Вперед в прошлое 13

Глава 28 Ма-ам!

Мы ехали на автобусе, окружив Верочку и продолжая обсуждать тему сегодняшнего урока, «Мадам Бовари»: я, Лика, Ден, Рамиль, Димоны, Мановар и за спинами отирался Карась, пытался влезть в круг и потусоваться, то тут мелькнет его круглый глаз, то там. Почему-то в классе так не обсуждалось, в классе — официоз, а тут можно и правду сказать, тем более Верочка за собственное мнение не наказывала.

— Я не дочитал, — признался Памфилов, которому роман пересказал Илья, и он сегодня получил «четверку». — Такое… Ну, написано, может, и хорошо, но герои такие… Просто буэ.

— Это точно, — буркнул Чабанов.

— А мне было жалко Шарля, — призналась Лика. — Он дурачок, но добрый и безобидный. Но читать было противно, это да.

Верочка слушала, едва заметно улыбаясь, и я догадывался, что она скажет. Рамиль молчал, потому что он все эти дни работал после школы и не читал роман.

— Ваще не понимаю, зачем про таких противных людей писать, — продолжил Памфилов. — Про них читать не охота, тошнит.

— А кто показался тебе наиболее противным? — с полуулыбкой спросила Верочка.

— Эмма, — скривился Памфилов. — Дура и паразитка, всех подставила. И, вот правда, я радовался, что она помирает.

Между мною и Ликой втиснулся Карась с выпученными глазами:

— Шо за Эмма? Я ее знаю?

Все грянули смехом, а бедолага так и не понял, чего все хохочут. Памфилов сказал совершенно серьезно:

— Да кто ж ее не знает? Два класса, наш и параллельный, только о ней сегодня и говорят. Боварева фамилия, слышал?

— Не-а. И шо, померла? — глаза Карася полезли из орбит. — А шо ж я не знаю, когда все знают? А поминки когда?

На полном серьезе Памфилов продолжил, когда остальные изо всех сил старались не засмеяться:

— Отравилась от дурной любви, представляешь? Мышьяка наелась, кровью харкала, потом померла. Муж над ней плакал-плакал, и она превратилась в упыря. — Памфилов сделал паузу, думая, что до Карася дойдет, но тот заслушался, аж рот губастый разинул. — Муж молитвы читал, а она в гробу летала. — И снова пауза, но до Карася и сейчас не дошло, тогда Денчик стал повышать градус абсурда: — В общем, загрызла Нюрцу-кондукторшу, собаку ее, кошку и курей.

И тут донесся скрипучий голос той самой вредной Нюрцы:

— Билетики показываем… ваши билетики…

Карась обернулся и вытаращился на кондукторшу, в голове у него затрещало и заискрило.

— Так вот же она!

Памфилов со всей дури дал ему щелбан.

— Иди отсюда, животное необразованное!

Карась ехал без билета и не обратил внимания на щелбан.

— Задержите ее!

И мы принялись шарить по карманам, задерживая Нюрцу, и дотянули до Верхней Николаевки, когда все вместе вышли, но вместо того, чтобы разойтись, скучились и продолжили разговор.

— Ваще школьная программа жутко нудная, — пожаловался Памфилов. — А Флобер особенно. Ну зачем такое писать?

Верочка улыбнулась теперь уже от души.

— А ты представь, что нас всех тоже кто-то написал. Ты — веселый персонаж, кто-то умный, кто-то талантливый, кто-то нудный или глупый. Вот и в этой книге все, как на самом деле. Иногда положительных персонажей просто нет, нет правых и виноватых.

— Самая мерзость — это Родольф, — нашел смелость высказаться Минаев. — И ведь ничего плохого с ним не случилось, а я так ждал.

— Что ж вы в классе молчите, — покачала головой Верочка.

Я ожидал, что все разойдутся по домам, но нет, от нас откололась только Лика, которой надо было помогать бабушке и делать заготовки (я заказал ей восемь пирожных для Лидии и детей), парни пошли вместе с нами, в том числе Карась — потому, что живет недалеко от Веры.

Мы обогнули общаги, прошли улочку, где жили Борецкие, увидели выводок котов в окружении разнокалиберных мисок, и начали спуск с холма по грунтовке. Напротив моего участка, обнесенного фундаментом и колоннами будущего забора, я попросил друзей подождать и побежал к двухэтажному дому, где жужжала пила и стучал молоток.

Алтанбаев и Крючок грелись на солнышке, как утомленные долгой зимой голуби.

— Натулю не привел? — вместо приветствия спросил Егор.

Я помотал головой и поинтересовался:

— Где товарищ начальник?

Крючок кивнул на дом, и я вошел внутрь. На первом этаже, защищенном от дождя плитами перекрытий, был склад. В будущей гостиной Сергей, Понч и Хулио распиливали доску, которая станет балкой перекрытий.

— Бог в помощь! — крикнул я.

Сергей бросил свое занятие и подошел ко мне, пожал руку.

— Мы, вот, готовим перекрытия. Кровлю будем крыть сами. Выбирай, черепица или шифер? Шифер, сам понимаешь, быстрее и дешевле, черепица дольше и дороже.

— По чем черепица? Это же на века! — заинтересовался я. — И красиво же, как на Балканах.

— Новую черепицу надо издалека везти, а я знаю, где достать бывшую в употреблении практически даром. Но везти надо аж из Сочи. Все равно в три раза выгоднее, чем новую покупать, там старинный особняк разбирают, черепица никому не нужна.

Смолкнув ненадолго, он направился к своим вещам, принес мне тетрадь, показал расчеты.

— Вот, смотри, цена новой черепицы. Вот — цена шифера. Это — старая, которую я предлагаю, с учетом доставки. Сто пятьдесят долларов прорабу, сотка на погрузку-разгрузку, ну и на транспортировку.

— Машина у меня есть, — сказал я. — А какая черепица?

— Да обычная, красная такая, но, сам понимаешь, от времени потемневшая, но она, как ты сказал, на века.

— Вот и договаривайтесь, — дал добро я. — Потом обсудим транспортировку. Кидалова не будет?

— Люди надежные, не бойся, — пообещал Сергей.

Я много раз делегировал ему полномочия, и он ни разу не подвел, так что я склонен ему верить.

— Еще дело есть, — сказал я и, обернувшись, добавил шепотом: — У нашей учительницы тут неподалеку ураганом разбило дом, компенсацию выплатили копеечную, а мы все не хотим, чтобы она уезжала. Нужно восстановить ее дом. Поможете? Посчитайте по минимальному ценнику, а я, если что, добавлю.

— Надо посмотреть, насколько все серьезно, — сказал Сергей и скомандовал алтанбаевцам: — Работаем! Перекрытия сами себя не заготовят!

— Идемте. — Я зашагал к выходу, спросил на ходу: — А Зяма где?

— Уехал что-то выяснять по учебе. Он же в вечерней школе восстановился. Молодец, я думал, не получится из них людей.

Мы вышли к толпе наших, Сергей осмотрел Верочку хозяйским взглядом, поздоровался с парнями, подмигнул мне, словно понял, что я симпатизирую Вере, и сказал:

— Веди на участок, посмотрим, что можно сделать и как обойтись малой кровью.

С осени тут ничего не делалось. Упавшие деревья почернели и покрылись мхом, мелкие веточки сгнили, проросла высокая весенняя трава. Перекошенная деревянная дверь Вериного дома была открыта, стена разворочена; присыпанные землей, валялись кирпичи вперемешку с дикими камнем.

— Мне сюда, как на кладбище приходить, — проговорила Верочка, оправдываясь царивший тут бардак. — Сердце кровью обливается.

Сергей обошел развалины, поковырял ногой целую стену, крякнул, заглянул в разбитое окно и спросил:

— Какой тут фундамент?

— Не знаю, — честно ответила Вера.

— Сейчас посмотрим.

Сергей долго делал подкоп под стену, шевелил губами, пока наконец не распрямился.

— Н-да. — Он перевел взгляд на Веру и проговорил: — Милая барышня…

— Вера, — представилась она.

— Милая Вера, как вам так сказать, чтобы не расстроить… Это не дом, простите. Это хибара, построенная из палок и… глины. Причем без фундамента, стены просто вкопаны в землю. Увы, хижина восстановлению не подлежит. — Он развел руками и сделал брови домиком, чтобы, видимо, продемонстрировать сочувствие.

Вера посмотрела на меня печально.

— Я все понимаю. Говорила же, зря все это. Только время потратили. Продам участок и…

— Мы поможем, — вскинул голову Памфилов. — Стройматериалы только закупите, а мы — поможем.

— Я ж о том же, — ободрил ее я. — Справимся. Вызовем бетоновоз, и платить надо будет только за бетон.

— Мы выкопаем фундамент, — кивнул Рамиль. — Нам, как кабанам, оно вместо трени прикольно.

Димоны закивали. Я продолжил:

— Материалы сейчас копеечные, себе буду возить и вам заказывать, чтобы не тратить на перевозки. Заодно освоим профессию каменщика, бетонщика, штукатура, кровельщика — в жизни пригодится! А доски будут, вон их сколько, обрезки пойдут вам на крышу. Домик-то маленький, какой площади?

— Тридцать шесть, что ли, квадратов, — проговорила Вера задумчиво.

Сергей тоже воспрянул, обошел домик еще раз и предложил:

— Шесть на шесть, значит. Давайте так, чтобы сэкономить. Снесем тут все и построим заново по тому же проекту, но с маленьким дополнением: сделаем полуторный этаж и вот такую крышу. — Он изобразил острый угол руками. — Наверху будет еще комната, спаленка. Это легализовать не надо, будет считаться чердаком, а жилая площадь увеличится.

Он засуетился в поисках ручки и бумаги для эскиза, не нашел их и взял Веру под руку, проговорил, сверкая глазами:

— Идемте, я вам проект нарисую, а завтра посчитаю, во сколько это выльется, и с Пашей передам.

— Только на доллары рубли поменяйте, — посоветовал я и поспешил за ними, простившись с одноклассниками, которые побрели по домам, а Карась наконец отлип и двинулся ниже вдоль кладбища.

«Соседи хорошие, тихие», — подумалось мне.

На участке Понч и Хулио поставили котел на самодельную печь, мазаную глиной — готовили себе ужин, а Алтанбаев и Крючок сменили их на распиле досок. Сергей раскрыл свою тетрадь на произвольном месте, нарисовал прямоугольник, говоря:

— Первый этаж. Шесть на шесть. Прихожая, кухня и большая гостиная со спальным местом…

— А печь? — спросила Верочка.

Я разделил комнаты на неравные части.

— Тут гостиная, тут стена и печь, даже скорее камин. Слышал, скоро в нашем селе планируется газ, так что печь — это неактуально.

Сергей нарисовал дом, вид спереди.

— Тут второго этажа буквально десять кирпичей, но получится уже не дурацкий чердак, а спаленка двенадцати метров. Сбоку в стенах, вот тут, — ниши для хранения вещей с дверцами.

Вера оценивала свои силы скептически, потому проговорила:

— Вы напишите, во сколько это мне выльется, а я решу стоит ли начинать.

— Коробку точно стоит выгнать, — посоветовал я. — А дальше — как получится. Лучше иметь целый дом, пусть и недостроенный, чем крутые пальто или сапоги.

После того, как поговорил с Верой, Сергей выкатил мне счет за деревяхи и сказал:

— Я с буровой установкой договорился на субботу. Просят сто долларов, сами все рассчитают и найдут оптимальное место так что вода у нас будет, тут целая подземная река под грунтовкой. Еще с электричеством бы решить, а то инструментов на аккумуляторных батареях мало, аренда их дорогая.

— Это отчима надо пинать, он с электриками вась-вась, я ему напомню, чтобы пошевелил кого надо. Спасибо, Сергей, я побежал! С черепицей когда решится?

— На этих выходных или на следующих, не к спеху, тут работы еще вагон.

На грунтовке меня ждала Вера, и дальше мы двинулись в горку.

— Зря я в это все ввязалась, — проговорила она раздраженно. — Допустим, на коробку у меня денег хватит, а дальше? С моей-то зарплатой в тридцать тысяч! А квартиру снимать? А еда? Есть тоже что-то надо.

И тут меня осенило! Я аж чуть не подпрыгнул и по голове себя не погладил за великолепное решение.

— Выход есть! В школе планируется летний лагерь, я думал параллельно организовать сдачу комнат взрослым. Если поднапрячься, ваш маленький домик можно построить к июлю, а дальше сдавать тысячи за три-четыре в сутки. Море вон оно, в пешей доступности, свет и вода есть. Хозяев на участке нет, никто отдыхать не мешает красота же!

— А пойдут за три тысячи?

— Почему бы и нет, когда столько стоит сарай с двумя панцирными кроватями. Давайте так, ремонт в вашем доме я доделаю за свои деньги, за лето вы их заработаете на посуточной аренде и вернете, м? Как вам?

— Сто восемьдесят тысяч, — озвучила Верочка возможный доход и воспрянула, и аж просияла от избытка чувств. — Гениально! Вот как ты находишь такие решения⁈ Просто гениально, я твоя вечная должница!

У меня бабочки запорхали не просто в животе — по всему телу, ведь каждый влюбленный мечтает стать рыцарем и героем для своей прекрасной дамы, а я именно героем и был в глазах женщины, которая потеряла все и отчаялась вернуть.

Погода стояла великолепная. Потому Верочка захотела идти домой пешком. Мне безумно хотелось ее проводить, но было уже четыре вечера с небольшим, у Лидии прошел суд, и я хотел заскочить к Лялиной, купить пирожных детям, а потом пойти на дачу, поздравить подопечных.

Вряд ли будут чинить препоны женщине, которая делает святое дело и усыновляет детей, видно же, что брать с нее нечего. Или будут? Совсем не хотелось давать взятку таким сволочам. При мысли о том, что можно отказать Лидии в усыновлении, кулаки сжались. Если так, буду действовать своим не совсем честными методами, делать внушение, и пусть меня потом накроет, и я лишусь чувств — подлость не должна оставаться безнаказанной.

Как я и думал, Лика работала в цеху — так между собой мы называли комнату, где готовили сладости. В халале и платке работала, все как положено. По рецепту выпекала коржики в вафельнице под французские корзиночки. В противне красовался торт-Наполеон, приготовленный для меня, то есть для парней, а рядом стоял тот, что предназначался Каналье — воздушный, с красным сердцем поверх розовой помадки и безе по бокам.

— Я сейчас слюной захлебнусь, — проговорил я.

Улыбнувшись, Лика выставила на стол пирожные-картошки.

— Вот, угощайся. Рецепт прост: подсушенные остатки коржей, масло, какао, сгущенка. Чай сам сделай, мне некогда, я, вот, сгущенку варю. Ее все время надо мешать.

Я поставил чайник на единственную свободную конфорку.

— Если думаешь, что откажусь, то сильно ошибаешься.

— Бабушка в «картошку» еще толченый арахис добавляет или грецкий орех. Так получается три вида картошек: греческие, они с розовой точкой сверху, арахисовые — с зеленой, и простые — с шоколадной.

— Правильно. Ассортимент должен быть большим.

Не удержавшись, я съел «картошку», мурлыкая от удовольствия.

— Давай «Наполеон» разрежем на две части, — предложила Лика. — Половину понесу на базу, половину забирай сейчас.

— Гениально! — Я аж зааплодировал ее задумке.

Разлил чай по чашкам, мы быстренько перекусили, я забрал половину торта и поспешил на дачу. Надеюсь, суд уже закончился, и Лидия у себя. Как же здорово будет, если все получилось! Дети пойдут в школу и закончат учебный год, а не пропустят его. Что у Светы все получится, я не сомневался, в Ване — тоже, а вот насчет Бузи возникали сомнения. Хотя если у соц-пед запущенного Каюка получилось сносно учиться, почему у него не получится? Он парень хваткий.

Без десяти пять я был на даче. Постучал в калитку с замирающим сердцем. А вдруг я рано радуюсь, и все расстроены, потому что Лидии отказали в усыновлении? Скоро узнаем.

Басовито залаял Лаки, бросившись к калитке.

— Лаки, дружище! — воскликнул я, погладил черный нос, высунувшийся между досок забора. — Это же я!

Как ни удивительно, пёс меня узнал, и бас сменился радостным визгом, к которому присоединился Светкин крик:

— Ма-а-ам! Мам, Пашка пришел!

Это «мам» меня очень обнадежило, и я улыбнулся.

— Иду, иду, — отозвалась Лидия и крикнула: — Павлик, решение положительное! У меня теперь трое детей!

— Ура-а-а! — заорал я, полазал по карманам, убедился, что подарочные деньги на местах, по пятерке каждому.

Лидия открыла калитку, посторонилась, пропуская меня, но пройти не дала, повисла на мне, обняла и расплакалась. Сбоку в бедро ткнулся Лаки, заработал вентилятором-хвостом.

— Никогда бы не подумала, что снова стану матерью…

— Ма-ам! — радостно кричала Света, прыгая на пороге.

— Мама! — вторил ей Ваня. — Иди в дом, печка не горит!

Когда я вошел в дом и водрузил торт на стол, Бузя пожал мне руку, а младшие носились вокруг и мамкали, будто бы примеряя на себя новый статут. Словно раньше им не давали так называть Лидию.

— Мы Стобе́усы теперь! — похвастался Бузя.

— Сказочная фамилия, как у принцессы, — похвасталась Света, вскинув голову.

— Бабка из дворян была, — поделилась Лидия. — Это я потом, уже после ее смерти выяснила.

Лидия налила нам борща, заставила пообедать, потом наступила очередь торта. Радостные дети галдели наперебой, даже Бузя, который строил из себя взрослого, впал в детство и балагурил, как семилетка. Я смотрел на них и пытался спрогнозировать, как сложилась бы судьба детей, не возьми я их под опеку. Пережили бы они недавний норд-ост? Приятнее всего то, что я ощутил себя волшебником, который превратил четверых несчастных людей в самых счастливых в мире. Во всяком случае, так это было сейчас.

Потом я раздал бумажные подарки и рванул на тренировку. Еле успел. Хоть и нельзя заниматься с набитым животом, но куда деваться?

А потом намечалось еще одно приятное событие: увеличение нашего клана на одну очаровательную девушку и связанный с этим гастрономический разврат и общение!