие вы молодцы! - воскликнула Лариса и обняла Габи. - Как я рада за вас! Эгил, пожалуйста, принеси шампанского. Я хочу выпить за счастье этих ребят!

- А давайте мы все передвинемся поближе к этому божественному напитку, потому как, думаю, нам одного бокала будет маловато! - ответил Эгил и увлёк нас к столу с напитками.

- Ты поэтому взял гитару с собой? - спросил Виталий.

- Конечно! - усмехнулся я. - Это же казённое имущество. Успеешь поиграть до дембеля.

- Да где там успею?! - махнул рукой Виталий. - В ресторане кому нужна эта игра? Зальют зеньки... Им хоть на балалайке играй, никто разницы не заметит...

- Так, у всех есть бокалы? - Лариса была сегодня очень взвинчена. Ну да, не каждый день "родину предаешь". - Давайте выпьем за эту прекрасную пару! Я уверена, что у них впереди счастливая жизнь, насыщенная творчеством и любовью! Горько!

- Горько! - тут же подхватил её муж, а затем, немного задержавшись и Муслим.

Парни только смущённо улыбались.

- Горько? Почему? - удивилась Габриэль.

- Это такая традиция у нас. - приобняв её за плечи объяснил я. - Гости на свадьбе пьют вино и оно им кажется горьким. Поэтому молодожены должны поцелуями подсластить его.

- Мы их всех должны целовать?! - изумлённо сказала Габи.

Вся наша компания дружно грохнула!

- Габи, я уверен, что они бы не отказались от твоих поцелуев, - засмеялся и я. - Но ты знаешь, что я очень ревнивый, поэтому тебе придется вместо них целовать меня.

- За каждого?

- Да, включая и Ларису! - совершенно серьезно сказал я. - Считай и начинай!

- А тебя тоже считать?

- А как же?! Я самый главный на свадьбе! Меня два раза надо считать!

- Ого! Много получиться! - Габи уже поняла, что это шутка, но продолжала делать вид, что всё всерьёз.

- Ничего, я тебе помогу. - успокоил я её. - Возьму половину поцелуев на себя!

- Раз! Два! Три! - хором начали считать поцелуи Лариса, Эгил и Муслим.

- А что здесь за переучёт, такой? - услышал я и оторвавшись от губ Габриэль увидел подошедшего Георга Штрауберга.

- Это старинный русский обычай, - быстро объяснила Лариса. - Молодожёны должны подсластить поцелуем вино каждому гостю!

- О, какой замечательный обычай! - воскликнул Георг. - Тогда учитывайте и меня! - он продемонстрировал свой бокал.- У меня тоже ужасно горькое вино!

- Ну, солнце моё, я сбился со счета, поэтому нужно начинать всё сначала!

- Ох и падкий ты на сладости! - покрутил головой Муслим.

- А то! - согласился я. - Вы же знаете, какая горячая кровь у нас, людей с Кавказа и любвиобильная натура!

- Спорить не буду! - кивнул он.

Ещё бы он спорил! Сам в прошлом году влюбился в замужнюю Тамару Синявскую, позабыв, что и сам женат. И ведь отобьёт её и будут они счастливы до самой смерти!

- А вы сегодня выступали совсем иначе, чем на сцене во Фрайцайтпарке! - обратился Штрауберг к Ларисе. - Мне очень понравилось! Почему вы не пели так там?

- Слишком много было соглядатаев. - скривилась Мондрус. - Но теперь, всё позади! Надеюсь теперь мы с мужем избавились от этого навсегда!

- Да? - удивился Георг. - А что такое случилось сегодня? В Советском союзе отменили цензуру?

- О, это вряд ли произойдет в скором будущем! - засмеялась Лариса, а Эгил только хмыкнул, криво улыбаясь. - Но мы её отменили сами для себя! И не только на сцене, но и в жизни. Мы не вернёмся в Союз.

- Ого! Смелое решение! - воскликнул Штрауберг и посмотрел на нас с Габи.

- Да, герр Штрауберг, такое вот совпадение! - усмехнулся я. - Настоящий фестиваль свободы получился.

- Ага, так вы сказали своим друзьям, что тоже остаётесь?

- Конечно! Дольше тянуть было не куда - завтра утром они улетают.

- А вы знали о Саше и Габриэль? - Лариса удивлённо посмотрела на представителя Полидора.

- Конечно, - кивнул Штрауберг. - И мы успели уже обговорить с ними дальнейшее сотрудничество.

- А вы имеете отношение к музыке? - спросил Эгил.

- Самое непосредственное. - Штрауберг слегка поклонился и сказал: - Разрешите представиться - Георг Штрауберг, шеф отдела по поиску новых талантов фирмы Полидор.

Лариса с Эгилом изумлённо посмотрели на нас с Габи и друг на друга.

- Вселенная помогает идущим! - улыбнулся я. - Уверен, что герр Штрауберг не случайно подошёл к нам.

- Вы так громко считали поцелуи, что я услышал это с другого конца зала! - засмеялся Георг. - Как я мог не поинтересоваться что здесь раздают?

- Не, поцелуи мы не раздаем! - возразил я прижимая Габи к себе. - А вот таланты свободные есть! И вы можете опередить конкурентов.

- Уж будьте уверены! - засмеялся Штрауберг и достав из внутреннего кармана визитку протянул Ларисе и Эгилу. - Жду вас завтра в своём офисе в десять часов. Адрес там указан.

- Благодарю, герр Штрауберг! - расцвела Лариса принимая визитку, посмотрев на мужа сияющими глазами. - А ты опасался, что нам долго придётся мыкаться без работы и согласен был идти играть в ресторан.

Мы все вместе подошли к автобусу, который подали для советских участников фестиваля.

- Ну, бывайте, парни! Авось свидимся! - я протянул кофр с Гибсоном Виталию.

- Да где мы свидимся? - вздохнул он. - Я вернусь в свою деревню и вряд ли из неё выберусь когда -нибудь.

- Ты что-то рано на себе крест ставишь, Виталь! - возмутился я. - Ты молодой парень, далеко не глупый. Можешь стать кем угодно, если по-настоящему захочешь. Нужно ставить перед собой большие цели, а не лезть сразу на печку. Дай "пять" и удачи тебе!

Мы обменялись крепким рукопожатием и я повернулся к стоящему рядом Сергею Сараеву, протянув ему руку:

- Бывай, Серёга!

- Ну ты, молодой и выдал! - как-то криво улыбнувшись, вдруг сказал он, не подавая руки. - Значит, не зря нас начальник полит отдела дивизии предупреждал!

Смотрел он на меня при этом каким-то тяжёлым, напряжённым взглядом.

- Ты о чём? - удивлённо спросил я.

- О том! Поселил вас дядя Габриэль отдельно и каждый вечер, небось обрабатывал! И убедил, значит продать Родину! Что, наобещал до хрена? Или уже и бабки заплатили?

Я не узнал Сергея. Правда и до этого особо душевными наши отношения назвать было трудно, но в целом они были нормальными. Хотя у него всегда проскальзывало слегка покровительственное отношение ко мне. Ну как же, он старослужащий, а я - "молодой"! Он конечно видел разницу между нами во вкладе в успех наших выступлений , не мог не понимать, свою второплановость, но это видимо его только ещё больше раздражало. И это раздражение оказывается давно искало выхода и вот полезло наружу. Я вспомнил, что в прошлый раз, примерно месяца за четыре до его дембеля, когда я ещё не ездил с группой на танцы, он устроил разборку со своим другом Лехой Брусковым. Что там у них произошло, мы так и не узнали, но с тех танцев Алексей вернулся со щекой проткнутой сломавшейся барабанной палочкой Сергея и не мог играть на трубе несколько дней. Капитан Чихрадзе сдержал своё обещание карать за любую провинность и Сараев уже на следующий день оказался в мотострелковой роте, разжалованный из младшего сержанта в рядовые.

- Да ладно тебе, Серёга! - попытался остановить его Лёха. - Тебе-то какое дело до этого? Саня сам знает, чего делает!

- Как это, "какое дело"?! - Сергей зло посмотрел на стоящего рядом Алексея. - Он предаёт Родину и когда мы вернёмся в полк, с нас спросят!

- Ууу, ты прямо как наш замполит! - мне вдруг стало скучно.

Сколько я подобных идиотских обвинений наслушался в прошлой жизни от страстных педриотов.

- А ты не мог бы объяснить мне, в чём заключается моё "предательство"? В том, что я переезжаю жить из одной страны в другую? То есть простое перемещение в пространстве называется предательством?

- Не придуривайся! Ты прекрасно понимаешь...

- Нет, не понимаю! Объясни! - перебил его я. - Вот родился и жил я в Чечне, а потом взял и переехал в Эстонию. Я предатель?

- Конечно нет!

- Почему?

- Потому, что Эстония - это СССР!

- И что это меняет? А если завтра Эстония выйдет из состава СССР, мы все, жители Эстонии превращаемся за одну ночь в предателей?

- Такого никогда не будет!

- И почему же? В конституции СССР написано, что все республики имеют право на выход из Союза.

- Да кто же им разрешит? - усмехнулся Сергей.

- Ага, значит ослушаться "хозяина" и называется предательством? - улыбнулся я. - А если я никого не считаю своим хозяином? Я считаю себя свободным человеком и хочу жить в стране, где никто не считает меня своей собственностью. Почему тысячи граждан той же Западной Германии спокойно уезжают жить в любую страну Европы или мира и их никто не считает предателями? Любой житель западного мира, где, как нам рассказывают "эксплуатация и закабаление", свободно перемещается по всему миру, а мы, жители "самого свободного народного государства", сидим под замком и шагу за пределы этой "чудо-страны" не смеем сделать без разрешения какого-нибудь сморчка из райкома партии? Кстати, ты, имеешь прекрасную возможность продемонстрировать преданность "хозяину" и загладить свою "вину", в том, что спал в одной казарме с "врагом народа" и даже выступал вместе с ним. Тебе просто нужно быстренько доложить сейчас о моём "предательстве"! Да хоть тому пухленькому деятелю, который выдаёт вам по червончику, вместо четырех сотен. Может он тебе за хорошую службу и революционную бдительность премию выдаст! Ещё один червонец, представь? Жвачек накупишь на всю свою деревню! Они же там, наверное о жевательной резинке даже не слыхали, смолу жуют. Да и из деревни своей дальше райцентра не выезжали. Не скажешь почему? Такие не любопытные? Да нет, просто они, по сути крепостные, до сих пор. У них же даже паспортов нет, а куда без докУмента уедешь? Только до первого мента. Сначала штраф и вернут в стойло, а попытаешься ещё раз свалить - законопатят годика на три. Такая вот волшебная страна, "светлое будущее" всего Человечества! Только не рассказывай это человечеству - может случиться нервный припадок!

Интересно, сначала Малов устроил то же самое, что и в прошлой жизни, теперь Серёга "лезет в бутылку", хотя в обоих случаях ситуация совершенно другая и есть нюансы. Это что ли такой закон "сохранения негатива"? Если он у тебя есть, ты должен во что бы то ни стало "выпустить его на волю".

- Ты говоришь, как враг нашей страны! - набычившись выдал Сергей очередной мем, как будут говорить в будущем.

- Серёга, закончил! - Виталий отодвинул Сараева от меня. - Я сказал!

Тот что-то пробормотал и не глядя на нас с Габриэль, молча полез в автобус, так и не подав мне руки.

Габи с тревогой посмотрела на меня, но я только пожал её ладошку, которую не выпускал всё время.

- Не обращай внимания, Сань. - пожимая мне руку сказал Алексей Брусков. - Он всё время ворчал, что "молодой" ставит себя выше "деда".

- Да знаю, я, Лёха! - усмехнулся я. - Ты только сам ничего ему больше не говори. Не надо ничего ему доказывать. Если есть хоть немного ума, со временем сам поймёт. А если природа обделила "серым веществом", тут уж никакие доводы не помогут. Проверено....

Я боялся, что драка между ним и Сараевым, которая произошла в прошлой моей жизни совсем в других условиях, случиться и здесь, только теперь из-за меня.

- Да нужен он мне! - махнул рукой Лёха. - Ладно, удачи вам! Надеюсь, услышать вас, хоть не по нашему радио, так по "голосам".

- Может и по "Маяку" передадут! - подмигнул я ему. - Всё течёт, всё изменяется, так что...

- Бывай, земляк! - Женька обнял меня. - Не пропадай! Адрес мой знаешь. Может в полк и не получится написать, черт их знает, пропустят письмо из ФРГ или нет, а домой, после моего дембеля, напиши!

- Обязательно, Жека! Думается мне, что свидимся мы, а не только письма будем писать.

- Габриэль, можно тебя обнять? - Женька улыбнулся. - Всё время об этом мечтал!

Габи засмеялась и обняв его поцеловала в щеку.

- До свидания, Женя!

- Уууу, тогда и я хочу! - Виталий так и стоял возле автобуса. - Ну-ка, Богданович, подержи гитару!

Габи смущённо сморшила носик. Они обнялись ...

- Юра, мне очень нравилось с тобой играть, жаль мало, только! - пожал я руку Богдановичу.

- Эх, сколько бы мы с тобой хорошей музыки сотворили... - вздохнул Юрка.

- Может и сотворим, Юр... - не отпуская его руку, сказал я. - Жизнь иногда такие сюрпризы подбрасывает, какие ни один фантаст не выдумает!

Это были не просто слова. Я испытал это на себе. К тому же я очень надеялся, что в жизни нашей страны, да и всего мира, скоро начнутся такие грандиозные перемены, что свободное передвижение граждан, прежде наглухо закрытого Совка, станут обычным явлением и тогда что нам помешает встретится и продолжить совместное музицирование!?