Вне Системы. Книга 2

Глава 8

И вот он — список. Тот самый список, который я хотел увидеть, на который возлагал надежды, что он вернёт мою память. Но вчитавшись в имена, я понял, что они не говорят мне абсолютно ничего, кроме одного — Глеб. Причём я был самым последним. Хорошо это или плохо, я не знал.

Ещё поразило то, что имён всего было штук пятьдесят, максимум шестьдесят — я не пересчитывал. Имена с иконками, на которых были изображены лица плыли перед глазами: Марина, Антон, Сергей, Ольга, Дмитрий… Незнакомцы, призраки. Ни один не вызывал даже проблеска узнавания.

Отвлёкшись от очередного перепрочтения списка, я спросил Вику:

— А почему список такой маленький? Ведь наверняка людей-то было много.

Она присела на обломок бетонной плиты, вытянув ноги в покрытых пылью ботинках. Достала из инвентаря бутылку, сделала глоток и протянула мне.

— Он постоянно сокращается, — ответила она, забирая воду. — По мере убийства людей имена не вычёркиваются, они просто исчезают.

Холодок пробежал по моей спине.

— Зачем кому-то нужно их убивать? Ведь уже всё, факт случился. Живите себе, точнее выживайте.

Вика невесело усмехнулась, и в этой улыбке сквозила горечь человека, повидавшего слишком много.

— А за их убийство система поощряет. Она даёт за убийство людей из этого списка бонусы. Причём бонусы могут быть разные: повышение уровня, дополнительные навыки. Что ещё не могу сказать, только слышала об этом.

Я замолчал, пытаясь осмыслить услышанное. Почему я оказался в этом списке, кто я, как я к этому причастен? Пазл складывался медленно и неохотно, и мне не нравилась картинка, которая начинала проступать.

— Этот список как некий квест от системы — убей и получи бонус, — продолжила Вика, наблюдая за моим лицом. — Ну, я бы тебе не советовала узнать на своей шкуре что выпадет за тебя.

Она поднялась, отряхнула пыль с потрёпанных джинсов.

Отбросив все самокопания и понимание того, что все эти имена никак не повлияли на возвращение моей памяти, я сказал:

— Нам нужно уходить с этой территории, потому что, насколько я понял, именно на этой земле заправляют те самые гопники, которые за нами охотились.

Вика оглянулась по сторонам, словно те могли притаиться за ближайшими развалинами.

— Ты знаешь, Глебушка, тут, скорее всего, даже не за нами, а за тобой охотятся. Я так, под раздачу попала.

Я поднял на неё взгляд и просто сказал:

— Тебя никто не держит. Я себе поставил цель, я к ней дойду.

Она фыркнула, закатив глаза:

— Тоже мне, обидчивые нашлись.

Напряжение между нами разрядилось так же быстро, как и возникло. Странно, но за этот короткий период мы уже начали понимать друг друга лучше. Может, так действует ощущение опасности — сближает случайных попутчиков, делает их почти союзниками.

Мы направились в южном направлении. Дорога петляла между холмами, поросшими жёсткой травой. Вдалеке виднелась темная полоса леса, но до неё было ещё идти и идти.

— Надеюсь, что когда-то, с этой территории, подвластной фракции этих уродов, мы всё равно выйдем, — я попытался подбодрить и себя, и Вику.

По дороге Вика размышляла вслух:

— Если добраться до нормальных кочевников, то можно было бы кого-то отловить и с помощью моей способности провести допрос на тему информации о выживших из этого списка.

Я невольно вздрогнул, вспомнив, как она использовала свою способность ранее. Это было… пугающе. Но эффективно, тут не поспоришь.

Это была вполне рабочая схема:

— В принципе, других вариантов у меня и нет. Как думаешь, — сказал я, — почему система вообще создала этот список? Какой в нём смысл?

Вика помолчала, обдумывая ответ.

— Знаешь, я много об этом думала, — наконец сказала она. — Кто-то говорит, что это своего рода игра, развлечение для системы. Другие считают, что люди в списке знают что-то важное, что-то, что может угрожать системе. Третьи уверены, что это просто способ контроля — заставить людей бояться, охотиться друг на друга, не давать объединиться.

Она пожала плечами:

— Лично я склоняюсь к третьему варианту. Разделяй и властвуй — старый как мир принцип.

Я кивнул, обдумывая её слова. В них был смысл.

Мы уже часа три шли по лесу, по едва видимой тропинке. Каждый был погружён в свои мысли. Шли молча.

И вот, выйдя на опушку, я вдруг услышал какой-то странный звук. Резкий, металлический, совершенно неуместный среди природного спокойствия. Показал жестами Вике остановиться, та замерла и тоже прислушалась. Звук нарастал.

— Что это? — прошептал я, едва слышно.

Вика только пожала плечами, её глаза настороженно осматривали опушку.

А спустя несколько минут мы увидели, что в нашу сторону мчится какой-то автомобиль. Он появился из-за поворота лесной дороги — грязный, с вмятинами на бортах, но явно хорошо обслуженный. Двигался он целенаправленно, словно точно знал, куда направляется.

— Опять эти ублюдки, — шикнула Вика. — Прячемся.

— А может, это к лучшему, — сказал я, не особо веря собственным словам, но мысль промелькнула, и я не смог её удержать.

Но тем не менее мы сместились за деревья, где рядом был большой кустарник. Густая листва скрыла нас от посторонних глаз, но мы всё ещё могли наблюдать за происходящим через просветы между ветками.

Автомобиль приближался. И спустя непродолжительное время было видно, что это какой-то пикап. Причём на крышу которого был установлен пулемёт. Почему-то в памяти всплыло, что это «Корт». Тот ехал в нашу сторону, словно гончая, взявшая след.

— Как думаешь, они нас видят? — спросил я Вику.

— Не знаю, видят ли сейчас, но уверена, что парой минутой ранее они нас срисовали, — её голос был спокоен, но в глазах читалось напряжение. — Давай сместимся немного.

Мы углубились в лес и сместили позицию метров на пятьдесят. Каждый шаг был осторожным, рассчитанным — никаких резких движений, никакого шума. Ветки под ногами словно решили нам помочь и не издавали ни звука, когда мы на них наступали.

Пикап же продолжал двигаться в ту сторону, где мы не так давно были. Что странно, звук двигателя практически не было слышно, больше слышалось взаимодействие шин с дорогой. Только шуршание камешков под колёсами и едва уловимое гудение.

— Неплохо они движки проапгрейдили, — сказал я, присаживаясь за поваленным деревом.

Вика кивнула:

— Да, научились за это время избавляться от лишнего шума. Умные суки, — она прищурилась, наблюдая за машиной.

Когда те подъехали метров на двести к кустам, в которых мы не так давно прятались, они спустили несколько очередей из пулемёта по нашему бывшему месту. Пули с визгом врезались в землю, срезали ветки, отскакивали от камней. Я вздрогнул, представив, что было бы, останься мы там. От нас осталось бы только мокрое место.

Я тут же вскинул калаш и несколько раз короткими очередями выстрелил по внедорожнику. Я ни в кого не попал. Пули ударили в борт, высекая искры, одна попала в стекло, оставив в нём паутину трещин.

— Прикрывай, — сказал я, оставив Вике калаш, а сам сменил руну щита на руну скорости.

Мне стало интересно, как она себя покажет? Я активировал руну — маленький светящийся символ на запястье, который теперь пульсировал зеленым светом.

Система тут же выдала сообщение:

Руна скорости. Действует, пока шкала выносливости не опустится до нуля.

Я же, выхватив Глок, рванул в сторону пикапа.

Вокруг все как будто бы слилось. Сплошной калейдоскоп красок. Все происходило как в замедленной киносъёмке. Деревья превратились в размытые полосы, земля под ногами казалась неощутимой — я словно летел над ней, едва касаясь.

И я, даже не успев моргнуть, чуть ли не врезался в джип. Успев подпрыгнуть, я коленом впечатался в голову одного из ублюдков. Их было трое — один за рулём, двое в кузове за пулемётом. Тот, в которого я врезался, даже не успел понять, что происходит — просто вдруг его голова дёрнулась назад с неестественной силой.

Колено же прошибло непередаваемой болью. И в это время я обратил внимание на мигающую полоску выносливости — она была на нуле, а в следующую миг мир вернулся в своё нормальное течение.

Ну а я же кубарем повалился на землю. Где в следующую секунду смешалось небо с землёй, и я поломанной куклой покатился по земле. Адская боль накрыла меня. Создавалось впечатление, что переломалась каждая косточка. Каждый нерв кричал, каждая мышца горела огнём. Перед глазами плясали чёрные точки, грозя затянуть всё в темноту.

Когда моё движение остановилось, я не мог пошевелить ни одной конечностью. Система же выдала сообщение:

Множественные переломы. Необходимо восстановление.

«Ну, спасибо тебе, а то я не понял», — подумал я, балансируя между сознанием и небытиём. Каждый вдох давался с трудом, словно на грудь положили бетонную плиту.

— Смотри, сам к нам прибежал, — сказал один из тех, кто остался на крыше пикапа. Голос звучал словно через вату, но я всё ещё мог различить слова.

Мужик из-за руля вышел. Огляделся. Высокий, в камуфляжной одежде. Он подошёл к своему поверженному товарищу и присвистнул. Мужик на кузове хмыкнул:

— Да. Только Димону всю бошку расхреначил. Ну ничё, главное, его боссу привезём. И все будет нормально.

— А если б ты попал под него? — спросил вышедший из-за руля.

— Ну не попал же, — отмахнулся второй. А водитель посмотрел на меня.

— Гляди, какой красавец. Босс будет доволен.

Я лежал и слушал, как эти двое между собой переговариваются. При этом абсолютно ничего не мог сделать. Было желание достать из инвентаря энергоядро и начать впитывать одно за другим, но даже это действие мне не давалось. Выносливость была на абсолютном нуле. И никак не сдвигалась, даже на миллиметр в полоске, в сторону увеличения, хотя вроде бы я лежал и не двигался.

Но при этом боль была такая, что хотелось выть. Но даже на это не было сил. Я мог только смотреть и слушать.

— Ба, а ты посмотри, че это за краля к нам идёт? — обратился тот, что был в кунге, к мужику, который вышел из-за руля.

— Ты давай лучше смотри, — ответил тот, напрягаясь. — А то, видишь, одарённая.

Только сейчас я обратил внимание на ауры мужиков — оба были зелёные, но краешки аур были размытые, то есть не одарённые. Обычные люди.

Мужик в кунге направил пулемёт на Вику, которая подходила спокойным шагом к пикапу. Её походка была расслабленной, уверенной, словно она шла не к вооружённым бандитам, а к старым друзьям на вечеринку. В руках — никакого оружия, только лёгкая улыбка на губах, не предвещающая ничего хорошего.

— Слышь, чудила. Ты пукалку-то убери в сторону. И мужика не троньте, он мой, — её голос звучал холодно, с нотками стали.

— А ты не охренела ли, краля? — сказал мужик с кунга, который держал на прицеле пулемёта Вику. Его палец нервно подрагивал на спусковом крючке. — Это наш чёрт. И мы его забираем.

— Ага, щаз, — сказала Вика, продолжая приближаться. — Я его, между прочим, уже вторые сутки веду к вашему шефу. Так что губу-то не раскатывайте.

Её слова ударили меня сильнее, чем все переломы вместе взятые. Предательство. Оно всегда больнее физической боли.

— А ты вообще кто такая? — спросил мужик, который вышел до этого из-за руля. Он явно нервничал, его рука легла на кобуру пистолета.

— Об этом я буду говорить с твоим шефом, но никак не с тобой, — ответила Вика, останавливаясь в нескольких метрах от пикапа.

А я же думал: это что получается? Она все это время хотела меня сдать? Все эти три дня совместного путешествия, все разговоры, все планы — всё это было ложью? Просто спектаклем, чтобы довести меня до нужной точки и передать каким-то бандитам?

— Значит, всё это время… — едва шевелил я гумабми, — ты хотела меня сдать⁈

А в следующий миг произошло то, что в голове не укладывалось. Водитель, глядя на Вику, медленно перевёл взгляд на своего товарища. В его глазах не было ни страха, ни сомнения — только пустота, словно стеклянные шарики вместо глаз. Движения были механическими, будто кто-то дёргал за ниточки невидимую марионетку.

Он уверенно достал из кобуры пистолет, навёл на стрелка в кунге и дважды нажал на курок. Звук выстрелов разорвал тишину. Птицы в панике взлетели с ближайших деревьев, их крики смешались с эхом от выстрелов.

Черепушка бывшего друга разлетелась вдребезги, забрызгав кровью и ошмётками мозга борт пикапа. Красные капли медленно стекали по металлу, собираясь в небольшие лужицы на земле. Тело стрелка дёрнулось и обмякло, безвольно свесившись с края кунга.

После этого водитель отбросил пистолет в сторону. Оружие с глухим стуком упало в траву. И остановился. Замерев и смотря прямо перед собой, не шевелясь. Его лицо застыло в безразличной маске, только глаза слегка подрагивали, словно человек видел какой-то внутренний кошмар.

Вика тут же подскочила ко мне

— Вот же придурок, и как тебя так угораздило? — в её голосе слышалось беспокойство, смешанное с раздражением. Она быстро осмотрела мои переломы, проверяя пульс, зрачки.

А я? Даже ответить ничего не мог, лишь улыбался. Губы не слушались, язык казался чужим и неповоротливым. Да, я хуже о ней думал, промелькнуло в голове, а оно вот как вышло. Предательница? Как же хорошо, что я ошибся! Она была на моей стороне всё это время.

Вика, видать, из инвентаря достала энергоядро и вложила мне в руку, которая, между прочим, была переломана в нескольких местах. Ядро мягко пульсировало, распространяя приятное тепло.

Она сама сжала мне кулак, её пальцы были тёплыми и удивительно нежными для человека, который секунду назад хладнокровно манипулировал другими людьми.

— Как ты там говорил? А! Жри! — Сказала она, но её голос звучал сейчас мягче, чем обычно.

Тут же интерфейс выдал сообщение:

Поглотить энергоядро? Да/Нет?

«Да, конечно же да,» — мысленно вжал я кнопку. И почувствовал, как полоска выносливости стала ползти вверх. Энергия разливалась по телу, пробуждая каждую клетку, заставляя её работать с утроенной силой. Боль начала отступать, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, словно уносимая невидимым течением.

Как только энергоядро было впитано, я уже сам мог себя хоть немного контролировать. Пальцы начали слушаться, и я достал из инвентаря следующее энергоядро. Оно было чуть больше первого и светилось ярче. Я впитал его тоже, чувствуя, как с каждой секундой ко мне возвращаются силы.

Все полоски были на максимуме.

Я заглянул в инвентарь и увидел там бирюзовый кристалл.

Всмотрелся в него, и система выдала:

Кристалл усиления.

Никаких навыков.

Я смело переместил его в руку и сжал кулак. Кристалл был твёрдым и холодным, но постепенно нагревался от моего прикосновения. И на сообщение впитать ли его, ответил «да».

Прилив энергии я ощутил в полной мере. Это было не просто восстановление — это было перерождение. Волна силы, начавшаяся от солнечного сплетения, разошлась по всему телу, достигая кончиков пальцев, корней волос, кончика носа.

Я прям чувствовал, как кости встают на места и сжимаются между собой. Хрящи, связки, мышцы — всё возвращалось в исходное положение, но становилось… лучше? Сильнее? Выносливее?

Даже какой-то треск раздался, который я услышал. Звук был таким громким, что, казалось, его было слышно на несколько метров вокруг. Вика даже на секундочку отпрянула от меня, её глаза расширились от удивления.

А меня буквально корёжило, восстанавливая все переломанные конечности. Тело выгибалось дугой, мышцы напрягались до предела, суставы хрустели, становясь на место. Это было больно, но это была правильная боль — боль исцеления, а не разрушения.

Вика смотрела на меня с смесью удивления и интереса.

А спустя минуту… Я уже чувствовал себя хорошо. Нет, не просто хорошо — великолепно! Словно заново родился. Каждый мускул наполнился силой, каждый нерв обострился, даже зрение и слух стали острее.

— Ну ты и цирк тут устроила, подруга, — ответил я, глядя на неё и потягиваясь, проверяя все суставы. Они работали идеально, без малейшего намёка на недавние переломы. И тут как вспышка в памяти — а ведь у меня оба мениска сшиты были… а теперь как новенькие.

Она же посмотрела на меня, перевела взгляд на водилу, который всё ещё стоял, застыв в том же положении, с пустым взглядом. Потом снова на меня, и в её глазах читалось недоумение.

— Ну и куда ты так ломанулся? — в её голосе было столько искреннего непонимания, что я даже засмеялся. — Можно ж всё было сделать по накатанной схеме.

Она кивнула на водилу.

— Вон, язык есть, — потом перевела взгляд на пикап, который стоял с работающим двигателем, готовый к движению. — И машина… а ты помчался непонятно куда.

— Зато теперь я знаю, как работает руна скорости, — ответил я, подходя к пикапу и осматривая его. Машина была в хорошем состоянии, если не считать нескольких пулевых отверстий в борту и забрызганного кровью кунга.

— Придурок, — проворчала Вика, но в её голосе не было настоящей злости. Скорее, это было облегчение — облегчение от того, что всё обошлось, что я остался жив, что наша маленькая, но слаженная команда всё ещё в строю.