Гений Медицины

Глава 25

Положительный момент во всей сложившейся ситуации — я тоже начал слышать мысли крыса. Хорошо, что он хоть не матом подумал.

— Ты беременна, — начал соединять картину я. — Но мы с тобой не спали.

— Да, — коротко кивнула девушка.

— Значит, от меня ты беременна быть не можешь, — продолжил я.

— Да, — снова кивнула она. — Но я не знаю, с кем мне ещё поговорить об этом! Да и что делать вообще? Я не планировала, да и мы с Вадимом…

Голова сейчас кругом пойдёт! Что ж, раз она с этой проблемой обратилась ко мне — надо разбираться. Бросать девушку в беде не в моих принципах. А уж тем более беременную.

— Так, давай для начала успокойся, — мягко проговорил я. — Нервничать в любом случае не рекомендуется. Тест ты сегодня сделала?

— Да, только что, — кивнула Лена. — У меня задержка, вот я и испугалась.

— Задержка сколько дней? — уточнил я.

— Пять, — ответила Тарасова. — Раньше всегда вовремя приходили. Костя, ну как же так, что теперь будет?

— Не нервничай, — напомнил я ей. — Просто пока что отвечай на мои вопросы. А сначала давай-ка я тебе чаю сделаю.

Девушке надо было успокоиться, а мне — собрать мысли в кучу. Не каждый день та, с которой ты ходил на свидания, приносит тебе положительный тест. При том, что у вас ещё ничего не было.

Я налил две кружки чая и поставил одну перед Леной.

— А теперь давай о том, кто такой Вадим, — проговорил я. — У тебя есть молодой человек?

— Был, — отхлебнув из кружки, ответила она. — Мы расстались прямо перед интернатурой. Расстались, потому что я его застукала с другой девушкой, если это важно.

— Вообще не важно, — усмехнулся я. — Важно другое, половой акт с ним был?

— Был, — покраснев, кивнула она. — Сразу после предыдущих месячных. А потом я его застукала и бросила! Когда мы с тобой гуляли, всё это было уже в прошлом!

Со стороны Лена всегда казалась такой зажатой и неуверенной в себе. А тут оказывается, в тихом омуте черти водятся.

— Я не могу быть беременна, — резко сказала Тарасова. — Отец меня убьёт! А работа? А карьера? А все планы?

— Положительный тест ещё не говорит на сто процентов о беременности, — сказал я. — Нужно сдать кровь на хорионический гонадотропин человека.

— Ты что? — испугалась Лена. — Как я буду сдавать его в нашей клинике? Да слухи моментально расползутся и до моего отца дойдут!

Похоже, своего отца во всей этой ситуации она боится больше всего. До этого Лена не рассказывала мне про него ничего, кроме того, что работает он заведующим неврологией. А теперь, судя по её реакции, мне представляется там какой-то монстр.

— Оформим анализ под другим именем, — вздохнул я. — Но результат всё равно придётся ждать до завтра.

— А как я целую ночь буду? — испугалась она. — Я же с ума сойду!

— Придётся подождать, — пожал я плечами. — Не нервничай раньше времени, со всем разберёмся.

Я проводил её в процедурную, лично взял кровь и отправил под фамилией «Матросова Галина». Главное, чтобы такой пациентки на самом деле не оказалось в терапии. А то та ещё путаница будет.

Мы отчитались перед Зубовым и благополучно были отпущены домой. У наставника вообще было прекрасное настроение. Неудивительно, после такого фееричного возвращения.

— Я провожу тебя, — сказал я Лене.

Нечего ей одной в таком состоянии ещё по улицам бродить. Мы вышли и неспешно пошли в сторону её дома.

— Ты меня осуждаешь? — спросила девушка по дороге.

— За что? — удивился я.

— Ну как… — она замялась. — Мы с тобой… А тут выяснилось… Но это было до тебя, и я не знала!

— Я не осуждаю, — спокойно ответил я. — Твоя жизнь, твоё дело, твои решения. И потом, тебе рано обо всём этом думать. Ничего ещё неизвестно.

— Но если всё-таки да, то что мне делать? — Лена внимательно посмотрела на меня своими голубыми глазами. — Что ты посоветуешь?

— Это тебе самой решать, — строго ответил я. — Ещё раз повторяю, это твоя жизнь.

Лена вздохнула и замолчала. Не такого ответа она от меня ожидала. Хотела, чтобы я сам предложил ей варианты решения проблем. Но этого не будет.

— Я рада, что Зубов вернулся, — перевела она тему. — Он хороший наставник. Хоть и ругается, но мне несколько раз непонятные моменты объяснял. И тогда, после случая с анафилактическим шоком очень успокоил.

— Я тоже рад, что он вернулся, — кивнул я. — Лучшего заведующего и не найти.

— Мне отец рассказал, что Козлов уже давно пытался Зубова подсидеть, — доверительно проговорила Лена. — Они ещё с академии соперничали. Точнее, это Козлов считал их соперниками. И часто пытался подставить, да всё не получалось.

Знакомая ситуация. Точно так же поступают и коллеги в интернатуре. Преимущественно Соколов. Хотя его уже можно считать бывшим коллегой.

Мы ещё немного поговорили о разных мелочах, я довёл её до дома и отправился к себе.

— Ну что, хозяин, получилось у тебя спокойно поработать несколько дней? — съехидничал Клочок. — Лучше бы Шуклиным занялись! Котята Лены — это проблема отца-кота!

— Опять ты со своим кошачьим каламбуром, — вздохнул я. — Слушай, я сказал, что несколько дней хочу отдохнуть без интриг. Лена и её тест тут вообще ни при чём.

— А такой милой невинной кошечкой казалась, — не унимался крыс. — Слушай, хватит думать, что я надоедливый!

Как раз об этом я в эту минуту и думал.

— Мы договаривались, что ты не будешь читать мои мысли без разрешения, — напомнил я. — Кстати, твои я сегодня тоже смог прочитать.

— Эй, в моей голове тебе тоже делать нечего, — показал Клочок язык.

— На будущее это может пригодиться, — задумчиво ответил я. — Давай-ка посвятим вечер тренировкам. Нам нужно повышать связь друг с другом. Может пригодиться.

— Снова эти тесты с карточками, — разнылся Клочок. — Я фильм хотел глянуть…

— Ты и так их каждый день смотришь, — строго ответил я. — Надо заняться делом. Давай, не ленись!

Крыс уныло кивнул, и мы приступили к тренировкам.

Костя велел не переживать, но у Лены получалось это плохо. Чёрт, ну почему всё так? Костя простил её за ту нелепую историю с анонимом, стало всё налаживаться. И тут на тебе — две полоски.

С Вадимом она встречалась ещё в академии. Он был сыном друга её отца, который тоже работал неврологом, но в другой клинике. Отец и познакомил девушку с сыном друга. И всячески одобрял эти отношения.

«Породнимся с Витькой, станем родственниками» — частенько мечтал он на семейных ужинах.

Лене Вадим не то чтобы нравился, однако она привыкла не идти против отца. Даже в таких личных вопросах. Начали общаться, потом встречаться.

Подруг у Тарасовой особо никогда не было, но одногруппницы пару раз говорили ей, что видели Вадима с другими девушками. Но Лена была уверена, что они просто завидуют.

Затем окончание академии, поступление в интернатуру, праздник по этому поводу, пара магических коктейлей… Всё пришло к логичному итогу, о котором сама Лена потом очень сожалела. А ещё больше сожалела, через пару дней увидев Вадима с другой.

Тут же порвала с ним, что очень не понравилось её отцу…

— Лена, чего случилось? —в комнату зашёл отец Тарасовой. — На работе произошло чего?

— Нет, пап, всё в порядке, — она постаралась как можно убедительнее улыбнуться. — Просто устала что-то. Зубова всё-таки вернули на пост заведующего, он снова наш наставник!

— Рад слышать, Зубов — отличный мужик, — кивнул тот. — Дочь, я в окно видел, кто это тебя провожал?

И увидел явно не случайно. Снова следил за ней. Это уже не первый раз, отец стерёг Лену сильнее, чем дворовый пёс.

— Это просто коллега, Костя Боткин, — торопливо ответила она. — Он тоже интернатуру проходит.

— Слышал я, — буркнул отец. — Дочь, нехорошо, что тебя другой молодой человек провожает. Что Вадим подумает?

— А что ему думать? — взвинтилась она. — Мы расстались, я тебе уже тысячу раз это объясняла!

— Расстались, помиритесь, ерунда, — махнул он рукой. — Мы с его отцом давно дружим. И у Витьки отличный сын.

Знал бы он, какой у него на самом деле сын. Но Лена не могла рассказать о произошедшем, отец же с ума сойдёт. И точно настоит на свадьбе. Чего девушка совсем не хотела.

— Пап, с Вадимом всё кончено, — резко проговорила Лена. — И я могу гулять с кем хочу!

— Ты будешь гулять с тем, с кем я тебе разрешу, — гневно ответил он. — А Боткина я чтобы рядом и близко больше не видел. Закончили разговор, ужин через полчаса. Аллочка подаст.

Он подскочил и резко вышел из комнаты. Как обычно, ничего нового.

Лена вздохнула и задумчиво прижала руку к животу. Хоть бы Костя оказался прав и тест был бы отрицательным…

Утром в интернатуру я отправился один.

Клочок пропищал, что у него отсыпной, и демонстративно перевернулся на другой бок. Вчера мы до полуночи тренировались читать мысли друг друга с помощью карточек с изображениями. Один смотрит на изображение, а другой отгадывает, что именно там изображено.

Чтение мыслей друг друга — это следующий этап в создании связи хозяина и фамильяра. Далеко не последний, мы можем развить это ещё дальше.

Также есть прогресс и в развитии моих аспектов. Несколько дней работы позволило немного увеличить диагностический аспект и по чуть-чуть — пульмонологический и гастроэнтерологический. Что тоже не могло не радовать.

Ординаторская наконец-то встретила меня привычной обстановкой. Никита с чашкой чая, спящий Шуклин и читающий книгу Болотов. Точно, с ним я и хотел поговорить.

— Женя, что вчера за история с твоей пациенткой была? — спросил я. — У неё упало давление, а ты не стал убирать капельницу с магнезией.

— А ч-что такого? — поправив очки, спросил он.

— Ну, у неё давление упало, — повторил я. — А ты сказал ей, что головная боль — это часть лечения и ушёл. Это странно.

— К-когда я с-смотрел её, там оставалось м-меньше половины капельницы, а д-давление ещё было в-высоким, — ответил Болотов. — Р-разумеется, я с-сказал, что г-голова может болеть из-за того, что д-давление снижается. Ч-что не так?

С его слов всё звучит логично и складно. Но вот капельницы там было больше половины, и я пришёл вскоре после его ухода. Так быстро давление упасть бы не успело.

— Ничего, — усмехнулся я. — Просто решил уточнить. Забей.

— Можно хотя бы в ординаторской не обсуждать медицину? — буркнул Шуклин. — Я уже стал забывать, о чём говорят обычные люди.

— Как вам нынче погода, господин? — тут же отшутился Никита.

Мы втроём дружно рассмеялись над выражением лица Павла, который обвёл нас всех недовольным взглядом и снова прикрыл глаза.

В ординаторскую вбежала Лена, а следом за ней появился Зубов.

— Доброе утро, мои оставшиеся, верные птенцы, — бодро поприветствовал он нас. — И заметьте, Шуклин, от радости я даже снял с вас звание куриной жопки.

— Зато оставили дежурить, — проворчал тот. — Я же сразу сказал, что понятия не имею, как лечить этого Григорьева с его больными ногами!

— А я вам сразу же дал нужную литературу, чтобы вы нашли ответ на этот вопрос, — парировал Зубов. — Сегодня всё по той же схеме. Лечение я Григорьеву назначил, но вам его никто не скажет. Смотрите, обследуйте и дайте мне диагноз и лечение. Вы и так сильно отстаёте от других птенцов в вашем лекарском развитии.

— Михаил Анатольевич, пациент, наверное, уже против будет, — заныл Шуклин. — Давайте я кого-нибудь другого возьму! Мне уже стыдно…

— Стыдно — это хорошо, в этом вся суть воспитательного момента, — пояснил Зубов. — Нет уж, пациент не против, я с ним говорил. А вы мне этот зачёт сдадите! Вперёд и с песней!

Шуклин неохотно поднялся с дивана и медленно направился к выходу.

Ох, бедолага. Но Зубов прав, так он хоть чему-то научится.

— Болотов, для вас я ещё не созрел, — продолжил наставник. — Сегодня дарю вас отделению гастроэнтерологии. Там и клизмы ваши пригодятся, и моё отделение спокойнее будет. Ваших пациенток Никита сегодня заберёт.

Болотов поднялся и направился вслед за Шуклиным.

— Тарасова — шестая палата, Лебедев. Боткин — ваша палата остаётся за вами, и возьмите в девятой палате Короткова. Предупреждаю, сложный товарищ. Всё, летите, мои птенцы!

Мы с Леной кивнули и одновременно вышли в коридор.

— Как думаешь, результаты готовы? — шёпотом спросила она.

— Зачем гадать, сейчас и проверим, — усмехнулся я. — Я пойду заберу, ты жди меня в холле на диване.

За результатами я направился к стойке, за которой дежурила Ольга Петровна.

— Анализы Матросовой пришли? — спросил я.

— Да, на ХГЧ, есть, — поискав в папочке, отдала она мне бумажку. — А кто это? Не помню такой пациентки.

Любопытная же она!

— У нас такой пациентки и нет, — спокойно ответил я. — Их сдавала другая пациентка, попросив соблюсти анонимность по личным причинам.

— Так вообще-то не делается, — буркнула медсестра.

Ещё бы, не удалось собрать новую сплетню!

— Как лечащий врач — имею право, — улыбнулся я. — А теперь я пойду, не буду мешать вам скучать по Соколову.

— А это вы откуда узнали⁈ — испуганно спросила она.

— У меня свои уши в стенах, — подмигнул я ей и оставил самой разбираться, откуда я мог узнать о её интрижке.

Её тоже можно было бы прижать за её дела с морфином. Но доказательств у меня не было, слова Клочка к делу не пришьёшь, поэтому пока что буду за ней следить.

— Ну что там? — взволнованно спросила Лена. — Ты смотрел?

— Нет, — покачал я головой. — Не до того было. Давай ты смотри.

Она взяла анализ, глубоко вздохнула и перевела на него взгляд.

— Результат три, — озвучила она. — Не беременна!

— Не кричи об этом на всю клинику, сама хотела, чтобы никто ничего не узнал, — усмехнулся я.

Я посмотрел результат ещё возле стойки. Так что уже прекрасно знал ответ.

Гинекологическим аспектом её вчера тоже осматривал. Но он был развит слабо, поэтому точно уверен я не был. Однако и так догадывался, что никакой беременности нет.

— На нас это как-то теперь отразится? — взволнованно уточнила Тарасова.

— Отсутствие твоей беременности? — улыбнулся я. — Ну, теперь не нужно придерживаться никакой диеты. За ужином, на который мы сегодня пойдём. Только сначала работа.

— Поняла! — Лена чуть ли не запрыгала от радости. — Я побежала!

Первым делом я спустился на второй этаж, на ежедневный обход своих пациентов. Герасимова и Авдотьева завтра уже предстояло выписывать, так что назначил им стандартное обследование перед выпиской. Гончаров тоже чувствовал себя гораздо лучше, но ему ещё предстояло полечиться.

Закончив, я вышел из палаты и почти сразу же наткнулся на Шуклина. Тот стоял перед своей семнадцатой палатой, с какой-то тоской глядя на дверь.

— Ты чего её гипнотизируешь? — усмехнулся я. — Пытаешься пациента силой мысли вылечить?

— Я не знаю, что с ним, — буркнул тот. — А Зубов словно издевается. Опять меня сюда послал, чтобы на дежурство оставить.

— И ты решил начать уже сейчас и дежурить под дверью? — уточнил я. — Нелогично.

— Просто зачем идти и снова позориться, — буркнул тот. — Вот и стою.

Логика в стиле Шуклина. Просто гениальное высказывание!

— Давай я тебе помогу, — улыбнулся я. — Пойдём вместе твоего пациента посмотрим.

— А с чего это ты решил мне помочь? — прищурился тот. — Мы же конкуренты! Сейчас поставлю правильный диагноз — и меня сразу же оставят единственным интерном.

Ещё более гениальная фраза, Шуклин просто в ударе.

— Я хочу помочь, потому что мы коллеги, — усмехнулся я. — А тебя за один правильный диагноз сразу же на должность не примут, не переживай. Идём, чего время терять? Меня и так пациент ждёт.

Я первым вошёл в палату, и Шуклину не оставалось ничего другого, кроме как войти следом за мной.

— А вот и мой любимый доктор! — радостно воскликнул один из пациентов. — Сегодня вы пришли с моральной поддержкой?

— Он так, просто наблюдает, — буркнул Шуклин. — Как вы?

— Всё так же болят ноги, — заверил пациент. — Хотя сегодня уже получше. Доктор Зубов назначил лечение, и боли потихоньку уходят.

— Я рад, — Шуклин развернулся и попытался выйти.

Пришлось его остановить. Если он и до этого опрашивал пациента подобным образом — ничего удивительного, что диагноз он так и не установил.

— Попробуй с самого начала, — вздохнул я. — Боли в ногах — довольно необычный симптом. Как давно они появились, какие ещё есть симптомы? Давай.

— Что ещё беспокоит? — вздохнул Павел.

— Сначала в ногах было какое-то онемение, — ответил Григорьев. — Чувство, словно отсидел их. И мёрзли постоянно. Потом добавилась боль после ходьбы. Ну а потом боль усилилась. Это уже с год беспокоит, но ко врачам долго не обращался.

Уже сходу можно предположить предварительный диагноз. Я проверил диагностическим аспектом и практически убедился, что прав.

— Ты доволен? — снова недовольно буркнул Шуклин. — Что тут вообще можно сделать?

Сложный случай.

— Так, давай вспоминать основные правила опроса пациента, — предложил я. — Анамнез заболевания мы собрали. Давай анамнез жизни.

— Вредные привычки есть? — спросил Павел у пациента. — Курение, магические коктейли?

— Курю уже двадцать лет, по две пачки в день, — кивнул Григорьев. — А по-другому никак. У нас на заводе частые перекуры. Кто не курит — больше работает.

Кстати, всегда возмущал этот момент. Почему-то курящим всегда даются поблажки на работе в виде этих самых перекуров. Они у них бывают чуть ли не каждый час, минут по десять. А остальные в этот момент трудятся. Ведь если некурящий человек решит отдохнуть, тому наверняка прилетит от начальства.

— Курение и боль в ногах, — Шуклин почесал голову. — Что-то такое было… в академии. Сосуды?

— Горячо, — улыбнулся я. — А если точнее, облитерирующий…

— Атеросклероз! — воскликнул Шуклин. — Точно, и свечение в сосудах было. И в анализах липиды повышены!

— Доктор, ну уж так не радуйтесь моей болячке, — пошутил Григорьев. — Но вы правы, именно такой диагноз мне и поставил ваш заведующий.

— С лечением уже сам справляйся, — добавил я. — Мне пора к своему пациенту.

— Спасибо, — неловко сказал мне Павел в спину.

Я кивнул и вышел из палаты. Направился на другой этаж, к своему новому пациенту, Короткову.

Зубов предупредил, что пациент проблемный. Наверняка сложность в характере, но мне не привыкать. С аристократами работать в принципе труднее, чем с простолюдинами.

Мимо меня быстро прошмыгнул санитар и резко задел плечом.

— Извините, доктор, — торопливо проговорил он. — Заработался, видимо.

— Ничего страшного, — кивнул я.

Не видел этого санитара здесь раньше. Новенький. Руки спрятал в карманы, и убежал он в противоположную от их каморки сторону. Странно.

Я нашёл нужную палату и вошёл внутрь.

— Доброе утро! Мне нужен Коротков, — привычно объявил я.

— Это я, — отозвался один из мужчин. — Здравствуйте, доктор!

Пока что ни одного обвинения, что я шёл слишком долго или выгляжу как-то не так. Адекватнее, чем многие пациенты, с которыми мне уже приходилось сталкиваться.

Помню пациента, который собирался писать жалобу на другого пациента из-за назначенного тому холтера.

— Я ваш лечащий врач, Константин Алексеевич, — представился я. — Рассказывайте, что вас беспокоит.

— Живот болит, — начал объяснять Коротков. — Тошнит постоянно, слабость. Давление прыгает то вверх, то вниз. Сердце бьётся как-то сильно, а иногда наоборот, замирает. Руки и ноги сильно мёрзнут. Голова часто болит. Со стулом проблемы, запоры мучают…

А список-то он заканчивать и не собирается.

— Так, стоп, — остановил я его. — Давайте так, расскажите, что больше всего беспокоит на данный момент.

— Сейчас… — Коротков ненадолго задумался. — Сейчас ком какой-то в горле, глотать мешает. И знобит сильно. А, и ноги словно немеют. Всё беспокоит, доктор.

Кажется, я начинаю понимать, почему Зубов назвал пациента сложным. Передо мной типичный ипохондрик. Уверен, в клинику он лёг на платной основе, чтобы ему подтвердили его несуществующие диагнозы.

Я активировал диагностический аспект, пока пациент продолжал перечислять жалобы, и тщательно просканировал всё тело. Так, небольшое свечение в области сердца, небольшое в области желудка. С этого и начнём.

— Давайте я назначу вам обследование, и по результатам уже будет видно, что не так в организме, — спокойно предложил я. — И будем разбираться.

— Только разберитесь обязательно, — кивнул тот. — Мне нельзя болеть, я хочу здоровый организм.

Да он и так здоровее, чем у многих других людей. Но с этой проблемой надо разбираться постепенно.

Я решил начать с клинического минимума. Общий анализ крови и мочи, биохимия, ЭКГ. Заодно можно сделать ФГДС — свечение в желудке всё-таки есть. Уверен, это обычный гастрит, но перепроверить не помешает.

Пока я расписывал направления, Коротков беспокойно смотрел на дверь. А далее в неё раздался мощный стук.

— Мне конец, доктор! — воскликнул пациент. — Меня убивать пришли!