Гений Медицины

Глава 11

У крыса было задание, и вполне вероятно, что он сейчас пытается где-то поймать Соколова. Возможно, он просто не успел вернуться к назначенному времени.

Однако внутри крепко засело тревожное чувство, будто с ним что-то случилось.

Нас связывала незримая магическая нить, и скорее всего, именно эта связь вызывала такое ощущение. Я ещё не вернул своих прежних сил, а потому сейчас чувствовал лишь отголоски своего былого могущества. На уровне интуиции.

А значит, просто игнорировать это чувство нельзя. Но как найти крыса в огромной клинике? Мне и недели не хватит осмотреть каждый уголок.

Найти его через связующую нить тоже не выйдет. Сейчас она слишком тонка и способна только поддерживать существование питомца за счёт моей энергии.

Спустя минут десять вернулась Тарасова, а вслед за ней — Соколов.

— У Горбунова анемия, железодефицитная, — бросил он мне. — Ну это тот, которого ты прислал.

— Я с таким диагнозом его в терапию и направил, — отозвался я. — Более конкретно что-то скажешь?

Гемоглобин там был семьдесят, при нормах от ста тридцати двух у мужчин.

Я проверял мужчину на наличие кровотечений, что являлось частой причиной такой анемии, но ничего не обнаружил.

— Завтра лечащий врач разберётся, — отмахнулся тот. — Жалоб кроме слабости нет, пациент лёг спать.

— Значит, ты просто сходил к пациенту, посмотрел на него, прочитал в направлении, что это анемия, и вернулся сюда? — уточнил я. — Как думаешь, есть лишнее звено во всей этой цепочке?

— Ты первый раз дежуришь, а я уже третий, — прошипел Роман. — Неотложного ничего нет, на кровотечения ты его проверил, так что пусть отдыхает.

— Пользы от тебя не больше, чем от старой газеты, — вздохнул я.

Взял историю болезни, которую Соколов уже оставил на посту, и тщательно перепроверил всё оформление. Затем заглянул к пациенту — он действительно уже уснул.

По пути высматривал в коридорах Клочка, но не обнаружил даже намека на его присутствие.

Слабость при таком уровне гемоглобина — это абсолютно нормально. Решил не будить, завтра разберёмся с причиной анемии.

— Ты чего тут бродишь, все пациенты спят уже? — прошептала Лена, поймав меня в коридоре.

— Проверял кое-что, — ответил я. — А ты чего не в ординаторской?

— Я зашла, а тебя там нет… — девушка замялась. — Не захотелось там оставаться, пошла искать.

Что-то она явно недоговаривает.

— Соколов к тебе приставал? — прямо спросил я.

— Нет, не то чтобы… — смутилась она. — Просто разговаривает со мной как-то странно. Но всё нормально, правда.

Снова он пытается с ней заигрывать. Не даёт ему покоя, что девушка пригласила на свидание меня, а не его.

— Если что будет не так, сразу говори, — сказал я Тарасовой.

— Хорошо, — покраснела она.

Хотя девушке явно было приятно, что я вызвался её защитить от назойливого Соколова.

— А сейчас пойдём в ординаторскую.

Лена кивнула.

Когда мы вернулись, Соколов уже спал на диване.

Я невзначай прошёл мимо своей сумки, но Клочка внутри так и не обнаружил. Опасения только множились. Раз Соколов здесь, то и крыс уже должен был вернуться.

— Я тоже посплю немного, — сказала мне Лена. — Устала за день.

Конечно, она столько переживала из-за этого случая с аллергией. Я кивнул, и Лена тоже устроилась на диване. И через минуту уже уснула.

Так, где искать Клочка? В вентиляцию я не пролезу. Да и где его там искать по этим запутанным ходам?

— Хозяин, — вдруг услышал я слабый оклик.

Звук доносился как раз из вентиляции. Я приподнял решётку и достал оттуда измученного, помятого крыса, на лапке и хвосте которого виднелась кровь.

— Что произошло? — спешно спросил я.

— Лопасти… Больно, — простонал тот. — Помоги!

Решил пока не расспрашивать, надо сперва спасать друга.

На всякий случай я прикрыл его халатом и перенёс в процедурную. Ночью там никого не было, а Соколов или Лена если проснутся — вряд ли сюда пойдут.

Кроме того, утром придёт медсестра и тщательно здесь все продезинфицирует, таковы правила перед каждым рабочим днём.

Я расположил крыса на столе и принялся рассматривать его раны. Так, на лапке рваная рана, нужно обработать и забинтовать. Хвост сломан, срастётся он сам, но тоже нужно зафиксировать.

Первым делом немного воспользовался хирургическим аспектом, чтобы раны стянулись быстрее. Затем принялся обрабатывать антисептиком.

— Щиплет, — поморщился Клочок.

— Потерпи, сейчас легче станет, — отозвался я.

С лапкой закончил, теперь хвост. Лучше всего его зафиксировать, но шин таких маленьких размеров не существует. Однако выход тоже нашёлся — я взял обычную ручку и решил использовать её. Зафиксировал хвост крыса, забинтовал. Готово.

— Теперь рассказывай, что произошло, — потребовал я у Клочка. — Тебя кто-то нашёл? Это Соколов тебя так?

— Да ну, хозяин, он же дрыщ, — крыс резко забыл о своих ранах. — Я бы его одной левой лапкой уделал!

По крайней мере он приободрился, это уже радует.

— Тогда что? — спросил я.

— Меня заметила медсестра. Я бегом от неё в вентиляцию. А там… лопасти, — пискнул Клочок. — В одном месте на них наткнулся. Думал, проскочу, но не успел, и меня ударило. Даже отключился на какое-то время. Очнулся — и пополз назад в ординаторскую.

— Осторожнее надо, — выдохнул я. — Тебя же вообще убить могло!

— Хозяин переживает за своего крыса? — прищурился тот.

— Конечно, глупый, — улыбнулся я. — Рад, что всё обошлось. Раны через несколько дней заживут, хвост будет заживать подольше. Завтра как вернёмся домой — посажу тебя на больничный.

— Но я не хочу на больничный, — тут же запротестовал Клочок. — Я даже не знаю, что это такое, и от этого ещё больше на него не хочу!

— Больничный — это ты будешь сидеть дома и выздоравливать, — объяснил я. — Не спорь, тебе нужен покой. И с шиной на хвосте ты сильно не побегаешь. К тому же, дома есть подписка на сериалы.

И оформлял я ее специально для крыса.

— Да шина мне вообще не мешает! — пискнул крыс. — Смотри!

Он вскочил на лапки и попытался быстро пробежаться по столу. Только ничего не вышло, походка у него была хромающая, а хвост явно теперь мешал.

— Ну давай я хотя бы в сумке буду сидеть, но с тобой, — заканючил он. — Буду всех подслушивать. Дома гораздо скучнее, чем тут! У вас в клинике сериалы можно снимать. А там только смотреть!

— Послезавтра точно дома останешься, а там посмотрим, — строго ответил я.

— Зануда у меня хозяин, — обиженно пискнул Клочок.

— Ты повторяешься, — улыбнулся я. — Занудой я уже был.

— Каким ты был, таким ты и остался, — надулся тот. — А я, между прочим, снова смог поговорить с Соколовым. И кое-что услышать. И ничего тебе не расскажу.

Крыс показал мне язык и отвернулся.

— Сам же не выдержишь, — пожал я плечами.

Крыс стоически молчал, пока я убирался в процедурной, дезинфицировал стол, убирал все лекарства. Его хватило минут на десять.

— Ладно, расскажу, — пискнул он.

Клочок вкратце рассказал мне про подкаты Соколова к Тарасовой и про новый разговор с совестью. По его словам, Соколова это очень напрягло, и он весь разговор пытался убедить себя, что ему всё только кажется.

— В конце пришла Лена, и Соколов быстро сумел сделать вид, что всё в порядке, — закончил крыс. — Но он явно на грани. Может, это хоть как-то повлияет на его поведение.

— Хотелось бы верить, — кивнул я. — Ты молодец. Пойдём, устроишься в моей сумке, тебе надо отдохнуть.

Крыс привычно свернулся в сумке, а сам я тоже решил немного вздремнуть. В отделении было спокойно и хотелось хоть чуть-чуть восстановить силы перед завтрашним рабочим днём.

Опытному вору Сильфу уже поступали заказы из музеев, для него в этом не было ничего сложного. Безопасность в таких заведениях на уровне, но и сам Сильф не промах.

Всю жизнь, начиная с четырнадцати лет, Сильф воровал и жил строго по воровским законам.

Не имел семьи, никогда не работал, не имел собственности. Начинал он с малого и достиг уровня чуть ли не императорского вора. Считал себя лучшим в Российской Империи, но работал только один. О гильдии и думать не хотел. Чтобы кто-то помыкал Сильфом — такого не будет!

Нынешний заказ поступил ему от барона Жукова. Он всегда честно платил за работу, а работал на него Сильф уже далеко не первый раз. Тут главное помнить основные правила: не задавать лишних вопросов, делать работу быстро, не оставлять следов. А, и если поймают — не упоминать про Жукова, но Сильфа за все эти годы ни разу не ловили, так что это правило отпадает за ненадобностью.

Итак, кража из Русского музея. Сегодня идеальная ночь для этого, ведь выставка в Санкт-Петербурге закончилась, и экспонаты готовят для транспортировки в Москву. Сейчас они находятся в подвале музея, и выкрасть их будет проще простого.

Сильф заранее подготовил форму и пропуск охранника и затаился в незаметном уголке музея ещё днём. Переоделся и, мельком взглянув на себя в отражении витрины, едва заметно поморщился.

Терпеть не мог любую форму, не по-воровски это. Ну для дела придётся потерпеть.

Так, теперь можно спокойно пройти по помещениям, никто и внимания не обратит. А вот и охранник на входе на склад.

— Сменщик? — зевнув, спросил он. — Что так долго, мне уже домой пора!

А всего-то стоило поиграться с графиком смен, создав нужную Сильфу неразбериху. Нет, всё-таки Сильф — гений воровства!

— Со сменами что-то напутали, мне только передали, — пожал плечами Сильф.

— Частое дело, — махнул рукой охранник. — Платят копейки, смены путают, зачем вообще мы держимся за эту работу?

Вопрос был риторическим, и Сильф просто развёл руками. Охранник поспешил домой, и путь на склад был открыт.

Так, внутри установлены камеры слежения, но на этот случай у Сильфа был с собой артефакт, проецирующий мощную магическую вспышку. Она отключит камеры минут на десять, времени с головой хватит.

Ловко проделав этот трюк, вор принялся искать нужный ящик. Ага, вот и он.

А вот и заказанный скальпель. Старинный, тяжёлый, всё как полагается.

Дальше — дело техники. Забрать скальпель, покинуть склад. Оставить форму и снова спрятаться в том самом уголке. С утра музей откроют, и Сильф спокойно уйдёт.

— Заказчик будет доволен, — проговорил он себе. — Сильф молодец.

За ночь в отделении больше не произошло ничего экстраординарного, и мне удалось проспать до победного.

Утром я успел сделать ещё один обход до прихода Зубова и остальных интернов. Проконтролировал, чтобы процедурную продезинфицировали, и проверил Клочка. Крыс мирно спал в сумке, отдыхая после ночных приключений.

— Доброе утро, птенцы мои без перьев! — вошёл в ординаторскую Зубов. — Остальные где потерялись?

— Я здесь, я не опоздал! — выкрикнул Шуклин, вбежав вслед за наставником.

В следующее мгновение он споткнулся и приземлился прямо возле ног Михаила Анатольевича.

— Ух ты, ну что же вы сразу в ноги-то кланяетесь, куриная жопка, — усмехнулся Зубов. — Я конечно важная персона, но можете обойтись и без этого. А Болотов, кстати, где?

— А Болотов, видимо, опаздывает, — мстительно произнёс Шуклин, добравшись до дивана. — Не только я тут опоздун!

— Нехорошо стучать на своих же коллег! — укоризненно произнёс наставник. — Значит, будете сегодня с ним тоже в паре. Пока он не придёт — придётся вам самому разбираться с пациенткой. Шестая палата, Порошина.

— Ну это не честно! — возмутился Шуклин. — Я всё сделаю, а он на готовенькое придёт.

— Если к его приходу вы разберётесь с пациенткой — обещаю снять с вас звание куриной жопки и на две недели освободить от дежурств, — заявил Зубов. — Так что пулей за работу!

Шуклин подскочил и со всех ног помчался на пост главной медсестры. Если так бегать, то он ещё и по пути туда упадёт.

— Соколов, продолжишь заниматься поступившим ночью пациентом с анемией, — продолжил раздавать указания наставник. — Выяви причину, определи лечение. Мухой!

Соколов кивнул и тоже покинул ординаторскую.

— Михаил Анатольевич, — удивлённо проговорила Лена, когда Роман ушёл, — ведь Болотов сам вчера у вас отпросился на первую половину дня. У него дела какие-то.

— Помню я, — буркнул Зубов. — А вот Шуклину об этом знать необязательно. Пусть поработает, попробует, каково это. Вдруг понравится!

Сильно в этом сомневаюсь. Главное, чтобы снова не попытался подставить Болотова. Следить за ними одновременно становится проблематично, ещё и Клочок как назло заболел.

— А вы, мои голубки, сегодня отправляетесь в гинекологию. Терентьев помощь запросил, он сам там всё объяснит, — ухмыльнулся наставник. — Удачи! Она вам понадобится!

Из другого отделения я не смогу контролировать обстановку здесь. Остаётся надеяться, что ночной разговор Соколова с Клочком подействовал на Романа, и сегодня обойдётся без происшествий. И я в конце дня не обнаружу в своей пачке кофе дозу слабительного. Его я могу по запаху определить, но все равно приятного мало. Не говоря уж о том, что фантазия других интернов может быть куда более коварной.

— Михаил Анатольевич, а можно я свою вчерашнюю пациентку перед уходом проведаю? — робко спросила Лена. — Посмотрю, как она…

— Она в порядке, но можно, — кивнул наставник. — Боткин, вы тоже можете своих проверить перед уходом.

— С утра уже всех обошёл, — отозвался я. — Лена, тогда буду ждать в гинекологии.

— Звучит как приглашение на свидание! — усмехнулся Зубов. — Не самое удачное.

Я отправился на другое отделение и разыскал там Терентьева.

— Михаил Анатольевич сегодня к вам отправил, — произнёс я. — Сказал, помощь нужна.

— Он двоих обещал, — прищурился гинеколог. — Или вы как шампунь — два в одном?

— Коллега скоро подойдёт, Тарасова, — ответил я. — В чём именно нужна помощь?

Терентьев приободрился и поспешно провёл рукой по своим волосам.

— Тарасова — это хорошо, — кивнул он. — Мишутка не прогадал, порадовал друга. Так, лежащим в моём отделении нужны осмотры терапевтов. Всё ли хорошо, нет ли заболеваний. Если что-то уже было — увидите в карточке, возможно, скорректируете лечение. Обычная практика в нашей клинике, только обычно мне Мишутка помогал.

— А сколько всего пациенток? — уточнил я.

— Двадцать, — улыбнулся Терентьев. — Так что работы надолго хватит.

Это точно, учитывая мою склонность к тщательной диагностике. Соколов и Шуклин наверняка бы рысью пробежались по отделению, всем поставив диагноз «здорова». Но я так не могу, каждую из пациенток придётся опрашивать и осматривать тщательно.

— А вот и Елена прекрасная! — радостно воскликнул Терентьев, обратив взгляд за мою спину.

— Жаба ты акушерская, не будет она тебя целовать, всё равно в принца уже не превратишься! — гаркнул Зубов, появляясь за её спиной. — Так и знал, что лучше проконтролировать!

— Мишутка, да я же просто комплимент сделал, — поднял руки Терентьев. — Ты ко мне в гости?

— Я проконтролировать, что мои интерны работать пойдут, а не отделение тебе пополнять, — отозвался Зубов. — Давай чай быстро выпьем, и к себе вернусь, работы много.

Михаил Анатольевич по-хозяйски расположился в кресле Терентьева, и тот засуетился вокруг него. Забавная картина.

Я вкратце объяснил задание Лене, мы поделили пациенток и разошлись по разным концам отделения.

Первые три пациентки оказались в полном порядке. Все лежали на сохранении на разных сроках, но терапевтических патологий не было. Палаты были на двух человек.

Я направился в третью палату.

— Добрый день, — поздоровался с пациенткой. — Меня зовут Константин Алексеевич, я врач-терапевт. Пришёл осмотреть вас.

— Здравствуйте, — кивнула женщина. — Меня Евгений Александрович предупреждал, что терапевт придёт и поможет разобраться с изжогой.

— Какой срок у вас? — спросил я.

— Двадцать семь недель, мы большие уже, — улыбнулась женщина. — Положили на сохранение.

Я заметил, что у Терентьева очень бережный подход к беременным женщинам. Все их я осматривал и гинекологической магией и находил проблемы разной степени. И даже при незначительных отклонениях от нормы Терентьев предпочитал перестраховываться.

И этот осмотр терапевтами — интересная задумка. Не все проблемы может решить гинеколог самостоятельно, и он прекрасно это понимает. Так что как врач Терентьев заслуживал должного уважения.

— Давно изжога мучает? — уточнил я.

— Да несколько недель уже, — кивнула женщина. — Пила минеральную воду, но она слабо помогает. Евгений Александрович посоветовал у терапевта спросить.

Правда, он не отметил это в истории болезни. Скорее всего, это не от невнимательности. Решил устроить своеобразную проверку, насколько тщательно его пациентки будут осматриваться.

Я просканировал женщину диагностическим аспектом, выявив лёгкое подсвечивание пищевода и желудка. Так, обычная гастроэзофагеальная рефлюксная болезнь, дебютировавшая на фоне беременности.

Во время беременности организм женщины подвергаются множеству изменений. Возникновение ГЭРБ связано с повышением уровня прогестерона и увеличением внутрибрюшного давления из-за изменения расположения внутренних органов.

По лечению у беременных всегда всё сложно. Большую часть препаратов им принимать нельзя. И это не всегда потому, что препараты опасны для ребёнка. Чаще всего в аннотации к лекарству можно увидеть фразу «недостаточность клинического опыта», ведь запрещено проводить клинические испытания на беременных женщинах.

— Диету соблюдаете? — задал я следующий вопрос. — Частое дробное питание, без острой, жареной, жирной пищи, без кофе и цитрусовых?

— Ага, — невесело откликнулась пациентка. — До беременности я по фильмам представляла, как буду есть всё подряд. Закусывать селёдку шоколадным тортом и наоборот. А по факту — строгая диета, сладкое нельзя, так как им сахар не понравился, солёное нельзя — отёки могут быть. Ну и далее по списку.

— Понял, — кивнул я. — Тогда назначу вам препарат, который разрешён при беременности.

Предварительно полечу гастроэнтерологическим аспектом. Чтобы облегчить состояние. Полностью изжогу это не уберёт, с остальным справится Гевискон. По десять миллилитров при изжоге.

Я сделал соответствующую запись и продолжил обход. Остальные женщины тоже оказались в порядке, и в итоге закончил я даже раньше, чем ожидал.

— Быстро же вы с моими пациентками разобрались, — прищурился Терентьев, когда я принёс ему истории. — Перепроверять за вами надо?

— Если хотите, — пожал я плечами. — Проблемы были только у одной, ГЭРБ. Я назначил Гевискон, он разрешён при беременности.

В этот момент в кабинет к Терентьеву зашла и Тарасова.

— Я закончила, — скромно оповестила она. — У одной из пациенток варикоз, но компрессионный трикотаж уже носит. Остальные в норме. Ну, по части терапии. Только варикоза почему-то не было в жалобах.

— Как и изжоги, — подметил я. — Проверяли нас?

— Не без этого, — прищурился Терентьев. — Чтобы понять, можно ли вам доверить моих крошек. И справились вы отлично. Спасибо за помощь, можете возвращаться к себе. Леночка, если не хотите чаю, конечно.

— Нет, спасибо, — испуганно отозвалась она и первой покинула кабинет.

— Ах, какая женщина, мне б такую, — мечтательно пропел Терентьев ей вслед.

Мне тоже пора.

Я вернулся в отделение, проверил Клочка, который всё так же дремал и набирался сил, и решил попить чаю.

У некоторых пациентов бытует мнение, что врачи вообще не работают, а только и делают, что пьют чай. Разумеется, это не так. Просто иногда посидеть пять минут с кружкой чая — это единственный отдых за целый рабочий день. Во вред пациентам это точно не идёт.

— Боткин, потрудитесь объяснить, зачем вы положили в отделение Горбунова? — влетел в ординаторскую Зубов.

Попил чаю, называется. Как он вообще успел заметить, что мы вернулись с другого отделения?

— У него гемоглобин семьдесят был, — ответил я. — Это показатель для госпитализации.

— Да ну? — прищурился наставник. — Какая это степень?

— Среднетяжёлая, — вспомнив классификацию, ответил я. — На самой нижней границе.

Если гемоглобин от семидесяти до девяноста грамм на литр — анемия считается среднетяжёлой. А при снижении ниже семидесяти — она уже переходит в тяжёлую.

— А причину вы узнали? — задал следующий вопрос Зубов.

— Кровотечения исключил, — ответил я. — И отправил в отделение. К моменту моего возвращения из приёмного пациент уже спал. К чему вы ведёте?

— К тому, что Горбунов веган! — заявил наставник. — Отсюда и такие показатели гемоглобина. Понижен он был давно, просто он никуда не обращался.

Вегетарианец — это человек, который не ест животную пищу и все её производные: яйца, молоко, мёд, творог, сыр. Его рацион состоит только из овощей, фруктов и орехов.

Что ж, это действительно объясняет наличие анемии. Не удивлюсь, если по анализам выявится и недостаток других элементов, питание абсолютно несбалансированное. Только не очень пока понятно, что Зубов хочет от меня.

— Ну и что? — уточнил я. — Всё равно такой показатель — это повод для госпитализации.

— В этом случае не повод! — воскликнул Зубов. — Поднимем мы ему сейчас гемоглобин, так он снова упадёт. Мясо есть его не заставишь! А железо можно было в таблетированной форме выписать и домой отпустить, капать показаний нет.

— А осложнения, а другие дефициты? — спросил я.

— Дефициты он может и в поликлинике проверять, — отрезал Зубов. — А осложнений нет, организм его уже адаптировался. Так зачем вы его положили?

Я был в корне не согласен с наставником. Образ жизни пациента меня никак не касается. Как и его взгляды на жизнь. Но с таким показателем я просто не мог его не определить в отделение.

— При всём моём уважении, у него были все основания для госпитализации, — проговорил я. — Нельзя было просто отпускать его домой, он мог в обморок где-нибудь упасть!

— Ну до этого как-то не падал, — заявил наставник. — А вы решили со мной поспорить?

— Я не хочу спорить, просто у меня другое мнение, — пожал я плечами. — И я от него не откажусь.

— Не может тут быть у вас своего мнения! — повысил голос Зубов. — Прав тут я, ведь я заведующий. А вы останетесь и сегодня на ночное дежурство и подумаете обо всей этой ситуации. Если завтра не признаете, что я был прав — оставлю и завтра!

С этими словами Зубов покинул ординаторскую. Что ж, ему явно кто-то подпортил настроение. Но со мной он прогадал, его правоту я в этом вопросе не признаю, сколько бы ни пришлось оставаться в отделении. Ведь пациент с такими показателями в самом деле может до дома не дойти…

Только Клочка жаль, ему бы лучше дома отлежаться. Но он уже неплохо обустроился в моей сумке. Принесу ему чего-нибудь вкусного с обеда.

Я собрался обратно сесть на диван, но в ординаторской зазвонил телефон.

— Терапия, Боткин, слушаю, — отозвался я.

— Привет, спаситель, — услышал я знакомый голос Антона Кирилловича. — Можешь в приёмное ненадолго спуститься? Срочный разговор есть.