Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 1

Глава 23

Аркадий Михайлович Сабуров привык просыпаться рано. Больничный уклад был ему не по нраву, но в его положении, когда нога находится на вытяжке, а рука — в гипсе, выбирать особо не приходилось. И Аркадий Михайлович терпел со стойкостью бывалого фронтовика. При этом абсолютно не теряя присутствия духа.

— Живы будем — не помрем, — бурчал он себе под нос, разворачивая свежий номер «Правды».

Погруженный в чтение, он совсем не заметил, как в общую палату вошли два представительных посетителя. Шествовали они в сопровождении доктора, который по пути торопливо рассказывал про состояние и курс лечения Аркадия Михайловича.

Было заметно, что посетители слушают его разве что самым краем уха. Один из них был уже довольно стар, с густыми седыми усами, но при этом в глазах у него светился задорный огонек. Второй был весьма важным, в приличном костюме, с несколько выдающимся животом и старательно зачесанной лысиной. Чем-то эти двое были похожи, но при этом не так чтобы уж очень сильно. Хотя, если бы второй гражданин плотно занялся спортом и вернул свой прежний цветущий вид, тогда определенно можно было бы заметить их семейное сходство.

— Посмотрите-ка на него! — бодро воскликнул тот, что постарше. — Развалился, как начальник, и ухом не ведет! Аркашка! Как же это тебя угораздило, старый ты пень⁈ — И он, несмотря на несмелые предостережения доктора, полез обниматься.

Смачно поцеловав Аркадия Михайловича в обе щеки, он, наконец, отстранился и еще раз с сияющей улыбкой оглядел пациента.

— Ничего, Михалыч, мы с тобой всю войну прошли. А это все пустяки. Мы еще с тобой станцуем. — И дед задорно притопнул ногой. — Я как услышал, что ты учудил, сразу к тебе. Вот и Володьку прихватил. Помнишь его? — И он показал на своего спутника.

— Как же не помнить. Еще совсем мелким шпингалетом на руках его таскал, когда у тебя спину прихватило, — весело сверкнув глазами, ответил Аркадий Михайлович.

— Скажешь тоже, шпингалет. А теперь вон вымахал, посмотри на него. На руках уже не потаскаешь, — усмехнулся дед себе в усы, глянув в сторону сына. — Знаешь, кто он теперь, Аркашка? Первый секретарь нашего райкома. Вот оно как! Сколько лет мы с тобой не виделись? Семь или десять? А ведь в одном городе живем! Хорошо, твоя Валюшка мне вчера вечером позвонила. А то бы я ни сном ни духом.

— С чего это моя Валька тебе вдруг вздумала звонить? — внезапно нахмурился Аркадий Михайлович.

Его собеседник в ответ хрипло рассмеялся.

— Вот ведь старый пень! Из него уже песок сыпется, а он все жену свою ко мне ревнует. Эх, Аркашка, да не нужна мне твоя Валька, хоть она и первой красавицей на районе была. Ты же меня от смерти спас, товарищ ты мой! — И гость снова полез целоваться.

Отстранившись в очередной раз, он повернулся к сыну и сказал:

— Вот, Володька, посмотри! Без этого нахала тебя бы сейчас и на свете-то не было, да и меня тоже. Вытащил Аркашка меня раненного с поля боя. Да что уж там… Я тебе про это сто раз рассказывал!

Так началась эта весьма интересная беседа. Длилась она довольно долго, но нас интересует только ее окончание, которое было весьма занимательным и даже в каком-то смысле судьбоносным. Но для начала давайте познакомимся с нашими гостями. Старшего зовут Петр Тимофеевич Харитонов, а его сына, важного чиновника местного райкома партии — Владимир Петрович. И вот именно с этим последним и завязался у Аркадия Михайловича интересующий нас разговор.

— Послушай, Володь, — обратился он по-отечески к Владимиру Петровичу. — Можно ли этого пацана как-то наградить? Он же, получается, мне жизнь спас. Дело доброе сделал. Пример молодежи нашей подал. Такое же не каждый день случается. И парню приятно будет и тебе выгода. В твоем районе дело было? В твоем! Значит, получается, работаете с подрастающим поколением? Работаете! И даже очень хорошо работаете, раз у нас такие герои вырастают. И действовал он очень профессионально. Спиши это на плотную информационную работу, проводимую райкомом в первичных организациях. Прессу привлеки. Так, глядишь, и до места в исполкоме недалеко. Ну и парня не обдели. Придумай что-нибудь, а, Володь?

На всем протяжении речи Аркадия Михайловича его сослуживец согласно кивал и внимательно поглядывал на сына. Владимир Петрович, выслушав, приосанился, принял вид поважнее и ответил:

— Постараемся, Аркадий Михайлович. Сделаем все, что в наших силах. Полномочия у нас есть и довольно широкие. А родители его где работают?

— Отец, кстати, бывший разведчик, в Германии служил, сейчас трудится на Моторном заводе, а мать — на заводе Резинотехнических изделий, лодки клеит, водолазные костюмы, ну и прочее. Одним словом, примерная советская семья.

— То, что на заводах, это хорошо. Организуем там через местные ячейки и для родителей что-нибудь. Так что будьте спокойны, Аркадий Михайлович. И выздоравливайте, — с улыбкой закончил Владимир Петрович.

На этом старые друзья-фронтовики и распрощались. Петр Тимофеевич вновь обозвал своего товарища старым пнем, еще раз припомнил ему его ревность, а потом повторно и крепко расцеловал.

— Пока, Аркашка. Завтра заеду. Все равно дома делать нечего. Посидим, старые добрые времена повспоминаем, — с ласковой улыбкой сказал он на прощание и вышел вместе с сыном из палаты.

Утро понедельника выдалось облачным, но относительно теплым. И это был уже третий день моей новой старой жизни, к которой я стал потихоньку привыкать. Прошедшие же два показали, что я попал далеко не на курорт, и мне придется очень сильно постараться, чтобы занять свое место в этой жизни. И это место непременно должно быть удобным и учитывающим далеко идущие планы уже вполне взрослого человека.

Но, как бы то ни было, начало уже положено. И промежуточные итоги выглядели довольно неплохо. Теперь осталось закрепить полученный результат и двигаться дальше.

Отец вчера вернулся от сестры в начале десятого вечера и сразу лег спать. А сегодня, как и заведено в его обычном распорядке, встал в четыре и уехал на завод на первом автобусе, который начинал ходить с пяти утра. Мама же эту неделю работала во вторую смену. Так что до двух дня она была дома. И это оказалось довольно удачным стечением обстоятельств, особенно учитывая то, что к нам снова заявился участковый.

— Егор опять что-то натворил? — услышал я из прихожей обеспокоенный мамин голос.

— Нет, Людмила Федоровна. Егор в этот раз совершенно не при чем, не переживайте, — успокаивающим тоном ответил участковый.

В этот момент я выглянул из комнаты в прихожую.

— Здравствуйте, Роман Евгеньевич, — настороженно проговорил я.

Я конечно же догадывался, почему участковый вновь почтил нас своим присутствием, но сделал вид, что его визит оказался для меня полнейшим сюрпризом.

— Привет, Егор, — деловито откликнулся Роман Евгеньевич и снова повернулся к моей маме. — Я, Людмила Федоровна, зашел просто побеседовать. Можно задать вам с Егором пару вопросов?

— Да, конечно. — Мама настолько растерялась от появления этого внезапного гостя, что даже не пригласила Романа Евгеньевича пройти в комнату. — А в чем, собственно, дело?

— Прежде чем я отвечу на ваш вопрос скажите, пожалуйста, где вчера в районе четырех вечера был ваш муж?

— Не понимаю, к чему вы клоните, Роман Евгеньевич? Объясните, пожалуйста. — Было заметно, что мама у меня окончательно потерялась от этого вопроса.

Надо было срочно спасать ситуацию, и я быстро выпалил:

— Папа вчера после обеда к тете Геле в Брагино уехал.

Роман Евгеньевич с интересом посмотрел на меня и спросил:

— Ты это сам видел?

— Нет, — глухо ответил я и опустил глаза в пол. — Мама сказала.

— Ну да! Он уехал в гости к сестре. Сразу после трех. — Мама наконец-то пришла в себя и взяла инициативу в свои руки. — Если мне не верите, можете вечером у мужиков во дворе поспрашивать. Он с ними у крайнего гаража покурил, а потом на остановку пошел.

— Ясно, — протянул участковый, записывая что-то к себе в блокнот.

— В чем дело-то, Роман Евгеньевич? Случилось чего? — Мама пытливо посмотрела на участкового.

— Понимаете, Людмила Федоровна, вчера кто-то Владимиру Никитину руку сломал. Я к нему в больницу ездил. Сами понимаете. Он же на сына вашего напал. Так вот, доктор мне сказал, что руку Никитину кто-то помог сломать. От простого падения таких переломов не бывает.

— А при чем тут мой муж⁈ — возмущенно воскликнула мама. — У этого Никитина врагов было, хоть отбавляй. Любой это мог сотворить. Сам-то он что говорит?

— Да что он скажет? — раздраженно ответил Роман Евгеньевич. — Молчит, как партизан на допросе.

— Ну а раз молчит, вам-то какое дело?

— А вот вы сами посудите, Людмила Федоровна. Сегодня этот, понимаешь, Робин Гуд Никитину руку сломал, а завтра он что-нибудь эдакое себе надумает и еще кого-нибудь покалечит. Мне знаете ли такие происшествия на участке не нужны. Всю статистику портят. Вот я и хочу разобраться что к чему.

— Вот и разбирайтесь, Роман Евгеньевич, а моего Юрку не трогайте. Он у сестры был. Если нужен ее адрес и телефон, записывайте. — И мама продиктовала участковому данные.

В этот момент раздался звонок в дверь. Мама, которая и так была вся на взводе, даже подскочила на месте от неожиданности.

— Не квартира, а проходной двор какой-то! — раздраженно пробурчала она и пошла открывать дверь.

Роман Евгеньевич тем временем, чтобы не мешать, отошел вглубь прихожей.

Когда мама открыла дверь, то увидела на пороге представительного мужчину средних лет в темном костюме, белой рубашке и при галстуке. Он вежливо поздоровался и спросил:

— Здесь живет Егор Смирнов?

— З-здесь, — заикаясь, ответила мама.

— Превосходно! — улыбнувшись и довольно потерев руки, произнес мужчина. — А вы тогда, получается, Людмила Федоровна Смирнова, его мама?

— Да, — растерянно кивнула мама.

— Просто замечательно! А я к вам, Людмила Федоровна, из райкома партии. Со срочным, так сказать, поручением. Не пригласите меня войти?

— Да-да, конечно, проходите, — учтиво ответила мама, услышав откуда явился гость.

Мужчина вошел и, увидев милиционера, тут же замер и нахмурился.

— А вы здесь по какому вопросу, товарищ младший лейтенант? — глянув на две маленькие звездочки на погонах, спросил он.

— Поквартирный опрос, товарищ…

— Семен Романович, — подсказал представитель райкома.

— Семен Романович, — подхватил участковый. — Хулиганит у нас тут один подросток во дворе. Я ребят опрашиваю, устанавливаю все обстоятельства. Вот, к Егору зашел.

У Семена Романовича лицо сразу посветлело. Как я понял, он опасался, что милиция пришла по мою душу.

— А вот это похвально! — воодушевился Семен Романович. — Милиция работает, а значит население может спать спокойно. Ну а я здесь вот по какому поводу, Людмила Федоровна. Не знаю, в курсе ли вы, но ваш сын Егор вчера спас человека от верной гибели. И не простого человека, а фронтовика, героя Великой Отечественной! — И гость из райкома с гордостью посмотрел на меня.

Я быстро окинул взглядом свой домашний наряд: черное, растянутое на коленках трико и видавшую виды майку. Одет я был явно не по форме, и, если честно, немного смутился от этого.

— Спас? От гибели? Кого? — удивленно и все еще немного растерянно сыпала вопросами мама.

— Вашего соседа. Сабурова Аркадия Михайловича. Он что, вам ничего не рассказал? — И Семен Романович удивленно посмотрел на меня.

— Да что там рассказывать? — попытался отмахнуться я и повторил заезженную фразу: — Любой на моем месте сделал бы то же самое.

— Он у вас не только герой, а еще и скромник. — Семен Романович глянул на меня и улыбнулся. — Качества настоящего будущего комсомольца! Молодец, парень! Ну, а теперь к делу. Я здесь по поручению первого секретаря нашего райкома. Нами принято решение объявить Егору благодарность от партии с вручением грамоты. Поскольку школа сейчас закрыта на каникулы, то мероприятие будет проведено у вас по месту работы, Людмила Федоровна. Мы подключим первичную организацию вашего предприятия, через которую и проведем награждение. Помимо этого, мы будем ходатайствовать о вашем материальном поощрении. Учитывая ваш большой стаж и звание ветерана труда, уверен, что решение будет положительным.

Слушая Семена Романовича, я стоял и для вида удивленно хлопал глазами, при этом лихорадочно соображая, какие перспективы могут передо мной открыться через это довольно неожиданное, но от этого не менее приятное событие.

И первое, что мне сразу же пришло на ум, что с этого момента участковый от нас окончательно отстанет, а вот на Никитина должен наоборот насесть. Вряд ли Роману Евгеньевичу захочется увидеть в районной газете заметку о том, что от руки хулигана пострадал ребенок, награжденный грамотой райкома партии.

Одним словом, события развивались, как нельзя лучше.

— Семен Романович, а можно к вам с просьбой обратиться? — вдруг неожиданно для всех собравшихся выпалил я. — Я вас не слишком задержу? Мне и нужно-то минут десять вашего времени, не больше.