Червь-5

Глава 17

Лицо молодого правителя побледнело. Но ни усталости, ни страха и даже проявления мучительной боли — никаких признаком. Твёрдый взгляд оценил поле боя. Он крутил головой, бегло осматривая сражающихся солдат с яростным зверьём и стискивал зубы. Когда его острый подбородок обратился в сторону забора, я увидел брызги крови на его шее.

— Ансгар, с тобой всё в порядке? — спросил я.

Дюжина воинов, закрывавших своими спинами нас от бойни, вдруг загудела, их доспехи хрустели от частых взмахов мечами, а каждый удар сопровождался чавканьем и звуком лопающейся кожи. Людей теснили.

Ансгар подарил мне всего пару секунд своего внимания:

— Со мной всё в порядке.

Он тут же бросился к своим людям на помощь, но я успел заметить, как из прокусанного наплечника, из тех самых дыр, оставленных зубами волка, текли струйки крови. Зверь должен был раздробить ему кости, или хотя бы сломать. Но в противоречии моим мыслям, паренёк левой рукой схватил за шкирку упавшего воина и чуть ли не в одиночку поставил его на ноги.

Битву никто не отменял. И что еще хуже, конца резни не видно. Звери продолжали в бесчисленном количестве преодолевать забор и с рёвом обрушиваться на встречающих их воинов. Пол помоста завалило окровавленными трупами животных и людей. Я бился рядом с молодым правителем, наступая то на что-то мягкое, то проваливаясь между плотных сосудов, вьющихся хвостом за каждым зверем.

Мои советы не прошли даром. Воины быстро научились убивать зверьё, рубя их шеи, позвоночники и хребты. Даже если отрубить кабану лапу, он всё равно кинется на тебя с безумным воем и выпустит кишки, в которых потом запутаются другие вояки. Но переруби животному позвоночник — и он замертво рухнет. Ничего удивительно. Это правило действует абсолютно на всё живое в нашем мире.

Я старался не вкладывать слишком много сил в свои удары, но каждый раз зверь либо лишался головы, либо был перерублен пополам. Я испытывал жалость к бедным зверюшкам. Мне хотелось прекратить это безумие, хотелось достучаться до каждого зверя, и приказать ему пойти прочь! Ведь я наделён силой, я могу… Но, к сожалению, сегодня моя сила абсолютна бесполезна. Мне ничего другого не остаётся, как продолжать сражаться и с холодом взирать на кучи трупов.

Изуродовав шкуры пары волков и парочки кабанчиков, на меня накинулся еще один кабан. Он сбросил с помоста двух живых воинов, убил своими копытами бедную лисицу, запутавшуюся в клубке сосудов, и с громким фырчаньем бросился прямо на мой меч. Хватило одного взмаха, чтобы кровавое лезвие разрубило двух серых зайцев, отсекло заднюю ногу оленю и убило кабана, оставив от уродливой морды нижнюю челюсть и язык. Тело по инерции пробежало мимо меня, обвалилось на пол и скользнуло по лужам крови вниз с помоста.

Я проследил за полётом. Оставив в воздухе кровавый шлейф, кабан рухнул торпедой прямо на спину одного из «труперсов». Воин в гнойном доспехе явно не ожидал такого прилёта. Его бросило вперёд, прямо на пару волков, с которыми он сражался. Он упал, погребя под собой хищников, а дальше начался сущий кошмар. Две торчащие пасти принялись рвать его. Тела зверей были придавлены накрепко, но серые, залитые гноем и кровью морды, остались никем нетронутыми. Им ничего не мешало вытянуть свои шеи и дотянутся до вояки.

С диким рыком челюсти сомкнулись на плече «трупераса», вырвав добрый кусок доспеха. На этом они не остановились. Длинные зубы, поросшие коркой из крови, смыкались и смыкались, пока не принялись рвать обнажившуюся плоть. «Труперс» громко забулькал. Вторые челюсти уже сгрызли с его лица гнойную маску и принялись рвать плоть. Бульканье усилилось, он попытался встать на ноги, но, видимо в его теле уже не было сил даже на последний рывок. Тело обмякло, а две волчьи головы продолжали грызть свою мёртвую жертву.

У меня впервые в голове проскользнула мысль о поражении. Я попытался отыскать Дрюню. Шарил глазами. И чем дольше я его искал, тем ярче перед моими глазами раскрывался масштаб надвигающегося пиздеца.

На грязной земле в растекающихся во все стороны лужах крови валялись изуродованные трупы не только людей и зверья. Я насчитал убитыми «труперсов» десять. Цифра, на фоне людских потерь может показаться ничтожной, но не для армии Дрюня. Дрюня нёс потери. И потери эти большие.

Рядом с воротами мелькнуло огромное тело, размахивающее топором. Вот и Дрюня нашёлся. Живой. Воин размахивал уродливой секирой, убивая за один удар по несколько зверей. В глаза бросался его доспех. Гнойные пластины омрачали глубоки трещины, вырванные куски и дыры от кабаньих клыков. Местами сочился гной — нормально это или нет — мне не ведомо. Я даже не знал, кому больше необходима помощь.

Люди.

«Труперсы».

За кем будущее? Где жизнь? Где правда в мире?

Останемся мы сегодня в живых?

Я посмотрел в сторону леса. Закованные в кожаные доспехи спины воинов скрывали от меня всю картину битвы. Скрывали весь ужас потерь, но мне стоило опустить глаза на пол, стоило увидеть количество крови, струящейся реками по полу и льющейся водопадом вниз, к ногам гнойных воинов. Бойня. Никакая это не война. Происходившее вокруг меня можно обозвать только бойней. И у каждой бойни есть инициатор.

Лес.

Если мне и нужно найти инициатора, то найти я его смогу лишь в одном месте. В лесу.

По всей длине частокола шла битва. Звери огромной и влажной меховой горой стояли у подножья забора, помогая другим вскарабкиваться по своим спинам наверх, туда, куда им велит инициатор. Какая цель? Не имеет значение, в любом случае нас истребят. Люди вымотались, а звериные волны и не думают прекращаться.

В подтверждение моим словам очередной обезумевший олень перебрался через забор. Пару стрел вонзились в его спину, одна прошила морду насквозь. А он даже и не думал успокаиваться, а тем более, подыхать на этом помосте, залитым кровью по щиколотку. Один из вояк подбежал к нему с боку и хлестнул мечом по спине, целясь в хребет. Хороший удар, сильный, но не точный. Лезвие посекло шкуру, обнажив розовую плёнку натянутых мышц. А когда он решил ударить во второй раз, олень взял инициативу в свои руки. Вернее, в рога. Олень насадил мужика на рога, поднял в воздух и выкинул за забор, прямо в пасть обезумевшей волны из влажных шкур. Бедолага с воплем пролетел несколько метров и скрылся за забором. Может оно и к лучшему. Мне не хотелось видеть, как его тело разорвут на части, мне хватило криков.

Как бы это не звучало цинично, но смерть бедолаги принесла пользу. Я следил за его полётом, смотрел, как он машет руками и ногами. Как его кровь из вспоротого живота орошала горячий воздух. А когда он скрылся за забором, я узрел лес. Между двух конусов частокола я увидел заваленную сосудами полянку, а чуть поодаль, в глубине леса стояло нечто. Мне пришлось подойти ближе, распихав вояк и убив вылезшего из-за забора волка. Я присмотрелся.

Непостижимо.

Там, в лесу, спрятавшись между деревьев стоял огромный лось. Это необычное животное выделялось среди других особей своего вида. Кожа лося была затянута кровавой коркой, такой же, как у меня. Величественные рога были настолько роскошны и огромны, что в них можно было усесться и почувствовать себя на троне, отделанным алыми шелками. Зверь смотрел на поле битвы неподвижно. Наблюдал, как какой-то военачальник на поле боя. Я заметил еще одну особенность. В отличие от других зверей, у которых сосуды тянулись из спины, у лося сплетение сосудов выходило из груди и свисало на землю. Только приглядевшись, мне стало понятно, что сосуды зверей и уходят в грудь лося. Лось главный! Он основное звено в этой цепи!

Возможно, я окончательно обезумел, но мне любой ценой нужно добраться до этого странного зверя!

Мне лишь надо подойти к краю забора, закрыть глаза и нырнуть в звериное море. И захлебнуться.

План — дерьмо.

Что точно мне поможет спастись после падения — брешь в заборе. Я опустил глаза на своего сражающегося друга. Размахивая секирой, он ловко крутил своим задом у ворот. А что если… А что…

Вот бы открыть ворота. На какое-то мгновение толпа зверей хлынет внутрь деревни, образовав ту самую брешь, которой мне так не хватает.

Измученное лицо с застывшем на устах воплем ужаса разрубило тело волка пополам. Дрюня вновь занёс уродливую секиру и ударил. Ударил ради удовольствия. Ударил ради профилактики. Лезвие отсекло голову уже мертвому волку. Огромный воин засмеялся, выискивая глазами следующую жертву. Дрюнина стихия, в этой бойне он как рыба в воде.

Но как бы рыбка не извивалась, а на крючок попала.

Огромные разлапистые оленьи рога, похожие на ладони старца со скрюченными пальцами впились в гнойный доспех. Будь у зверя обычные рога — обломались, не выдержав сражения с достойным самцом. Но зверь был одарён необычными рогами. Их словно окунули в ведро с кровью и дали обсохнуть на солнце, пока на рогах не появилась бурая корка.

Дрюня чуть не выронил секиру, когда олень врезался в него. Рога пробили доспех в районе рёбер и живота, но зашли неглубоко.

Впервые я услышал как Дрюня ревёт от боли. Животное умудрилось протащить огромного война до самой стены, оставив на земле приличный след от гнойных ботинок Дрюни.

Я не могу себе позволить смотреть, в надежде на победу моего друга. Дрюня пытался обломать рога, он обрушивал кулаки на голову оленя. Бил и бил. Лупил по ним что есть сил, но ничего не получалось. Прижав Дрюню к стене, олень надавил с новой силой. Затрещал доспех, посыпалась пыль. Уродливая секира в беспомощности рубила воздух, не в состоянии дотянуться до звериной шее. Я видел, как олень упирался копытами в залитую кровью землю. Нельзя было не заметить, как из-под копыт в воздух взмывали окровавленные комья грязи, и как прогибалась спина с вымоченной дождём шерстью. Рога заметно углубились, от чего Дрюня взвыл еще громче.

Я был уже близок. Я бежал, убивая на ходу попадающееся под руку зверьё. Перепрыгивал трупы. Скидывал ногой с помоста изувеченные тела животных, в которых можно было запутаться и потерять преимущество в битве.

Я встал над воющем от боли воином и прыгнул вниз.

Конечно же, я такое не планировал. Даже и в мыслях не было. Но получилось очень красочно! В падении я выставил перед собой меч. Олень даже не успел ничего понять. Он даже не увидел меня, даже не почувствовал, как нависла над ним смерть. Я ненамеренно оседлал животное, упав ему на спину, и в туже секунду ударил мой меч.

Животное фырчанье захлебнулось кровью, из вспоротой шеи на землю хлынула кровь. Длинное лезвие ударило точно по центру лба между рогов, раскроив голову пополам. И если бы не застрявшие в теле Дрюни рога, сейчас бы олень стоял с двумя повисшими на коже половинками головы.

Я спрыгнул с животного и точным ударом перерубил рога, смахнув и часть морды. Мёртвая туша свалилась на землю, а Дрюня упал на колени. Секира выпала из рук. Застрявшие в его теле рога по-прежнему причиняли ему боль.

— Дрюня, ты как? — я упал на колени рядом с другом.

— Нормально… вроде… — Дрюня с безразличием осмотрел торчащие из его груди и живота огромные рога.

Он попытался дотянуться левой рукой до своих рёбер с правой стороны, но длины рук не хватило. Тогда он попытался правой рукой убрать источник боли, но толстые пластины из гноя не давали ему согнуть достаточно руку для того, чтобы хотя бы почесать свою подмышку.

— Помоги… мне… — побулькал Дрюня.

Я ухватился за торчащий из живота рог и потянул на себя. Застрял основательно. С первого раза у меня ничего не получилось, только Дрюне причинил новую порцию боли. Я уперся ногой ему в грудь и потянул еще раз. Сильнее. Дрюня взревел, схватился обеими руками за мою ногу. Я подумал, что сейчас он откинет меня, или сломает ступню. Но вместо этого, он принялся сильнее прижимать её к своей груди.

В невыносимых муках мой друг обрёл облегчение.

У нас получилось! Рог поддался. Зашатался, и вылез с хлюпаньем и тонкой струйкой гноя, ударившей мне на ногу.

— Червяк, давай быстрее… — промычал гнойный воитель.

Речь его стала значительно лучше. Я ухватился за второй рог, торчащий из рёбер. Дрюня снова взвыл на всю деревню, мне пришлось хорошенько поднатужиться… и у нас всё получилось. Испачканный гноем рог я бросил к Дрюниным ногам, когда огромный воин, подобрав с земли секиру, начал подниматься с колен.

— Живой? — спросил я.

— Да живой! — Дрюня откашлялся, постучал себя по груди. Он даже сплюнул на землю какой-то коричневатой смесью, что меня насторожило. — Видишь, всё заебись! За меня не переживай, царапины.

Дрюня нервно оглядывался по сторонам. На его безмятежном лице с лёгкостью читалось смятение. Явно он не собирался сегодня умирать. И завтра. И даже послезавтра. Возомнил из себя бессмертного, а тут такая правда — на волосок от смерти.

Хлынувшая с помоста волна животной крови окатила меня с ног до головы. Я шагнул к Дрюне, спрятавшись под помост. Я был так близко к нему, что мог услышать сопение лёгких через отверстия в его доспехах.

— Дрюня, — сказал я. — Нам надо открыть ворота.

Послышался треск. Опустив глаза, я увидел, как Дрюня с гневом сжимал древко секиры.

— И да, — я заглянул Дрюне в глаза, боясь увидеть на молочной слизистой отражение страха, — мы можем умереть!

— Эти звери… звери… — забормотал Дрюня. — Они гораздо опаснее, чем мы могли подумать.

— А никто и не обещал лёгкую прогулку.

— Зачем нам открывать ворота? Червяк, ты обезумел! Мы все умрём!

— Дрюня, мы и так все умрём! И ты уже близок к осознанию собственной кончины.

— Нет! — гаркнул Дрюня. — Я не сдохну в этой вонючей дыре с грязными тварями!

— Я увидел в лесу лося…

— И что⁈ — Дрюня нервно рассмеялся. — Червяк…

— Да послушай меня! Это необычный лось! Он управляет всем зверьём!

— Как?

— Видишь эти сосуды, что тянутся из их спин, — я ткнул пальцем в сдувшийся сосуд оленя, валяющегося у наших ног, — так вот считай — что это кабеля, соединяющие всех зверей в одну сеть. И главный сервер сейчас стоит в лесу, наблюдает за всем происходящем. Под его чутким руководством идёт полномасштабная осада!

— А зачем ворота то открывать?

— А как я доберусь до него?

— Ну хорошо, отопрём мы ворота, дальше что?

— Я спрыгну с забора в образовавшуюся брешь в том месте, где все звери хлынут в деревню через ворота. У меня будет немного времени, но так я хотя бы не прыгну в разинутые пасти зверей.

Дрюня быстро врубался в мои слова. Он пару раз прогнал мою идею через свой мозг и с пониманием кивнул.

— Самоубийство, — фыркнул Дрюня.

— У нас нет другого выбора. Мы не бессмертные. Нас, богов, опустили на землю.

— Меня пугает безумие в твоих глаза, Червяк. Ты сошёл с ума.

Под крики умирающих вояк и стоны подыхающих зверей, мы молча стояли, глядя в глаза друг другу. За моей спиной смешавшаяся человеческая кровь со звериной стекала с помоста водопадом. Всё, что происходило вокруг нас — и так уже безумие. Безумие поглотило нас, целиком, и так просто из него нам не выбраться. Нет простого решения нашей проблемы. Нет! Безумие можно победить только большим безумием.

— Я соберу своих у ворот, — нарушил молчание Дрюня, — оттяну всех, и мы откроем ворота. Но долго мы не продержимся…

— Продержитесь!

— Ты предупредишь Ансгара?

— Зачем?

— Лучшая работа в мире! — взревел Дрюня.

Огромный гнойный воин прошёл мимо меня, шагнув сквозь кровавый водопад. Окинув поле боя, он взревел на всю деревню:

— Моя гнойная армия! Все ко мне! Срочно! Оттягиваемся к воротам! Встать полукольцом!

Я не стал терять время. Быстро взобрался на помост, и побежал вдоль забора до места, где под нашими ногами были установлены ворота.

— Дрюня! — гаркнул я. — Я на месте!

— Червяк! — раздался булькающий голос снизу. — Готов?

Я глянул через забор. Это полный пиздец. Там зверья — голов двести, а может, и все триста. Рано или поздно, под таким безумным натиском всё равно бы ворота пали. Я слышал, как скребутся когти по бревнам, как копыта перепахивают пропитанную кровью землю, а разъярённые тела во всеобщей давке безумия обрушились всем своим сокрушительным весом на брёвна забора.

— Я готов! — крикнул я.

Тут же огромный засов из толстенного бревна скользнул вдоль ворот. Я слышал, как Дрюня и ещё пару его парней пыхтели, отпирая ворота. Скрипнули петли… И в этом скрипе я услышал вой смерти, которую мы, своими собственными руками, впустили в свои души.

— Отхо… — Дрюня не успел договорить.

Голоса снизу заглушил обезумевший звериный вой, волной хлынувший в деревню.