Червь-5

Глава 9

Как и предположил Дрюня, дорога до деревни Лофказ заняла двое суток.

Здоровье Осси стремительно улучшалось. Когда первые сутки мне практически постоянно приходилось её тащить с собой рядом, то на вторые — девушка шла во главе отряда самостоятельно. Но, как бы она не старалась изобразить полное выздоровление, в её движениях я отчётливо замечал остатки болезни. Пройдёт еще пару тройку суток, и только потом она окончательно станет здоровой. И даже начавшийся на вторые сутки дождь уже никак не мог повлиять на её самочувствие.

Вновь небо над нашими головами почернело. Яркие вспышки молний кратковременно озаряли тянущуюся к горизонту дорогу. Под ногами хлюпала серая жижа, влажный песок плотно забивался в трещины на поверхности пластин доспеха вплоть до самых колен. С каждым шагом я слышал как противно хрустит этот песок.

Мы медленно, но уверенно приближались к деревне. И с каждым шагом меня хватали незримые руки сомнений. Меня то тянуло в одну сторону, то в другую. Размышляя над этим, мне пришлось признаться самому себе, что я боюсь неизвестности. Да, переживать за наши жизни мне не стоило, оставшиеся жителе деревни навряд ли могу представлять для нас какую-либо опасность. Но в том и кроется изюминка. Я боялся стать угрозой для них. Мне до конца не ведом план моего друга, раскусить его непросто, слишком уж он щедро разбрасывается добрыми поступками направо и налево. В любой момент он мог попросить свои дары обратно, образно говоря конечно же.

Но, мне кажется, я зря демонизирую своего другана. Он был простым парнем, и навряд ли стал таким уж рассудительным и жёстким.

Очередной всполох, ослепительный для человеческого глаза, разорвал небо. Серебристая молния в одно мгновение нарисовала трещину на небе и вонзилась в прямую линию густых сосен. И именно в это мгновение мы увидали высоченный забор по правую сторону от дороги. Стена из толстенного частокола не уступала в длине девятиподъездному дому, а ширина — пропадала в гуще леса, скрывающего под своими густыми кронами доброю половину деревни.

— Пришли, — констатировал Дрюня. — Теперь главное нам не обосраться.

Дрюня посмотрел на свою ладонь, на которой блеснул серебряный кулон. Капли дождя разбивались о крохотный бараний рог и как куски битого стекла разлетались в разные стороны, тут же скрываясь в глубоких трещинах гнойной пластины.

Осталось дело за малым.

Сильный ливень помог нам подобраться к деревне поближе, но мы прогадали. Нас заметили еще тогда, когда очередная молния накрыла лес, дорогу и доспехи пол сотни солдат своим ярким светом. А потом…

А потом небо почернело еще сильнее. Оно стало каким-то густым и непроглядным, как моторное масло, текущее по драному линолеуму. Вглядываться в черноту за ответами было уже поздно, когда мы услышали до боли знакомый свист.

— СТРЕЛЫ! — взревел Дрюня.

Он быстро притянул к себе Осси и скрыл её под собой, повернувшись к смертельному облаку своей широкой спиной. Незамедлительно мы все последовали примеру своего командира.

Стрелы забарабанили по нашим уродливым доспехам как декабрьский дождь лупит по металлической крыши псих-диспансера. Нам было страшно, но дисциплинированный взвод не дёрнулся. Никто не дернулся, даже когда стрелы умудрялись вонзаться своими наконечниками в узенький слой сукровицы, что протекал между пластинами доспеха. Плащ Дрюни усеяли десяток небольших дыр, пару стрел застряли, и так и остались висеть, даже когда воин выпрямился.

Осси осталась невредимой, ни одна из стрел не коснулась её тела. А вот я… Я мог только догадываться о толщине брони, защищающей мою плоть, но в данный момент меня больше беспокоило совсем другое. Меня беспокоила прочность моей брони. В спину ударила волна боли, словно сотня разгневанных шершней кинулись жалить мою кожу.

Поймав удивлённый взгляд Дрюни, я закинул руку за спину. А вот это любопытно! Ладонью я нащупал деревянные древки и мягкое оперение торчащих из моей спины стрел. Выдернул одну и поднёс к глазам, чтобы с пристрастьем рассмотреть стрелу, которая вполне может убить меня, если выпустить её мне в сердце с пары метров. Таких странных наконечников я еще не встречал. Он был выточен толи из какого-то морского камня, то ли из какой-то редкой древесины. Шершавый и острый как бритва по обеим краям. Я покрутил наконечник белёсого цвета перед носом, вглядываясь в каждую тончайшую трещинку и бороздку, портившие аэродинамические свойства, но, видимо, здесь на это всем плевать. А потом мне в голову закрались сомнения на счёт моих версий о материале. И чем дольше я рассматривал обоюдоострый наконечник, сумевший прошить мой доспех, тем больше я склонялся в сторону новой версии, что сделан он был далеко не из камня, и тем более не из дерева. Кость… Я могу ошибаться, но, судя по всему, он сделан из кости.

Когда я начал выдёргивать остальные стрелы из своей спины, Дрюня яростно зафыркал. Зачем-то снял секиру с бедра. Ситуация его вывела из себя окончательно. Гневный взгляд с трудом мог прятаться за узкой щёлочкой прикрытых век.

— Ждите меня здесь! — проорал он. — Червяк, закрой собой Осси.

Вытащив из спины последнюю стрелу и бросив её на землю, я послушно встал напротив рыжей воительницы и принялся смотреть в спину уходящему от нас друга. Тяжёлый шаг выплёскивал лужи, попадающиеся ему под ноги. Плащ волочился по песчаной дороге, оставляя за собой еле заметный след.

Незамедлительно в небе появилась очередная туча. Свист сотен стрел пронзил окружающий нас воздух. Я накрыл Воительницу, но ширины моего тела было недостаточно для полной безопасности. Несколько стрел прошили мой доспех, а одна — вонзилась Осси в бедро. Лужа под ногами быстро окрасилась в красный, воительница мучительно взвыла. За случившееся я почувствовал свою вину, но иначе я поступить никак не мог.

Дрюня не заметил нашего происшествия. Стряхнув с себя десяток стрел, он пошёл дальше, к забору. И пока он шёл, мне нужно было заняться Осси.

Я подозвал одно из салаг к себе. Мне не хотелось, чтобы еще одна шальная стрела попала в Осси. Ширины наших двух спин как раз хватило, чтобы с головой накрыть женщину. Теперь надо заняться раной. Нужна было повязка, я быстро нашёл решение. В голове всплыли воспоминания, как Осси рвала на себе рукава, чтобы остановить моё кровотечение.

— Снимай жилет, — сказал я Осси.

— Зачем? — она пыталась замаскировать боль в голосе, но стоны её выдали с потрохами.

— Мне надо перевязать тебе ногу.

Неохотно, но Осси вытянула руку из правого рукава. Больше мне и не требовалось. Я схватился за рукав рубахи и резко дёрнул на себя. Ткань лопнула, раздался хруст, сменившийся женским стоном. Оторванным рукавом я быстро обхватил бедро воительницы выше стрелы, туго стянул и завязал оба конца в узел.

Я уже хотел было вынуть стрелу, как вдруг булькающий рёв полного гнева пронёсся через всю дорогу. Обернувшись, я увидел Дрюню, стоявшего в нескольких метрах от высокого забора.

— Не стреляйте! — вопил он. — Мы пришли с миром!

— Ты хоть видел себя? — огрызнулись с верхушки деревянной стены, увенчанной острыми кольями. — Боюсь у нас разные понятия о мире!

В ту же секунду в грудь Дрюне ударил десяток стрел. Отскочив от непробиваемого доспеха, все они упали на землю, не причинив никакого вреда. Я начал опасаться непредсказуемости моего друга. И в подтверждение моим опасениям уродливая секира обратилась в сторону забору и медленно поплыла по воздуху, так, чтобы все, кто сейчас кинули взоры на уродливого воина осознали всю ту угрозу, что может обрушиться на их пустые головы в один миг.

— Колег! — неожиданно проорал Дрюня. — Я пришёл к тебе на помощь!

Даже здесь я услышал издевательский смех, раздавшийся с забора. Мне жаль этих дурачков, видимо, им не дано даже представить весь ужас, который с ними может случиться…

— Ах да, я забыл добавить, — с усмешкой произнёс Дрюня, — меня послала твоя жена!

Закованная в гнойный доспех рука взмыла в воздух. Выставленный на всеобщее обозрение кулак медленно распустился. Дрюня решил зайти с козырей — верное решение, в таких вопросах затягивать не стоит.

Издевательский смех моментально смолк.

Внезапный гром сотряс тишину. Яркая вспышка молнии осветила не только небо, все мы увидели крохотную вспышку, молкнувшую над головой моего друга. С виду незначительную, ничем не примечательную, но для кого-то эта крохотная вспышка могла показаться сильнее удара сотни молний. Серебряный кулон, лежащий на ладони моего друга, сверкнул ярче звезды в ночном небе.

— Откуда он у тебя⁈ — свирепый мужской голос раздался громче ливня.

— Ты меня внимательно слушал? — огрызнулся Дрюня, чувствую своё превосходство. — Твоя жена мне передала!

— Что с ней? — ярость продолжала бурлить в крови мужчины, но голос стал чуть мягче, сдержаннее.

Дрюня с лёгкостью уловил проявленную врагом слабость. Но сейчас, когда возле меня Осси корчится от боли, и под ней медленно, но всё же разрастается лужица крови, я верю, что за этим забором — стеной из сруба высотой в два этажа — у нас нет врагов.

— Открой ворота, и мы поговорим.

Ливень хлестал доспех Дрюни. Огромный воин стоял с поднятой головой, обратив свой взгляд на высокий забор. Повисшее в воздухе напряжение ощущалось даже здесь, в сотни метрах от моего друга. Никто не знает, как бы повёл себя на месте тех, кто сейчас только нащупывает тему для переговоров. И можно ли вообще называть это переговорами? Но лишь тот факт, что в Дрюню больше не летели стрелы, указывал на начало урегулирования конфликта.

Дрюня медленно опустил правую руку. Одно из страшных лиц уродливой секиры вначале уставилось в землю, а потом и вовсе повисло на набедренной пластине из мерзкого гноя. Подол дырявого плаща взметнуло в воздух ударом ветра и с силой потянуло в бок, но сам воин даже не шелохнулся.

— Я не открою тебе ворота, монстр! — крикнул мужчина. — Я не могу!

— Всё ты можешь! Даже я могу отпереть твои ворота! Я привёл полсотни воинов, таких же, как и я. Мне не будет стоить никаких усилий вскрыть твою консервную банку и убить всех, кто только вздумает поднять на нас меч!

— И чего ты медлишь?

— Ты глуп? Или глух? Твоя жена жива! Мы её и пальцем не тронули…

— Кто ты? — раздававшийся с забора мужской голос преисполнился покоем.

— Я — Великий Андрей…

— Великий Андрей убит!

Дрюня усмехнулся, после чего громко проорал:

— Разуй свои глаза шире и сотри с них утренний гной! Я перед тобой стою! Я — Великий Андрей, правитель Оркестра.

— Оркестром правит Борис! До наших уш изредка доходят слухи…

— Вот именно, что изредка, — усмехнулся Дрюня. — Радуйтесь, сегодня до вас дошёл лично я. Андрей.

— Нет смысла спорить, — крикнули с забора, — Скоро земля не будет принадлежать людям! — голос на заборе утих. Но тишина длилась не долго, я успел сделать вдохов десять, а Осси промычать мучительную мелодию из семи нот, когда голос на воротах снова заговорил: — А ты знаешь, глядя на тебя, монстр, это «скоро» наступило…

— Я — ЧЕЛОВЕК! — Дрюня взревел так громко, что голос его был громче удара грома и пронзительней самой молнии. — Я человечнее тебя! Я предложил кров твоей жене, дал направление. Я дал ей неоспоримые гарантии того, что по месту прибытия её встретят, накормят и дадут жильё. Твоя жена заживёт новой жизнью!

Всех этих разговоров можно было избежать с самого начала, но Дрюня целенаправленно пытался договориться с этим человеком по-людски. И мне кажется, у него это получилось. Они нашли точки соприкосновения, но любой результат всегда необходимо закрепить, и Дрюня достал «козырь». Стоя под ливнем у самых ворот, он проорал тот дурацкий стишок про баранов.

Последовала незамедлительная реакция. С забора проорали:

— Выкини свою секиру, и мы откроем ворота.

— Нет! — сказал Дрюня. — Я ничего выкидывать не буду. Если мне надо — я вас голыми руками передушу.

— Скажи своим людям, чтобы стояли на месте!

— Они тебя услышали.

— Хорошо! — крикнул мужчина с забора.

Мне была противна мысль, что всё то время, пока они будут договариваться, на моих руках Осси будет мучаться от боли и истекать кровью. Взяв Осси на руки, я пошёл к Дрюне. Плевать, что он скажет. Плевать, что скажут они! Осси необходима помощь.

Дрюня повернул голову и кинул на меня тяжёлый взгляд обелённых глаз, своё возмущение он подчеркнул стиснутыми губами.

— Червяк, — сказал он, — что ты делаешь! Жди меня со всеми!

— Осси ранена!

— Куда? — с волнением спросил Дрюня.

Дождь прекратил заливать измученное лицо раненой воительницы, когда над ней склонилась голова Андрея.

— Стрела пронзила ногу, — сказал я.

— Вижу…

Напротив нас скрипнули высокие бревенчатые ворота. Дрюня схватил край плаща и, широким взмахом, накрыл нас с Осси. Нет, он не хотел нас спрятать от незнакомых глаз. Он хотел уберечь рыжую воительницу от дождя.

Между створками появилась крохотная щёлка, в которой замелькало мужское лицо, после чего на нас уставился выпученный глаз.

— Я же сказал, — раздалось из-за щёлки, — чтобы никто к тебе не подходил!

— Мои люди стоят там, где я им и приказал. А это мои подруги, абсолютно безвредные. Только вот есть одна проблемка…

— Какая?

— Одна из твоих стрел продырявила моей подруге ногу.

— Какая досада, — усмехнулся голос. — Прости, мы стреляем не целясь.

— Ей нужна помощь! — потребовал Андрей. — Как и вам!

Ворота распахнулись еще шире. В увеличившейся щёлке лицо мужчины помещалось целиком, но оно сразу же скрылось за парой десятком лезвий, нацелившихся точно в нас. Ливень хлестал по нервно плавающим клинкам в воздухе. Тяжелое мужское дыхание, залитое адреналином, заставляло вибрировать влажный воздух.

Сверкнула молния. Кто-то из толпы сумел разглядеть меня в полный рост.

— Это… это же «кровокож»! — завопил напуганный мужчина.

— «Кровокож»… — кто-то пробормотал обречённо.

— Мы будем сражаться до последнего! — крикнул знакомый нам мужской голос.

— ДА БЛЯТЬ! Никто не собирается с вами сражаться! — разгневался Дрюня, устав от тупости защитников деревенских ворот. — Нам нужна помощь!

За воротами послышался бурный спор. Лагерь спорящих поделился на две части. Кто-то смирился со своей кончиной и предлагал встретить смерть с гордым и поднятым над головой оружием. А кто-то прислушивался к здравому смылся, и аргументировал свои заявления тем, что, если бы хотели, уже давно бы всех перебили. Да, это была истинно верная позиция, которую рубили на корню. Мужики отказывались верить в чудо. А тем более я — «кровокож» — самое страшное создание воплоти у самого носа. Я только мог догадываться, какие легенды ходят о подобных мне воинах. Но на наше счастье, в самый горячий момент спора раздался мужской голос, тот самый, что общался с Дрюней. Его власти вполне хватило, чтобы заткнуть всех, и вынести единственно верное решение. Протестующих не нашлось. Проголосовали единогласно.

Острые клинки опустились. Но один из мечей по-прежнему смотрел нам в лицо. Его владелец шагнул нам на встречу. Мужчина вышел за линию ворот. Вид у него был потрёпанный, отсутствие хорошего сна было заметно по синякам под глазами и уставшим рукам, с трудом удерживающих меч. Даже затянутый в кожаный доспех, он казался тощим и сгорбленным. Опалась щёк искусно маскировалась щетиной. Вымоченные дождём тёмно-русые волосы доходили до плеч, редкие локоны облепили лицо до самого подбородка.

Не опуская меча, мужчина застыл в паре шагов от нас.

— Меня зовут Колег, — представился он спокойным тоном.

Дрюня протянул ему на встречу ладонь с кулоном. Молча. Без лишних слов и имён. Мужчина не знал куда смотреть. Его чуткие глаза умело прятали за собой мужские эмоции. Если он и боялся, то заметить это было практически невозможно.

Колег внимательно изучил Дрюню, заметно задержав взгляд на секире, а потом уставился на меня. Стальной меч двигался вслед за его взглядом. Мужчина моргнул из-за попавших ему в глаза капель дождя, и уже осматривал Осси. Но как бы он не старался держать себя в руках, дыхание его выдавало. И он вдруг стал дышать тише, в какой-то степени спокойнее.

Продолжая держать нас на острие меча, он приблизился к Дрюне, осторожно забрал кулон. Пересекающий губы тонкий шрам не дал мужчине улыбнуться полной улыбкой. Рассматриваемый им предмет вызывал лишь радость. Ему стало ясно, что будь его жена мертва, устраивать весь этот цирк нам нет никакого смысла. Если бы судьбе было угодно, то он, и все, кто ждут его за воротами, были бы уже мертвы. Перебиты армией воинов, закованных в уродливые доспех.

Колег прекрасно это понимал, поэтому он опустил меч. Демонстрировать силу, или хотя попытаться удержать лидирующую позицию не было никакого смысла. Серебряный кулон в виде бараньего рога успокоил его душу. Усмирил все страхи. Глаза его смахнули пелену негодования, оставив трезвый взор.

Колег обернулся лицом к воротам. Подняв руку с мечом в воздух, он громко проорал:

— Всё хорошо! Они друзья!

Он снова повернулся к нам. Кинув взгляд на Осси, он сказал:

— Заноси её внутрь.

Я быстро ринулся в сторону ворот. Под ногами зачавкала грязь, скривлённое болью лицо Осси заливал дождь. Подбежав к воротам, я увидел множество вымоченных дождём мужчин в кожаных доспехах. Завидев меня, людская стена расступилась. Мечи и копья уставились в землю. Но никто так и не удосужился меня пригласить или хотя бы дать направление. Я кинулся в появившийся проход со словами:

— Ей нужен врач! Доктор! Ей нужна помощь!

На меня смотрели испуганными глазами. Рты у всех словно были сшиты тугими нитями, никто не собирался мне помогать! Я обернулся, нашёл глазами Колег. Мужчина продолжал стоять напротив Дрюни, о чём-то беседуя. Мне хотелось позвать его, крикнуть в спину, чтобы он выделил мне хоть кого-нить в помощь, но как только я открыл рот, где-то в толпе мужчин раздался женский голос, прокуренный, басовитый такой.

— Сюда! Неси её сюда!

Я обернулся на голос.