Барон Дубов 11

Глава 7

Время приближалось к обеду, а мы даже первый окоп не закончили. Слева работали подруги вместе с Верещагиным, а справа от меня — вторая половина отделения. Эта позиция находилась выше по склону от аула. С неё отлично просматривались все подступы к нашей так называемой крепости.

Будет и наблюдательный пункт, и узел обороны, с которого можно вести огонь практически по всем направлениям. А сверху прикрывали крутые горные склоны. Вряд ли солдаты Маститова полезут оттуда. Но этого исключать не стоит. Кстати, они уже куда-то делись. Во всём ауле солдат не наблюдалось. Ладно хоть вся техника вроде на месте.

В любом случае работы ещё непочатый край. А в отряде уже какая-то потасовка. Впрочем, неудивительно — люди притираются друг к другу.

— Слушай, Гена, копай давай! — наезжал княжич Медведев на Сквознякова. — Я Дубова знаю: если не успеем к сроку, то без обеда останутся все! И ты в том числе.

Я услышал это, подходя к ним. Медведев телосложением напоминал Маститова, но был ниже ростом, хоть и такой же мускулистый и бородатый. Отличался и цвет волос. У Медведева они русые. Рядом с ним Сквозняков смотрелся не особо внушительно. Он полусидел, полулежал на специальном теплосберегающем покрывале прямо на снегу. А от Медведева, нависшего над графом, шёл пар. Княжич трудился как следует, в отличие от некоторых.

— Я не нанимался землю рыть, — отвечал Сквозняков. — Тебе надо, ты и копай.

— Я вообще-то княжич! — свирипел Медведев. — И я копаю. И ты будешь!

— Пф! Княжич… Пара гектаров леса и болото с захудалой деревенькой — это не княжество.

Меня эти двое ещё не видели, потому что подходил со спины.

— Слушай, Медведев, а в этой вашей деревеньке хоть симпатичные простолюдинки есть? Или только твоя мамка? Ха-ха-ха!

Княжич в ответ на это ссутулился и чуть не начал превращаться в медведя. Так дело и до кровопролития дойдёт.

— Ах ты мразь… — уже почти рычал княжич.

В этот момент он оказался в моей досягаемости, и я положил ему руку на плечо. Медведев резко обернулся и, увидев меня, остановил обращение. На его вопросительный взгляд я покачал головой. Если он тут прибьёт этого мажора, то проблем потом не оберётся. А если слова Сквознякова правда, то род Медведевых и вовсе могут стереть с лица земли.

Так что лучше я сам разберусь.

— О, командир явился! — теперь уже Сквозняков заметил меня. — Доброго денёчка, командир! Как продвигаются работы? Уверен, вы уже в одиночку половину окопов вырыли и моя помощь вам не требуется. Не люблю, знаете ли, простолюдинские дела. Как понадобится помощь с убийством врагов, дайте знать, а я пока поберегу силы.

— Встань, — коротко бросил я и выпустил ауру. Мана-каналы обожгло, но терпимо.

Он подчинился, но на лице застыла гаденькая ухмылка.

— О, ты решил, что раз тебя сделали командиром, то я буду вприпрыжку твои указания выполнять? — улыбался Сквозняков. — Граф в подчинении у какого-то барона-полукровки? Звучит, как плохой анекдот. Ну? И что ты сделаешь, Дубов? Побьёшь меня вместо своего дружка? Так и знал, что от этого княжича только одна фамилия осталась. Что, Медведев, так и будешь сопли на кулак наматывать?

Княжич дёрнулся, горя желанием вмазать графу, но моя рука помешала ему это сделать. А в другой появился револьвер, от вида которого у Сквознякова кровь от лица отхлынула.

Что-то этот придурок меня бесить начал.

— Ты что удумал, Дубов? Мою смерть просто так не оставят! Твоё баронство с лица земли сотрут!

Я молчал, а он пятился.

— Ладно-ладно, Дубов! Я всё понял! Сказано рыть окопы — буду рыть окопы!

— Не-а, — мотнул я головой и кинул ему небольшой жёлтый камень, — ни хрена ты не понял.

Граф едва успел поймать артефакт, как я выстрелил. Защита вспыхнула золотым сиянием, окутав фигуру Сквознякова, и тут же потухла. Простенький артефакт, которых у меня чуть меньше тысячи в кольце, потому что они мало места занимают, погасил основной импульс тупоносой пули. А затем она ударила графа в грудь, и тот отлетел на метр и кувыркнулся в снег.

— А был бы в окопе, я бы в тебя не попал, — наставительно произнёс я. — И не стоит трогать родителей моих друзей, понял? И моих тоже. Да и вообще родителей трогать не стоит. Нехорошо это.

— Я… понял… — сдавленно произнёс Сквозняков, продолжая корчиться на снегу от боли.

Перезарядив револьвер, кинул увесистую гильзу недографу.

— С тебя полтинник за патрон. Чтобы к вечеру занёс. А теперь… — я подопнул в его сторону лопату, — рой окоп.

— Слушай, Дубов, мой род… — попытался оправдаться Медведев, когда я повернулся к нему.

— Не нужно, — покачал в ответ головой. — Твой род — твоя забота, и больше ничья.

— Я… — замялся богатырь, отчего стал выглядеть потешно. Через секунду до него дошло, и он просиял. — Да, моя! Я тебя понял, Дубов. Я снова сделаю свой род могучим!

Экзекуция помогла не только Сквознякову. Остальные студенты как-то тоже шустрее начали работать.

Маститов, кстати, не вмешивался. Они вдвоём с Сергеем Михайловичем наблюдали со стороны. А после поручик с хмурым лицом передал довольному Сергею купюру.

Так, стоп. Они там спорили, что ли? Тьфу, а ещё наставники.

За работой время летело незаметно. Миновал обед, а к вечеру о себе вдруг напомнил всё тот же граф. После урока о пользе окопов он вырыл самый длинный. Он шёл мимо аула и тянулся к реке, огибая поселение по широкой дуге.

— Эй! — вопил он, махая лопатой, которая блестела остриём в лучах заходящего солнца. — Кто-нибудь! Этой фигни здесь вчера не было!

Фигнёй оказался абсолютно чёрный столб высотой в метр и диаметром сантиметров пятнадцать. Он торчал из земли и выглядел так, словно пророс совсем недавно.

— Я проходил здесь вчера, — пояснил Сквозняков, когда я подошёл, — и этого столба точно не было.

— А он вкусный? — Мита выбежала вперёд и рванулась к столбу, торчавшему из каменистого берега.

— Стой! — завопил я и схватил её за шиворот.

Я этот материал узнал. К месту начали стягиваться и другие студенты. Альфачик, который весь день шнырял по округе, тоже примчался. Едва увидел столб, зарычал так, что с клыков закапала слюна. Сквозняков тут же побледнел, обняв лопату. А мы с Павлом переглянулись. Нехорошо так переглянулись. Откуда здесь взяться столбу из чёрного стекла? Несколько осколков которого чуть не убили Лютоволка.

— Никому не трогать, — глухо произнёс я, чтобы предостеречь остальных.

К этому моменту сюда подошли барон Маститов и Сергей Михайлович, а так же вернувшиеся духовные практики. Судя по переглядкам Сергея и поручика, они тоже уже видели нечто подобное. Сергей, понятное дело, видел, когда навещал меня и больного Альфачика в поместье. А Маститов — на территории Саранчи.

— Откуда он здесь взялся? — помотал головой наш взводный. — Да и так далеко от западных границ…

— А я ещё видел, — произнёс орк-второкурсник и указал рукой в сторону аула. — Там, с той стороны.

А вот это уже нехорошо… Быстро выяснилось, что эти столбы окружают наш аул, заключая его в окружность с радиусом в километр. С центром в уцелевшей башне. Каждый столб отстоял от соседа примерно на сотню метров. Маститов по рации вызвал своих бойцов, отменив завтрашние учения. А я не мог отвести взгляда от столба, возле которого мы остановились.

— Что-то у меня нехорошее предчувствие, — покачала головой пепельная блондинка. — И это не параноидальное состояние, точно вам говорю.

— Ай! — затряс я рукой. Палец вдруг обожгло пространственное кольцо.

Какого⁈ Такое возможно? Я мысленно заглянул внутрь кольца и понял, почему оно вдруг резко раскалилось. Внутри находился артефакт, который излучал просто огромное количество энергии. Артефактом оказался круглый шар из тёмного хрусталя. Тот самый, что я нашёл в сокровищнице покинутого города гномов. Я ещё хотел его Торвальду показать, но руки так и не дошли. Да и ноги, впрочем, тоже. Я о нём и вовсе позабыл, но камень решил сам о себе напомнить.

Едва он оказался у меня в руке, как поток странной магической энергии подхватил меня и унёс чёрт знает куда. Точнее, только мой разум.

Я вдруг оказался в воздухе. С одной стороны за горы почти закатилось солнце, с другой — небо уже потемнело, а где-то далеко поднималось световое зарево города. Внизу, прямо под моими несуществующими ногами, виднелись каменные полуразрушенные строения, тёмные провалы в земле, огни костров, техника и кучки людей.

Так… Да это же наш аул! Вот и башня в центре! На которой кто-то стоит, но не могу разобрать кто… Нет, не кто, а что! Ещё один долбанный столб! Только по размерам он был выше и толще остальных, будто центральная ось.

А заметив, я начал медленно опускаться, чувствуя, как расширяюсь.

Миг спустя я вновь оказался в своём теле, лежащем на земле. Шар был в руках Сергея Михайловича. Он спешно заворачивал артефакт в кусок плотной ткани.

— Где ты его взял? — хрипло спросил он, выпучив на меня глаза.

Я же отобрал у него шар и, не разворачивая, сунул обратно в кольцо. Больше энергию он не излучал.

Посмотрев после этого наверх, на секунду впал в ступор. В небе появился сгусток черноты, похожий на кляксу. И он быстро опускался на нас, растягиваясь вширь.

Думать и что-то объяснять было некогда. Чернота быстро приближалась, готовая поглотить весь аул. Каплеобразные выступы тянулись по направлению к столбам.

— Быстро! — проорал я так, что у самого уши заложило. — Разбейте столбы!

Моим повторять дважды не пришлось. Княжна с Лакроссой ринулись к столбу слева. Одна заливала его холодом, а вторая била тяжёлыми копьями. Агнес с Вероникой тоже объединились и стреляли ледяными пулями сразу из нескольких пулемётов по столбу, который находился в двухстах метрах от нас. Далеко, но рой снарядов был большим и всё равно попадал.

Сердце у меня забилось с умопомрачительной скоростью. А в голове билась всего одна мысль: «Быстрее!»

От этой чёрной кляксы и столбов из стекла Саранчи я не ждал ничего хорошего.

Сергей Михайлович использовал свою способность ускоряться и оказался у столба по ту сторону реки. Атаковал его мечом, светящимся от маны.

Лиза с Альфачиком и Гошей бросились к столбу на нашем берегу реки, тоже справа. Альфачик неистово бил молниями, паук поливал тончайшей паутиной, стремясь разрезать столб. Сферы Лизы устремились в к столбу на крыше башни и атаковали его молниями. Даже Сквозняков пытался что-то сделать и бил лопатой чёрный столб, что стоял прямо перед нами.

Все, кто мог, атаковали опасные сооружения.

Я же отодвинул Сквознякова и всадил в столб все пули из револьвера. Бесполезно. Только стеклянную крошку выбил.

— Твою мать… — процедил Верещагин, пустивший в ход свой короткий клинок. С тем же успехом. — Не выходит!

Сквозняков просто упал на задницу, задрав голову к небу. Он не сводил глаз с растущей кляксы над нашими головами. Она выросла и почти накрыла аул. Внутри что-то шевелилось или копошилось, будто черви в кастрюле. А ещё не отпускало ощущение, что на нас оттуда смотрят.

Сука. Не успеем!

У остальных столбы тоже не поддавались напору. Точнее, осыпались крошкой, но слишком медленно.

— Р-р-ра-а-а!!! — взревел я, перехватил свою лопату, прогнал ману по мышцам, вызвав жуткую боль, и что есть сил опустил орудие труда на столб. На большее времени просто не было.

Не знаю, что сработало. То ли сила удара, то ли то, что столб всё-таки осыпался и истончился в том месте, куда пришёлся удар лезвия. Но лопата перерубила столб.

А затем нас накрыла чернота.

Санкт-Петербург, особняк за городом

Примерно в это же время

В кабинете были зашторены все окна, только одинокий ночник горел в углу комнаты. И то он не рассеивал тьму, а словно наоборот, лишь сгущал её. За широким дубовым столом сидел человек, а перед ним на зелёном сукне на специальной подставке стоял круглый шар, излучавший слабое сияние.

Мужчина, чье лицо непроницаемой вуалью скрывала темнота, держал руки на гладком как стекло камне. С помощью этого артефакта он наблюдал. Его разум будто бы парил на высоте в несколько десятков метров над заброшенным аулом. Внизу суетились люди, которые ещё не знали, какой ужас ждёт их впереди. Тонкие губы мужчины тронула улыбка. Он предвкушал.

Все столбы были установлены точно в тех местах, где им надлежало быть. Его агент прошёл вокруг лагеря студентов ночью и уронил несколько зёрен чёрного стекла. Труднее всего было незамеченным забраться на башню, чтобы установить главный передатчик. Вход в неё всегда был на виду, освещался несколькими факелами, потому что это место для ночлега выбрал главный среди людей — поручик Маститов.

Но и тут агент справился со своей задачей прекрасно. Усыпил Маститова с помощью небольшой дозы снотворного в ужине и пробрался на крышу.

А дальше дело техники.

Всё-таки была польза от людей. Если бы не они, то мужчина ни за что бы не разработал эту систему порталов. А так они словно только его и ждали. Сами изучили чёрное стекло, сами дали ему данные. Ему оставалось лишь сложить два и два. Так он изобрёл систему из столбов чёрного стекла. Если энергию, что циркулировала в них, нужным образом сфокусировать, то всё, что находится внутри круга, очерченного столбами, перенесётся на территорию Саранчи.

Жаль только портал односторонний. Переносит участок земли в строго определённое место. Но лишь вопрос времени, когда человек, сидящий за столом, сможет придумать способ это изменить. И тогда Империя падёт. А за ней и все остальные страны.

С его подачи эти глупцы, лидеры других стран и империй, думали, что смогут удержать Саранчу, если русские падут.

— Пф… — фыркнул мужчина в ответ на собственные мысли. — Без России вы и яйцы выеденного не стоите.

Удовлетворившись результатами работы агента, человек убедился, что цель внутри круга, и активировал ловушку. Но вдруг что-то произошло. Словно кто-то вторгся в канал магического зрения, и сознание мужчины вышвырнуло обратно в его тело.

— Что за… — прошептал он, делая усилие и подключаясь обратно.

Это удалось не сразу, но всё же удалось.

Люди внизу суетились и атаковали столбы-передатчики. Сверкали молнии, вспыхивали выстрелы и взлетали искры. Мужчина усмехнулся. Никому не справиться с чёрным стеклом. Кроме…

— НЕТ!!! — выкрикнул человек и чуть не выронил артефакт, увидев, как барон Дубов рассёк лопатой чёрный столб.

Всё исчезло, камень в руках погас. Мужчина вновь наладил канал связи и вместо аула увидел только провал в земле, быстро заполняемый речной водой.

— Проклятый Дубов! — вскричал он, а затем, расхохотавшись, опустился обратно в кресло. Он вдруг обрадовался, что всё не закончилось так легко и быстро, как могло бы.

— Ну что ж, ещё поиграем… — Бледные губы изогнулись в широкой улыбке.

Сейчас

Николай

Спустя вечность в глаза ударило красное солнце. В уши ворвались шум ветра, далёкий плеск волн и щебет птиц. Вокруг горы, покрытые зелёным лесом, а впереди море. Тёплый воздух согревал после зимней прохлады.

Я огляделся. Я всё ещё я. Аул на месте, башня в центре с большим столбом на крыше тоже. Рядом Верещагин с Павлом и Сквозняковым. Перед нами перерубленный лопатой столб. Остальные вроде тоже все живы, находясь там, где находились, когда на нас обрушилась чернота. Уже хорошо. Вот только и они, и я не понимали, что произошло.

Будто наш аул вдруг оказался в другом месте. Но в каком — непонятно.

Вдруг спереди донёсся звон колокола. Высокий и пронзительный, как у корабельного. С некоторой опаской я зашёл за линию чёрных столбов. Магии от них не ощущалось и прежде, поэтому неизвестно, не перенесут ли они вдруг аул снова куда-нибудь.

Не перенесли. Хватило и того, что наш лагерь вместе с землёй, на которой он стоял, перенесло на край высокого обрыва. В сотне метров внизу волны накатывали на каменистый берег, а чуть дальше в бухте качались на волнах больше двух десятков боевых судов.

— Османские флаги… — озвучил Павел то, что я и так заметил.

Похоже, мы оказались в тылу у османов. А в этой бухте корабли встали на рейд, чтобы отремонтироваться. На броне виднелись следы копоти и светлели листы, приваренные поверх пробоин. Ну и сварка вспыхивала то тут, то там.

Занесло нас, короче. Но всё лучше той чёрной кляксы.

— Что будем делать? — спросил Верещагин.

Я оглядел людей, подтягивавшихся к нам. На лицах смятение, никто не понимал, где мы оказались и что нам делать. Даже поручик и Сергей Михайлович были слегка обескуражены. А вот я, снова взглянув на корабли османов, уже знал, что мы все будем делать.

— Иди накопай червей, — сказал я Верещагину.

— Чего? — опешил он. — Дубов, ты с ума сошёл? Прямо сейчас на рыбалку собрался?

Я силой впихнул свою лопату в руку Алексея и чуть не по слогам произнёс:

— Иди. Накопай. Червей.