Академия «505». Циклы Ремали. Часть 1

Глава 15

Альтинг приносит искренние соболезнования семьям тех, кто погиб в Академии «505» во время Дня льда и огня. Мы верим: Ремали покажет им путь к свету.

Обращение советника верховного правителя, Уильяма Цирендора

1 января, 2055 год

Теплые руки обнимали меня за бедра, низкий голос нашептывал приятные слова, но мои внутренности будто сковали холодом. Я вяло переставляла ноги, пытаясь попадать в ритм отдаленной музыки. Взгляд был устремлен за спину Зейда – туда, где Крэйтон разговаривал с главой Союза миротворцев.

– Что такое? – спросил Зейд, посмотрев в ту сторону.

Я резко обхватила его щеки и выдавила сладкую улыбку.

– Всё просто прекрасно.

Совершенно нет.

Перед глазами до сих пор мелькали сцены из кошмара. Этой ночью я не спала, потому что боялась увидеть снег, окропленный кровью. Пришлось выпить успокоительное, чтобы мысли хотя бы ненадолго дали мне закрыть глаза.

– Почему именно синий? – вдруг спросил Зейден, накручивая на палец локон моих волос.

Я приподняла уголок губ.

– Не нравится?

– Шутишь? – улыбнулся он и завороженно провел ладонью по моей скуле. Я прильнула к нему, наслаждаясь живым теплом. Меня так редко касались, что каждый раз, даже мимолетный, вызывал толпы мурашек. – После того как мы познакомились, синий стал моим любимым цветом.

– Это связано с мамой. Ничего интересного, – коротко ответила я, не желая вспоминать женщину, которая оставила нас практически на улице. – Но иногда ты правда можешь быть милым. Не знаю, каким мальчиком ты мне нравишься больше: плохим или хорошим.

Зейден засмеялся, а я отвела взгляд, воспользовавшись минутной паузой.

Даже среди сотни прилипших друг к другу студентов я с легкостью отыскала Крэйтона. Он всё еще разговаривал с Регулусом. На его лице застыла учтивая улыбка, которая появлялась в моменты, когда ему хотелось сбежать. Глава миротворцев, как всегда с жестким взглядом и глубокими морщинами на лбу, медленно двигал потрескавшимися губами.

Достаточно.

Я начала выпутываться из рук Зейдена.

– Она ведет себя так, потому что никого ближе нас у нее нет. – Услышав его голос, я на мгновение замерла, затем придвинулась ближе. – Мы через многое прошли. Стали, можно сказать, семьей не по крови. Может казаться, что в аристократичных семьях правителей всё идеально. – Из него вырвался смешок. – Это далеко не так. Ты тоже бросишься в огонь и воду ради Крэйтона и Рейвен, поэтому должна понимать ее.

Я вновь взглянула на Крэйтона, затем на стоящего передо мной парня.

– Я ничего никому не должна – это раз. Мне плевать на нее – это два. Она может лаять сколько хочет, но если укусит моих близких, я не оставлю от нее и живого места. Это три.

Боковым зрением я заметила белое пятно и неосознанно посмотрела на Астрид и Кая.

Прошлой ночью он стоял в моей спальне, целовал мою грудь, распадался на части от моих прикосновений, а сейчас танцует со своей невестой, будто мне это приснилось.

Ужасный вкус на мужчин? Да, слышали.

– Они с Каем любят друг друга. – Я сделала вид, что после этих слов мой рот не наполнился пеплом, и Зейден продолжил: – Да, их отношения не самые простые, но они вместе уже несколько лет. Астрид знает, что Кая приставили к тебе в наставники, поэтому чувствует в тебе соперницу.

Я не отводила от них взгляда. Кай стоял к нам лицом, поэтому я могла видеть, как он улыбается шутке Астрид. Как медленно наклоняется и проводит носом по ее шее. Так ласково. Так нежно, будто она – любовь всей его жизни.

Мне хотелось кричать.

Почему мне, блядь, хотелось кричать?

Я резко отвернулась и сжала челюсти.

– Алькастер не особо мне помогает, как видишь.

– Я поговорю с профессором и попрошу заменить его. Если ты, конечно, не против, – смущенно добавил Зейден.

Мои глаза снова нашли Крэйтона, но сейчас рядом с ним стоял не Регулус, а Роксания. Тело слегка расслабилось, однако, увидев взгляд, которым он смотрел на профессора, я снова напряглась.

– Кси?

– А? Да-да, я не против. Конечно.

– Тебя что-то волнует?

Я заглянула в его глаза, напоминающие мне исчезнувшие леса, и различила в них искреннее беспокойство. За меня редко кто волновался, кроме Рейвен и Крэйтона.

– Ты можешь ответить на один вопрос? – спросила я, проведя ладонью по его затылку. Он слегка задрожал от моего прикосновения.

Как же легко подчинить себе мужчину.

– Какой?

Я поднялась на носочки и прошептала ему на ухо:

– Что такое ЦЭС?

Зейден замер всего на секунду. На кратчайшее, совершенно незаметное мгновение, которое другой человек бы с легкостью пропустил. Другой, но не я.

Он знал ответ.

– Впервые слышу.

– Не лги мне, Блэквуд. Нехорошо хотеть уложить девушку в постель и нагло врать ей. – Я провела губами по линии челюсти Зейдена, сорвав с его губ легкий стон. – Скажи мне.

Он сильно зажмурился, словно слова хотели сорваться с его губ, но он насильно держал их невысказанными.

– Ксивер, мне нужно тебя кое о чем предупредить. – Зейден открыл глаза, и они впервые за вечер наполнились такой серьезностью, что мое сердце забилось в ускоренном ритме. – Не лезьте в это. Если они узнают, что вы вышли на них, то…

– Дорогие студенты!

Я вздрогнула, когда музыка затихла, а по залу пронесся голос директора. Зейден резко повернул голову в сторону постамента, сделанного из черного камня, на котором и стояла Каллисто.

– Что? – взволнованно спросила я, схватив его за руку. – Кто узнает?

Зейден поджал губы и покачал головой.

– Наконец-то мы можем начинать День льда и огня! – возбужденно взмахнув руками, объявила директор. – Вот уже четыре года этот день знаменует новое начало и подтверждает, насколько порочным было прошлое общество. Власть, сосредоточенная в руках группы фанатиков, привела мир к непоправимым последствиям. Но мы выстояли. И выстояла она – наша прародительница. Именно сегодня, в 2050 году, Ремали одолела триад и спасла нас, пожертвовав своей жизнью!

Я прошептала:

– Пожалуйста, Зейд…

– Не могу! – прорычал он, заставив меня отшатнуться.

– За два месяца вы успели показать нам свои способности. Прошли инициацию и первые тесты, приняли участие в турнирных боях и начали овладевать силой Ремали. Да, сделать это удалось не всем, и с кем-то нам пришлось попрощаться. – Каллисто наигранно вздохнула. – Однако сегодня мы празднуем! Правители Альтинга выкроили для нас один вечер и прибыли в гости, чтобы собственноручно поблагодарить лучших первокурсников нашей академии!

Я попятилась и прохрипела:

– Высокопоставленные гости?

Нет.

– Давайте поприветствуем…

Только не он.

– …верховного правителя Альтинга…

Кто угодно, только не он.

– Джонатана Алькастера!

Беги.

Я сорвалась с места, но Зейден тут же перехватил меня за руку, не дав сделать и шага.

– Не показывай ему свою слабость, – прошептал он мне на ухо.

Сердце было готово вырваться из грудной клетки, а взгляд бегал по залу, пытаясь отыскать одного человека. Но вместо Крэйтона я увидела Кая. Стиснув зубы, он смотрел на поднимающегося на постамент отца. Затем его темные глаза нашли меня, словно он точно знал, где танцевали мы с Зейденом.

Почему-то именно сейчас мне вспомнился разговор с отцом.

– Я называю это практикой тигра в клетке, – говорил он, поглаживая мои каштановые волосы до поясницы, пока я сидела у него на коленях.

Цвет волос нам с Крэйтоном передался от мамы, а ярко-синие глаза – от папы. Даже простые прохожие смотрели на нас с братом, как завороженные, потому что наши глаза было видно издалека. Они имели не синий, а по-настоящему кобальтовый цвет.

Мой папа был очень красивым, даже несмотря на шрамы, усыпающие правую часть лица. Он никогда не говорил, откуда они появились. Я замечала, как мама часто целовала их, а папа неловко отворачивал голову, будто ему было стыдно.

Они так любили друг друга! Я в тайне надеялась, что когда-то и у меня появится красивый и добрый мужчина, который будет любить меня такой, какая я есть.

– Если тебе станет страшно, представь, что клетка сдерживает не тебя, а твоего врага. Представь, что кнут держишь ты, а не он.

– Но ведь я буду понимать, что это лишь мое воображение, папочка!

– Воображение – одна из форм психического отражения мира, куколка. Когда ты что-то внушаешь себе, это называется аутосуггестией. Иногда настолько веришь в свою выдумку, что перестаешь отличать ее от реальности. Так что эта штука со страшным названием очень опасна.

– Ауто… суггестия?

Отец улыбнулся.

– Быстро учишься, куколка.

Я сделала успокаивающий вдох.

И посмотрела на постамент.

Он выглядел точно так же, как и в последнюю нашу встречу. Одно его присутствие выбивало из помещения воздух и давило своим авторитетом. Идеально уложенные каштановые волосы, легкая щетина, взгляд, взгляд, взгляд этих стальных глаз, которые преследовали меня в Круачейне.

Джонатан остановился в центре постамента.

Он сказал:

– Плеяда выше крови.

Он сказал:

– Общество. Равновесие. Альтруизм.

Он сказал, сказал, сказал…

Мои ноги подкосились. Я тяжело задышала, вцепившись в руку Зейдена.

Перед внутренним взором замелькали образы. Непонятные, жуткие, забытые. Страшные, страшные, страшные. Голову прострелила невыносимая боль. Я знала, что они хотели остановить мое сердце, высосать душу, заживо похоронить.

Из моего рта потекла кровь. Из глаз потекла кровь. Из сердца тоже потекла кровь.

Кровь, кровь, кровь…

– Ксивер, – раздался беспокойный голос Зейдена. – Ответь мне…

– Ксивер… Умоляю, ответь мне…

Я распахнула глаза и сделала глубокий вдох. Но легкие не почувствовали свежего воздуха, потому что я была присоединена к аппарату искусственного дыхания. Попытавшись встать, загрохотала цепями. Руки и ноги приковали к койке.

Я опустила взгляд. И закричала.

Сотни разноцветных проводов крепились к туловищу, а по трубкам текла густая кровь. Они выкачивали из меня жизнь. Они хотели моей смерти.

– Посмотри на меня… Пожалуйста…

Справа и слева стояли похожие койки. Я увидела знакомое лицо и смогла немного успокоиться. Его глаза округлились от страха, но он тянул свою руку к моей. Он всегда так делал. Словно каждый раз мог быть последним.

– Не отпускай меня, – прошептала я с мольбой. – Пожалуйста, будь со мной до самого конца.

– До самого конца.

Я улыбнулась. Впервые за столько времени я улыбнулась.

Вдруг двери распахнулись, и в помещение зашли три человека. Меня сковал поистине леденящий душу страх. Всегда, когда они входили, мне было больно. А еще я слышала их крики. И свои тоже слышала.

– Есть изменения? – спросил мужской голос.

– Мы опробовали новую технологию редактирования – CRISPR/Cas10. Те самые генетические ножницы, – ответила женщина с какой-то папкой в руках. – В девятой модели фермент Cas не смог разрезать их ДНК, но в десятой эта проблема устранена. Тем не менее, даже это не помогло. Если ничего не изменится, они просто умрут. Их организмы ослаблены. Мы можем вколоть дополнительный транквилизатор, но… слишком опасно.

– Сделайте это.

Не надо. Не надо. Не надо.

Но они сделали. И мы снова кричали. И мы снова падали, падали, падали. Как птицы с подстреленными крыльями, что разбивались о серые бетонные плиты, из которых теперь состоял наш мир.

Мы падали.

Падали.

Падали…

Словно вынырнув из-под воды, я сделала глубокий вдох и начала судорожно глотать воздух. Голова налилась свинцом, но в то же время в ней была пустота.

Пус-то-та.

Я забыла их лица. Я забыла их голоса.

Я забыла.

Но помнила знакомое тепло. Ладонь, что казалась спасением.

Взгляд метнулся к встревоженному Зейдену.

– Наш мир поделен на пятьдесят пять кластеров не просто так, – произнес Джонатан голосом, от которого меня затошнило. – Это число означает чистоту, оздоровление, освобождение мира от тьмы. Ровно четыре года назад мы победили Карателей и начали строить новое общество.

Он выдержал короткую паузу. Все присутствующие сохраняли идеальную тишину. Я медленно вдохнула и посмотрела на своего собственного монстра.

– Сегодня, в этот важный для нас день, мы собрались в Академии «505», чтобы отпраздновать победу над грехами человечества. Но это не главное. Мы хотим поблагодарить вас, наших лучших студентов, с отличными показателями обучения и пригласить на раут[5] Альтинга, который пройдет уже в марте.

Над постаментом, прямо в воздухе, в свете прожекторов появились наши фотографии. Я видела лишь размытое синее пятно, которое, вероятно, являлось моими волосами. Лица еще девяти студентов слились воедино.

Мы с Крэйтоном не должны были становиться лучшими.

Это погубит нас.

– Я не буду затягивать речь и скажу одно. Ремали завещала нам, своим истинным последователям, очистить мир от тьмы, которую принесли с собой Каратели. И мы сделаем всё, чтобы так и было. Вы, второе поколение, намного сильнее нас – первых правителей. На вас вся надежда. Совсем скоро построенный на руинах мир войдет в новую эпоху. В новый цикл Ремали.

Он оглядел нас своими глазами.

Темными, страшными, безжизненными глазами.

И сказал:

– Празднуйте.

И не сказал:

– Пока можете.

***

– На тебе лица нет, – пробормотал я, когда Ксивер подошла к нам с Роксанией после речи Джонатана. Мы с профессором стояли рука об руку – так близко, что я чувствовал исходящее от нее тепло.

– Всё хорошо, – улыбнулась Кси и, стрельнув взглядом в Роксанию, спросила: – Можем поговорить? Наедине.

– Конечно.

Я повернулся к Роксании, и она, придвинувшись чуть ближе, с некой неохотой прошептала мне на ухо:

– Мы договорим позже, мой хороший.

Блядь.

Это запретный прием.

Я был благодарен ей за то, что она вмешалась в разговор с Регулусом. Видимо, у меня было такое выражение лица, что стало понятно: я либо повешусь, либо повешу его прямо в этом зале.

Я запоминал каждое слово, но миротворец держался иной тактики: он не собирался давать ответы на мои невысказанные вопросы. Его появление – очередная демонстрация силы.

«Смотри, вот он я – тот, кто заставил тебя страдать. Стою прямо перед тобой, безнаказанный и готовый повторить всё, что произошло ранее».

Он говорил:

– Стены здесь не такие непроницаемые, как в Круачейне. Я рекомендовал директору Каллисто поработать над этим вопросом, но она, верная себе, снова пропустила всё мимо ушей.

Я смотрел в одну точку, выдавливая улыбку и сглатывая горечь во рту. Регулус стоял рядом, выпрямившись и сложив руки за спиной, как настоящий представитель силовой структуру.

– Признаюсь честно, после вашего отъезда я немного заскучал. Некому выламывать железные двери и разбивать носы охране. Если тебе интересно, в твою палату так никого и не заселили. Может, это знак? – Я наигранно усмехнулся. – Скажи мне, Крэйтон, не хочешь ли ты вернуться?

Регулус с интересом осматривал помещение своими водянистыми глазами, словно отыскивая очередную жертву, которую он заберет туда, откуда нет обратного пути. Вместе со мной.

Может, изгнанников забирают в Круачейн?

Когда я разлепил пересохшие губы, чтобы ответить, сбоку мелькнула знакомая тень.

Растянув пухлые губы в своей самой широкой, самой обворожительной улыбке, Роксания подплыла к главе миротворцев и прощебетала:

– Боги, вы ведь Регулус Ланцет, верно? Я так давно мечтала встретиться с вами!

Она протянула ему изящную ладонь, а другой незаметно сжала мою. Я провел большим пальцем по ее костяшкам, молча говоря: «Спасибо».

Мне не нужно было долго изучать Регулуса, чтобы заметить сменившийся за секунду взгляд: мужчины всегда так смотрели на женщин, когда считали их глупыми созданиями. Свысока. Словно на пыль под ногами.

Заблуждающиеся идиоты.

– Меня зовут Роксания Нуар, и я преподаю в нашей прекрасной академии, – продолжила она, когда Регулус соизволил ответить на рукопожатие. – Я знаю о ваших заслугах перед Альтингом и нашим обществом еще со времен прохождения военной подготовки. Мы с вами встречались на ней, но вы, наверное, меня не помните. Кстати, а как вы решили…

Пока Роксания беззаботно забалтывала его, Регулус переводил взгляд с ее губ на грудь. Я сдерживался из последних сил, чтобы не познакомить его лицо со столом.

Он был тем, кто отправлял в тюрьмы родственников Карателей, кто расстреливал каждого провинившегося, прикрываясь Кодексом нового порядка, но в глубине черствой души оставался маленьким, озлобленным, гнусным человеком.

Однако присутствие Роксании отпугнуло его. В хорошем смысле. Он сухо ответил на ее вопросы и ретировался, а Роксания повернулась ко мне, проведя ладонью по лбу.

– Хух. Это было тяжелее, чем я думала.

Мы простояли с ней совсем недолго, пока Кси танцевала с Зейденом. И именно тогда я понял, насколько Роксания опасна.

Ее харизма и кокетливость действовали на меня завораживающим образом. Я склонялся ближе, внимая ее словам, и сходил с ума от желания прижаться губами к точке пульса.

Она задрожит? Или будет скрывать эмоции за маской высокомерия?

– Крэйтон?

Я прочистил горло и незаметно отстранился.

– Не успел сказать вам. – Мой голос слегка вздрогнул от неловкости, а щеки охватил румянец. Опять, мать твою. – Вы… Сегодня вы выглядите очень красиво. Точнее, красиво вы выглядите всегда, но сегодня…

Роксания приложила палец к моим губам, заставив меня замолчать.

Я хотел укусить ее.

– Ты такой забавный, – протянула она, склонив голову набок.

Я бы хотел продлить это мгновение, но оно закончилось слишком быстро. На постамент вышла директор Каллисто, а за ней – Джонатан Алькастер. Я слушал его речь, скрипя зубами, пока не почувствовал успокаивающую ладонь Роксании, коснувшуюся моей поясницы.

Поэтому сейчас, пытаясь заглушить сотни наслаивающихся друг на друга мыслей, я стоял напротив Кси, пока она нервно кусала губы.

– Что случилось?

Ксивер бегло огляделась и прошептала:

– Крэй, здесь происходит что-то странное. Если сначала я игнорировала это, то теперь просто не могу делать вид, что всё нормально. Когда я была в библиотеке, то нашла книгу с чьей-то записью. Там говорилось, что мне нужно дать кому-то умереть, чтобы запустить цикл. Сначала я не разобрала почерк, но потом поняла, что он… мой.

Я застыл на месте, а она повторила:

– Мой, Крэй, но сначала я его не узнала. Знаешь, почему?

– Ты… – Не веря, я покачал головой. – Ты писала другой рукой.

– Правой. Впервые за год я писала правой рукой, а потом, во время приступа, исписала ей же свой дневник. Поэтому и поняла, кому принадлежал тот почерк. Я не помню, как делала это, но это точно была я. – Кси перевела дыхание. – А еще я постоянно вижу какие-то сны и будто… воспоминания. Не знаю. Пару дней назад в моем дневнике появилась…

Договорить она не успела. Рядом кто-то откашлялся.

– Не помешаю?

Мы с Ксивер замерли, смотря друг другу в глаза. Мое сердце остановилось.

Я неспеша, будто в замедленной съемке, повернулся на мужской голос. Прикрыв глаза и сделав прерывистый вдох, Ксивер последовала за мной.

– Здравствуйте, мистер Алькастер.

Перед нами стоял верховный правитель Альтинга.

С этими металлическими глазами, жестким ртом и словно высеченными из камня чертами лица. Они с Каем были похожи намного сильнее, чем казалось на первый взгляд. Окутавшая их сила заставляла съеживаться каждого, кто оказывался с ними в одном помещении.

– Веселитесь?

Кси затрясло, и она ответила:

– В Круачейне было веселее.

Джонатан улыбнулся. Впервые улыбающийся человек вызвал у меня страх.

Я встал чуть спереди, заслонив Кси спиной.

Когда нас задержали в Арканесе, Джонатана там не было. Последний раз мы видели его вживую до Круачейна. Альтинг проводил обращение у Дома правительства, а мы затесались в толпу гражданских, отыскав на помойке разодранные вещи.

– Как вам академия? – спросил Джонатан деланно заботливым тоном. – Вижу, вы уже освоились.

– Да, обучение проходит лучше, чем мы ожидали. Спасибо Альтингу за такую возможность. – Мою сестру чуть не убили, а если вы узнаете о моем эфире, то убьете и меня.

Джонатан издал тихий смешок. Сталь в его глазах не сочеталась с голосом, окутавшим нас своей бархатистостью и галантностью.

– Могу сказать, что я приятно удивлен вашими успехами. Мы приняли правильное решение, отправив вас в академию к другим ремалийцам. Директор Каллисто передала, что ваши организмы принимают силу Ремали относительно медленно, но думаю, никаких проблем с этим не будет. Верно?

– Можете быть в этом уверены, – прохрипела Ксивер.

Желая перевести тему на что-то более нейтральное, я произнес:

– Мы хотели бы поблагодарить вас за приглашение на раут. Правда, для нас с сестрой огромная честь побывать на таком важном мероприятии Альтинга. – Ложь срывалась с моего языка так искусно, словно я отрабатывал ее несколько лет.

– О, не стоит, – отмахнулся Джонатан. – Главная задача правления – безопасность гражданских и развитие нового общества. Самое малое, чем мы можем отблагодарить вас за заслуги перед академией, это пригласить на раут.

Безопасность. Как же.

Я собрался ответить, как вдруг на плечо Джонатана легла чья-то ладонь.

– Отец. У вас есть минута?

Кай остановился рядом с непроницаемым выражением лица. Ксивер сразу же сузила глаза, а Джонатан слегка повернул к нему голову и спросил:

– Ты не видишь, что я занят?

– Это важно, отец.

Он глубоко вдохнул. Впервые за вечер сквозь маску проступила присущая ему раздражительность.

Склонив голову в прощальном жесте, Джонатан с сожалением произнес:

– Надеюсь, скоро мы вновь встретимся, Зальцри. Берегите себя.

Эти слова прозвучали как смертный приговор.

Развернувшись, они вдвоем двинулись к выходу. Перед их уходом я заметил, каким взглядом Кай посмотрел на Ксивер.

В нем читалось предостережение.