Звезды должны подождать

Глава 11

Большой бальный зал был сто ярдов в длину и пятьдесят в ширину, со стенами пыльно-розового, золотого и белого цветов. Высокие окна были затянуты малиновым бархатом, а сводчатый потолок украшали херувимы. На натертом до блеска полу пары в ярких платьях и униформе величественно двигались в такт тяжелому ритму традиционного фокстрота. Все женщины, распределенные строго по одной на каждого мужчину, были молоды и, по моему мнению, довольно привлекательны, не желтофиоли[21], не дуэньи[22]. Я медленно двинулся вдоль края толпы, высматривая кого-нибудь, кто подходил бы под описание барона — рост пять футов десять дюймов, тонкие черные волосы, острый нос…

Чья-то рука схватила меня за локоть и развернула к себе, стакан упал с моего подноса и разбился об пол. Невысокий щеголеватый мужчина в черно-белой униформе метрдотеля уставился на меня.

— Что ты себе позволяешь, кретин? — зашипел он.

— Босс, вы роняете на пол настоящие древние запасы, — сказал я ему. Я огляделся, казалось, больше никто не обращал на нас внимания.

— Откуда ты? — прорычал он.

Я открыл было рот, чтобы резко ответить…

— Неважно, все вы одинаковые, — проворчал он. Он с отвращением развел руками. — Подонки, которых они ко мне присылают, — позор для Черных. Эй, ты! Встань! Держи свой поднос гордо и грациозно! Шагай изящно, а не как рыцарь, выходящий на поле боя! И время от времени останавливайся — просто на тот случай, если какой-нибудь знатный гость захочет выпить!

— Само собой, приятель, — сказал я. Я двинулся дальше, уделяя немного больше внимания своему ожиданию. Я увидел множество зеленых мундиров: горохово-зеленых, темно-зеленых, изумрудно-зеленых, но все они были увешаны орденами и медалями. А по словам Бати, Барон отличался спартанской простотой — наверное был неуверен в своей абсолютной власти.

Через каждые несколько ярдов по бокам бального зала были высокие бело-золотые двери. Я заметил одну открытую, и бочком направился к нее, не помешало бы разведать местность…

Сразу за дверью очень крупный часовой в бутылочно-зеленой униформе с семью нашивками преградил мне путь. Он был одет как игрушечный солдатик, но в том, как он держал наготове свой электрошокер, не было ничего игривого. Я подмигнул ему.

— Я подумал, что вы, ребята, возможно, захотите выпить, — прошипел я. — Ром — отличная штука, легкая, как эфир.

Он посмотрел на поднос, облизал губы, но брать не стал.

— Иди обратно, дурак, — прорычал он. — Из-за тебя нас обоих повесят…

— Как хочешь, приятель, — любезно согласился я и начал медленно пятиться к выходу. Как раз перед тем, как дверь между нами закрылась, он взял с подноса стакан. Я обернулся и чуть не столкнулся с высоким, худощавым мужчиной в светло-голубом костюме, дополненном парадной саблей, золотыми лягушками, отделкой из леопардовой кожи, парой белых перчаток до колен, заправленных под эполет, пистолетом в модной кобуре и восемнадцатидюймовой чванской тростью. Он посмотрел на меня так, как старые девы смотрят на грешников.

— Смотри, куда идешь, свинья, — сказал он голосом, похожим на треск сосновой доски.

— Выпей, адмирал, — предложил я.

Он приподнял верхнюю губу, чтобы показать мне ряд зубов, которые последние несколько лет не встречались с дантистом. Бороздки по бокам его рта стали зеленовато-белыми. Он потянулся к перчаткам, висевшим у него на плече, и нащупал их. Они шлепнулись на пол рядом со мной.

— Я бы поднял их для вас, шеф, — сказал я. — Но у меня поднос…

Он втянул воздух сквозь зубы, разделил его на полоски и фыркнул мне в ответ, затем щелкнул пальцами и указал тростью на дверь позади меня, через которую я только что вошел.

— Пошли, открывай, немедленно! — рявкнул он. Спорить было не время. Я распахнул дверь, и он шагнул внутрь, а я оказался рядом с ним. Охранник в зеленом опустил свой стакан и вытянулся по стойке смирно, когда увидел светло-голубую форму. Мой новый друг проигнорировал его, сделав резкий жест, призывающий меня следовать за ним. Я проследовал за ним по широкому, высокому, мрачному коридору к маленькой двери и вошел в хорошо освещенную уборную с кафельными стенами и логотипом “Хилтона” на каждой плитке. Большеглазый раб в белых утках[23] уставился на него. Синий Мальчик мотнул головой в его сторону. Раб поспешно ретировался, а Синий Мальчик повернулся ко мне.

— Снимай куртку, раб, — приказал он. — Твой хозяин забыл научить тебя дисциплине.

Я быстро огляделся и увидел, что мы одни.

— Подождите минутку, я только поставлю поднос, капрал, — сказал я. — Мы же не хотим тратить впустую все самое лучшее.

Я повернулся, чтобы поставить поднос на корзину для грязного белья, и заметил в зеркале какое-то движение. Я пригнулся, и маленькая кожаная плетка отвратительного вида просвистела у меня над ухом и ударилась о край мраморного унитаза с треском, похожим на пистолетный выстрел. Я уронил поднос, быстро шагнул вперед и нанес удар левой в челюсть Синему Мальчику, от которого его голова ударилась о кафельную стену; затем я нанес удар правой в пряжку ремня, затем поднял его, когда он согнулся, давясь, и сильно ударил его под ухо.

Я затащил его в кабинку, приподнял и начал сбрасывать черную одежду официанта.