Ветер перемен. Книга четвертая.

Глава 7

Совсем уже поздно к нам заехала Рут Брандт, предварительно позвонив по телефону и спросив разрешения.

- Ребята, какие вы молодцы! - восторженно заговорила она сразу же после поцелуев с Габи и со мной. - Вот честно скажу - не ожидала! Я всегда скептически относилась к популярной музыке, уж слишком она легковесна! Но то, что делаете вы - это что-то невероятное! Габи, какой у тебя голос! А сколько неподдельных, искренних чувств в твоём пении! Я даже всплакнула вместе с тобой!

Глаза Рут сияли и сама она не могла усидеть спокойно на месте, оживлённо жестикулируя и закатывая глаза.

- Саша, насчёт игры на гитаре ничего сказать не могу, тут я мало чего понимаю, но некоторые твои мелодии слезу выжимали. Но поразительно другое: как мне сказали, почти все песни, которые вы исполняете, написал ты?! Это просто невероятно! Как такое возможно?!

- Рут, так причина сидит рядом с тобой! - улыбнулся я её горячности и кивнул на совсем смутившуюся от похвал Габриэль. - Вот этот ангел не только вдохновил меня, но и сам принял непосредственное участие - все тексты на немецком писала она, а английские мы сочиняли вместе.

А ведь действительно, сама собой возникла мысль, если бы Габриэль не существовало и я оказался в своём прошлом, вряд ли бы я занялся музыкой. Скорее всего бросился бы в политику, ну и стал бы конечно обеспеченным человеком. Очень обеспеченным! Но для этого нужно было бы как-то бежать на Запад или сидеть и ждать Перестройки...

- Вам нужно как можно скорее записать пластинку! - решительно сказала Рут. - В её успехе я не сомневаюсь ни на йоту!

- Мы с Габи уже подписали предварительный контракт с Полидором, ещё в ГДР. Так что, как только закончится фестиваль - сразу в студию!

- Отлично! - обрадовалась Рут. - А то я хотела предложить вам свою помощь в переговорах. Но раз это вопрос решённый, значит осталось решить ваш вопрос с регистрацией брака. Я уже успела переговорить в мэрии и конечно же никаких проблем не возникло, особенно когда бургомистр услышал, что свидетелями будем мы с Вилли. Теперь только слово за вами!

- А какое слово? - не понял я.

- Когда вы хотите регистрироваться. - пояснил Рут. - Это можно сделать в любой день и даже в любой час.

Я посмотрел на порозовевшую Габриэль.

- Ну что, солнышко моё, вот и подошла к концу твоя вольная жизнь, - сказал я, любуясь её смущенным и ставшим ещё более прекрасным личиком.- Но, у тебя ещё есть возможность отказаться.

- И не надейся! - шутливо ответила Габи. - Вот прямо завтра и пойдём!

- Ура, не передумала! - я сгрёб её в охапку.- Только завтра вряд-ли получится...

Я помнил, что завтра Вилли Брандт обещал устроить мне встречу с Никсоном, машина должна прийти за мной в одиннадцать. Сколько может продлиться сама встреча? Час? Полтора? Потом обед, а в три мы уже должны быть во Фрайцайтпарке...

- Ты так долго думаешь, что Габи действительно может передумать! - пошутила Рут.

- Я просто вспоминал, есть ли завтра хоть один час свободный...

- Ради такой девушки ты должен забросить все дела! - решительно сказала Рут, но тут же добавила: - Тогда давайте ориентироваться на послезавтра, но завтра уточним. В мэрии нас примут в любой день и час!

- Отлично! И огромное вам спасибо, Рут! - прижал я руку к сердцу.

Уже перед самым сном Габи набрала номер родителей.

- Мам, пап, добрый вечер! У нас с Сашей всё хорошо, он тут рядом!

- Добрый вечер фрау Марта и герр Клаус! - прислонившись к голове Габи, сказал я в трубку.

- Добрый вечер, дети мои! - услышал я голос будущей тёщи. - Очень рада, что у вас всё прекрасно! Мы смотрели ваше выступление. И не только мы - весь дом! Уже заходили соседи - поздравляли!

- Да у нас вся школа собиралась смотреть! - встрял Тобиас. - Представляю сколько завтра будет разговоров!

- Привет, Тоби! - сказал я ему. - Ну что, помнишь я тебе говорил, что сестра твоя станет звездой? А ты сомневался...

- Ну, дайте же и мне хоть слово вставить! - послышался откуда -то издалека голос Клауса. - Габриэль, Саша, я очень, очень рад за вас! Я конечно слушал много раз запись вашего выступления, но на концерте было что-то просто фантастическое! Саша, я, как отец, хочу сказать тебе особенное спасибо за дочь! За всё! Ну ты, понимаешь о чём я. За то, какой она стала! Ну, приедите - поговорим! Удачи вам!

- Спасибо, Клаус! - я сильнее прижался к Габи, обняв её. - Спасибо за такую дочь! Это такое сокровище, за которое я буду вечно вам с Мартой обязан!

Сказав это я тут же ощутил на щеке губы Габриэль.

- Ну, мы, наверное закончим на этом, а то Габи целоваться хочет!

- Ну, Саш! - теперь я ощутил довольно чувствительный шлепок пониже спины.

* * *

На второй день фестиваля прибыла вся правительственная делегация Советского союза во главе с Генеральным секретарём Леонидом Ильичем Брежневым. Об этом мы узнали из утренних репортажей по телевидению. Сидя за столом и наслаждаясь прекрасным кофе, я всмотрелся в лицо Генсека. Несмотря на перелёт, выглядел он достаточно бодрым, уверенно спустился по трапу и сразу полез целоваться с канцлером Вилли Брандтом, который встречал его на аэродроме.

- А почему он целуется? - сморшила носик Габи. - У вас так принято? Но я не видела, чтобы ты целовался с остальными музыкантами.

- Этого мне только не хватало ! - в ужасе воскликнул я. - Слава богу, мне есть с кем целоваться! Причем, в неограниченных количествах!

Я снова взглянул на экран и увидел спускающегося по трапу Хонеккера. Вид у него был не очень уверенный и держал он себя как бедный родственник на празднике. По всему видно было, что разговор у него с Леонидом Ильичем был далеко не из приятных. Интересно, а когда самолёт Брежнева делал остановку в Берлине и Хонеккер его встречал, они тоже целовались или на этот раз Леонид Ильич отказал ему в любви? Но то, что он привёз этого мерзавца в Бонн - хороший знак! Значит он действительно настроен серьёзно на переговоры с Западом об улучшении отношений и готов сдать своего другана по коммунизму, по которому тюрьма давно плачет. Сам Леонид Ильич тоже не пай-мальчик и с ним разговор тоже будет начистоту и без дураков, но, насколько мне удалось его просканировать, ещё не всё потеряно и он вполне вменяем.

Ровно в одиннадцать за мной прибыла машина от канцлера.

- Солнышко, не скучай без меня! - сказал я, целуя Габи. - Я постараюсь побыстрее.

- Не беспокойся обо мне и делай всё, как надо. Не спеши! - удивила меня Габи своей серьёзностью. А я вспомнил, что она даже не спросила куда и зачем я еду.

- Спасибо, милая! Ты лучшая девушка на свете! Я тебя люблю!

- И я - тебя! - эхом ответила Габи.

Я даже не заметил куда и как долго меня везли, погруженный в мысли о предстоящем разговоре, очнувшись только когда автомобиль плавно въехал в распахнувшиеся ворота и прошуршав по дорожке из крупного красного песка, остановился у входа в белый особняк окружённый пышной растительностью. Парень, ехавший рядом с водителем, быстро вышел из машины и не дав мне самому открыть дверь, распахнул её. Интересно, какие инструкции насчёт меня он получил и что думает, оказывая такие знаки внимания совсем молоденькому пацану? Я не успел ещё полностью выбраться из авто, когда дверь дома отворилась и на пороге появился спортивного вида молодой человек, с цепким взглядом.

- Добро пожаловать, мистер Александр! - произнес он с явным американским акцентом. - Мистер президент ждёт Вас.

- Добрый день! - ответил я. - Спасибо.

Парень жестом предложил мне войти в дом. Снова коридор с богатой отделкой, как в доме канцлера, резная дверь, уютная гостиная, уставленная по периметру полками с книгами. Я только переступил порог, как отворилась другая дверь и в комнату вошёл Никсон. Его я помнил хорошо.

- Добрый день, Александр! - поздоровался Никсон немного рокочущим баритоном. - Зови меня просто Ричард.

- Добрый день, Ричард! - ответил я, ничуть не удивившись его словам.

Никсон был квакером - последователем очень интересной ветви протестантизма. Одним из догматов которой было то, что все люди равны, независимо от их положения или общественного статуса. Поэтому они всегда и со всеми были на "ты", будь это простой столяр или хоть сам король. Обосновывали они это тем, что в каждом человеке скрыта частица бога - "внутренний свет", поэтому придуманные людьми титулы и звания, на самом деле ничего не стоят. Значение имеет только внутренний божественный свет. Поэтому, кстати, у них не было церквей и тем более священников. Каждый человек сам, напрямую общается с богом и никакие посредники ему не нужны. Тут я был с ними полностью согласен.

- Присаживайся! - Никсон жестом показал на кожаное кресло возле низкого столика из красного дерева. - Что будешь пить?

- Мартини, пожалуйста. - сказал я, проваливаясь в удобное мягкое кресло.

- Честно скажу, что Вилли меня очень удивил рассказом о тебе. - начал разговор президент. - По телефону он вообще отказался сказать что-либо конкретное, повторяя только, что дело чрезвычайно важное. И если бы я не знал его, то вообще никуда бы не полетел. Он не говорил много, оставляя все объяснения тебе, но и того, что он мне поведал, хватило бы на целый фантастический роман. Поэтому, извини, я буду откровенным. Конечно, та информация, которую ты передал Брандту просто потрясающая и я понимаю восторги Вилли, которого она спасла. Но мне хотелось бы получить собственные доказательства. Такой уж я человек, что даже абсолютно доверяя канцлеру, хочу убедиться лично. Можешь ли ты сообщить мне какие-то факты из моей жизни, которые не известны широкой публике? Любые, на твой выбор!

Я был готов к такому повороту и заранее, ещё дома, в спокойной обстановке сосредоточился и постарался выудить из инфо поля что-нибудь интересное.

- В начале 1971 года, точнее, 27 апреля, ты получил известие из Китая, о том, что премьер-министр Чжоу Энлай приветствует визит специального посланника президента США в Пекин. Но этот визит необходимо было провести в абсолютной тайне. И ты со своим ближайшим соратником госсекретарем Генри Киссинджером разработали и провели секретную операцию. В начале июля того же года, Киссинджер вылетел во Вьетнам, где шла война, для консультаций. На обратном пути он заехал в Пакистан и там, неожиданно у него разболелся живот. Да, обычная отмазка у школьников, вы не стали придумывать чего-то экзотического. С больным животом Киссинджер должен был оставаться в постели и таким образом он изолировался от прессы. На самом деле он, на самолёте пакистанского президента Яхья тайно вылетел в Китай, где и встретился с премьер-министром.

- Какое кодовое слово мы придумали для оповещения, если поездка увенчается успехом? - перебил меня Никсон.

- Эврика. - без заминки ответил я. - И его тебе передал помощник Киссинджера 11 июля. А уже 15 июля ты сделал заявление по телевидению, что собираешься в Пекин.

- А имя помощника не помнишь?

- Конечно помню, - улыбнулся я. - Потому что узнал его только сегодня утром - Александр Хейг. Хороший политик. Он будет Верховным главнокомандующим объединёнными вооружёнными силами в Европе. Ты уже сейчас обсуждаешь его кандидатуру со своими советниками и в следующем году назначишь его на эту должность. Позже он будет Государственным секретарем в администрации президента Рональда Рейгана. Да, бывшего киноактера.

Никсон пожевал губами и сказал:

- Ну что ж, звучит убедительно! Эти подробности знали только мы трое. Ну, ещё президент Пакистана частично был посвящён в эту операцию. Но он знал только о самом факте тайного перелёта в Китай. И о Хейге всё верно. Вопрос с назначением практически решён.

- Могу рассказать о случае из твоей жизни, о котором, кроме тебя знает только твоя жена Пэт. - предложил я. - В случае с визитом в Китай Киссинджера, теоретически имелась возможность утечки, хотя и ничтожно малая. А вот то, что произошло между тобой и Пэт у неё дома летом 1938 года знаете только вы оба.

- Ты имеешь ввиду... - медленно проговорил Ричард пристально глядя мне в глаза.

- Да, когда вы разучивали роль для спектакля в любительском театре, в котором вы познакомились и играли. - закончил я за него. - Ответ Пэт, на твои настойчивые ухаживания, скажем так, был настолько "звонким", что ты сразу понял - это твоя женщина!

Никсон хмыкнул и машинально потёр щёку, а поймав мой взгляд, вдруг улыбнулся и тряхнув головой сказал:

- Убедил! Так что ты хотел мне сообщить?

- Мне есть много чего тебе рассказать, Ричард, - начал я, подбирая слова. - Но сейчас самое главное спасти тебя от импичмента.

- А он будет? - сверля меня взглядом, спросил Никсон.

- Думаю, да. - ответил я. - Через год начнётся процесс и почти со стопроцентной вероятностью тебе объявят импичмент.

- Вилли говорил, что ты предсказал все события с абсолютной точностью, а сейчас говоришь, что "почти точно объявят".

- Дело в том, что президент США Ричард Никсон, не стал дожидаться вынесения импичмента, понимая его неизбежность и сам подал в отставку 9 августа 1974 года. Поэтому остаётся, пусть и мизерный шанс, что импичмент могли и не объявить.

- Ты говоришь обо мне в третьем лице? - приподнял брови Никсон.

- Я говорю о президенте Никсоне из моей реальности. - ответил я и вкратце пересказал свою историю. - Поэтому у тебя в этой действительности есть все шансы избежать отставки.

- Значит тебя вернули... - Никсон постарался подобрать правильное слово. - Вернули, как бы назад, чтобы изменить историю?

- Я думаю - да! - согласился я. - Я могу помочь вам, лидерам ведущих стран, спасти цивилизацию. Потому что после глобальной ядерной войны, если Человечество и не будет истреблено полностью, то от него останутся только разрозненные небольшие группы людей, в разных уголках планеты на развалинах. Какая уж тут цивилизация!?

- А скажи... - медленно произнес Никсон, внимательно глядя на меня и я понял, что он спросит. - Там, между твоей смертью и возвращением на Землю, ты видел кого-нибудь?

- Нет. Никого. - покачал я головой. - Только яркий свет. Но со мной говорили. Вернее я мог задавать вопросы и получал на них ответы. Они как бы звучали у меня в голове, а не приходили извне, как бывает при обычном разговоре.

В глазах Никсона зажглись огоньки. Всё, что я ему говорил, соответствовало их учению: божественный свет, общение напрямую с Высшим разумом, причём происходит оно именно внутри самого человека. Никакого тебе бородатого дедушки на облаке! И даже то, что для спасения всего Человечества выбрали меня, простого человека, тоже укладывается в их доктрину: все люди равны и с каждым может случиться "озарение" и он станет, тем, кто будет проводить волю бога!

- Что я должен сделать, чтобы избежать импичмента? - спросил Ричард и в голосе его не было ни тени сомнения, что я дам ему правильный совет.

- Прежде всего нужно немедленно уничтожить все аудиозаписи, которые ведутся по твоему указанию в Белом доме. Все, до единой! Потому что никаких доказательств того, что взломщики, вломившиеся в отель Уотергейт, в штаб-квартиру демократов, действовали по твоему приказу или хотя бы с твоего ведома, ни ФБР, ни спецпрокурор не найдут! А основные обвинения выдвинутые против тебя будут заключаться в том, что ты препятствовал правосудию. Ты приказал ЦРУ и ФБР затормозить расследование. И весь этот разговор был записан на плёнку! Бога ради, Ричард - зачем?! А когда прокурор потребует предоставить эти плёнки ты откажешься.

- Конечно! - воскликнул Никсон. - Какое они имеют право требовать это у меня? У президента Соединённых штатов!

- Ну вот это и представят как препятствование расследованию. - пожал я плечами. - В прессе, твои враги - демократы, поднимут вой. В конгрессе, те же демократы начнут полоскать твоё имя. И ты сам поймёшь, что тебе не усидеть в президентском кресле. Поэтому, немедля уничтожь все записи! Тогда тебе не нужно будет идти против решения Верховного суда и страна никогда не услышит эти записи, которые отвернут от тебя миллионы американцев. Но это не всё. Информацию о расследовании сливает заместитель директора ФБР Марк Фелт. Да-да, он руководит группой по расследованию и он же тайно передаёт всю информацию двум журналистам "Вашингтон пост" Бобу Вудворду и Карлу Бернстайну.

- Сволочь! - выругался Никсон. И помолчав, спросил: - Значит, ты считаешь, что ещё не всё потеряно?

- Уверен, Ричард! - твердо ответил я. - Я знаю, что ты не был причастен к Уотергейту и если бы не эти плёнки, на которых ты приказываешь тормозить расследование, чтобы спасти своих соратников, у твоих врагов ничего бы не вышло. Уничтожь их, убери Фелта и пусть ковыряются!

- Хорошо! - принял решение Никсон. - А что ты знаешь о моей внешней политике? Вернее, о политике того, другого Никсона из твоей жизни?

- Она была успешной! - без тени сомнения сказал я. - Именно поэтому я и хочу, чтобы ты оставался президентом Соединённых штатов. Вы с Брежневым только что заключили первый договор об ограничении стратегических ядерных вооружений, а Вилли Брандт с тем же Леонидом Ильичем начинают процесс разрядки в Европе. Если вы трое объедините свои усилия и избежите тех ошибок, которые были допущены в моём времени, то, возможно удастся изменить ход истории и сохранить мир на Земле, да и саму Землю вместе с Человечеством.

- Ты думаешь это возможно?

- Конечно! Ведь у вас троих есть неоспоримое преимущество перед вашими двойниками в параллельной вселенной: вы можете учесть их ошибки и сделать всё так, как необходимо. Но об этом нам лучше поговорить всем вместе.

- Ок, я согласен! - Никсон поднял свой бокал с виски. - Благодарю тебя за этот визит! И за успех!

Мы выпили, но, вопреки моему ожиданию, что Никсон встанет и попрощается, он остался сидеть в кресле о чём -то думая. Затем он взглянул на меня и решившись, задал вопрос:

- Как мне сказал Вилли, ты сейчас служишь в советской армии?

Я молча кивнул.

- И ты собираешься продолжить службу?

- Нет, конечно. - я отрицательно качнул головой. Значит Брандт ничего ему не сказал. Уважает моё личное пространство. - Я остаюсь в ФРГ вместе с моей невестой.

- О! Правильное решение! - Никсон одобрительно поджал губы. - Но как отнесётся к этому твоё государство? Брежнев, например. Он же прилетает? Или уже прилетел?

- Я постараюсь объяснить ему, что мне лучше пожить в Европе. По-крайней мере сейчас. Может несколько месяцев, а дальше видно будет.

- А не хотел бы побывать в Америке? - после секундной паузы спросил Никсон, внимательно глядя на меня.

- Очень бы хотел и всегда мечтал! Но в прошлой жизни так и не получилось.

- Ну так в чём проблема? - президенту явно понравился мой ответ.- Сейчас нет никаких препятствий этому. Я приглашаю вас с невестой посетить мою страну.

- Спасибо большое, Ричард! - прижал я руку к груди. - С превеликим удовольствием приеду в вашу великую страну. Вот сейчас закончим тут оформление всех формальностей, тогда можно и в гости.

- Формальности? Ты имеешь ввиду получение права на жительство в ФРГ?

- Нет, этот вопрос уже решен - канцлер дал мне гражданство ФРГ. Мы сейчас хотим зарегистрировать брак с моей девушкой, чтобы не было уже ничего незаконченного.

- Уже дал гражданство?! - поднял брови Никсон. - В первый же день! Вот это хватка! Уважаю! Но я ведь тоже могу дать тебе гражданство, закон это разрешает! Почему бы тебе не иметь ещё одно?

- Абсолютно ничего не имею против этого! - улыбнулся я. - Но, честно говоря, я, когда ехал в ФРГ на фестиваль, даже и мечтать не мог ни о чём подобным!

- Значит этот вопрос считай решённым! - слегка прихлопнул рукой Никсон по подлокотнику кресла. - Если мы начинаем такие сложные и важные процессы в мире, участие в которых будет просто необходимым для тебя, то нужно максимально упростить твоё передвижение по крайней мере между нашими тремя странами! А наличие американского гражданства очень поможет в этом. Ну, мы этот вопрос решим, когда соберёмся все вместе.

А ведь он прав! Если три лидера таких государств как США, СССР и ФРГ дадут мне гарантии неприкосновенности, все мои возможные непонятки с родиной по поводу "не возвращения" решаются!

- Спасибо большое, Ричард! Это действительно было бы решением всех проблем! Я как-то и не подумал об этом.

- Хорошо, тогда до скорой встречи!

Никсон поднялся, я - вслед за ним.

- Надеюсь на плодотворное сотрудничество!

Мы обменялись крепкими рукопожатиями и президент проводил меня до автомобиля.