Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 1

Глава 22

— Егор, это что за песня? — после почти минутного молчания услышал я вопрос Стаса. В его голосе вновь прозвучали нотки подозрения. — У «Кино» такой точно нет. Хотя… Очень даже в стиле Цоя. И почему ты ее не допел?

«Слишком много вопросов и ни одного вразумительного ответа», — вертелась у меня в голове единственная назойливая мысль. Черт же меня дернул спеть ее! Первый раз ее исполнят ровно через два года, а в записи она выйдет только через два с половиной.

Не поднимая взгляда на Стаса, я протянул растерявшемуся от неожиданности Сане его «Кремону» и, поднявшись с покрышки, собрался уходить.

— Это так… Я перепутал… Друг пел, а мне слова запомнились, — бессвязно промямлил я, обходя Стаса.

— Постой, — он удержал меня за предплечье. — Не знаю, где ты всему этому научился, но уверен, когда-нибудь ты об этом расскажешь. А сейчас прошу прощения: я не сдержал свое слово. Обещал же, что вопросов больше не будет. Просто эта песня… Она необычная какая-то… Из колеи меня выбила что ли. Вот. Но сейчас не об этом. — Он сделал небольшую паузу, а потом вдруг спросил прямо в лоб: — Не хочешь завтра к нам на репетицию прийти? В ДК. В три часа начинается. Я на вахте скажу, чтобы тебя пустили.

— Конечно хочу! — тут же непроизвольно вырвалось у меня.

Я помню, как относились к парням, которые играли в местной группе. Тогда, в моем первом детстве, это была недосягаемая высота. Олимп, о котором можно было только мечтать. Конечно, сейчас я понимал истинную цену этого увлечения, но удержаться все равно не смог. Даже одиночное посещение такой репетиции вчерашним четвероклассником весьма поднимало его престиж в глазах окружающих. А уж когда тебя лично приглашает лидер группы, то и подавно.

К тому же моя страсть к игре на гитаре сейчас разгорелась с новой силой. И упускать возможность повращаться в среде хоть и районных, но все-таки музыкантов, я не хотел.

— Вот и отлично! Тогда завтра в три?

— Да. Я обязательно буду. — Воодушевления в голосе после приглашения Стаса у меня явно поприбавилось.

— Ну, тогда до завтра! — И Стас протянул мне руку.

Пожав ее как можно крепче, я развернулся и направился к поджидавшему меня на дальней покрышке Сереге Сабурову.

— Офигеть, Смирнов! Ты где так петь научился? — услышал я вдруг за своей спиной Иркин голос.

Черт! После этого конфуза с песней я совсем про нее забыл. Обернувшись, я брякнул невпопад:

— Где надо, там и научился.

Но Ирка словно бы не заметила моей грубости и, с интересом глядя на меня, спросила:

— Ты вроде бы прогуляться приглашал? — Она подошла ко мне и взяла меня под руку.

Если честно, то к такой прыти с ее стороны я готов не был. Ее малолетняя несформировавшаяся фигура совсем меня не прельщала. Я хотел всего лишь, чтобы она гуляла в нашей компании, но никак не под ручку со мной.

— Приглашал, — ответил я как можно приветливее, одновременно освобождаясь от цепкого Иркиного захвата. — Пойдешь?

— Пойду, — с готовностью ответила Ирка, не сводя с меня блестящих глаз.

Она вновь попыталась взять меня под руку, но в этот раз у меня получилось увернуться.

— Тогда идем, — подмигнул я ей. — Только за руку меня не хватай, а то подумают еще, что у нас с тобой любовь и все такое.

— Ну и пусть думают. — И она вновь потянулась к моей руке.

— Ирка, хорош! — Я начал терять терпение. — Понимаешь, у нас, у пацанов так не принято… — я чуть не добавил «в этом возрасте». — Друзья смеяться начнут, дразнить: «жених и невеста…». Придется кому-нибудь морду набить. А я этого ой как не хочу. Давай пока без этого, а дальше видно будет.

Ирку явно задели мои слова.

— Ну и дурак! — резко выпалила она и повернулась ко мне спиной, скрестив руки на груди.

Твою ж мать! И что мне прикажете с ней делать? Я стоял, как идиот, и смотрел на Иркину спину, не зная, что предпринять.

И тут внезапно ситуация разрешилась сама собой. Однако, не совсем так, как бы мне хотелось.

— Эй, чмошник, — раздался у меня за спиной грубый голос. — Ну-ка, иди сюда.

Я обернулся на звук и увидел в метрах десяти от себя длинного верзилу, нагловато уставившегося на меня. Справа от него стоял ухмыляющийся Андрюша, мать его, Быков, который на Волге пытался украсть нашу бутылку. Похоже, он все-таки решил претворить свою угрозу в жизнь и притащил сюда кого-то из своих дружков-переростков.

— Ну что, придурок, решили вчетвером на одного наехать? Один на один слабо? — не унимался длинный.

Теперь понятно, чем Андрюшенька его пронял. Наплел, что мы на него всей кучей напали. Я внимательно пригляделся к наглому переростку, но так и не узнал его. Это и не удивительно. Как я уже упоминал, в детстве я почти не пересекался с теми, кто сильно старше меня. А этому парню было не меньше пятнадцати.

— Иди сюда, я сказал! — продолжал орать он противным хрипловатым голосом.

Меня всегда поражал этот тупой прием: остановиться неподалеку и пытаться надавить на психику жертвы, чтобы заставить ее подойти к себе. Неужели на него еще кто-то клюет? Я думаю, все понимают — стоит сделать шаг, и нападающий поймет, что ты струсил и стал легкой добычей. Обычно я действовал по принципу: ему надо — пусть сам и походит.

Я скрестил руки на груди и хмуро уставился на крикливого подонка. Хорошего в моем положении, конечно, было мало, но делать ноги я не собирался. Сделав глубокий вдох и быстро приведя мысли в порядок, я попытался оценить ситуацию. Надо понять, как действовать дальше, пока дело не приняло совсем уж нехороший оборот.

Если дойдет до драки, то первым из строя нужно вывести длинного. Тогда Быков вряд ли пойдет на дальнейшую конфронтацию. Но вот как это сделать? Противник слишком силен. В прямом противостоянии мне с ним не справиться. На моей стороне только первые секунды перед дракой и эффект неожиданности. Пользуясь ими, требуется нанести сопернику такой урон, который заставит его отказаться от нападения или же сильно снизит его возможности.

Я нащупал в кармане болт и крепко обхватил его. Быстро зыркнув по сторонам, я не обнаружил ничего даже близко напоминающего песок, который можно было бы бросить в глаза нападающему. Остается действовать хитростью, как и в первой схватке с Никитиным. Притворюсь, что испугался, покорно пойду к нему навстречу, а когда приближусь на короткую дистанцию сразу нанесу удар. У меня будет только один шанс, поэтому нужно бить наверняка.

Выбор тут, конечно, невелик: голень, пах, горло, глаз. Первое место не так эффективно, до последнего могу не дотянуться или промазать. Остается горло и пах. Второе — более безопасное, но не менее действенное. Значит, его и выбираем.

Приняв решение, я сразу начал действовать и сделал шаг по направлению к длинному. Но тут в мое предплечье крепко вцепилась чья-то рука и над ухом прозвучал Иркин выкрик:

— Отстань от него! Не то я все Катьке расскажу. У нее папа участковый. Он тебя посадит!

Мою физиономию тут же залила краска. Ирка вместо того, чтобы все исправить, выставила меня в таком отвратительном свете, что хуже некуда. Я раздраженно оглянулся на нее и тут же увидел Серегу Сабурова. Он стоял чуть поодаль и держал в руках толстую палку, хмуро глядя на длинного дружка Быкова.

Отлично! Вдвоем у нас будет больше шансов выйти из драки победителями. А вот от назойливой Ирки надо срочно отделаться. Я освободил свою руку от ее цепкой хватки и тихо прошипел в ее сторону:

— Не лезь! Все будет хорошо! Вот увидишь.

— Егор, пойдем отсюда, — не унималась она, однако за руку хватать меня больше не пыталась.

Я не стал ее дальше слушать и снова повернулся к двум виновникам торжества. Длинный так и стоял, нагло ухмыляясь и уперев руки в бока. Хотя, смелости в его глазах вроде бы поубавилось. Неужели упоминание участкового так подействовало? Если да, то это хорошо. Это мне только на руку.

Я медленно пошел к нему навстречу, вытащив из кармана болт и заведя его немного за спину. За собой я слышал такие же неспешные шаги Сереги Сабурова. Это он, конечно, зря. От вида палки, зажатой в руках у Сереги, длинный напрягся. А это значит, что, когда я подойду на расстояние удара, он будет настороже и может успеть среагировать. Я быстро глянул на Серегу и едва заметно покачал головой. Тот сразу в нерешительности остановился.

Вновь повернувшись к своему противнику, я продолжил движение, умело строя из себя испуганного мальчишку. И когда до длинного оставался последний шаг, и я уже готовился нанести решающий удар, позади вдруг раздался бодрый голос:

— Здравствуйте мальчики и девочки. Что тут у вас за тусовка?

Мне можно было не оборачиваться, чтобы понять кто это. Позади меня стоял Стас.

— Ну что, Кирпич, снова решил малолеток побить? — насмешливо продолжил он. — Для равного противника кишка тонка?

И тут я наконец вспомнил, кто передо мной. Это был Васька Кирпичев. Уголовник со стажем, который сгинул где-то на севере во время одной из своих отсидок. Но сейчас это был обычный подросток, у которого все еще впереди. И если он возьмется за голову, то, возможно, жизнь его еще сложится по-другому. Хотя, если честно, я в этом сильно сомневался.

— Слыш, Тимофеев, не лезь не в свое дело, — буркнул в ответ Кирпичев.

— А то что? — ехидно спросил Стас.

Он встал слева от меня и показательно сжал довольно мощные кулаки, насмешливо глядя на Кирпичева. А справа тут же нарисовался хмурый и молчаливый Серега Сабуров со своей дубиной. И в довершение ко всему сзади раздался Иркин визгливый голосок:

— Валите отсюда, а то хуже будет!

Кирпичев окинул нас растерянным взглядом, нервно сплюнул под ноги и злобно процедил сквозь зубы:

— Да пошли вы!

Резко развернувшись, он поплелся к выходу со школьного двора, не забыв по пути отвесить хлесткого «леща» семенящему рядом с ним Андрею Быкову.

Сказать, что я офигел от происходящего — это ничего не сказать. Да я был просто в шоке! В самом лучшем смысле этого слова.

— Держись меня, Егор, и все будет хорошо! — улыбнувшись сказал Стас, потрепав меня по плечу.

Только сейчас я заметил, что вместе с ним сюда подошли Саня и еще пару ребят из их компании. Теперь понятно, почему Кирпичев так быстро сделал ноги. У него не было ни единого шанса против такой команды.

Стас подмигнул мне на прощание и вернулся с друзьями к остальной компании, где в это время уже разливали по пластмассовым походным кружкам содержимое какой-то бутылки. И там внутри явно был не лимонад. Я снова с завистью посмотрел ему вслед, а в голове промелькнула все та же мысль, что донимала меня и в первом моем детстве: вот бы побыстрее вырасти до их лет!

Я глянул на Серегу Сабурова. Тот выбросил палку и довольно заулыбался. Ему явно понравилось, что эта непростая ситуация завершилась бегством противника. Еще пару таких успешных эпизодов для поднятия командного духа и нас уже ничего не сломит.

В этот момент в меня вдруг снова впилась Иркина рука.

— Очуметь! Круто мы их? Вот уроды! Пусть только попробуют еще раз на нас наехать, я точно все Катьке расскажу. Видели, как этот длинный испугался, когда я про участкового сказала?

Она продолжала что-то говорить, но я уже не особо слушал. Мне казалось, что Иркиному словесному потоку не будет конца. И я сдался. Руку я свою у нее пока отнимать не стал. Повернувшись к Сереге, я пожал плечами и бросил на него многозначительный взгляд, означающий что-то типа: «Ничего не поделаешь, придется эту сумасшедшую немного потерпеть». Серега с пониманием глянул в ответ и хитро улыбнулся.

Мы, не торопясь, пошли к выходу со школьного двора. Компания Иркиных подружек, весело щебеча и посмеиваясь, следовала за нами.

— Егор, слушай, а ты что вообще к нему поперся? — тихо спросила у меня Ирка. — Он же больной на всю голову, этот Кирпичев. Говорят, что в прошлом году он соседского пса вилами заколол за то, что тот ночью ему спать не давал.

— Ну я же не пес. Да и вил у него с собой не было, — усмехнулся я.

— И что, хочешь сказать, ты бы его уделал? Как Никитина?

— Насчет уделать — не знаю, но бегать от него я точно не собираюсь.

— Обалдеть! Смирнов, тебя что, подменили? Раньше такой хороший мальчик был. Даже мама моя тебя постоянно хвалила, в пример ставила. — И Ирка заливисто рассмеялась. — А сейчас за два дня в плохиша превратился.

— И чего тогда ты тогда с таким плохишом под ручку идешь? Мама не заругает? — съерничал я в ответ.

— А мне хорошие не нравятся. — И она как-то серьезно, совсем по-взрослому, посмотрела мне прямо в глаза. — А с мамой я как-нибудь сама разберусь.