Без права на остановку

Глава 21

В понедельник сижу у Шенина и читаю сводки. До этого уже успел отчитаться о работе своего хозуправления — вроде нигде не накосячил. Сводки — для служебного пользования. Мне самому тоже, конечно, полагается рассылка, но у первого она самая полная. Собственно, я считаю, что основное и так знаю, но раз босс протянул папку, сделаю вид, что интересно.

Забастовка шахтёров, которая, слава богу, не коснулась нашего края, перебралась в Донецкую область. Число бастующих по закрытой информации почти 400 тысяч! Это ж целая армия!

Кузбасс тоже не отстаёт. Видно, в ЦК поняли, что пехоте не справиться — надо тяжелую артиллерию подгонять, поэтому туда срочно дернули члена политбюро Слюнькова. Но пока на спад ничего не идёт. Слюньков привез бумагу, в которой центр пошёл-таки на уступки: шахтёрам были даны гарантии удовлетворения их основных экономических требований, закрепленные подписями Горбачёва и Рыжкова. Вроде бы как появилась надежда, что всё утихнет, но я-то знаю — надурят мужиков в очередной раз.

Читаю дальше.

19 июля влиятельный депутат Борис Ельцин в интервью газете «Советская Эстония» открыто поддержал суверенитет союзных республик…

Наш гений и баламут в одном лице прямым текстом одобрил идею о развале Союза. Мол, если Эстония хочет большей самостоятельности — ну и ладушки.

21 июля Президиум Верховного Совета издал указ о значительном сокращении численности Вооружённых Сил СССР и ассигнований на оборону в 1989–1990 гг.

Правильно, конечно. Зачем нам теперь армия, если все бывшие враги вроде как уже друзьями стали? Не равнять же Красную Армию под НАТО, которое, кстати, никуда не делось и продолжает бодро маршировать в сторону Восточной Европы. А главное — как красиво звучит: «в целях сокращения военных расходов и выполнения международных обязательств».

Так-с… что ещё…

Постановлением № 538 Совмина СССР была образована Государственная комиссия по экономической реформе во главе с академиком Л. И. Абалкиным, в которую вошли ведущие экономисты: Л. Абалкин, Ю. Маслюков, Г. Явлинский, Е. Ясин и др. Комиссия получила мандат на разработку «Концепции-90».

О! Первая серьёзная попытка перевести советскую экономику на рыночные рельсы? Ну-ну.

А вот следующая новость весьма любопытная…

— Это что, сейчас налоги с кооперативов будут идти прямо в край? — оторвал я глаза от постановления Президиума ВС.

— Чё там? — встрепенулся Шенин.

Протягиваю ему листок. Вообще, сводка была прошита и пронумерована небольшими пачками, а этот лист — отдельный, не секретный. Наоборот, с грифом «подлежит публикации». То есть не просто можно, а нужно показать народу.

Закон № 316‑I «О подоходном налоге с кооперативов»

Объект налогообложения.

С доходов членов кооперативов — производящих продукцию, оказывающих услуги, а также получающих выплаты по патентам и договорам — взимается подоходный налог.

Налоговая ставка.

В первый год деятельности кооператива ставка налога устанавливается в размере 25 % от налоговой базы соответствующего вида кооператива.

Ответственность за уклонение.

В случае скрытия или занижения доходов взыскивается недоплаченная сумма и штраф в размере 10 % от суммы недоимки.

Распределение поступлений

Доходы от этого налога направляются в бюджеты тех районов и городов, где зарегистрирован кооператив.

Налоговый контроль.

Минфин СССР и региональные финансовые органы обязаны усилить контроль за кооперативами: создаются должности ревизоров и инспекторов, специализирующихся на кооперативной деятельности.

— Давно пора! Хотели чуть ли не с начала года! — возбудился шеф, хватая телефонную трубку. — Инга, Пашу позови… Как — нет⁈ Ну как приедет — сразу ко мне. Сразу, поняла?

— Это получается, и с окон будут брать? — задумчиво прикидываю я, уменьшится ли налоговая нагрузка моего кооператива или нет?

Четверть от налоговой базы… Так… Ну у нас она невысокая — производственники же. Не перекупы, не рестораны, не видеосалоны. Вроде как останется примерно такой же — что платили, то и будем. Мы ничего в деньгах не теряем, зато у города появятся приличные средства. Местный бюджет скажет «спасибо».

Стоп! Наш кооператив-то — Саяногорский! Это, конечно, тоже наш край, Хакасия. Но не Красноярск! А значит — налог пойдёт туда, в краевой, а не в городской бюджет. Ну… тоже неплохо. Деньги внизу — всё равно лучше, чем в Москве.

— Закон сначала в «Ведомостях» опубликуют. Думаю, в конце июля. А значит, числа с десятого — можно стричь кооператоров, — радостно потирает лапки… тьфу, руки, паук… тьфу ты, первый секретарь.

Гляжу на него — довольный, как кот, нашедший сметану. Бюджет пополнится! Настроение у начальства растет прямо на глазах.

— Не куксись! Всё пойдёт на благое дело. Дыр в краевом бюджете знаешь сколько?

— Вообще-то в деньгах мы не потеряем ничего. Даже это может быть в плюс «оконному» бизнесу… вот только он же у нас внешнеторговый. Может, там какие-то особые правила?

Шенин кивнул, уже не так весело, но уверенно:

— Узнаем. Я юриста вызвал, ты же слышал. Пусть он покопается. Если надо, мы и из внешней торговли внутреннюю сделаем. Или наоборот. У нас и не такое бывало.

И снова потёр руки. На этот раз не как паук. Как бухгалтер перед сезоном отчётности: всё бы учесть, да не забыть, кому что обещал.

Дальше читаю уже мельком. Очень много межнациональных столкновений: Карабах полыхает, в Молдавии снова митинги, Абхазия на грани, Средняя Азия…

Из культурных новостей: 16 июля 1989 г. газета «Московские новости» опубликовала интервью главного редактора журнала «Новый мир» Сергея Залыгина, который объявил о намерении напечатать фрагменты «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына.

Позвонить Власову? А смысл? Горби решил либералов подбодрить. Культурная оттепель, дубль два.

Листаю дальше. Международка. Генсек летал в Страсбург, там, как и положено, выступил с речью полной пафоса и предательства. Но я её уже читал:

«Мы настаиваем на суверенном праве каждого народа выбирать свою социальную систему по своему усмотрению».

Как по мне — это прямая сдача соцлагеря.

Из нового: информация про турне президента США Дж. Буша-старшего по Восточной Европе — визиты в Польшу и Венгрию.

Смотрю на строчку и думаю: когда американский президент ездит по странам соцлагеря, это уже не дипломатия, это — инвентаризация. Типа: «Польша — почти готова. Венгрию — можно грузить. Чехословакию оставим на осень. Болгария — под вопросиком. Румынию пока не трогать, там Чаушеску буйный». Выглядит, как будто дядя Джордж проверяет свежекупленное имущество: пыль смахнёт, крышу осмотрит, глянет, нет ли советских войск на чердаке. Всё чин-чинарём.

Возбуждённый будущими поступлениями в бюджет, шеф выгнал меня из кабинета, и я пошёл в свой, где хозяйничали Аня и Марта. Аня, оказывается, скоро выходит замуж. За замечательного мужика, который её «вывез в Геленджик»! Осенью свадьба, и скорее всего, мне придётся искать новую секретаршу. С этими обязанностями вполне может справится и Марта Луиза. Но она улетает в августе домой, а затем в Англию — на учебу в Оксфордский университет.

— Это подписать. Аня сказать — можно. Это сводка за неделю. Это донос… — ценный работник, которая ни в какую не хотела сидеть в элитных «Соснах» в одиночку, помогает как может.

Но, если честно — больше мешает. Отвлекает мою, и так не сильно светлую сегодня голову на всякие мысли… фривольного характера. Молодая, фигуристая, жаркая. Сидит тут, приблизившись ко мне вплотную, обдаёт горячим дыханием — и как я после этого должен работать?

Может, мне в этой жизни с женой повезёт? В прошлой — не везло дважды. Хотя, скорее всего, я сам виноват…

— Донос? — переспросил я, выдернутый из своих мыслей.

— Нанонимка, — серьёзно кивает Марта, пробуя новое слово на вкус.

— Анонимка, — поправил я и взял тетрадный листок, свернутый в четыре раза.

«Довожу до вашего сведенья…»

— Я уже читать, — призналась Марта. — Спросить у Ани… она сказала: анконимка… Донос, то есть! Я ей не показывать, только тебе. Расскажешь потом?

— О чем? О том, что мой зам занимается спекуляцией? Да он просто привез со Шпицбергена личные вещи, и продаёт их. Это не спекуляция.

— Спеку… Спекуля… — с первого раза слово моя малышка не выговорила, но она упорная.

Марта усиленно учит русский язык, поэтому сама просит меня разговаривать с ней по-русски. Старается говорить правильно, даже если не до конца понимает, о чём речь. Иногда из-за этого у нас получаются странные диалоги:

— Ты почему не спишь? — спрашиваю.

— Я слушать холодильник. Он говорить.

И ведь не поспоришь — наш советский холодильник вполне может ночью начать «говорить».

А ещё она завела тетрадку, куда записывает «непонятные, но красивые» слова. Вчера туда попали: «пельмени», «хозрасчет» и «отмазка». Последнее я ей долго объяснял, приводя примеры из жизни и работы в крайкоме.

И что удивительно, рядом с ней я и сам начинаю выговаривать слова чётче, а думать проще.

— Спекуляция — это когда покупаешь для перепродажи по более высокой цене, — поясняю я. — За это у нас наказывают. И строго… Но я эту бумагу сожгу.

Интересно, кто так невзлюбил Сергея Верхоенко? Человека компанейского, беззлобного и нежадного. Может, из зависти. А может, не поделили что-то… Проводить анализ почерка? Ну что я — следователь? И ведь бумажка эта могла не ко мне попасть, а уйти, например, в ОБХСС. Там бы зацепились. Понятно, конечно, что и в этом случае я бы всё разрулил. Но сам факт… Если зам окажется под следствием — пусть даже формально — мне это аукнется.

— Это у вас нельзя? Купить и продать — нельзя⁈ А как… — Марта округлила глаза. — О майн гот, я забыла! Я звонила домой! Вот куда предлагает вложить кроны мой поверенный…

Она схватила свою сумку и вытащила из неё листок, тонко пахнущий духами. Красивым норвежским почерком на нем были выведены названия компаний:

1. Walmart Inc. (WMT) — розничный дискаунтер США. Быстро растёт выручка.

2. Amgen, Inc. (AMGN) — Биотехнологическая компания. В июне они получили одобрение FDA на свой препарат — эпоэтин для лечения анемии. Акции Amgen взлетели: за неделю после одобрения цена поднялась с $38.50 до $46.50.

3. Dell Computer Corp. — отрасль быстро развивается.

Вторую — не знаю, первую — где-то слышал, ну и третье, конечно, — да. Зачеркиваю второй пункт и пишу четвертый:

4. Intel.

Пододвигаю лист к Марте:

— Вот эти купи ещё.

— Яволь! — серьёзно кивнула головой девушка.

Тьфу, немецкий язык, конечно, один из мировых и великих, но даже из уст Марты он режет слух.

— Лучше по-русски: «Так точно!» — подсказываю.

Девушка улыбается и записывает себе в тетрадку: «Яволь = Так точно!» И ставит сердечко.

Вечером идём в «Ригу». Недалеко, вкусно и что немаловажно — местным официантам я хорошо знаком. У меня тут встреча с моими «подельниками» по оконному кооперативу, где я имею 38%. Ещё 30% у Полоскина, 15% — у Славнова, и 17% — у Александры, не так давно ставшей Курагиной. Все уже успели получить первый большой куш с немецкого контракта. Хотя Александра и раньше не бедствовала — её видеосалон стабильно приносил денюжку.

— За месяц — три шестьсот. Твои — тысяча восемьсот, — протянула мне конвертик Сашка.

— Дай, — цепкая и проворная ручка Марты схватила его раньше меня.

Она любит всё считать и пересчитает. Потом мне вернет. Наверное.

— Опять упала выручка? — спросил я очевидное.

— И выручка и налогов приходится больше платить… Да у всех так, — Сашка величественно повела своим шикарным бюстом. Да так что женатик Полоскин сглотнул слюну.

— Как сын? — спросил я молодого отца.

— Да второй раз уже в больнице лежал. Ничего серьёзного, думаю. Деньги с меня тянут. Но приходится платить.

Потом обратился к Марте:

— Кстати, спасибо за няню! Тебе, Марта, привет от неё.

— Настя — привет тоже!.. О, курочка готова! — Марта оживилась и повернулась к официанту, уже несущему её любимую курица-гриль с зелёным горошком.

Да, Настю из Инголя я и вправду пристроил к Пашке — временно, как помощницу. Знал, что это немного чревато: Настя — девушка симпатичная, а Пашка — парень увлекающийся. Но я никого учить жизни не собираюсь.

Рассказываю про новый закон. Да я даже его с собой принес, и раздал копии компаньонам.

— Ну, по деньгам не теряем. Двадцать пять процентов — это по-божески, — первым отозвался Полоскин, который, как и я, не стал пугаться.

— Чёт, я не понял… а во второй год? — буркнул Аркаша, хмурясь.

Сашка отнеслась к закону «философически»: молча взяла, пролистала и отложила в сторону.

— Контракт почти выполнили. Что, новый немцы будут заключать? — задаю важный вопрос я.

— Ехать к ним надо, — вздыхает Пашка. — А вообще, хорошо бы их к нам привезти — показать завод. Масштабы у него огромные. Увидят — офигеют. Но сюда иностранцев не пускают. Это тебе, — он покосился на Марту, — неведомо как разрешили.

— Потребности-то у них точно есть, и будут расти, — продолжает Полоскин. — А мы можем скинуть цену, чтобы не искали, у кого дешевле.

— У нас недорогой металл, мы его за рубли покупаем. Такой цены на электроэнергию и металлы в капстранах нигде нет, — напоминает Аркаша.

— Ну, оформляй поездку. Подмогну, чего уж там… — соглашаюсь я. — Ты, Аркаша, тоже поедешь.

— А я? Я тоже хочу в ФРГ! — оживилась Сашка.

— Нам бы кого солидного с собой взять, вроде твоего Севелина… — предложил Полоскин. — Тогда и переговоры будут легче идти.

— Я могу ехать! — вдруг подняла руку Марта. — И надо и у нас продавать! Я могу помочь!

— В Норвегии? Здорово! — Пашка аж подпрыгнул. — Чем больше партнёров, тем надёжнее бизнес! А ещё можно для твоих установить низкую цену, а вы её вернёте уже на личный счёт. И нам выгоднее, и вас не обидим.

— А потом на Толя придёт анонимка… и его сажать за спекуляцию⁈ — испуганно спросила Марта.

— Тьфу! Кто там тебя всякой ерунде учит? — удивился я.

— У меня есть друг! Много рассказала! — важно сообщила девушка.

Я нахмурился. «Друг»? «Рассказала»? Марта часто путает род слов — и это напрягает. Что за друг у неё такой разговорчивый? И почему я, собственно, о нём не знаю?

Может, конечно, какая-нибудь девица… из Анькиных подруг. Ну тогда ладно. А если мужик? Нет. Никаких мужиков-друзей я не потерплю. Ишь ты, нашлась тут — разведчица.