Деревенщина в Пекине 3

Глава 14

Университетская больница Осаки.

Лежа на больничной койке в одноместной палате, наблюдаю за раствором, стекающим по трубке капельницы. Рука с введённой внутривенно иглой покоится поверх больничного одеяла. На мониторе рядом с кроватью отображаются витальные показатели — пульс, давление, сатурация. Все параметры в пределах нормы. Антидот, введенный скрытно после транспортировки, полностью нейтрализовал действие препарата, имитировавшего симптоматику острого аппендицита.

После поступления в приёмное отделение, команде медиков потребовалось совсем немного, чтоб провести обследование. Напротяжении этого времени приходилось демонстрировать остаточные симптомы, постепенно «улучшая» своё состояние, как если бы спазм отступал.

Дверь палаты открывается, впуская двух медицинских работников — врач средних лет с планшетом в руках и молодая медсестра с особой нашивкой на униформе, обозначающей наличие международной сертификации по медицинскому переводу английского языка.

— Я доктор Такахаши, ведущий специалист гастроэнтерологического отделения. Как вы себя чувствуете?

— Гораздо лучше, доктор. Боль исчезла, тошнота и головокружение тоже.

Пока медсестра переводит мой ответ, врач просматривает данные на планшете.

— Рад слышать, — продолжается диалог через переводчицу. — Я тщательно проанализировал комплекс диагностических исследований и хотел бы обсудить с вами полученные результаты, которые представляют определенный клинический интерес.

— Конечно, мне и самому хочется узнать, что происходит.

— Наблюдается довольно необычная картина, — врач задумчиво потирает подбородок. — Несмотря на яркую симптоматику, зафиксированную бригадой скорой помощи при поступлении, объективных подтверждений аппендицита в ходе инструментального и лабораторного обследования не обнаружено. Ультразвуковое исследование демонстрирует аппендикс нормальной морфологии без каких-либо признаков воспалительного процесса. Лабораторные показатели, включая уровень лейкоцитов и С-реактивного белка, ключевых маркеров воспаления — в пределах нормы.

Доктор Такахаши демонстрирует мне экран планшета.

— Обратите внимание, — указывает он стилусом на конкретный участок изображения. — Аппендикс имеет нормальный диаметр, не превышающий шести миллиметров, отсутствует периаппендикулярная инфильтрация и свободная жидкость, характерные для воспалительного процесса. Доплерографическое исследование показывает нормальный кровоток без участков гиперемии. Для исключения атипичной локализации воспаления нами было дополнительно проведено КТ-исследование с внутривенным контрастированием, которое также не выявило патологических изменений.

Изображаю удивление с примесью облегчения:

— Это означает, что операции не требуется? — в голосе преднамеренно звучит нота недоверчивой радости человека, внезапно избежавшего операционного стола.

Медсестра переводит мой вопрос, Такахаши отвечает уверенным кивком:

— Более того, ваше состояние сейчас не требует даже консервативного лечения. Мы наблюдаем феномен, который в медицинской литературе иногда называют «спонтанной ремиссией» или «абортивной формой аппендицита». Иногда спазм червеобразного отростка может имитировать начальную стадию воспаления, но затем самостоятельно разрешаться без прогрессирования процесса.

Несмотря на необычность случая, доктор Такахаши не проявляет чрезмерного удивления — его мимика выражает скорее профессиональную заинтересованность, нежели подозрение. Очевидно, в обширной клинической практике встречались подобные случаи спонтанного разрешения острой абдоминальной патологии.

— В предоставленной вами медицинской информации, — продолжает он, — вы упомянули эпизод аппендикулярной колики, имевший место приблизительно год назад. Эта деталь представляется чрезвычайно значимой в контексте текущей ситуации. Вполне вероятно, что в вашем случае имеет место анатомическая особенность расположения аппендикса или его сосудистого снабжения, предрасполагающая к периодическим спазмам без развития полноценного воспалительного процесса.

Киваю с умным лицом:

— Действительно, ситуация поразительно напоминает прошлогодний эпизод. Тогда также была острая боль, но всё быстро прошло. Я и не вспоминал бы, если б не сегодня.

— В таком случае мы рекомендуем профилактическое наблюдение в стране проживания. При рецидивирующем течении некоторые специалисты могут рекомендовать плановую аппендэктомию для предотвращения потенциальных осложнений в будущем, особенно если вы часто путешествуете. На моём уровне клинический интерес к вам как пациенту утрачен, — вежливый поклон.

Врач вносит финальные коррективы в электронную медицинскую карту, затем переходит к организационным вопросам:

— Объективных показаний к продолжению госпитализации не существует. Мы можем инициировать процедуру вашей выписки прямо сейчас. Однако учтите, что если симптомы вернутся или усилятся, вам следует незамедлительно обратиться за медицинской помощью.

— Спасибо, буду иметь в виду, — отвечаю с неподдельной признательность. — Какие документы нужно подписать?

— Медсестра подготовит всё необходимое. Также вам нужно посетить финансовый отдел для урегулирования вопросов по оплате. Согласно протоколу, иностранные пациенты без японской медицинской страховки оплачивают услуги непосредственно перед выпиской.

— Я полностью готов. Могли бы вы предположить ориентировочную сумму?

Доктор обменивается несколькими фразами с медсестрой, затем она отвечает:

— Общая стоимость включает первичный осмотр в отделении неотложной помощи, лабораторные исследования, УЗИ, КТ-сканирование с контрастом, консультацию специалиста и временное размещение в палате. В итоге примерно сто семьдесят пять тысяч йен, что приблизительно тысяча двести долларов. Точную сумму вам озвучат при оплате.

— Спасибо, — сумма вполне разумная для экстренной медицинской помощи в Японии.

Такахаши завершает консультацию:

— Позвольте пожелать вам благополучного путешествия. Настоятельно рекомендую не пренебрегать профилактическим наблюдением по возвращении домой.

— Обязательно, доктор. Ещё раз спасибо.

После ухода врача медсестра помогает мне отсоединиться от капельницы и мониторов.

— Ваша одежда и личные вещи, — она достаёт из шкафа пакет с логотипом клиники. — Можете переодеться, я пока подготовлю документы. Вы можете получить их у стойки медсестер в конце коридора.

Оставшись один, быстро переодеваюсь, попутно проверяя сохранность документов и личных вещей. Всё в идеальном порядке — японская педантичность подтверждает свою репутацию. Обращаю внимание на экран мобильного телефона, который демонстрирует три пропущенных вызова от Ли Миньюэ. Её беспокойство вполне объяснимо — от успеха этого этапа операции зависит выполнение нашей основной задачи в Японии.

Набираю сообщение:

Следуя указаниям медсестры, направляюсь в финансовый департамент, расположенный в административном крыле. Здесь меня встречает клерк с идеальным знанием английского:

— Добрый день, господин Лян. Вот детализированный счёт с разбивкой, — он протягивает документ.

Окончательная сумма не сильно отличается с той, что озвучила мне медсестра. Оплачиваю картой, получаю два экземпляра чека и официальную медицинскую справку на японском и английском языках. Справка подтверждает, что я поступил с подозрением на острый аппендицит, но после комплексного обследования диагноз не подтвердился. Диагностирован «транзиторный абдоминальный спазм неясной этиологии с благоприятным исходом». Документ может быть полезен при последующих обращениях к врачам, а также служит официальным обоснованием моего нахождения на территории Японии.

На выходе из административного корпуса медсестра-переводчик дает последние рекомендации:

— В течение ближайших суток — щадящая диета, исключающая острое и жирное. При возобновлении болей, повышении температуры или появлении любых тревожных симптомов необходимо незамедлительно обратиться в ближайшую клинику.

— Обязательно, — киваю, благодарю и направляюсь к главному выходу.

Выйдя на широкое мраморное крыльцо больницы, замечаю черный автомобиль такси премиум-класса, припаркованный непосредственно у подъезда. Дверь машины открывается, из салона выходит Ли Миньюэ, которая мгновенно расслабляется при виде меня.

— Ты как себя чувствуешь? Баскетбольный матч через сорок минут. Можем успеть, если поехать прямо сейчас, но если ты нуждаешься в отдыхе…

— Я в порядке. Поехали.

Выходя из такси, оказываемся в потоке болельщиков, стекающихся к нескольким входам огромного стадиона.

Ли Миньюэ смотрит на часы:

— Похоже, немного опоздаем. Здесь столько народу.

— Нет, всё в порядке. Нам нужен вход для VIP-гостей, — изучаю электронные билеты. — Он находится с северной стороны.

— Надеюсь, нужные люди сегодня будут присутствовать, — в голосе Ли Миньюэ проскальзывает беспокойство.

— На девяносто пять процентов. Цукиока Ран не пропустила ни одной домашней игры «Ханнаризу» в этом сезоне, особенно когда соперник — команда из Токио.

Обходим массивное здание по периметру. В отличие от основных входов, где выстроились очереди из сотен болельщиков в оранжево-синей атрибутике команды «Ханнариз», VIP-вход выглядит почти пустынным. Охрана на входе более представительна и профессиональна — на глаз.

— Добрый вечер, — обращаюсь по-английски, протягиваю билеты на экране гаджета. — У нас места в VIP-ложе. Буду благодарен, если подскажете, куда идти.

Охранник сканирует qr-код:

— Ложа пять, сектор Голд. На эскалаторе на третий уровень, затем по указателям.

Проходим рамки металлодетектора, второй тип тщательно проверяет содержимое сумки Ли Миньюэ. Всё быстро, без лишних вопросов.

Внутри VIP-сектора встречает совершенно иная атмосфера — приглушённое освещение, звукоизоляция, отсекающая шум основной арены. Пахнет дорогими духами и изысканными закусками, которые предлагают официанты с подносами.

Вдоль стен расположены бары с напитками, цены — ближе к премиальным.

— Какой контраст с обычным входом, — тихо замечает напарница, пока мы шагаем на третий уровень.

— Обычно такие ложи предназначены для спонсоров, знаменитостей, руководства клубов и других важных персон. Не удивляйся.

Изучив указатели, беру Ли Миньюэ под руку. Свернув за угол, оказываемся в коридоре с десятком дверей, каждая из которых ведёт в отдельную ложу.

Возле нашей двери стоит стюард. Ему хватает взгляда, чтоб понять, что перед ним иностранцы:

— Добрый вечер, — по-английски. — Вы позволите глянуть ваши билеты?

— Конечно, — демонстрирую экран смартфона.

— Ваша ложа, — он делает шаг в сторону. — Если понадобится что-либо, кнопка вызова — на панели у кресел. Матч начнётся через две минуты. Приятного просмотра.

Переступаем порог и на мгновение замираем, впечатлённые открывшимся видом. Ложа представляет собой небольшое, но роскошное пространство с двадцатью кожаными креслами, расположенными в два ряда. Перед креслами — стеклянная перегородка и идеальный обзор баскетбольной площадки.

В задней части ложи — небольшой бар, а также отдельная уборная. Занята лишь половина мест. Сразу бросаются в глаза татуированные люди, среди которых — Цукиока Ран и её дядя, Куроду Го.

— Вот они, — говорю, разумеется, по-китайски; направление обозначаю незаметным взглядом. — Мы во втором ряду, пошли.

На площадке разворачивается напряженное противостояние. «Ханнариз» атакуют быстрыми прорывами, их разыгрывающий виртуозно дирижирует игрой. Он отдает филигранную передачу центровому Танаке, который в прыжке, растопырив пальцы, эффектно вколачивает мяч в кольцо сверху, заставляя арену взорваться овациями.

Курода Го и его свита радостно вскидывают руки. Сейчас он явно доволен игрой спонсируемой команды — на его обычно непроницаемом лице проскальзывает довольная ухмылка.

— Пауза в матче! У команд пять минут! — голос разносится по арене через динамики.

Толпа шумит, перешептывается, кто-то пробирается к выходу за новой порцией напитков. Камера останавливается на лице зевающего центрового.

Один из якудза, сидящий рядом с боссом, почтительно наклоняется, что-то шепчет и направляется к бару.

— Я пошёл. — Лян Вэй тут же обращается к Ли Миньюэ.

Приблизившись, он отвешивает непонятный китаянке, но явно церемониальный поклон и обращается к Цукиоке Ран по-английски:

— Прошу простить меня за беспокойство и нарушения, которые я мог допустить по незнанию. Я пришёл с просьбой, позвольте обратиться.

— Кто это⁈ — отрывисто спрашивает Курода Го по-японски.

Его спутники выжидающе смотрят на непрошенного гостя. Цукиока Ран, сидящая рядом, слегка напрягается.

Ли Миньюэ начинает сомневаться, является ли эта девушка действительно племянницей босса, как они предполагали. По поведению она скорее напоминает молодую любовницу, которая привыкла командовать и вить верёвки из пожилого мужчины.

— У гайдзина должна быть весьма веская причина, чтоб решиться на такой шаг, — задумчиво произносит Цукиока, глядя на Лян Вэя исподлобья. — Не имею ни малейшего представления, с чем ты пришёл, но настоятельно рекомендую подумать. После этого лучше всего уйти, поскольку…

— Нас снимает камера, и не одна, — перебивает иностранец извиняющимся тоном, сопровождая слова таким же жестом. — Через стекло всё отлично просматривается, запись наверняка может разойтись по публичным каналам. Прошу понять и простить — у меня не было иного шанса обратиться к вам. Мне действительно необходима помощь, которую способны оказать только вы. Пожалуйста, просто выслушайте? Сорок пять секунд — потом я уйду, положившись на ваше решение полностью.

Он вновь кланяется.

Цукиока Ран выбивает ногтями дробь по подлокотнику.

Курода Го скрещивает на груди руки и без видимых эмоций на лице качает головой. Движение может быть истолковано как да, так и нет. Он набирает воздух, собираясь что-то ответить.

— Я знаю, что вы племянница босса, — обращается Лян Вэй к японке. — Прошу вас, переведите ему то, о чём я буду просить — к моему огромному сожалению, я не говорю на вашем языке. Пока что. Вы переведёте — и после этого я сделаю всё, что скажете. Уйду, испарюсь, далее по списку. Перед тем, как ответить, прошу, примите во внимание: я специально летел из Китая именно к вам. Нашёл способ без визы попасть на территорию Японии, при этом оставаясь в рамках закона. Если бы не чрезвычайные обстоятельства, я бы не выступал сейчас в роли авантюриста, сующего голову в улей с пчёлами.

— Пусть говорит, — неожиданно прорезает голос Курода Го, переходя на ломаный английский.

Его произношение тяжелое, с характерным акцентом, но слова понятны.

— У тебя должны быть чертовски серьёзные основания вести себя подобным образом, — кивает Цукиока, приспосабливаясь к ситуации. — Раз дядя позволяет, говори.

— Невиновный человек насильно удерживается в Южной Корее. Причина — принудительная госпитализация в психиатрической клинике. Фактически он в тюрьме, только ситуация гораздо хуже. В тюрьму можно попасть только по приговору суда и любой приговор имеет четкий срок окончания. А в психиатрической клинике срока нет. Всё зависит от добросовестности врачей, о порядочности которых в конкретном случае речь не идёт.

Цукиока переводит. Курода Го что-то уточняет, затем отвечает через переводчицу:

— Нам весьма лестно ваше высокое мнение о наших возможностях, — губы японки обозначают холодную улыбку. — Причём тут мы?

— Не уходя в лишние детали, необходима независимая психиатрическая экспертиза. Нарушать закон тоже не требуется.

— Дальше?

— Я должен в кратчайшие сроки найти врачей, которые способны честно поставить объективный диагноз. Всего два или три профессиональных психиатра, которые не поддаются давлению, не берут денег за ложь и объективны в медицинских заключениях. Точка.

— Это всё?

— Если вы согласитесь помочь, готов раскрыть все детали, включая ваш потенциальный интерес. Если нет — не хочу отнимать ваше время. Спасибо, что позволили сказать.

Босс якудзы бросает эмоциональную ремарку по-японски, энергично жестикулируя. Лян Вэй отмечает, что Курода Го, вероятно, понимает английский, но говорит с трудом и неохотно, предпочитая общаться через переводчика.

В этот момент возвращается тот, кто отходил к барной стойке. Он приносит запотевший бокал. Цукиока Ран плавным жестом забирает напиток. Мужчина почтительно кланяется и отступает.

— Ситуация начинает казаться интересной, говорит дядя, — японка делает глоток. — Однако есть вопросы. В Китае население в десять раз больше. Следовательно, психиатров у вас тоже хватает. Кто ты, в чём подлинная суть и почему ты прибыл именно сюда, к нам?

— Меня зовут Лян Вэй, я писал вам насчёт билетов на сегодняшний матч. — Китаец достаёт паспорт и протягивает его собеседнице. — Спасибо, что согласились продать, к слову.

Документ перехватывает один из сопровождающих. Сверившись взглядами с Ран, он начинает выборочно фотографировать страницы. Закончив, возвращает паспорт владельцу.

— Дата официальной проверки уже назначена корейской прокуратурой и нам необходимо действовать предельно быстро, — продолжает хань. — Не буду рассказывать на коленке, чего стоило это организовать — поверьте, там всё непросто. Это, грубо говоря, пистолет с одним выстрелом. Стреляет ровно однажды, второй попытки уже не будет.

Дядя задумчиво выдаёт тираду. Цукиока кивает и переводит:

— Мы оценили ситуацию. Говорить вслух всего здесь не буду — не все вещи стоит называть своими именами. Если психиатра, которого мы потенциально могли бы предоставить, допустят к проверке с представителями прокуратуры Южной Кореи, это может оказаться весьма любопытным делом. — Между строк подразумевается, что такая совместная работа является фактической неформальной горизонтальной связью. — Дядю восхищает твоя изобретательность, перевожу дословно. Но ты так и не объяснил, почему мы. У вас нет своих врачей?

— Внутренние интриги, — Лян Вэй кивает в сторону Ли Миньюэ. — Один её дядя насильственно удерживается в Корее, а второй в настоящий момент ведёт борьбу за семейные активы в Китае. Корейские врачи даже не рассматриваются как вариант, поскольку с той стороны глубоко замешаны чёболи. Пусть не самая влиятельная ветвь, но их присутствие неоспоримо.

— Понятно, — кивает Цукиока. — На своей территории у них ресурсов больше, чем у любых иностранцев. А чем не подошел Китай?

— Мы до сих пор не можем с полной уверенностью сказать, каким именно образом молодая супруга дяди из Кореи сумела найти общий язык с его младшим братом из Китая. Но тот напряг связи в Пекине — а у нас медицина, если захотеть, и иметь ресурсы, не является независимой от Центрального Комитета.

Японка понимающе усмехается.

— У нас полностью независимых клиник фактически не существует, — продолжает Лян Вэй. — Даже частные медицинские учреждения функционируют по лицензии государства, на которые при необходимости можно оказывать давление, в том числе по партийной линии. Не буду углубляться в объяснение роли центрального комитета и его отделов, включая департамент здравоохранения.

Племянница якудзы внимательно слушает, затем переводит.

— Суммируя: с учётом противодействия, быстро китайского психиатра мы не найдём — на данный момент уже получили около пятидесяти отказов. Более того, требуется резидентура или докторская степень, признаваемая всеми тремя странами одновременно.

— Каким именно образом молодая супруга сумела найти общий язык с младшим братом мужа, мы, пожалуй, обсуждать не будем, — Цукиока аккуратно ставит опустевший бокал на подлокотник. — Чего конкретно ты ожидаешь от нас? — её взгляд становится острым.

— Я прошу вас посодействовать в поиске японских психиатров для экспертизы. Два-три квалифицированных специалиста, не более. Деньги у нас есть, оплатим авансом любой разумный счёт. С корейскими прокурорами формальности согласованы — они предоставят доступ к электронному кабинету на сайте генеральной прокуратуры Южной Кореи.

Оябун откидывается в кресле и вертит в пальцах сигару, но не зажигает её. Он обращается к племяннице, та переводит:

— Ситуация ясна. Почему ты выбрал именно нас?

— Корея и Китай отпали, три минус два будет один. В Японии я начал искать, кто способен оказать помощь, не слишком оглядываясь на формальности и не слишком привязываясь к официальным статусам. Нам необходим уважаемый посредник — напрямую серьёзно разговаривать никто из клиник не станет. Лично с вами мы знакомы по сети, пусть заочно. Цена вопроса была пять тысяч долларов — стоимость билетов. Заодно служит доказательством серьезности намерений.

Цукиока Ран медленно кивает:

— Я уже поняла, что билет ты приобрел целенаправленно. И сколько это стоит, я в курсе.

— За вашим дядей в сети закрепилась репутация человека, который болезненно воспринимает любые проявления несправедливости. Плюс прослеживается деловой интерес именно к корейскому полуострову. Я, честно говоря, зацепился за это, прочее — экспромт.

— Интересный ход мыслей.

— Логичный, — возражает китаец. — В нашем несовершенном мире не так много организаций, для которых нематериальные ценности могут стоять выше материальных благ. Таких формаций единицы, сюда плюсуем ограничения по географии и исключаем госструктуры.

Курода Го внимательно слушает, его лицо непроницаемо.

— У меня были основания надеяться, — заявляет Лян Вэй.

— Какие?

— Вы бесплатно раздавали санитайзеры в ковид, ваши сятэи стояли у многочисленных ТРЦ как на вахте и отправлялись в переполненные госпитали один за другим. Вы продолжали доставлять продукты старикам, гласно выстраивали очереди доставки и не считались с последствиями для себя лично — но не пропустили ни одной заявки. О том, что творилось в некоторых провинциях нашей страны, я сейчас говорить не стану — вся информация в свободном доступе. Это для сравнения. А ваша история тоже есть в сети.

Выслушав перевод, оябун коротко комментирует.

— Отличное красноречие, хорошая подготовка к разговору и точность наблюдений, — переводит племянница. — Отправляйтесь в гостиницу, где вы остановились. Оставь мне свой контакт — мы свяжемся, когда примем решение. Извещу тебя в любом случае.

— Мы не снимали гостиницу, — отвечает иностранец. — Досмотрим матч и обратно в Пекин. Приехали исключительно по делу, с конкретной целью.

— Даже не планируете посмотреть город? В Киото потрясающая природа и древние храмы, которым нет равных в мире, — в глазах японки мелькает и исчезает вежливый интерес.

— При всем уважении — город нам действительно нравится — у меня завтра занятия в университете и рабочие обязательства, которые невозможно отложить. Мы совершили этот перелет, повторюсь, исключительно ради данной встречи.

Цукиока и Курода обмениваются взглядами, словно ведя безмолвный диалог.

— Хорошо. Оставляй номер.