Черный Маг Императора 17

Глава 14

Договорившись таким образом с Прасковьей, я двинулся в сторону оранжереи. Думаю, что рабочие уже давным-давно справились со своим заданием, так что по моим приблизительным расчетам, вскоре там должно было произойти знакомство Плюмума и Теретея.

Мне совсем не хотелось опоздать к началу, поэтому я поторапливался и шагал довольно быстро, временами практически переходя на бег. Рядом со мной несся Градовский и все время канючил, что так поздно узнал про секцию йоги у девчонок. Ну а я тем временем раздумывал о нашей встрече с Урусовой и еще раз прокручивал в голове наш с ней разговор.

Больше всего мне почему-то не давала покоя мысль, что она также окажется на Зимнем Императорском балу. Не то чтобы Прасковья не могла там присутствовать, но это прозвучало для меня как-то неожиданно. Хотя при этом все было вполне логично. Лешка побольше моего разбирался во всех этих родовых раскладах, и если верить его словам, то как раз род Урусовых занимал в нем не последнюю роль. Так что, чему здесь удивляться?

Однако, к тому моменту, когда на горизонте показалась оранжерея Щекина, я уже привык к этой мысли. Теперь меня заинтересовал другой вопрос — интересно, а кто там еще будет из нашей школы? Явно ведь знакомых будет хоть отбавляй… Кстати говоря, и Огибалов, скорее всего, тоже там окажется, и это будет очень любопытно. Наверное…

Я всегда считал, что самое лучшее впечатление оранжерея Бориса Алексеевича производит вечером. Внутри нее всегда горел слабый свет, и, кроме того, еще растения, которые росли внутри нее, имели особые свойства в виде разноцветных источников света.

В темное время суток это всегда выглядело очень эффектно и таинственно. Так и хотелось подойти поближе, чтобы рассмотреть, что происходит внутри и какие из растений дают такой волшебный свет. Собственно говоря, на первом курсе я этим частенько и занимался по вечерам, пока не выучил практически все растительное богатство Компонента.

Вот и сегодняшний день не стал исключением. Разве что добавился еще один фактор, усиливающий таинственную прелесть оранжереи, — снег, который окружил ее пушистым белым ковром. Ну и еще свет внутри оранжереи. Сегодня он был немного ярче, чем обычно в это время суток.

К тому времени, как я оказался на месте, все уже были в сборе. Даже добавился еще один любопытствующий зритель в виде Бродяги. Судя по всему, мой дуб решил лично проконтролировать как пройдет знакомство, а может еще по какой-то причине.

Кто их знает, эти живые деревья? Явно ведь они тоже о чем-то своем разговаривают. Хорошо хоть Эмерента не пришла со всеми остальными, иначе возле оранжереи Щекина спонтанно появилась бы небольшая роща. Похоже я примчался вовремя, еще бы несколько минут, и мог бы пропустить начало этого любопытного представления.

— Где тебя носит, Темников? — недовольно пробурчал при виде меня Борис Алексеевич. — Уже вся твоя лесная банда собралась, только тебя одного дожидаемся.

На самом деле Щекин немного преувеличил. Оказывается, рабочие только недавно закончили возиться с ремонтом оранжереи и в данный момент занимались сбором своих инструментов. Кстати говоря, в конструкцию в виде деревянной двери, через которую Теретей должен был шастать в гости к Плюмуму, внесли небольшие изменения.

Теперь в самом центре красовалось небольшое деревянное окошко с примитивной защелкой, с которой при желании мог справиться Теретей. Рябинина сказала, что это для тех случаев, когда дверь в оранжерею будет закрыта, а им захочется пообщаться. Лучше так, чем новую дверь ставить.

Борис Алексеевич был очень недоволен тем, что сегодня отменилось очередное заседание «Арканума», поэтому все время нервничал и призывал Яну Владимировну поскорее покончить с этой процедурой.

Компонент сильно переживал, что его драгоценные растения померзнут, пока будет открыта дверь в оранжерею, хотя по большому счету это было совершенно напрасно. Они с Рябининой позаботились, чтобы этого не случилось, поэтому приняли некоторые меры предосторожности.

Для начала сразу за дверью Щекин установил специальный магический барьер, который волшебным образом сохранял тепло внутри оранжереи и не пропускал внутрь холод. Помимо этого, Яна Владимировна накинула на цветок-клоун какую-то магическую ауру, которая давала ему дополнительную защиту от холода. Она сильно переживала, что нежное растение из Южной Америки замерзнет.

— Бурым-бом?.. Барарам… — задумчиво сказал Борис, когда приготовления надоели даже ему, и мы приступили к делу.

Ну как приступили… Всего-то нужно было поднести поближе к двери Плюмум, немного приоткрыть ее, а дальше они с Теретеем справились без нас. Маленький ельчонок осторожно просунул ветвь в дверной проем и замер. Все остальные вокруг тоже замерли в тревожном ожидании. Даже конструкт на некоторое время затих, в нетерпении ожидая, чем дело кончится.

Лишь только Петр Карлович не собирался замирать, а вместо этого залетел внутрь оранжереи и начал комментировать все, что он видит. Несмотря на то, что он изо-всех сил пытался представить мне процесс знакомства живого дерева с цветком очень увлекательным, на самом деле, было так себе…

Примерно минут десять была абсолютная тишина и, насколько я понял Градовского, все это время Теретей пытался отыскать своей ветвью цветок-клоун. Если призрак не врал, то Плюмум в этот момент тоже немного наклонил стебель в сторону елки и вытянул к нему свои листья.

Наконец они осторожно дотронулись друг до друга и в оглушительной тишине раздалось звонкое:

— Плик-плик… Плик-плик… Плик-елочка… Теретей… Плик-плик…

— Ура! — закричала Рябинина и радостно захлопала в ладоши.

В этот момент мы с Щекиным переглянулись. Если я правильно понял его взгляд, он был немного удивлен реакцией Яны Владимировны. Что касается меня, то я ожидал чего-то подобного, и в данный момент больше переживал не о ее бурной реакции, а совсем о другом.

Интуиция мне подсказывала, что теперь мне станет еще сложнее уклоняться от участия в какой-нибудь научной работе по магической ботанике. Я прямо-таки ощутил неприятный запах научной конференции…

Наконец цветок-клоун перестал радостно пиликать, Теретей вытащил ветку из дверного проема, а Петр Карлович торжественно сообщил, что свидание растений окончено. Обошлось без приключений, так что можно считать, что знакомство прошло в теплой дружественной обстановке.

Я еще раз напомнил конструкту и деревьям правила поведения рядом с оранжереями Компонента, запретил разрушать стены и надоедать частыми визитами. Борис пообещал, что будет следить за ельчонком, а вот Бродяга меня насторожил. Он вроде бы тоже покачал ветвями, намекая на то, что понял меня… Но вместо этого не отошел от оранжереи, а наоборот подобрался к ней немного поближе.

Честно говоря, меня это несколько тревожило. Если мой дуб тоже захочет познакомиться с Плюмумом, причем срочно, то разрушений он наделает гораздо больше, чем Теретей. Одной вставленной дверью не отделаешься.

Поэтому персонально для Бродяги я повторил инструктаж по обращению с цветком-клоуном еще раз. При этом требуя от него понимающего покачивания ветвями после каждого важного пункта наспех придуманных мной правил поведения.

Все то время, пока я поочередно разговаривал с троицей своих друзей, Борис Алексеевич смотрел на меня подозрительным взглядом и внимательно прислушивался к моим словам. Особенно Щекина беспокоил Бродяга, на которого он время от времени косился.

Увидев, что после моей повторной беседы дуб отошел от оранжереи, Компонент немного расслабился и внимательно посмотрел на меня.

— Мне кажется, или ты куда-то собрался, Темников? — строго спросил он.

— Так-то у меня еще дела, Борис Алексеевич, — сказал я и для важности вытащил из кармана мобильный телефон, чтобы проверить время. — Опаздываю на танцы…

— Да ну? — удивленно спросил Щекин и бросил взгляд на Рябинину, которая как раз в этот момент что-то приговаривала Теретею. — Не слышал, чтобы у нас в «Китеже» сегодня объявляли танцы… Или это какие-то секретные танцы? Ты же, наверное, на другие не ходишь, или как?

— Скорее учебные, а не секретные, — ответил я.

Компонент был не из тех, кого следовало обманывать. В какой-то момент это могло выйти боком. Да и с какой стати мне это делать? Никакого секрета здесь нет, к тому же, об этом все равно завтра будет вся школа говорить. У нас такие вещи надолго не задерживаются.

— Я получил приглашение на Зимний Императорский бал, — продолжил я. — А с танцами у меня, сами знаете, не очень…

— Хм… Зимний бал у Романова, это хорошее дело. Тебе давно уже нужно было приглашение на него выписать, — сказал он. — Снова Кречетникову об уроках попросил? Или ты ей в прошлый раз ноги оттоптал и повторно она с тобой заниматься уже не хочет?

— Почему не хочет? С удовольствием даже… — сказал я, надеясь, что отчасти это так и есть. — К тому же, теперь меня еще и Урусова учить будет. Я ее тоже попросил помочь… Там же кадриль, полонез… Аня сказала, что без партнерши мне не справиться…

— Тогда понятно, — усмехнулся он. — Я бы на твоем месте тоже поспешил с Прасковьей кадриль разучивать. Куда веселее, чем с деревьями разговаривать, да, Темников?

— Да нет, просто…

— Не теряй времени, Максим, там тебя ждут, наверное, — прервал он меня. — К следующему уроку подготовишь доклад на тему взаимодействия икринок синей жабы и капель росы, взятых с живых деревьев. Это будет тебе в качестве небольшого наказания за проделки твоей мелкой елки.

— Борис Алексеевич, а разве при их взаимодействии должно что—то происходить? — с удивлением спросил я.

— Откуда я знаю? Зачем бы я это поручал тебе, если бы сам знал об этом, — сказал он. — Ты же все-таки один из лучших алхимиков в нашей школе. Вот и разберись в этом вопросе. Не все же тебе плясать в свободное от учебы время?

Ну вот… Я так и думал, что Щекин не простит мне разрушения оранжереи и порчи некоторых растений. Правда, определенная надежда на это была. Ладно, подготовить доклад — это не проблема. Я для него их столько уже подготовил, что со счета сбился.

Проблема немного в другом. Когда мне время для этого доклада найти? Почему все и всегда происходит невовремя, я понять не могу? Дал бы он мне это задание, когда я со своими делами немного разберусь…

— В твоем случае это означает никогда, — сообщил мне Дориан. — И вообще, тебе пора привыкнуть, что мир работает по определенным правилам. Закон подлости — один из них. Так что с докладом, на мой взгляд, ты еще легко отделался. Я бы на месте Компонента придумал для тебя что-нибудь повеселее. Например, оттирать стены его оранжереи от плесени.

Вот здесь с моим другом трудно было не согласиться. Вряд ли есть занятие хуже этого. Не то чтобы удалять плесень было очень уж тяжело физически, скорее затруднительно чисто технически.

Размеры оранжереи были огромными, и когда ты уже вроде бы заканчивал свою работу, кое-где плесень начинала появляться вновь. Ведь на очистку уходил не один день, а некоторые виды плесени появлялись заново просто с поразительной скоростью.

Пока топал к главному корпусу, я уже окончательно успокоился и переключился на предстоящее занятие по танцам, которое меня ожидало в самое ближайшее время. Урусова обещала, что придет в актовый зал сразу же, как только примет душ после тренировки и переоденется. Учитывая сколько времени меня не было, думаю она уже томится в ожидании. Если, конечно, меня вообще кто-то дождался…

Дождались. Даже весело проводили время в ожидании меня. Танцевали втроем и, похоже, получали от этого процесса истинное удовольствие. Но я думаю, это ненадолго. С моими танцевальными навыками хорошее настроение будет слегка подпорчено. По правде говоря, мне было немного волнительно, как произойдет наша общая встреча вообще, перед тем как мы начнем заниматься…

Однако переживал я совершенно напрасно. Никто не стал делать акцент на том, что в нашей маленькой учебной группе появилась новенькая в лице Прасковьи. Даже Нарышкин не стал мне подмигивать, в очередной раз намекая на то, что Урусова — это хорошее знакомство.

Парочка шуточек насчет того, что еще немного, и все бы разошлись не дождавшись меня… Потом мой короткий рассказ с описанием знакомства Теретея с цветком-клоуном… Ну а затем первые уроки, которые практически сразу начали давать свои результаты.

Честно говоря, мне и на осеннем балу понравилось танцевать с Прасковьей. Она была очень умной девчонкой, которая запросто делала так, чтобы мои оплошности были практически незаметны для окружающих. Хотя при этом и снабжала мою неуклюжесть тихими беззлобными ругательствами.

Я думал, что такую мягкость она проявляла ко мне лишь потому, что сама стала инициатором моего приглашения на бал. Однако я ошибся. В этот вечер она тоже была крайне терпелива. Правда кое-какие изменения все же были. Теперь она ругалась не так тихо и совсем не беззлобно.

Так что теперь мне доставалось в два раза больше, чем раньше. С одной стороны не давала расслабиться Кречетникова, с другой наседала Прасковья… Эх, сложная штука эта танцевальная наука. Кто знает, может быть, даже оранжерею Бориса Алексеевича оттереть проще будет…

После сложного и насыщенного дня я брел в свою комнату с одним простым желанием — как можно быстрее добраться до кровати и завалиться спать. Хватит на сегодня приключений…

Я даже отказался от обычных посиделок в столовке на ночь, чтобы поскорее заснуть глубоким сном, а утром проснуться и узнать главную новость «Китежа», которая отодвинула на задний план даже недавний приезд Голицына… Темников встречается с Урусовой!!!

— Макс, ты знаешь, я тебе все-таки иногда завидую, — признался Нарышкин во время нашего завтрака. В тот момент, когда он решился поделиться со мной этим, княжич как раз пил кофе и с улыбкой смотрел по сторонам.

— Неожиданно, — признался я. — С чего это вдруг?

— Ну сам посуди, — пожал плечами Нарышкин. — Казановой тебя не назовешь, за девчонками не таскаешься, титулами не избалован, а стоило Урусовой вчера с тобой потанцевать, как вся школа только о вас двоих и говорит. По-моему, это даже как-то нечестно.

— Хах… Нашел чему завидовать… — нахмурился я, уже перестав обращать внимание на то, что на наш стол смотрят со всех сторон. — О твоих девчонках тоже много шушукаются, если что.

— Много, согласен, — кивнул он. — Но об этом не говорят на каждом углу, как в твоем случае. Сегодня только самый ленивый не спросил у меня — правда это или нет. Мне кажется, если бы тебя инопланетяне уволокли, а потом назад вернули, то и то разговоров меньше было бы.

— Ты лучше меня знаешь, что на самом деле я с ней не встречаюсь, так что это все обычные сплетни, — сказал я ему и вздохнул. — Про меня все время что-то выдумывают. Если на все внимание обращать, никаких нервных клеток не хватит.

— Вот именно, мой мальчик, — поддакнул Дориан. — Кстати о девочках… Я же говорил тебе, что после осеннего бала к твоим ногам будут падать самые красивые девчонки «Китежа»? А ты мне не верил…

Вообще-то, я не помню, чтобы Мор мне что-то такое говорил, но ладно. Спорить с ним сейчас у меня не было никакого желания.

— Вот я тебе и говорю, — продолжил тем временем свою мысль Лешка. — Самый обычный треп, а повторяет его весь «Китеж». В моем случае ничего такого не происходит, даже если это правда…

— Кто бы говорил! — улыбнулся я. — Не прибедняйся, особа, приближенная к Императору! Да тебе все время девчонки подмигивают, стоит только Кречетниковой отвернуться, шепчутся на каждом углу. Скажешь нет?

— Ладно, опустим детали, — отмахнулся он. — Ты же знаешь, я не люблю хвастаться женским вниманием…

— С каких это пор? — удивленно спросил я. — Ты что, с кровати ночью упал? Если так, то я тебе напомню — это одна из твоих любимых тем для разговора.

— Ты хочешь сказать, что я сплетник?

— Нет, я этого не говорил. Это ведь так и есть на самом деле, — ответил я. — Девчонки и правда от тебя без ума. Просто я решил уточнить насчет «не люблю хвастаться».

— Лучше бы ты про Огибалова думал, а не мои слова уточнял, — сказал на это княжич. — Вон, смотри с какой рожей сидит, аж посерел весь как мышь!

— Скорее как крыса, — усмехнулся я, демонстративно игнорируя Артемия. — Ему это название гораздо больше подходит.

— Кстати, хозяин, он обещал своим друзьям разделаться с вами при первом удобном случае! — сообщил мне Градовский, который за время нашего завтрака успел облететь практически все столы и задержаться возле тех, где, по его мнению, было что послушать. — Каков наглец! Я бы советовал вам вызвать его на дуэль прямо сегодня и прикончить, чтобы все время не ждать от него каких-нибудь подлостей.

— Надо же, в кои-то веки я согласен с твоим зеленым черепком, — удивленно сказал Мор. — Очень мудрая мысль, между прочим. Зачем лишнего врага за спиной держать?

— Дориан, будь твоя воля, ты бы половину «Китежа» перерезал, из которых большую часть просто на всякий случай. Нельзя убивать всех, кто тебе не нравится. Тем более, что я с Урусовой не встречаюсь на самом деле…

— Ну он-то об этом не знает, — возразил мой друг. — А потом… Кто сказал, что нельзя убивать всех неугодных? Я всегда говорил — твоя доброта тебя погубит! И меня вместе с тобой, крот жеваный…

— Макс, ты что, глухой? — услышал я Лешкин голос и посмотрел на него. — Второй раз у тебя спрашиваю!

— Извини, задумался… — смутился я. — О чем ты меня спрашивал?

— Что после уроков будешь делать? Может быть, пораньше танцами займемся? — спросил он. — Если получится, я с Аней в киношку смотаюсь.

— Вы, конечно, езжайте, если хотите, но с танцами раньше никак, — ответил я. — У меня сегодня занятие с Бобоедовым. Буду на нем подарок от Императора испытывать.

— Жаль… А завтра у тебя с Голиковым занятия… — расстроился Нарышкин. — Ладно, в субботу вечером съездим. Тебя все равно не будет.

— Зачем же до субботы ждать? Завтра и езжайте. Я хочу в пятницу вечером отдохнуть немного, а то у меня от этих танцев ноги по ночам сами по себе фортеля выдают.

На самом деле я немного соврал. От танцев я и в самом деле был не прочь отдохнуть, но главная причина была не в этом. Завтрашний вечер я выбрал для встречи с некрокоровой, так что мне будет явно не до танцев. Хорошо бы после этого вообще не завязать с танцами… Мало ли, как оно там пойдет…

— Уверен? Так это здорово! — обрадовался княжич. — В пятницу даже веселее будет. Все-таки конец учебной недели, сам Бог велел немного отдохнуть. Значит договорились?

— Договорились, — кивнул я и встал из-за стола. — Ладно, Леха, я пойду, а то мы с тобой что-то засиделись. На урок опоздаем.

Из столовой я выходил в сопровождении многочисленных взглядов учеников и Градовского, который летел рядом со мной.

— Я бы на твоем месте все же подумал о дуэли… — сказал Петр Карлович как бы между прочим. — Мне показалось, тот мерзавец был настроен серьезно, и приятели его поддерживали.

— Да какие они ему приятели? Так… Временные дружки на почве ненависти ко мне и все… — ответил я, размышляя о том, что в чем-то согласен с призраком.

С какой-то стороны он прав — в присутствии остальных друзей Огибалов просто так словами бросаться не будет. Все-таки он дворянин, а к тому же еще и князь… Но не убивать же его из-за этого?

Ладно… Разберемся…