Жажда крови

— Почему ты равнодушен к собственной смерти?

Его брови поползли вниз.

— Нам не нужно говорить об этом, если это тебя расстраивает.

— Я в порядке. Пожалуйста. Не прекращай со мной разговаривать, — она прикладывала такие усилия, чтобы начать с ним хоть какой-то диалог. Если он сейчас замолчит из-за того, в чём она сама так явно виновата, она никогда себе этого не простит.

Кир заколебался, наблюдая за ней.

— Я не равнодушен. Я принимаю это. Если бы я этого не принимал, я бы не смог выполнять свою работу.

— Тогда почему ты занимаешься такой опасной работой?

— Что, если я скажу, что мне это нравится?

— Тогда я бы спросила, что тебе в этом нравится.

Он покачал головой, раздражённый, но, возможно, немного забавляющийся.

— Ты действительно не сдаёшься.

Мире понравилось, что он заметил это в ней. Ей также понравилось, что, несмотря на его ворчание, она почувствовала, что он уважает это.

— Так что же тебе в этом нравится?

— Я простой мужчина: мне нравится убивать демонов.

— Я ни на секунду не поверю, что ты простой мужчина, — только не с такими глазами, как у него. Только не с его напористостью.

— Проще, чем вы могли бы подумать, агент Дженсен.

Его обращение прозвучало игриво, поэтому она пропустила его мимо ушей.

— Почему тебе нравится убивать демонов?

Кир одарил её лукавой ухмылкой.

— Они так приятно хрустят.

— Не будь таким грубым.

— Они классно выглядят, когда взрываются?

— Попробуй ещё раз.

— Настырная женщина, — пожаловался он.

Мира ждала, позволяя игривости исчезнуть, потому что, если он не станет серьёзным, она ничего от него не добьётся.

Он вздохнул и, казалось, задумался. Отвёл от неё взгляд.

— Мне нравится знать, что я поступаю правильно, без всяких серых полутонов, которые сопутствуют всему остальному.

Когда он это говорил, его голос звучал измученно. Он также выглядел уставшим. Мира и раньше замечала тёмные круги у него под глазами, но этот разговор наконец-то приводил её к чему-то, и она не хотела прерывать его, чтобы спросить, почему он такой усталый. Они вернутся к этому позже.

Она подтолкнула продолжать:

— Всё остальное — серое?

— Ты не заметила?

И они вернулись к его увёрткам.

— Я спрашиваю о твоей точке зрения.

— Ладно, — в его голосе звучало раздражение. — Нет, не всё остальное серое.

— Назови мне одну вещь, что не является серой.

Он приподнял бровь.

— Я уже понял, что значит твоя «одна вещь». Я больше на это не куплюсь.

Мира удивлённо рассмеялась.

Кир улыбнулся, и когда эта улыбка осветила его лицо, оно преобразилось. Он был привлекательным независимо от выражения его лица, но когда он улыбался?

Он был совершенно, умопомрачительно прекрасен.

Мира вдохнула. Это получилось непроизвольно, она даже не осознавала, что делает. Её окутал его аромат. Тёмный и насыщенный, с лёгким привкусом специй. Глубокий, дразняще мужской.

У неё потекли слюнки.

Её глаза искали пульсацию на его шее, чуть ниже подбородка.

Когда её клыки с болью удлинились, она представила, как он наклоняет голову в приглашении, представила, как его пульс будет ощущаться на её губах, как его твёрдое тело будет прижиматься к её, когда она оседлает его. Она представила, какой звук он издаст, когда она вонзит свои клыки в его шею, как его тёплая, густая кровь потечёт ей в рот.

Лоно Миры сжалось так сильно, что по её телу пробежала лёгкая судорога.

Нет.

Нет, нет, нет, нет, нет.

Кир начал подниматься с журнального столика.

— Мира…

Она вскочила с кресла и побежала через всю комнату, намереваясь сесть за свой стол. Кир схватил её за локоть.

— Мира…

— Отпусти!

Он отпустил, но преградил ей путь, и его тело было подобно стене из мускулов. Он что-то говорил, но она не разбирала, что именно, потому что он стоял так близко, слишком близко, и она вдыхала его запах отчаянными, непроизвольными вздохами. Этот запах…

Кровь.

Она почувствовала запах крови.

Его крови.

— У тебя идёт кровь! — обвинила она.

— Мира…

— От тебя воняет кровью!

Она замахнулась, чтобы ударить его, оттолкнуть — она не была уверена, что именно хотела сделать. Он схватил её за запястья. Его хватка была твёрдой, но нежной, а кожа тёплой. Мира невольно застонала, её тело обмякло. Он отпустил её.

Её руки, словно принадлежавшие кому-то другому, скользнули под его расстёгнутую куртку. У него перехватило дыхание, когда она прижала ладони к крепким мышцам его груди. Жар его тела просачивался сквозь чёрную компрессионную футболку.

Кир замер, но когда руки Миры скользнули вниз по соблазнительным линиям его точёного живота, его дыхание стало прерывистым.

— Мира, ты… тебе нужно… бл*дь.

Тяжело дыша, почти тая в его объятиях, Мира подняла глаза и увидела, что его голова запрокинулась назад. Мышцы на его шее напряглись, и сильная линия горла вырвала из её горла тихий стон. Она нуждалась в этом.

Затем её руки нащупали что-то под его компрессионной футболкой.

Здравый смысл вернулся к ней. Она задрала подол его футболки, обнажив бронзовую кожу, рельефные мышцы и соблазнительную полоску тёмных волос, которые исчезали за поясом. И толстую повязку на правом боку.

В центре повязки темнело пятно крови.

Запах ударил ей в голову, затуманивая рассудок, почти подавляя её, но она сумела прорычать:

— Что это?

— Тебе нужно покормиться, — выдохнул Кир.

Она оттолкнула его, не заботясь о том, что задела рану. Он охнул, но не сдвинулся с места.

— Мира, ты…

— Я знаю, кто я, и это твоя вина, что ты пришёл сюда в таком виде! Чего ты ожидал, пуская тут кровь? Ты сделал это нарочно?

— Что, чёрт возьми, это значит?

— Как ты думаешь, что это значит? Ты не хотел проводить сессию, поэтому пришёл сюда весь в крови, чтобы отвлечь меня и манипулировать мной.

— Да, конечно. В меня специально выстрелили, просто чтобы насолить тебе. И если ты думаешь, что следы крови «воняют», значит, у тебя серьёзные проблемы…

— Ты сказал, выстрелили? Доктор Ан должен был сообщить мне об этом, — когда Кир напрягся, Мира поняла правду, и это привело её в ярость. — Ты ему не показывался. Даже с огнестрельным ранением? Что, чёрт возьми, с тобой не так?

— Ради всего святого, я позаботился об этом…

— Тебе повезёт, если я не приставлю к тебе суицидальный надзор! После того, что ты сказал о смерти? И тут я вижу это? Что, по-твоему, я должна подумать?

(Суицидальный надзор — это когда пациент круглосуточно находится под наблюдением, чтобы не дать ему совершить суицид, — прим)

— Я думал, я сделал это, чтобы отвлечь тебя и манипулировать тобой. А теперь я пытаюсь покончить с собой? Что ты за мозгоправ, чёрт возьми?

Мира ткнула пальцем в сторону двери.

— Убирайся к черту из моего кабинета и иди к доктору Ану.

Кир посмотрел на неё сверху вниз, и его глаза потемнели, потому что зрачки были полностью расширены. Показались кончики клыков.

— Если ты думаешь, что, набросившись на меня, заставишь выскочить за дверь, то ты меня совсем не знаешь. Ни за что на свете я не уйду, когда тебе так нужно…

— Если ты думаешь, что я чувствую к тебе что-то, кроме абсолютного отвращения, то ты глубоко ошибаешься. Ты сам спровоцировал это, так что, по крайней мере, окажи мне любезность и покинь мой кабинет. Немедленно.

С отвратительным рычанием обнажив клыки, Кир отвернулся от неё. Он промчался через весь кабинет и рывком распахнул дверь. Та с грохотом ударилась о стену.

Он выбежал из комнаты, и его тяжёлые ботинки яростно топали по полу коридора, пока он направлялся к лифту.

Мира прислонилась к своему столу. Её лоно пульсировало, пока она тяжело дышала, всё ещё вдыхая его густой, соблазнительный аромат.

Слёзы потекли по её щекам.

С ней никогда не случалось ничего настолько страшного, с тех пор как она пробудилась и чуть не убила того парня.

Человек. Пьяный и беспомощный. Он был единственным, от кого она когда-либо питалась напрямую. Она никогда не забудет, как он расслабился под ней, когда она чуть не лишила его жизни, как он сдался хищнику, вцепившемуся в его горло.

Она едва сдержалась.

И сегодня вечером это чуть не повторилось.

Глава 8

Скрестив руки на своей огромной груди, Нокс прислонился к стене переулка возле «Ластеры», ожидая Риса. Им нужно было прочесать улицы, но Ноксу не хотелось заходить в секс-клуб.

Он подождёт ещё пять минут.

Нокс прислонился головой к холодной стене. Обычно у него хорошо получалось опустошать свой разум. Годы, проведённые взаперти, научили его впадать в своего рода ступор.

В последние несколько месяцев это давалось нелегко.

Похищение женщин. Предатель в ВОА.

А теперь эта фигня с психологическими оценками.

Все мужчины Тиши по-своему справлялись с этим. Ронан стал угрюмым и дерьмовым — даже сильнее, чем обычно. Рис трахал всё, что попадалось на глаза. Лука? Кто, чёрт возьми, мог знать, что происходит с этим хладнокровным ублюдком.

Нокс беспокоился именно о Кире. Остальные этого не замечали, потому что не жили с Киром, но этот мужчина ушёл в бл*дский локдаун.

Он всегда был суровым сукиным сыном, и отчасти поэтому Нокс его чертовски уважал. Кир мог справиться с чем угодно — например, с тем, что Нокс засунул щипцы в опухшую, кровоточащую рану, чтобы вытащить свинцовую пулю, которая пробыла там слишком долго.

Это как раз то дерьмо, которое Кир выкидывал, когда нужно было со многим справиться. Нокс сомневался, что Кир вообще осознавал, что делает. Напрягается, готовится к большему, просто терпит.

Это сделало его хорошим лидером — потому что он не сдавался, выдерживал трудности и сосредотачивал своё внимание на проблемах и на своей команде. Но из-за этого он совершенно не умел заботиться о себе.

Возможно, это не имело значения. Нокс знал Кира десятилетиями, и ему ещё предстояло увидеть что-то, с чем комудари не смог бы справиться.

Женщина-агент с дипломом психолога не станет исключением.

Собственный метод Нокса справляться с хреновыми ситуациями, подобными той, что висела над командой в течение двух месяцев, заключался в том, чтобы убивать как можно больше демонов.

Кстати, почему, чёрт возьми, Рис не мог просто кончить и убраться отсюда?

Дверь в подворотню «Ластеры» открылась со слабым скрежетом.

Свет от старомодных печей обрисовал силуэт Риса в дверном проёме и подсветил кончики его тёмно-русых волос. Обычно движения мужчины были напряжёнными, он вибрировал на слишком высокой частоте. Теперь в его жестах чувствовалась какая-то вялость, и это было связано с запахом секса.

За мгновение до того, как Рис закрыл за собой дверь, Нокс мельком увидел обнажённые тела, как мужские, так и женские. Кормление и секс были мощными стимулами для их вида, но Рис выводил это на совершенно новый уровень потакания своим желаниям.

Хотя Рис никому не позволял питаться от него, ему нравилось питаться от других, и сегодня вечером он явно получил это удовольствие. Выглядя чертовски расслабленным, Рис вытащил свой пистолет 45-го калибра и проверил его, прежде чем засунуть обратно в набедренную кобуру.

Нокс не понимал этого дерьма с Рисом, но, по крайней мере, секс снимал его напряжение. Работать с ним было ужасно, когда он слишком взвинчен.

— Прекрасная ночь, — безмятежно заметил Рис, застегивая молнию на кожаной куртке.

— Угу.

— Пойдем, убьём парочку демонов.

Нокс указал в конец переулка.

— После тебя.

— Такой джентльмен, чёрт возьми.

По правде говоря, Нокс хотел понаблюдать за Рисом и убедиться, что он действительно расслаблен. Иногда Рис мог врать, а Нокс не любил сюрпризов.

— Я знаю, что ты делаешь, — сказал Рис.

— Я знаю, что ты знаешь.

— Итак. Лука сказал, что Ронан сказал, что Кир…

— Я собираюсь прервать тебя на этом месте. Ты сплетничаешь, как девчонка-подросток.

Рис ухмыльнулся через плечо.

— Останемся в Красном районе?

Красным районом вампиры называли эту часть Портиджа, район площадью в 20 кварталов, населённый их сородичами. Такие места, как «Ластера», были здесь обычным делом. Живя на Земле в течение нескольких поколений, вампиры научились смешиваться с толпой, но они были другим видом. Первобытным. Им нужно пространство, чтобы побыть самими собой.

Скопление вампиров, однако, привлекало внимание демонов, даже если отдельные здания были затенены. Район требовал частого патрулирования.

Нокс сказал:

— Мы начнём с Уорнал.

— Наперегонки.

Рис бросился прочь, скрывшись из виду. Пустая трата энергии была типичной для него, но у мужчины, казалось, был неиссякаемый запас. Нокс продолжал отбивать ботинками ровный ритм.

Когда он свернул на Уорнал-авеню, то заметил Риса, стоявшего на полпути вниз по улице и прислонившегося к знаку «Парковка запрещена».

— Я выиграл, — сообщил ему Рис, когда тот поравнялся с ним.

Нокс безразлично хмыкнул в ответ. Затем волосы у него на затылке встали дыбом. Он замер.

Рис небрежно ответил:

— В боулинговом клубе.

Нокс взглянул на заведение на другой стороне улицы. Вывеска из розовых букв, подсвеченная снизу, гласила «Зона Веселья». В правом верхнем углу улыбающийся шар для боулинга приближался к трём нелепо выглядящим кеглям.

Супер. Человеческое заведение. Ноксу нравился Красный район, потому что меньше людей означало меньшую необходимость в секретности — и меньше посторонних глаз, наблюдающих за ними. Было всего 7 часов вечера, и там наверняка есть дети.

Он прищурился, глядя на Риса.

— Ты уже заходил?

Рис щёлкнул пальцами.

— На долю секунды. Меня никто не видел.

— Ты же понимаешь, что именно поэтому никто больше не хочет с тобой работать, верно?

— Ауч.

Нокс вздохнул.

— Сколько их и где они?

— Двое, девятая дорожка. Это называется разведка, Нокс.

— Ну-ну. Количество людей?

— Одиннадцать.

— С этим можно справиться. Ты всё затеняешь. Я разбираюсь с этими ублюдками.

— Звучит весело… для тебя, — когда Нокс наградил его выразительным взглядом, Рис всплеснул руками. — Ладно, Господи! Но следующие будут моими.

Нокс достал свой Спрингфилд 45-го калибра и последовал за Рисом через улицу к стеклянным двойным дверям боулинга. Теперь Рис был абсолютно деловым, игривость исчезла из его жестов, когда он вошел внутрь и принялся за работу по затенению.

Люди, собравшиеся по двое и по трое, не отрывали глаз от своих игр, пока Нокс шагал по выцветшему, возможно, когда-то бывшему фиолетовым ковру позади них. Шары для боулинга с рокотом катились по дорожкам. Кегли гремели и падали. Системы возврата урчали, возвращая шары обратно.

В пункте проката обуви тощий подросток с прыщавой кожей облокотился на прилавок, уткнувшись глазами в телефон и не обратив внимания на проходящих мимо вооружённых вампиров.

На девятой полосе два демона вскочили на ноги, и один из них опрокинул кувшин с пивом цвета мочи на колени человеческой женщины, которая жадно смотрела на него. Благодаря тому, что Рис затенял её, она выглядела растерянной, как будто кувшин с пивом упал сам по себе, когда она вскочила на ноги.

Нокс поднял пистолет и всадил пулю в одну голову, затем в другую. Он предпочитал рукопашный бой, но здесь было слишком людно. Демоны повалились, как кегли в боулинге, их руки всё ещё тянулись к оружию.

Убрав 45-й калибр в кобуру, Нокс вытащил свою шиву. Он схватил одного демона за волосы и перерубил ему шею, затем повторил процесс с другим. Лица приняли свой истинный, ужасный облик, глаза пылали как угли, пока тела сгорали.

Облитая пивом девушка направлялась в туалет, расплакавшись.

Нокс заметил какое-то движение, когда Рис взял шар для боулинга с ленты возврата. Мужчина взвесил тяжёлый шар, затем принял стойку бейсбольного питчера.

В этот момент Нокс услышал шаги и, подняв голову, увидел третьего демона, бегущего к выходу. Шар Риса пролетел по воздуху и угодил ублюдку между лопаток. Ублюдок неудачно упал и больше не поднялся — его позвоночник, несомненно, был сломан.

Шар покатился в сторону, пока не наткнулся на ногу человека мужского пола. Парень огляделся в поисках владельца шара. Никого не найдя, он пожал плечами и положил шар на возвратную ленту своей дорожки.

Нокс перевёл взгляд на Риса.

— Два, говоришь?

Рис пожал плечами.

— Я пропустил одного.

Мужчина вытащил свою шиву и подошёл к поверженному демону. Он схватил его за волосы и принялся отправлять в Бездну.

Подонок всё ещё горел, когда Рис полез в карман куртки, достал телефон и нажал на экран.

— Да, боссмен, — сказал он, когда телефон оказался у его уха. — Ага. Без проблем, я только возьму свой байк. Буду там через пятнадцать минут.

— Всё в порядке? — спросил Нокс, когда Рис убрал телефон.

— Нужны мои навыки технаря. Полагаю, тебе придётся быть у меня в долгу за экшн с демонами.

— Ты всё равно прикончил одного.

— Сделка есть сделка, дружище.

Глава 9

Кир чувствовал себя паршиво.

Сидя за компьютером в Бункере, он тупо смотрел на экран перед собой. Два монитора по бокам от центрального были выключены, потому что он не знал, что делать даже с основным.

Компьютерная станция была установлена у половины стены, выходившей на тренировочную площадку. Встроенное освещение по периметру комнаты было включено, что подчёркивало границы огромного помещения. Гири и беговые дорожки представляли собой неясные силуэты. Рабочее место терялось в тени. На краю поля зрения Кира маячила оружейная стойка с подсветкой, и от этого у него разболелась голова.

Широкий дверной проём вёл из тренировочного зала в гостиную, где Кир сидел за компьютером. Слева от него кухня занимала другую половину гостиной.

Позади него коридор вёл в личные комнаты Бункера, где он принял холодный душ после того, как вышел из кабинета Миры.

С тех пор он не мог унять дрожь.

В тот момент душ показался ему хорошей идеей. Он был взбешён… и чертовски возбуждён.

Обычно у Кира не возникало проблем с тем, чтобы довести себя до оргазма.

Ладно, он возбудился в присутствии великолепной женщины, которой нужно было питаться, и что с того? Они вампиры. Такое случалось.

Но она не хотела питаться от него.

Он вызывал у неё отвращение, она обвиняла его в… чём? Что он использовал запах своей крови, чтобы выбить её из колеи? Да не так уж сильно у него шла кровь. Он даже не ожидал, что она заметит это. Конечно, он не планировал садиться так близко к ней. Но потом она расстроилась из-за того, что он сказал об опасностях своей работы, и…

Чёрт возьми, он не знал.

И что, чёрт возьми, она имела в виду, называя его склонным к самоубийству? Это его просто взбесило.

Разозлившись и слыша слова Миры, звучавшие у него в ушах, Кир не очень-то хотел дрочить. Поэтому он опёрся рукой о стенку душа и уткнулся лицом в руку. Потом он чертовски сильно укусил себя.

Глубоко погрузив клыки в бицепс, он позволил холодной воде поливать его голову и плечи, пока эрекция не ослабла.

Затем его вырвало.

Да, это его вроде как обеспокоило.

Особенно учитывая, что с тех пор его живот превратился в сплошной сгусток боли. И он никак не мог унять эту чёртову дрожь.

Это не имело значения. Это пройдёт. Ему просто нужно выбросить это из головы и сосредоточиться на стоящей перед ним проблеме.

«Проблема» была чертовски похожа на «Файловый проводник». Где, чёрт возьми, Рис хранил это дерьмо? Что означали эти надписи? Они были просто набором цифр. И одна из них гласила «коты_ВАЖНО».

Имелись ли записи с камер наблюдения вообще в проводнике? Он должен был посмотреть в базе данных ВОА? Мог ли он сделать это так, чтобы его поиски не насторожили кого-нибудь где-нибудь?

И какого чёрта Рис так долго возился? Если Кир сказал: «Тащи свою задницу в штаб», это означало «Тащи свою задницу в штаб».

Типа, прямо сейчас.

Кир опёрся левым локтем о стол и прикрыл лицо рукой, чтобы заслониться от света, льющегося из кухни. Это было даже хуже, чем свет, исходящий от стойки с оружием.

Если бы не было так чертовски больно двигаться, Кир бы пошёл и выключил его. Свет от монитора тоже не служил источником радости.

Лифт издал сигнал, и двери разъехались в стороны, открывая вид на освещённую кабину. И Риса. Он с важным видом пересёк Бункер, и в его походке было слишком много энергии.

Когда мужчина появился в гостиной, Кир прорычал:

— Господи, Рис, от тебя пахнет сексом.

Рис ухмыльнулся.

— А от тебя пахнет сексуальной неудовлетворённостью. Помимо всего прочего.

Кир раздражённо буркнул.

Улыбка Риса исчезла, когда он, не скрывая, оглядел Кира с ног до головы, нахмурившись. Это заставило Кира осознать не только то, что он всё ещё прикрывает рукой глаза от света на кухне, но и то, как напряжённо он сидит.

— Боссмен, ты в порядке?

— Я был бы в порядке, если бы в твоей файловой системе имелся хоть какой-то смысл.

— Да?

— Да.

Рис прошёл на кухню и выключил свет.

— Так лучше?

Кир убрал руку от лица. Рису придётся довольствоваться таким ответом.

Рис подошёл к компьютеру.

— Так я могу занять свой стул, или ты просто хочешь, чтобы я сказал тебе, по каким клавишам нажимать? — когда Кир приподнялся, Рис проследил за его слишком осторожными движениями. — Ты не хочешь сказать мне…

— Нет.

Рис вскинул бровь. Когда Кир в ответ только смерил его равнодушным взглядом, Рис покачал головой и опустился на вращающийся стул. Он хрустнул костяшками пальцев.

— Итак. Что тебе нужно?

Чем больше Кир думал о демонах в «Жаре», тем больше его беспокоила ситуация. Четверо собрались вместе. Остальные ждали снаружи. Их одежда. Отсутствие у них боевых навыков.

Он стоял рядом со стулом Риса, борясь с желанием ухватиться за его спинку, чтобы не упасть. Он мог стоять на своих собственных ногах.

— Ты удалил записи с камер наблюдения «Жары»?

— Вы, ребята, не оставили мне особого выбора, ведь вы так весело проводили время. Кстати, я очень расстроен, что ты выбрал Ронана.

— Скажи мне, что ты сохранил копию.

— Поэтому в поле поиска написано «Жара охрана»?

— Просто, бл*дь, открой их.

Компьютер озарял Риса голубовато-белым сиянием, и на его лице снова заиграла легкая улыбка. Его пальцы забегали по клавиатуре. Этот мужчина мог быть занозой в заднице, но он был на вес золота. Он не только обладал самыми невероятными атлетическими навыками из всех, кого Кир когда-либо знал, но и был чертовски умён. Если удавалось заставить его сосредоточиться.

— Почему тебе так холодно, боссмен? Я слышу, как у тебя стучат зубы.

— Сосредоточься, Рис.

— Мне не нужно сосредотачиваться. Обезьяна могла бы это сделать. Чёрт возьми, даже ты мог бы это сделать. Но я знаю, я знаю — ты предпочёл бы положиться на меня.

Кир предостерегающе зарычал, и Рис замолчал. Бешено стуча клавишами, он переходил от экрана к экрану. Мелькающие изображения вызвали у Кира приступ тошноты, который заставил его закрыть глаза и наклониться, чтобы ухватиться за стол.

У него начало возникать нехорошее предчувствие по поводу того, почему он чувствовал себя так дерьмово, но сначала ему нужно было решить эту проблему.

— Вот, пожалуйста, — объявил Рис, и Кир, открыв глаза, увидел, что экран заполнен кадрами их с Ронаном появления на танцполе «Жары».

Кир нахмурился. Четыре демона были едва видны на краю изображения.

— Это единственный возможный вариант?

— Боюсь, что так. Кто всё-таки этот придурок?

Камера зафиксировала, как Ронан перехватил Вэса и завязалась драка.

— Он двоюродный брат блондинки. Блондинка, Ана, позвонила ему.

Рис нахмурился.

— Выглядит как придурок.

— Он просто защищал свою кузину.

— Всё равно выглядит как придурок.

Обычно Рис так не реагировал на людей, но у Кира не было настроения спрашивать об этом.

— Отмотай назад. Мне нужно узнать, когда появились эти демоны.

После долгой перемотки назад, быстрой перемотки вперёд и увеличения масштаба, от которой Кир вспотел и почувствовал такую тошноту, что ему пришлось сесть и уткнуть голову в колени, кое-что прояснилось. В основном то, что Сайрен чертовски повезло.

Эти демоны появились вскоре после её подруги. Если бы Ана не добралась туда и не позвонила своему кузену, или если бы Кир не выследил её, они почти наверняка напали бы на неё. Наследница, оставшаяся без защиты, на виду у всех?

К этому времени она была бы уже мертва.

Эти демоны, возможно, и не могли тягаться с Киром и Ронаном, но Сайрен, особенно пьяную, было бы легко уничтожить.

Как только Ана и её кузен ушли, демоны поговорили между собой, явно подсчитывая свои шансы, без сомнения, задаваясь вопросом, уйдут ли Ронан и Кир тоже. Чёрт, они были близки к этому.

Если бы Кира ещё не тошнило, то затошнило бы при виде этого.

Рис откинулся на спинку вращающегося стула.

— Ты собираешься её отчитать?

— Можешь не сомневаться.

— Можно я тебя отчитаю?

— Нет, — Кир пристроил свою задницу на краю стола и полез в карман куртки за телефоном.

— Потому что маленькая птичка напела мне…

— Кто, бл*дь, до сих пор говорит так?

— Герцогиня постоянно это повторяет.

Герцогиня. Квартирная хозяйка Риса. Иисусе.

— Рис… она же 80-летняя человеческая женщина.

Тёмно-синие глаза Риса были полны невинности.

— К чему ты клонишь?

— Просто заткнись. Я пытаюсь сосредоточиться, — Кир прищурился, глядя на экран своего телефона. Когда он открыл журнал вызовов, чтобы найти номер Сайрен, его так сильно затошнило, что ему пришлось закрыть глаза. Когда он открыл их, Рис уже доставал свой телефон. — Какого хрена ты делаешь?

— Звоню доброму доктору.

— Рис, я должен разобраться с…

Когда Рис поднёс телефон к уху, лифт звякнул, и двери открылись. Вышел доктор Джонус Ан.

— Ух ты, — изумился Рис, отняв телефон от уха и уставившись на него. — Это место действительно волшебное.

Он сбросил вызов, но Джонус всё ещё копался в кармане своего белого халата. Проходя по Бункеру, доктор посмотрел на экран своего телефона, затем поднял глаза и перевёл взгляд с Риса на Кира и обратно.

— Хороший мальчик, Рис, — сказал Джонус.

Рис просиял и перевёл взгляд на Кира.

— Ты это слышал?

— Да, да, иди возьми себе бл*дскую печеньку.

— Мне нравится ход твоих мыслей, боссмен, — Рис вскочил со стула и с раздражающей энергией направился на кухню, где открыл морозильную камеру. Свет падал на его лицо, пока он рылся в ней.

Замороженное печенье. Маринованные начос. Чипсы в сэндвичах. У мужчины были странные предпочтения в еде.

На кухне и в гостиной вспыхнул верхний свет. Кир закрыл глаза.

Он услышал, как Рис сказал:

— О, док, это так неучтиво.

— Мне насрать, — ответил Джонус.

Когда Кир оправился, он открыл глаза. Отложив телефон, он встал навстречу доктору. По сравнению со среднестатистическим мужчиной, Джонус был впечатляющим при росте 182 см и весе 80 кг. Но кудрявый мужчина в синей форме и белом халате никогда не смог бы справиться с Киром, даже сегодня вечером. Не то чтобы Джонус был из тех, кто бросает вызов.

Несмотря на то, что он был в бешенстве, доктор просто осмотрел его и сказал:

— Брюшная полость?

— Да.

— Тебя тошнило?

— Да.

— Уровень боли?

— Высокий.

Джонус закрыл глаза и сделал глубокий вдох, словно пытаясь успокоиться.

— Я сейчас так много всего хочу сказать.

Рис, прислонившись к кухонному столу и грызя замороженное шоколадное печенье, вмешался:

— Просто скажи это, док. Это полезно для него. Укрепляет характер.

Приподняв бровь, Джонус посмотрел на Риса.

— Я запомню это, когда в следующий раз буду иметь дело с тобой.

Рис покачал головой.

— Чувак, ну зачем ты сразу так?

Джонус повернулся к Киру.

— Мне нужно, чтобы ты пришёл в клинику.

— Да.

Брови Джонуса приподнялись, как будто он ожидал возражений, но Кир не собирался спорить с ним в присутствии Риса. Это только ещё больше раздуло бы ситуацию.

— Тогда пошли, — Джонус развернулся на пятках и пошёл через тренировочную зону, направляясь к лифту.

Кир повернулся к Рису.

— Возвращайся к Ноксу. Доложись в конце смены.

Занятый жеванием печенья, Рис поднял вверх большой палец.

Кир направился к лифту, двери которого Джонус придержал открытыми, и вошёл внутрь, поморщившись от яркого света. Когда лифт пришёл в движение, крен вызвал новый приступ тошноты, и Киру пришлось прислониться к стене. Джонус покачал головой.

Медицинский центр находился всего двумя этажами выше, поэтому сигнал о прибытии на уровень В1 прозвучал через несколько секунд. Двери открылись.

Мира стояла в зоне ожидания.

Она переделала прическу. Волосы были собраны в свободный пучок, но некоторые из коротких прядей уже распустились. На тонкие, медово-каштановые пряди падал свет настольной лампы позади неё.

— Агент Дженсен, — сказал Джонус, выходя из лифта. — Я же обещал найти его. Вы мне не поверили?

На её щеках появился румянец.

— Мне нужно поговорить с Киром, доктор Ан. Вы не против?

Двери попытались закрыться, и Джонус просунул между ними руку, подняв бровь и взглянув на Кира.

Иисусе. Отлично. Кир вышел из кабины лифта. Его снова охватил озноб, и он засунул руки в карманы куртки.

Нахмурившись, Джонус окинул Кира взглядом и сказал:

— Говорите коротко. Кир, я буду во второй смотровой.

По кивку Кира доктор повернул направо и направился по хорошо освещённому коридору. Мира смотрела, как Джонус уходит, проследив за ним до палаты № 2, где он исчез за дверью.

Когда дверь за доктором закрылась, взгляд Миры метнулся к Киру. Её руки были сцеплены перед собой, черный блейзер поверх облегающего бирюзового платья застёгнут на все пуговицы.

— Я должна извиниться за своё неподобающее поведение во время сеанса.

Жёстко. Профессионально. Киру это было ненавистно.

— Я думал, это моя вина.

Она покраснела ещё сильнее.

— Это не так. И мне не следовало набрасываться на тебя. То, что я сказала — это было слишком.

Из всего, что она произнесла, одна вещь беспокоила его больше, чем другие. Он с трудом сдержал дрожь, чтобы она не прозвучала в его голосе.

— Послушай, Мира. Мне нужно, чтобы ты поверила, что я не пытался выбить тебя из колеи запахом крови. Я не думал, что ты сможешь это почувствовать. Это не было манипуляцией.

— Я знаю, — её тело слегка сжалось, как будто это напоминание стало ударом под дых. Кир этого не хотел. Затем она решительно выпрямилась. — Как я уже сказала, я перешла все границы. Я удовлетворила свои потребности в питании. Этого больше не повторится.

Может, дело в том, что он в целом чувствовал себя хреново, но эти новости его угнетали.

— Ладно.

— Мне было приятно познакомиться с тобой, и я надеюсь, что мы сможем и дальше налаживать наши отношения.

Боже, он ненавидел то, как сухо она это произнесла.

— Можно уже закончить этот разговор?

— Я вижу, ты всё ещё расстроен.

— Нет. Просто пытаюсь не упасть в обморок, — это было не совсем правдой, но в тот момент Кир был готов на все, чтобы закончить этот разговор.

Она поморщилась.

— Мне не следовало тебя задерживать. Прости. Мы поговорим позже.

— Я уверен, что так и будет.

— Спокойной ночи, Кир.

— Ага.

Не желая смотреть ей вслед, Кир направился по коридору. Он услышал, как её каблучки застучали по кафельному полу. Лифт издал сигнал.

Когда Кир вошёл в смотровую, Джонус оторвал взгляд от шприца, который он набирал. Губы доктора были поджаты в тонкую линию.

— Не хочешь рассказать мне, почему я не видел тебя прошлой ночью после того, как это случилось?

Кир сбросил куртку, стараясь не морщиться от боли, пронзившей рану при движении. Когда он бросил куртку на стул, его охватила сильная дрожь от внезапного воздействия холодного воздуха.

— Я был занят. И Нокс позаботился об этом.

— Мне нужно объяснять тебе разницу между медицинским работником и парнем, готовым засунуть щипцы в рану?

— Нет.

— Рад это слышать. Снимай футболку.

На этот раз, готовый к боли, Кир собрался с духом и, схватив подол футболки, стянул её через голову. В целом, Джонус ему нравился. Доктор был расторопным, хорошо справлялся со своей работой и редко суетился…

— Да ёб твою мать, Кир.

Кир опустил взгляд. Кровь, просачивающаяся сквозь повязку, не вызывала особого беспокойства, но синяк, который проступал из-под повязки, был… нехорошим. Его кожа покрылась мурашками от холода.

— Ты понимаешь, что это внутреннее кровотечение? — в словах доктора была нехарактерная для него злость.

— Раньше такого не было, — Кир бросил футболку поверх куртки. Он был не в настроении для этого.

Джонус сердито посмотрел на него, достал из коробки пару перчаток для осмотра и надел их.

— Залезай на чёртов стол.

— Мы можем выключить этот грёбаный свет? — яркий свет люминесцентных ламп пронзал его мозг, вызывая приступы тошноты. Он не хотел, чтобы его снова вырвало.

— Мне нужно освещение. Затаскивай свою задницу на стол.

Готовый покончить с этим — и начиная чувствовать, что лечь, возможно, было бы хорошей идеей — Кир взобрался на смотровой стол.

Возможно, дело в боли, пронзившей его внутренности во время этого манёвра. Возможно, дело в чёртовых лампах. Как бы то ни было, он перекатился на бок, и его вырвало.

Джонус, по-видимому, был готов к этому, потому что оказался рядом, положив руку на плечо Кира, чтобы тот не свалился со стола и не расквасил свою рожу об пол.

Когда Кир перевернулся на спину, дрожа как в аду, Джонус спросил:

— Когда ты ел в последний раз?

— Я не знаю, бл*дь.

— Прошло уже больше двенадцати часов?

— Да.

— Кровь?

— Прошлой ночью. А что?

Не отвечая, Джонус осторожно снял окровавленную повязку. Его пальцы легко прошлись по месту раны и синяку на животе.

Губы доктора поджались.

— Ты же знаешь, что так делать не надо.

— Это бы зажило само по себе, — в конечном счёте.

— Если бы кто-то из твоих парней выкинул такое дерьмо, ты бы надрал им задницы за это, и ты это знаешь.

— Это моя работа — надирать им задницы.

Джонус обошёл вокруг смотрового стола.

— А что насчёт тебя? Кто должен тебя отчитывать за такую глупость?

— Я знаю, с чем могу справиться, а с чем нет. Ты закончил меня отчитывать?

— Если бы агент Дженсен не позвонила мне…

— Я, чёрт возьми, не хочу о ней говорить.

Хотя Кир и не смотрел на Джонуса, он заметил, что тот сделал паузу. Затем, в блаженной тишине, доктор продолжил свою работу.

Он повернул левую руку Кира, чтобы осмотреть исчезающие синяки на предплечье, затем ощупал рану от укуса, которая уже зажила бы, если бы тело Кира не было занято более серьёзными проблемами.

— Во сколько это произошло?

Кир уставился в потолок, хотя свет резал ему глаза.

— Может быть, час назад.

Джонус вернулся к другой стороне смотрового стола. Он протёр спиртом сгиб локтя Кира, затем взял с подноса наполненный шприц. Не теряя ни секунды, Джонус приподнял руку Кира, ввёл иглу и нажал на поршень. Он прикрыл место укола ватным тампоном, вытащил иглу и положил её обратно на поднос.

Подождите-ка секундочку. Вопросы о еде. Двенадцать часов…

— Джонус, что…

Всё ещё прижимая ватный тампон к месту инъекции, врач сказал:

— Тебе предстоит операция.

— Чёрта с два!

Кир наполовину оторвался от стола, но тут рука Джонуса легла ему на грудь и толкнула обратно. Тот факт, что тело Кира рухнуло на стол под таким небольшим давлением, подсказал ему, что именно было в том шприце.

— Джонус, нет. Мне нужно разобраться с этим дерьмом, — он должен был поговорить с Сайрен, проследить, что она поняла, что нельзя выходить, пока Кир не убедится, что ей больше ничего не угрожает.

— Это может подождать, — Джонус отступил назад и взял папку-планшет и ручку.

Кир попытался приподняться, но его тело было слишком тяжёлым, и всё вокруг начало расплываться.

— Сукин сын, — невнятно пробормотал он.

— Ага.

Всё погрузилось во тьму.

Глава 10

Когда Клэр проснулась в удобной постели, она не почувствовала страха, по крайней мере, сначала. Она ощущала только мягкий матрас и пуховую подушку, тепло комнаты и шёлковую простыню, обёрнутую вокруг её ног.

Затем на неё нахлынули воспоминания — камеры, другие заключённые.

Её похитители.

Она резко села посреди роскошной постели. В тёплом свете лампы со стеклянным абажуром у неё сложилось смутное впечатление, что это большая спальня. Кровать с балдахином. Много тёмной мебели. Серебристо-зелёные обои. Тяжёлые золотистые шторы. На ней была надета шёлковая комбинация цвета слоновой кости.

— Добрый вечер, красавица Клэр.

Клэр прижалась спиной к спинке кровати, подтянув колени к груди. Камера быстро защёлкала. Глаза Клэр метнулись в сторону вспышки.

При виде мужчины в тёмном костюме крик застрял в её горле. Камера скрывала большую часть его лица, но его каштановые волосы были аккуратно зачёсаны в одну сторону на пробор и уложены так, как будто он был богат. Он носил белую накрахмаленную рубашку и красный галстук.

Дёргано двигался, меняя ракурсы и щёлкая камерой.

Клэр замерла неподвижно, пока он не опустил камеру, открывая красивое лицо, которое нельзя было назвать ни молодым, ни старым. У него был идеальный прямой нос, красивые губы и голубые глаза.

Он был бы красивым, если бы это не было ложью.

Ещё один мужчина, который не был человеком.

Клэр начинала видеть истину в их движениях. Слишком резкие. Просто неестественные.

Другие заключённые двигались по-другому. Эти, её тюремщики, были совсем другими.

Совсем другими. Ещё хуже.

Её мать ничего не говорила о них. Может быть, сумасшествие Клэр не было таким же?

Не настоящее.

Это не было настоящим.

Мужчина, который не был человеком, сказал:

— Ты просто прелесть, моя дорогая, — он сверкнул жуткой улыбкой.

Когда Клэр вздрогнула, он сделал ещё несколько снимков. Она спрятала лицо, а камера продолжала щёлкать.

Остановись. Уходи.

Ты ненастоящий.

— Милая Клэр, посмотри на меня.

Когда Клэр попыталась съёжиться, мужчина, который не был человеком, подошёл к краю кровати. Её сердце подпрыгнуло, когда матрас прогнулся.

Она вздрогнула, когда чьи-то лёгкие пальцы отвели прядь волос с её лица, словно желая увидеть её. Клэр почувствовала, что её волосы чистые, как и она сама. Кто-то вымыл её и надел на неё шёлковую комбинацию, пока она спала. Они перенесли её сюда.

Они всё же накачали её наркотиками. Ей не следовало есть.

Глупая, глупая, глупая.

Эти пальцы держали её за волосы, пока существо ласково говорило.

— Милая Клэр, если ты не будешь сотрудничать, я посажу тебя в мужскую камеру. Это, по крайней мере, даст мне возможность сфотографировать что-нибудь интересное. Бедняга Омри почти на пределе своей выносливости.

Клэр не всё поняла из этих слов, но она точно знала, что не хотела бы оказаться в одной камере с тем мужчиной. С тем, у кого были такие кошмарные клыки. С тем, кто так часто ходил взад-вперёд, кто так часто возбуждался.

Постепенно Клэр заставила себя поднять голову.

— А вот и моя милая Клэр, — мужчина, который не был человеком, снова улыбнулся, и на его притворно красивом лице появилось совершенно неправильное выражение. — Меня зовут Сорас. Могу тебе сказать, что мне стоило большого труда откладывать встречу с тобой. Но… маринование важно для полного раскрытия вкуса.

Клэр дёрнулась назад, и боль пронзила её кожу головы, когда её волосы вырвались из его хватки.

Он усмехнулся.

— Просто маленькая шутка, красавица. Или, скорее, аналогия. Я не ем твой род, не в таком смысле слова, — он склонил голову набок. — Но ты ведь не знаешь свой род, не так ли? И мой тоже? — он улыбнулся, как будто они играли в какую-то маленькую игру. — Не думаю, что скажу тебе.

Когда он протянул руку и ущипнул Клэр за нос, она снова отдёрнулась, ударившись головой о резную спинку кровати.

— Милая Клэр, не поранься! Это не тот сеанс, который я задумывал для тебя.

Мужчина, который не был человеком, встал с кровати и протянул руку в направлении Клэр. В другой он держал камеру. Через некоторое время, когда Клэр не пошевелилась, он опустил руку.

— Меня устроит, если ты просто встанешь с кровати сама, но если ты этого не сделаешь, я посажу тебя в камеру к Омри.

Дрожащая, слишком напуганная, чтобы подчиниться, Клэр отодвинулась на край матраса. Мужчина, который не был человеком, улыбнулся и отступил на несколько шагов.

Шёлковая комбинация задралась на бёдрах Клэр, когда она пошевелилась. Фальшивый мужчина сделал несколько снимков, когда она вцепилась в ткань, с ужасом осознавая, что на ней нет нижнего белья.

В комнате было очень тепло, но Клэр всё равно покрылась мурашками. Сейчас она не потела, но горло всё ещё болело, в животе были странные ощущения, а зубы ныли. Она знала, что больна, но, по крайней мере, внизу больше не было тепло. Было бы слишком ужасно чувствовать себя так прямо сейчас.

Босые ноги Клэр опустились на плюшевый коврик. Встав с кровати, она прижала руки к груди, сцепив ладони. Формально она была прикрыта, но чувствовала себя слишком беззащитной в тонком, скользком материале.

— Вот так, красавица Клэр. Какая хорошая девочка. А теперь садись в кресло, моя дорогая.

Мужчина, который не был человеком, указал на большое кресло с витиеватой резьбой. Сиденье и спинка были обтянуты бордовой кожей. Это было похоже на что-то из британского фильма.

Клэр бросила неуверенный взгляд на фальшивого мужчину. Она тут же пожалела об этом, потому что он улыбнулся так, будто улыбка задумывалась тёплой, но на самом деле была просто ужасной. Клэр подошла к креслу так, словно оно представляло собой ловушку, которая захлопнется, как только она к ней прикоснётся.

Камера щёлкнула у неё за спиной.

— Садись, красавица Клэр.

Дрожа, Клэр забралась в огромное кресло, в котором могли бы поместиться две таких как она, и подтянула колени, устроившись так, как она сидела на кровати. Фальшивый мужчина встал перед ней, щёлкая камерой.

— Я знаю, что ты не немая, моя дорогая. Сначала я находил твоё молчание очаровательным, но оно начинает меня утомлять. Произнеси моё имя, — когда Клэр не ответила, он сказал: — Произнеси мое имя, или я посажу тебя в мужскую камеру.

В его тоне не было злости, но он говорил искренне. Клэр была уверена в этом.

— С-с-с… — она не могла вспомнить, что он сказал.

— Сорас, моя дорогая.

— С-с-сорас.

Он улыбнулся своей ужасной улыбкой.

— Очень хорошо, красавица Клэр.

Когда Сорас потянулся к ней, его слишком горячая рука коснулась её лодыжки, Клэр захныкала.

— Я должен расположить тебя, моя дорогая. Не пугайся. Это всего лишь часть творческого процесса, — его рука сжала лодыжку Клэр.

— П-пожалуйста, — Клэр заплакала.

Щёлкнул фотоаппарат.

— Если ты не будешь сотрудничать, я сделаю тебе больно. Позволь мне сдвинуть твою ногу.

Клэр судорожно вздохнула, и ещё больше слёз пролилось, когда она позволила фальшивому мужчине перекинуть её ногу через подлокотник кресла. Она не смогла удержаться, чтобы не опустить руки и не прикрыть свои интимные места от посторонних взглядов.

— Всё в порядке, красавица Клэр. Меня это в любом случае не волнует.

Существо, называвшее себя Сорасом, отступило назад, поднесло камеру к глазу и начало щёлкать.

Глава 11

Подбитые овчиной ботинки Миры поскрипывали по кафельному полу вестибюля ВОА. Быстро согревшись в отапливаемом здании, она сняла шапку и перчатки и положила их в сумочку. Расстёгивая своё шерстяное пальто цвета барвинка, она улыбнулась охраннику за столом в форме подковы. Он улыбнулся в ответ.

По крайней мере, некоторые взаимодействия были простыми.

Обычно Мира поднималась в свой кабинет и переодевалась перед встречей с кем-либо, но часы на стене за спиной охранника показывали 18:24.

Кира продержали целый день после операции, но у неё было предчувствие, что он сбежит как можно скорее. Она хотела увидеть его до того, как он уйдёт.

Операция.

Она всё ещё не могла в это поверить. Он провёл с ней полноценный разговор в её кабинете, и она даже не подозревала, что он ранен, пока не почувствовала запах крови. Очевидно, он хорошо переносил боль и умел скрывать свои чувства.

У лифта Мира нажала кнопку «Вниз». Её рука слегка дрожала.

Она никогда ещё так не портила отношения с пациентом. С субъектом. Кем бы он ни был. Она никогда не реагировала подобным образом на мужчину, и жажда крови не могла полностью объяснить это.

Так что же это объясняло? Влечение?

Может быть.

Одиночество?

Это возможно.

Ничто из этого не оправдывало её поведения. Она утратила контроль. То, как она вела себя, то, как говорила…

И позже она только усугубила ситуацию.

Она поступила правильно, извинившись… но не в тот момент и не таким образом. Когда она узнала, что Кира собираются оперировать, ей стало стыдно за то, что она подкараулила его и припёрла к стенке таким образом.

И она ненавидела себя за то, какой холодной и скованной она была. Это на неё не похоже и лишь подчёркивало то, как отчаянно она старалась держать себя в руках.

Лифт звякнул, и двери открылись. Войдя внутрь, Мира нажала клавишу B1.

Пока лифт плавно опускался, она пыталась убедить себя, что просто идёт проведать его, как и любого другого — потому что она проведала бы любого другого — но в глубине души она знала, что ей также хотелось оценить его реакцию на неё.

Насколько сильно она облажалась?

Джодари хотел, чтобы она прочитала Кира, но Мира пока не могла этого предложить. У неё всё равно имелась работа, которую нужно выполнять, и эта работа требовала, чтобы Кир общался с ней. Ей нужно знать, что он это сделает.

Двери лифта открылись, открывая вид на зону ожидания и операционную на медицинском этаже. Повернув направо, Мира направилась по коридору к смотровой и послеоперационным палатам.

Прежде чем она успела засомневаться в себе, Мира постучала в дверь палаты № 4, где Кира продержали весь день.

Она ожидала услышать «войдите» или, может быть, даже «проваливайте», но не ожидала, что дверь распахнётся. Её сердце подпрыгнуло, когда она увидела, как Кир хмуро смотрит на неё сверху вниз. Казалось, ему потребовалось некоторое время, чтобы полностью осознать, что это она.

— Мира, — он отступил назад и открыл дверь.

После недолгого колебания она вошла внутрь.

На кровати явно спали, подушка была смята, одеяло сброшено в сторону. Несмотря на то, что палата принадлежала Киру всего на один день, такие детали, как его ботинки у кровати, куртка на стуле, создавали ощущение личного пространства.

Возможно, это была плохая идея.

На Кире были белая футболка и выцветшие джинсы. На ногах у него были серые носки. На подбородке темнела щетина, а волосы выглядели так, словно их (вроде как) расчёсывали пальцами. Мира никогда не видела его таким небрежным, таким… не замкнутым.

— Кир. Как дела?

— Я не могу найти свои ботинки. То есть… Я в порядке, — он потёр лицо.

Мира осмотрела его более внимательно. Его щёки были залиты румянцем, светло-голубые глаза слегка остекленели. Он выглядел не совсем уверенно стоящим на ногах, и…

— Ты надел футболку наизнанку.

Кир посмотрел на себя спереди и моргнул.

— Чёрт. Да.

Он схватил подол и стянул футболку через голову, прежде чем Мира успела подготовиться. Или сделать что-нибудь подходящее, например, отвернуться.

О боже.

Его статистика была в его личном деле. И любой мог увидеть, как на нём натягивается одежда. Не говоря уже о том, что она мельком видела прошлой ночью, когда задирала его футболку.

Так что это не было неожиданностью, но…

Его тело было настоящей скульптурой из стройных мышц. От его рельефного пресса до крепких грудных мышц, от мощных плеч до скульптурных рук.

Мира не должна была туда смотреть. Ей определённо не следовало пялиться.

Кир, со своей стороны, не обращал на неё внимания, теребя футболку и хмурясь, как будто задача была такой же сложной, как собрать кубик Рубика.

Когда он издал звук раздражения, Мира пришла в себя. Ради всего святого, она же не могла не заметить повязку, закрывавшую его правый бок чуть выше пояса джинсов с низкой посадкой.

Мира подошла к маленькому столику с двумя стульями по бокам, чтобы положить туда свою сумочку. Вернувшись к Киру, она выхватила футболку из его рук. Она вывернула её на нужную сторону и вручила обратно.

— Спасибо, — пробормотал он и снова натянул футболку на себя. Он слегка дрожал. Опять вытер лицо, затем моргнул, глядя на неё. — Что?

— Ты, кажется, действительно не в себе, — Мира не могла не волноваться, что что-то не так. Учитывая скорость заживления ран у вампиров, он уже должен был прийти в себя.

— Я только что проснулся.

— Ты всегда такой вялый, когда просыпаешься?

— Нет, я имею в виду… очнулся от анестезии.

— Серьёзно? — операция должна была состояться почти двадцать часов назад. Анестезия уже давно должна была покинуть его организм.

— Джонус усыпил меня на весь день. Кстати, где он? Потому что мне нужно его убить. Я просто… не могу найти свои ботинки.

— Они у кровати.

Кир повернулся.

— О.

Пока он почти уверенно шёл туда, где его ждали армейские ботинки, Мира нахмурилась.

— Может, тебе лучше вернуться в постель?

— Я буду в порядке через минуту. Это уже проходит.

Кир подвинул ботинки ногой к одному из стульев, стоящих по обе стороны от маленького столика. Он с грохотом сел и поморщился, затем взял один из своих ботинок. Мира прошла мимо него в ванную, где наполнила бумажный стаканчик из-под крана.

Когда она принесла воду Киру, он уставился на стаканчик, то ли смущённый, то ли ошеломлённый тем, что она принесла ему что-то.

— Это всего лишь вода, — сказала она.

— Да. Спасибо, — приняв стаканчик, он осушил его целиком. Мира забрала стакан, а Кир продолжил возиться со своими ботинками.

Она вернулась в ванную. Начиная перегреваться, она сняла шерстяное пальто и перекинула его через руку. Наполняя бумажный стаканчик заново, Мира выглянула в основное помещение палаты и увидела, как Кир медленно завязывает шнурки на ботинках. С его раной ему, должно быть, было больно наклоняться, но он не подавал никаких признаков боли.

Ей нужно было помнить эту его особенность, то, каким стойким он был.

Когда она снова приблизилась, Кир оторвался от своей задачи — очевидно, его внимание привлекло недавно открывшееся взгляду чёрное платье Миры. Это было одно из её любимых платьев, из лёгкого шёлкового шифона с короткими рукавами, застёгивающееся спереди на пуговицы и облегающее талию поверх чёрной шелковой комбинации.

Мира специально надела это платье, потому что оно не облегало фигуру, но взгляд Кира скользнул от подола к вырезу. Он остановился на этом, не глядя ей в лицо, не встречаясь с ней взглядом. На его скулах заиграл мускул, и он опять обратил внимание на свой наполовину зашнурованный правый ботинок.

Взгляд был недолгим, и в нём не было страсти, но он был напряжённым. В десятый (или сотый?) раз со вчерашнего вечера Мира мысленно вернулась к тому моменту в своём кабинете.

То, как отреагировало его тело. Как потемнели его глаза. Звуки, которые он издавал. Его запах — его густая кровь и тёмная мужественность.

И то, как он смотрел на неё. Голодный и властный, но в то же время предлагающий себя. Он позволил бы ей кормиться от него, она была уверена в этом. И она была так, так расстроена… потому что хотела этого.

Боже, как бы ей этого хотелось.

Мира, пошатнувшись, плотнее прижала к себе своё пальто.

Проклятье. Все эти годы она хвалила себя за успехи, поздравляла с самоконтролем — и вот, пожалуйста, она практически истекала слюной. На этот раз она не могла винить в этом свои потребности в крови.

Проглотив комок стыда и разочарования, Мира заставила себя сосредоточиться на настоящем. Она была здесь в профессиональном качестве. Потому что он был для неё… чем-то особенным. Потому что ему причинили боль.

Кир снова прервал своё занятие. Он опёрся локтем на колено и сильно прижимал тыльную сторону руки к глазу. Его дыхание участилось.

Он ведь не почувствовал её возбуждения, не так ли?

Это было бы просто ужасно.

Пытаясь прощупать его, Мира спросила:

— Ты в порядке?

Кир не ответил. Он провёл рукой по волосам и слегка тряхнул головой, словно пытаясь привести мысли в порядок. Он завязал шнурки на правом ботинке и принялся за другой.

Пытаясь хоть чего-то добиться в этой продолжающейся неразберихе, Мира спросила:

— Почему ты не обратился за медицинской помощью после того, как получил травму?

Она была так сосредоточена на себе, что даже не спросила об этом вчера вечером, хотя это должно было стать её первым вопросом.

— Я не думал, что всё так плохо.

— Тебя подстрелили.

Кир хмуро уставился на свои шнурки. Его руки действовали стабильнее. Мира была уверена, что теперь он был достаточно бдителен, чтобы намеренно избегать объяснений.

— Кир.

Он резко сел, и на его лице отразился гнев.

— Я не понимаю, почему никто не может понять, что сейчас просто происходит куча дерьма, и это не казалось таким уж важным.

— Что ты имеешь в виду? Что происходит прямо сейчас?

Он снова наклонился, чтобы заняться своими ботинками.

— Ничего, я просто… не обращай внимания.

Это была оплошность, она поняла это по его внезапному напряжению. Это важно.

— Кир, что сейчас происходит? — когда он проигнорировал её, Мира снова спросила: — Кир?

— Ты пришла сюда, потому что знала, что меня будет легче допрашивать, когда мои мозги наполовину поджарены?

Мира отшатнулась, ошеломлённая и оскорблённая.

— Конечно, нет. Я пришла проведать тебя.

— Значит, допрос — это просто, что? Попутное занятие?

Мире не понравилось, что он был прав. Она ухватилась за эту возможность. Но называть это допросом казалось дико несправедливым. Однако она не хотела обсуждать разницу, поэтому решила сменить тему разговора на более насущную.

— И куда же, по-твоему, ты направляешься? Совершенно очевидно, что тебе сейчас ничего не надо делать, кроме как отдыхать.

— Ну, это личное дело. Не относится к вашему расследованию, — закончив шнуровку, Кир встал, оглядываясь в поисках чего-то.

На этот раз она не могла так просто это оставить.

— Это несправедливо. Я беспокоюсь о тебе.

— Нет, не беспокоишься.

— Нет, беспокоюсь, — Мира протянула ему воду.

Он пристально посмотрел на неё.

— Что это? Это часть твоей профессиональной ответственности? Мы налаживаем взаимопонимание?

От его сарказма её лицо вспыхнуло.

— Я не хотела быть такой чопорной прошлой ночью. Мне жаль. Я была смущена.

Кир замолчал. Он выглядел расстроенным. Казалось, он хотел что-то сказать, но не сказал.

Мира протянула бумажный стаканчик ещё дальше.

— Пожалуйста, просто выпей это.

Нахмурившись, он взял стаканчик. Выпив воду, он смял стаканчик и бросил его в мусорное ведро, промахнувшись на полметра.

— Что ты ищешь? — спросила Мира, когда его взгляд скользнул по комнате и остановился на его куртке, висевшей на том стуле, на котором он сидел. Примерно в метре от его руки.

— Это, — он схватил куртку.

— Ты не можешь никуда пойти, — возможно, его голова и прояснилась достаточно, чтобы спорить с ней, но он определённо не до конца пришёл в себя.

Он засунул одну руку, затем другую в рукава куртки и направился к открытой двери. Воротник у него был расстегнут. Как только Кир вышел в коридор, он остановился.

— Наглости тебе хватает.

Мира озадаченно нахмурилась, пока не услышала ответ доктора Ана.

— Ещё раз скроешь от меня травму, и я сделаю гораздо хуже.

— Придурок, — сказал Кир.

— Мудак, — ответил доктор Ан с таким же спокойствием.

Кир фыркнул.

— Кто отвезёт тебя домой, Кир? Потому что я знаю, что ты не сядешь за руль.

— Ронан отвезёт меня, — услышала Мира, когда пошла за своей сумочкой.

— Домой?

Не ответив, Кир повернулся и пошел прочь, скрывшись из виду Миры.

Она услышала, как доктор Ан окликнул его:

— Ты берёшь двухдневный отпуск по болезни, Ру. Если услышу, что ты работал в полевых условиях, я задержу тебя ещё дольше.

Ответа на это не последовало. К тому времени, как Мира вышла из палаты, Кир был на полпути к лифту.

Доктор Ан, прислонившись к стене, взглянул на Миру.

— Если у него было паршивое настроение, можете винить в этом меня.

— Вы накачали его успокоительным на весь день?

— Ему нужен был отдых, и только так я мог быть уверен, что он его получит. Он не внушал мне доверия в плане его способности принимать правильные решения, касающиеся его здоровья.

— Я вас слышу, — крикнул Кир, стоя в ожидании лифта.

— Вот и хорошо! — крикнул ему вслед кудрявый доктор.

Кир показал средний палец через плечо. Лифт звякнул, и он скрылся в нём.

Доктор Ан повернулся к Мире. В уголках его губ заиграла улыбка.

— Вы выглядите шокированной, агент.

— Вы… необычный.

Он усмехнулся.

— Непрофессиональный? Неэтичный? Вы это на самом деле имели в виду?

— Ну…

Он улыбнулся, явно не обидевшись.

— Я обещаю, что с большинством пациентов действую более традиционными методами. С Тишью нужно обращаться по-другому. Этих парней не так-то просто лечить.

Мира нахмурилась.

— Значит, он всегда так относится к медицинской помощи?

— На самом деле, Кир, как правило, довольно порядочный. По крайней мере, по сравнению с другими. Обычно он не делает таких глупостей.

Это не в его характере. Он сказал, что его травма не показалась ему важной на фоне всего остального происходящего. Так что же всё-таки происходило?

Мира подбросила небольшую приманку.

— Кажется, он находится под большим напряжением.

Доктор Ан пожал плечами.

— У него напряжённая работа.

— Значит, вы не заметили изменений в его поведении? Кроме этого… инцидента?

— Вы у нас психолог, а не я.

— Но вы его знаете.

— Немного.

— И что вы о нём думаете?

Взгляд доктора посуровел.

— Я думаю, нам чертовски повезло, что он готов рисковать своей жизнью каждую ночь, чтобы защитить наших людей.

Мире пришлось закрыть тему. Доктор становился всё более настороженным. Она не хотела, чтобы возникали вопросы о том, почему она спрашивает. Её задание касалось только её и Джодари.

— Действительно, — сказала она. — Спокойной ночи, доктор Ан.

— Спокойной ночи, агент Дженсен.

Мира направилась к лифту. Ей нужно было поговорить с Джодари. Что-то определённо происходило, и пришло время получить ответы на некоторые вопросы.

Когда пятнадцать минут спустя Мира постучала в дверь кабинета Джодари, директор ВОА держал в руке электрический чайник, из носика которого шёл пар.

Он стоял у того, что он называл «чайным баром» — столика, придвинутого к стене и заставленного всеми необходимыми принадлежностями для приготовления чая. И виски. Рядом урчал мини-холодильник.

Одетый в строгий чёрный костюм и синий галстук, он выглядел как всегда безупречно, хотя элегантная одежда не могла скрыть тот факт, что его тело больше подходило для боя, чем для работы за компьютером. Он поднял глаза на стук Миры.

— Я всё гадал, когда же мы увидимся. Эрл Грей?

— Знаешь, тебе нужно перестать покупать различные ассорти, а потом пытаться всучить другим людям Эрл Грей.

— Тогда Английский Завтрак?

— Двойной крепости.

Он поморщился.

— Чайная жадина.

— И не экономь на сливках.

Он страдальчески вздохнул и поставил чайник на подставку. Когда Мира вошла в его кабинет, он принялся заваривать ей чай.

Помещение было очень уютным. Он наслаждался прекрасными вещами в жизни. Центральное место занимал элегантный письменный стол из красного дерева, а на полу перед ним лежал персидский ковёр в красно-коричневых тонах. В книжных шкафах стояли элегантные тома. Ещё одна дверь намекала на ванную комнату.

Мира села в одно из мягких кожаных кресел напротив стола и закинула ногу на ногу. Одна из её синих балеток соскользнула с пятки. Перед приходом сюда она переобулась в офисные туфли. Она наклонилась, чтобы поправить пятку, затем выпрямилась, чтобы взять кружку, с которой подошёл Джодари. С края зелёной керамики свисали две ниточки с маленькими бирками, а чай был светлым от сливок. Идеально.

— Я не понимаю, как ты можешь пить чёрный кофе и такой молочный чай. Это странно.

Знакомая острая боль пронзила Миру. Её мать любила чай. У неё даже имелся фарфоровый чайник, белый с розовыми цветочками, и они с Мирой часто проводили зимние утра в уголке для завтрака со своими чашками, блюдцами и кувшинчиком сливок.

Именно Мира впервые познакомила Джодари с чаем, хотя ей так и не удалось заставить его перейти от привычного чая в пакетиках к листовому. Его любовь к изысканным вещам заканчивалась сразу же, как только начинался беспорядок или, как он выражался, хлопоты.

— Люди странные, — прокомментировала Мира. — Я работаю в этом бизнесе и знаю точно.

Джодари фыркнул.

— Я предпочитаю, чтобы они были простыми. Как собаки.

— Что ж, обломись. Это не так.

— Господи, чего ты такая депрессивная с вечера пораньше.

Джодари обошёл свой стол, поставил чашку с чаем и уселся в кресло руководителя. Он подкатился к столу. Схватив за шнурок, свисающий с края кружки, он помакал пакетик с чаем.

Устремив деловой взгляд на Миру, он спросил:

— Итак, что ты думаешь о Кире?

— Я хочу знать, почему ты относишься к нему с подозрением.

— А я хочу знать, что ты о нём думаешь.

— Сначала ты, Джодари.

— Видишь это? — он указал на спинку своего кресла. — Кресло пилота.

Мира макала пакетики в кружке, чтобы выиграть время. Она должна была знать, что всё так и будет. Она до сих пор не приходила к Джодари, потому что не любила преждевременно высказывать своё мнение. Она ещё недостаточно хорошо знала Кира.

Она уклонилась от ответа:

— Он… сложный.

— Да уж, без шуток. Он королевский бастард, чья мачеха — если можно так называть Амараду — ненавидит его до глубины души. Он неприлично богат, потому что его отец оставил ему деньги — что также заставляет Амараду ненавидеть его до глубины души — но вместо того, чтобы вести декадентский образ жизни, которым он мог бы легко наслаждаться, он проводит ночи там, где в него стреляют — и стреляет сам. Мне нужно от тебя немного больше, чем «он сложный».

Мира была потрясена таким потоком информации.

— Было бы неплохо узнать всё это о нём раньше.

— Это не секрет. Возможно, если бы вы проводили немного больше времени в мире, частью которого являетесь, агент Дженсен, вы бы уже знали всё это.

Мира проигнорировала колкость.

— Значит, это общеизвестно?

— Что он богат и является королевским бастардом, и что Амарада ненавидит его? Да, дорогая, это общеизвестно.

— Довольно дерьмово, когда что-то, должно быть, очень личное для него, становится источником сплетен.

Джодари прищурился, глядя на неё.

— Хм.

Покраснев, Мира пояснила:

— Я имею в виду сам принцип.

— Понятно.

Понимая, что дальнейшие протесты только усугубят ситуацию, Мира прикусила язык.

Когда Джодари отхлебнул чаю и поморщился, она воспользовалась этим, чтобы сменить тему.

— Ты пьёшь Эрл Грей, хотя и ненавидишь его?

— Здесь около двадцати пакетиков, и никому он не нравится. А ты загребаешь себе весь Английский Завтрак. Кстати, если ты оставишь его остывать, то больше никогда не получишь от меня двойной порции.

Мира отхлебнула чая.

— На этаже НиР тебе нужен кофе получше.

— Каждый раз, когда в комнате отдыха появляется кофе получше, его не хватает даже на 24 часа. Я должен соблюдать разумное потребление. Я не ожидаю, что ты поймёшь эти решения руководства. А теперь перестань уклоняться. Кир. Выкладывай.

— Он напряжённый, — призналась Мира. — Пугающий, — она уставилась на зелёную чашку в своих руках, подбирая нужные слова. — Он агрессивный. Возможно, немного вспыльчивый, но оберегающий.

Она видела это по отношению к его сестре. Она также заметила, что каждый раз, когда она была честна с ним, каждый раз, когда она проявляла уязвимость, он смягчался по отношению к ней.

Когда она рассказывала о своих родителях.

Когда она призналась, что её скованность была вызвана смущением.

У неё были пациенты, которые пытались использовать подобные вещи против неё. Он этого не сделал.

Мира продолжила:

— Он кажется хорошим мужчиной. Но это скорее внутреннее ощущение, чем что-либо ещё. Я его ещё толком не знаю.

Когда Мира не продолжила, Джодари спросил:

— Что ты недоговариваешь?

Миру поразило то, как он видел её насквозь.

— Мира, мне больше трёхсот лет, и последние сорок я провёл, разговаривая с агентами, сидящими за этим столом. Может, у меня и нет учёной степени в области психологии, но я могу сказать, когда кто-то что-то от меня скрывает.

— Тогда тебя не должно удивлять, что я думаю, он что-то скрывает.

Джодари шумно выдохнул.

— Конечно, именно поэтому я здесь, не так ли? Чтобы выяснить, что скрывают Кир и Тишь? Так что расскажи мне, что ты знаешь, Джодари.

— Ты не разговаривала с остальными?

— Нет. Прошлой ночью всё пошло наперекосяк, — Мира постаралась сохранить нейтральное выражение лица. Никто, кроме неё и Кира, не знал, что произошло между ней и Киром. Она хотела, чтобы всё так и оставалось.

— Как он? Джонус задержал его на весь день.

Мира колебалась, не желая делиться своими впечатлениями о Кире, когда он был таким беззащитным. Его обвинения в её адрес всё ещё звучали в её голове. Она была там не для того, чтобы расследовать его действия, поэтому отказалась поделиться тем, что видела. Его разочарование. Напряжение, в котором он явно находился.

Мира остановилась.

— Откуда ты знаешь, что я ходила к нему?

Джодари бросил взгляд в её сторону.

— Потому что именно так поступила бы агент Мира Дженсен.

Успокоенная, довольная тем, что Джодари не счёл это несвойственным для неё, она сказала:

— Он был на ногах. Он сам вышел. Но всё ещё был не в себе. Я не уверена, как я отношусь к методам доктора Ана.

— Да, — Джодари отмахнулся от этого. — Это просто признак твоего человеческого воспитания.

— Что именно, права пациента?

— Ты же знаешь, что наш мир немного более гибкий.

— Да уж, — криво усмехнулась Мира. — Знаю.

Джодари широко улыбнулся и отхлебнул чаю, поморщившись. Он поставил чашку на стол и медленно отодвинул её.

Пришло время подтолкнуть его, поэтому Мира спросила:

— Почему Тишь вызывает подозрения? И почему ты не хочешь мне рассказать?

Джодари мгновение смотрел на неё, оценивая, принимая решение. Затем он сказал:

— Сначала я хотел получить от тебя объективное впечатление. Но теперь… — он открыл ящик стола и достал флэшку.

— Что это?

— Видеофайл, — он протянул флэшку через стол.

Мира подалась вперёд и подняла её с дурным предчувствием.

— Видео с чем? Поэтому ты относишься к ним с подозрением?

— Сначала это было не так. Честно говоря, вначале я не придал этому особого значения. Но после того, как инцидент был зафиксирован там, они перестали выходить на связь. Их отчёты стали расплывчатыми. С ними что-то не так, и мне нужно знать, что именно.

Кожа Миры напряглась.

— Что на этом видео?

— Просто посмотри его. И продолжай работать с ними. Мне нужно знать, Мира. Если они каким-либо образом скомпрометированы… Мне нужно знать.

Глава 12

— Приехали, брат.

Кир вроде как услышал слова Ронана, но по-настоящему не проснулся, пока Ронан не ткнул его в руку. Он сидел на пассажирском сиденье «Шелби» Ронана. Его сознание постепенно возвращалось к нему, пока он подмечал знакомые бетонные стены гаража под перестроенным аббатством, которое Кир и Нокс называли своим домом.

— Это не то место, куда ты должен был меня отвезти.

— Как я пытался объяснить тебе, когда мы покидали штаб-квартиру, я уже позаботился об этом.

Кир не помнил никаких объяснений. Чёрт, он даже не помнил, как покинул ВОА.

Он был уверен, что должен разозлиться, но у него не осталось на это сил.

— Я в растерянности, — признался он.

— Это потому, что ты потерял сознание через тридцать секунд после начала нашего разговора, примерно в двух кварталах от штаб-квартиры.

— Ты должен был отвезти меня в Резиденцию, — Кир определённо помнил, что сказал Ронану отвезти его в особняк королевы. — Я должен поговорить с Сайрен.

Флуоресцентные огни гаража проникали сквозь ветровое стекло, делая и без того суровое лицо Ронана ещё более суровым. Мужчина приподнял тёмную бровь.

— В твоём нынешнем состоянии? Амарада размазала бы тебя по стеночке.

Возможно, это и правда, но это не имело значения. Кир потёр лицо, пытаясь заставить мозг работать.

— Я должен поговорить со своей сестрой. Когда мы с Рисом просматривали кадры из «Жары»…

— Брат, позволь мне прервать тебя на этом моменте. Ты был в отключке почти сутки, ясно? Рис ввёл нас в курс дела, мы всё обсудили, и я уже поговорил с Сайрен. Так что не стоит благодарности. Это не было самым приятным событием в моей жизни.

— Ты ездил в Резиденцию?

— Нет. Для такого дерьма, как это, придумали телефоны.

Ронан был настроен решительно, и Кир знал, что ему следует с этим смириться, но…

— Я не могу сейчас думать.

— Вот почему мы здесь, а не в Резиденции. Иди спать, чёрт возьми.

— Моя машина всё ещё в штаб-квартире.

— Брат, она прямо там, ключи на кухне, — Ронан указал через ветровое стекло на то место, где рядом с чёрным фургоном был припаркован Чарджер. За ним виднелись бело-чёрный Форд Раптор и винтажный Астон Мартин с т-образной формой кузова, разобраться с которыми у Кира не было времени, и которые угнетали его каждый раз, когда он смотрел на них.

— Что за чёрт.

— Мы с Ноксом перегнали её вчера вечером, — по тону Ронана было видно, что он теряет терпение.

— Чёртов Джонус. Он сделал это нарочно.

— Да. Но у меня есть дела, нужно отправить демонов в Бездну и всё такое прочее. Ты выйдешь из моей машины или мне проводить тебя до двери, как будто мы только что сходили на выпускной?

Кир глубоко вздохнул, всё ещё пытаясь проснуться.

— Мы разберёмся с этим позже. Ты и я. И это, — Кир неопределённо махнул рукой вокруг, не совсем уверенный, что он вообще имел в виду.

— Окей, — последовал единственный ответ Ронана.

Заворчав, Кир принялся возиться с дверной ручкой. Ему удалось открыть дверь, но когда он попытался выйти, что-то не пустило его, давя на грудь и колени. Ронан отстегнул ремень безопасности, и Кир, спотыкаясь, выбрался наружу.

Он захлопнул дверь. По крайней мере, он хотел захлопнуть, но его пальцы соскользнули, и дверь Шелби со щелчком стукнула о корпус машины и приоткрылась обратно.

Чёрт возьми.

Притворившись, что Ронан не наблюдает за ним, Кир закрыл дверь нормально, а затем прошёл три метра от того места, где стоял Шелби, до лифта. Он нажал кнопку «вверх».

Когда двери открылись, и Кир вошёл внутрь, чёрный Шелби описал широкую дугу по огромному пустому пространству гаража и направился к закрытому выезду.

Лифт доставил Кира на первый этаж, в просторное фойе со стрельчатым сводчатым потолком. Слева паркет из твёрдых пород дерева тянулся до лестницы, ведущей на неиспользуемый второй этаж, и тяжёлых двойных дверей, выходящих на Данфорт-авеню.

Кир повернул направо. Большая часть дома находилась в этом направлении, простиралась к участку позади.

Проржавевшего синего джипа Нокса не было среди припаркованных транспортных средств. Пенни, которая дважды в неделю помогала по дому, тоже здесь не было, потому что её лимонно-зелёный Приус тоже отсутствовал.

Пустой дом.

Кир привык к этому и обычно не обращал особого внимания, но сегодня это его расстроило. Вампиры были социальными существами. Они любили семью и общество. После смерти матери Кир вырос в королевском доме среди сотен вампиров. Возможно, это место никогда не было для него домом, но он всё равно скучал по нему.

За исключением Нокса, все члены Тиши жили каждый в своём доме. Несмотря на то, что это место было огромным. Несмотря на то, что все они знали, что дверь открыта.

Они заслуживали уединения, если им этого хотелось. Кир не собирался настаивать на своём.

Кир миновал открытые французские двери гостиной слева и вошёл в огромную тёмную кухню.

Он пожалел, что не включил свет. Или не развёл огонь в камине. Тогда бы это место не казалось таким мрачным. Но в данный момент включать что-либо не имело смысла.

Он ориентировался в знакомом пространстве, приглушённо освещённом электрическими бра в коридоре. По крайней мере, хоть что-то было включено.

Слева располагались различные (в основном неиспользуемые) помещения. Справа остроконечные окна и двери со свинцовыми вставками выходили во внутренний двор бывшего аббатства. Лунный свет заливал прямоугольное пространство, ярко отражаясь от пустого каменного фонтана.

Комнаты Кира находились в задней части дома — чертовски далеко. Добравшись туда, он ощупью нашёл выключатель на оштукатуренной стене.

Свет хлынул из люстры из кованого железа, закреплённой на высоком потолке. Свет падал в основном на стол из кленового дерева, где его ноутбук был почти постоянным атрибутом. Там же стоял бокал для вина, который он всё время собирался отнести на кухню.

Кир покосился на чердак слева от себя, размышляя, стоит ли подниматься по лестнице, чтобы поспать в своей настоящей кровати.

Диван перед камином выглядел более доступным. Он снова выключил свет, удивляясь, зачем вообще его включал, и повернул направо, к дивану.

Кир был уже на полпути туда и снимал куртку, когда его телефон завибрировал. Он вытащил его из кармана и нахмурился, увидев имя контакта.

Дерьмо. Он уже забыл, что ему нужно с ней поговорить.

Нажав «Принять вызов», он поднёс телефон к уху.

— Сайрен. Хорошо. Мне нужно с тобой поговорить

— Ты в порядке? Этот придурок, Ронан? Он сказал, что ты пострадал, и я не могла до тебя дозвониться. Я оставила, типа, девять сообщений!

— Я в порядке. Просто ещё не просматривал сообщения. Но мне нужно поговорить с тобой о той ночи. В «Жаре».

— Да, да. Ронан уже пропесочил меня из-за этого. Как я ему и сказала, это всё равно не имеет значения. Я практически взаперти до окончания переговоров о браке.

Кира охватил гнев при напоминании о текущих махинациях Амарады.

— Сайрен, насчёт этого — не позволяй ей контролировать тебя. Я знаю, ты считаешь, будто она может принудить тебя к этому, но она не может, — чёрт, ему действительно нужна была ясность ума для этого разговора. Ему нужно достучаться до неё, и всё, что он мог наскрести в голове — это обобщённые фразы.

— Я не хочу говорить об этом, ладно? Я не поэтому позвонила. Я просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. Что случилось?

Киру не хотелось закрывать тему, но он решил подождать, чтобы вернуться к разговору, когда начнёт получше соображать.

— Это просто часть работы, Сайрен. Не беспокойся об этом.

— Я всё ещё не понимаю, зачем ты это делаешь.

— Я знаю, что ты не понимаешь.

— Когда она отправляла тебя на задания, всё было по-другому. Я знаю, что тогда тебе приходилось всё это делать, но сейчас… Кир, это опасно.

Он потёр лицо. Он не хотел вдаваться в подробности прямо сейчас. Он начнёт отстаивать свои принципы, и она неизбежно скажет что-нибудь про его мать. Он скажет ей, что это не имеет к этому никакого отношения — хотя, да, он, чёрт возьми, знал, что это не так — а она продолжит, как будто не было очевидно, что он не хочет это обсуждать, как будто она знала об этом всё, чёрт возьми.

— Сайрен…

Она вздохнула в трубку.

— Я знаю, знаю. И всё равно мне нужно идти. Сегодня вечером состоится дурацкий, изысканный ужин, так что придётся много выщипывать волосы и отшелушивать кожу. Потому что, видимо, выглядеть как статуя — это моя работа.

— Это не обязательно должно быть так.

— Боже мой. Спокойной ночи, надоедливый брат.

Связь прервалась.

Кир попытался убрать телефон в карман куртки, но выронил его. Он оставил его на полу, надеясь, что экран не треснул. Он бросил свою куртку рядом с устройством. Та энергия, которую он на короткое время собрал для этого разговора, быстро иссякала.

С тех пор, как он очнулся в клинике, он испытывал то приливы, то спады сил. Он немного оживился во время разговора с Мирой, но с тех пор в основном шёл на спад. Что-то в этом разговоре задело его, но воспоминания о нём были туманными, и у него не осталось сил разбираться в этом прямо сейчас.

Джонус сделал это нарочно, накачав его всякой дрянью, которая оставила ему возможность лишь выбрать, где он вырубится, при условии, что он вообще сможет добраться до выбранного места. В машине Ронана он долго не продержался.

Вероятно, ему следовало бы добраться до своей спальни в качестве поздравления для себя самого. Он хотел бы снять ботинки, но это казалось ему слишком трудным делом, поэтому он направился к дивану и позволил себе упасть на него.

Позже.

Он разберётся с этим дерьмом позже.

* * *

Мира навела курсор мыши на видеофайл восьминедельной давности.

По словам Джодари, что бы ни происходило на этой записи, это ознаменовало момент, когда Тишь перестала поддерживать связь с остальной частью ВОА. Переведя дыхание, Мира дважды щёлкнула по файлу.

Она была готова к съёмке ссоры или, возможно, сцены насилия между мужчинами. Она не ожидала, что увидит запись с камер видеонаблюдения в вестибюле или увидит, как стеклянные входные двери распахнулись, и Рисорвиан Илис вбежал внутрь, отчаянно крича и держа на руках женщину.

Звука не было, но было очевидно, что он звал на помощь.

Несмотря на то, что на ней была накинута куртка, женщина казалась обнажённой. Кровь виднелась на голых конечностях женщины и была размазана по рукам, шее и подбородку Риса.

Дверь на заднюю лестницу распахнулась, и доктор Ан выбежал из вестибюля, его аптечка подпрыгивала у него за спиной.

Рис и доктор Ан встретились посреди вестибюля. Рис быстро, но осторожно положил женщину на пол. Он не отходил, взволнованный, но немного отодвинулся, когда доктор закричал на него.

Доктор Ан проверил состояние женщины. Когда он начал делать искусственное дыхание, Рис в панике провёл руками по волосам.

Остальные члены Тиши ворвались в вестибюль с той же лихорадочностью, что и Рис.

Ронан Фир резко остановился при виде доктора Ана, выполняющего реанимационные мероприятия. Казалось, он застыл на месте. Лука оглянулся на Ронана, но продолжал следовать за Ноксом по пятам.

Нокс направился прямиком к доктору и его пациентке. Лицо крупного мужчины было каменным, но его движения выглядели агрессивными. Мира морально приготовилась.

Рис перехватил Нокса. Когда мужчины встали лицом к лицу, драка казалась неизбежной… и тут рука Риса легла Ноксу на грудь.

Мира неправильно истолковала это. Это была не драка, и Нокс не проявлял агрессии, совсем нет. Потому что тело Нокса, казалось, почти прогнулось под рукой Риса.

Внезапно Нокс развернулся, едва не столкнувшись с Лукой, но проскользнул мимо него. Лука подошёл к Рису и схватил его за бицепсы. Все открытые участки кожи Риса были в крови. Поскольку рубашка была чёрной, крови на его торсе не было видно, но он, должно быть, весь был окровавленным. Лука, казалось, убеждался, что кровь не принадлежала Рису.

Рис, который ненадолго успокоился, чтобы разобраться с Ноксом, снова запаниковал.

Тем временем Кир с другой стороны подошёл к распростёртой женщине, которую доктор Ан всё ещё пытался привести в себя. Кир упал на колени. Он выглядел спокойным и собранным, но когда доктор Ан отстранился от женщины и покачал головой, глаза Кира закрылись, а голова свесилась вперёд.

Доктор Ан накинул на женщину куртку, которая, вероятно, принадлежала Рису. Она была такой миниатюрной, что куртка закрывала её от лица до середины бёдер. Из-под куртки выглядывали её стройные, перепачканные кровью ноги.

Камера была слишком далеко, чтобы Мира могла различить что-либо, кроме того, что Кир что-то говорил. Но его голова оставалась опущенной, и никто не отвечал. Возможно, он молился.

Он наклонился, приблизив лицо к накрытому телу. Он сдвинул куртку вниз, чтобы обнажить лоб женщины. Он нежно поцеловал её и снова укрыл.

Доктор Ан сидел на пятках, положив руки на колени, и выглядел поверженным. Когда Кир выпрямился, он что-то сказал доктору, который едва обратил на него внимание.

Нокс подошёл и посмотрел на прикрытое тело. Его огромная грудь тяжело вздымалась. Кир поднялся на ноги и что-то сказал ему. Нокс выглядел сердитым, но ничего не ответил. Он стремительно направился к двери. Здоровенный мужчина распахнул дверь с такой силой, что она разлетелась вдребезги.

Рис выглядел так, будто хотел броситься за Ноксом, но вместо этого крикнул Ронану, который до сих пор стоял на одном месте как оглушённый, а теперь подскочил. Ронан последовал за Ноксом.

Кир обошёл тело и встретился взглядом с Рисом, который направлялся к нему. Рис посмотрел в ту сторону, куда ушли Нокс и Ронан, как будто беспокоился, но затем повернулся к Киру, как будто то, что он хотел сказать, было важнее.

Рис стоял спиной к камере, но наклонился ближе к Киру. Кир наклонился к нему, чтобы выслушать. Напряжение пронзило тело Кира, когда он услышал, что сказал Рис.

Кир стоял лицом к камере. Его взгляд метнулся к объективу, затем он вернул своё внимание к Рису. Кир схватил мужчину за плечо и что-то сказал ему. Что бы Рис ни ответил, это явно было возражением, потому что Кир напирал на него. Он указал на дверь.

Рис оскалил клыки, явно разозлившись, и протиснулся мимо Кира к мёртвой женщине. Он опустился на колени рядом с ней, как это сделал Кир, отодвинул куртку, как это сделал Кир ранее, и тоже поцеловал женщину.

Жест уважения к погибшей.

Затем Рис встал, и они с Лукой ушли.

В помещение стало прибывать всё больше агентов. Джодари вышел из лифта, выглядя измученным, и подошёл к Киру. У двух мужчин состоялся напряжённый разговор, затем Кир и Джодари направились к лифту.

Появился другой врач, и они с доктором Аном принялись укладывать тело в мешок для трупов.

Мира нажала на паузу. Когда на экране появилось изображение наполовину застёгнутого мешка, она закрыла файл. Затем она закрыла проводник. Когда этого оказалось недостаточно, она выключила монитор и уставилась на чёрный экран.

Перед глазами у неё всё поплыло. Когда она закрыла их, по щекам потекли слёзы.

Её сердце разрывалось от всего, что было в этой сцене. Женщина, потерявшая жизнь в результате кровопролития. Доктор, пытающийся спасти её и терпящий неудачу. И те пятеро мужчин, опустошённых случившимся.

Мира не знала, как долго она там просидела, когда раздался стук в дверь. Она проигнорировала его, но дверь всё равно открылась.

— Итак, — сказал Джодари. — Что думаешь?

Мира продолжала смотреть на свой тёмный монитор.

— С кем они разговаривали?

— Что ты имеешь в виду?

— С кем они разговаривали после этого инцидента?

— Я разговаривал с Киром сразу после этого. Я уверен, ты видела, как он заходил со мной в лифт.

— Я не это имела в виду, — Мира обратила холодный взгляд на Джодари. Его глаза посуровели. Он понял, что она имела в виду. Им следовало поговорить с кем-нибудь вроде неё. — Кто-то должен был убедиться, что с ними всё в порядке.

— Они воины, Мира. Они чертовски выносливы. Такое случается и…

— Что за дерьмо.

— Так бывает, Мира. И ни один из этих мужчин не из тех, кто плачет в своё пиво. Они привыкли к подобному дерьму.

— Это была женщина, Джодари, и они не смогли её спасти. Думаешь, они не обратили на это внимания? Такие мужчины, как они?

Он не ответил. Потому что знал, что она права. Возможно, они привыкли к насилию, возможно, они привыкли к потерям. Но не суметь спасти женщину…

Это бы их сокрушило.

Разозлившись, Мира сказала:

— Итак, ты закрыл на это глаза, теперь у тебя на руках бардак, и ты хочешь, чтобы я всё исправила.

Губы Джодари раздражённо скривились, и он крепче ухватился за дверной косяк. Несмотря на это, он говорил спокойно.

— Вот почему я не показывал тебе видео. Я знал, что ты зациклишься на неправильных вещах.

— Например, на том, что это с ними сделало? Да, хорошо, конечно… если это ты называешь неправильным.

— Это и есть неправильно. Я не говорю, что это не было для них тяжело, но они в порядке. Ты должна мне поверить.

— Есть разница между функционированием и пребыванием в порядке, Джодари.

Он проигнорировал это и прошёл в кабинет, закрыв за собой дверь. Он встал рядом с её столом, скрестив руки на груди.

— Происходит что-то ещё. То, что Рис сказал Киру. Ты это видела, верно?

Мира стиснула зубы, но ей пришлось пока что забыть об этом. Джодари не понимал таких вещей.

— Да, видела, но тут многое нужно разобрать. Мне нужно посмотреть это ещё раз.

— Женщина…

— Я полагаю, у неё есть имя, — холодно отрезала Мира.

Джодари хватило такта изобразить смущение.

— Мэгару Дайсан. Мэг. Об её исчезновении сообщили за три недели до этого. Обычно, когда вампиры пропадают, их не находят. Присутствие демонов в Портидже остаётся сильным, несмотря на наши усилия. Мэг, однако, обнаружилась в «Ластере». Это что-то вроде клуба. Ну… больше похоже на бордель. Она там работала раньше. Она появилась обнажённой, истекая кровью от огнестрельного ранения. Владелица «Ластеры» — мать Луки, и она позвонила ему.

— Тишь добралась туда так быстро, как только смогла. Самый быстрый способ вылечить Мэг — это доставить её сюда. Рис перенёсся сюда призраком вместе с ней, потому что он самый быстрый. Но это оказалось недостаточно быстро.

Мира закрыла глаза, переваривая услышанное, лучше понимая сцену паники, отчаяния и опустошения от неудачи.

— Что показало вскрытие?

— Следов изнасилования нет. Кроме огнестрельного ранения — проникшего чуть ниже левой лопатки со спины и пробившего лёгкое — у неё было несколько рваных ран от осколков стекла, застрявших в коже, и стрессовых переломов правой стопы. Есть гипотеза, что она выпрыгнула из окна, но это невозможно подтвердить наверняка. Она была в некоторой степени истощена. В «Ластере» было несколько попыток накормить её, но они не увенчались успехом. Она уже была в шоке и, вероятно, призраком перенеслась из какого-то другого места в «Ластеру», потому что мы не смогли найти её ни на одной из камер наблюдения по всему городу.

— Другие улики судебно-медицинской экспертизы? Признаки того, где она была?

— В стопах её ног были сосновые иголки и другой мусор, но она могла подобрать их где угодно. И на стекле ничего не было обнаружено. Её шея была натёрта, как будто она что-то носила на шее, но не было никаких признаков попытки удушения, поэтому можно предположить, что на ней был ошейник.

Мира закрыла глаза при мысли об этом.

— Что насчёт токсикологии?

— Она была чиста.

— Кто заявил об её пропаже?

— Её сестра. И прежде чем ты спросишь, Мэг исчезла из её дома, а не из «Ластеры».

Мира откинулась на спинку стула, пытаясь осмыслить всё это. Итак, Мэг исчезла из дома, её не было три недели, затем она появилась с травмами, свидетельствующими о том, что она от кого-то сбежала.

Но у кого она была в плену? И почему? И какое это имеет отношение к тому, что Тишь оказалась под подозрением?

Мира спросила:

— Что сказал Кир, когда ты поговорил с ним сразу после этого? Ранее ты указал, что у тебя не возникло подозрений по поводу Тиши после этого инцидента, и что ты заподозрил неладное лишь позже.

— Большая часть того, что я тебе только что рассказал — это то, что он сообщил мне в то время. Это был стандартный отчёт, и он совпадал с интервью Исандры и её сотрудников в «Ластере». Такие дела, как правило, не раскрываются. Как бы дерьмово это ни звучало, подобные вещи случаются в нашем мире, и я воспринял всё это как ещё один печальный случай потерянной жизни. В тот момент я не придал этому особого значения. Особенно тому, что Кир отослал команду. Они явно были на взводе, и я, честно говоря, был рад, что они ушли из здания. Теперь я подозреваю, что он хотел поговорить с ними раньше меня. Возможно, чтобы составить связную историю, которую они будут рассказывать далее.

— Итак, если в то время не было никаких подозрений, что заставило тебя насторожиться?

— Ничего конкретного, но примерно через неделю я понял, что они не предоставляют полных отчётов. Просто расплывчатое «мы убили здесь энное количество демонов» или «здесь никакой активности». Ни разу за восемь недель они не вызывали команду для зачистки места происшествия — так что, я полагаю, они сами занимаются обработкой видеозаписей и затенением памяти. Это не стандартный протокол действий. Ни разу за восемь недель они не предоставили информацию о свидетелях или, честно говоря, вообще о каких-либо лицах. Часть того, что мне от них нужно — это расширить базу данных, но за два месяца я так ничего и не получил. И ни разу они ни о чём не попросили другой отдел.

— Хм.

— Тишь работает независимо от ВОА. Они что-то скрывают. Но что? И почему? Кого они защищают? Самих себя? Что-то у них есть на стороне?

Мира была настроена скептически.

— Ты действительно думаешь, что это возможно?

— Это моя работа — так думать, Мира. У меня есть подобные подозрения. Предполагается, что они должны работать с ВОА, а не только внутри него. Меня просто корёжит, что Рис проводит так много времени в Бункере.

— Почему это так важно?

— Потому что Рис чертовски хорошо разбирается в компьютерах.

— Ты поймал его на взломе системы?

— Он слишком хорош, чтобы его можно было поймать. Но он проводит там больше обычного времени, иногда и весь день. Сегодня вечером он провёл там уже несколько часов, хотя последнее, что я знал — это то, что он на этаже НиР. Намекаю, намекаю.

— В этом нет необходимости. Я твёрдо намерена поговорить с ним.

— Не упоминай видео, Мира. Ничто не заставит их замолчать быстрее, чем подтверждение того, что они, вероятно, уже подозревают: что ты проводишь расследование в отношении них.

Мира закрыла глаза. Агрессивность Кира в ту первую ночь в комнате отдыха теперь приобрела гораздо больший смысл, как и некоторые его комментарии в клинике. Неудивительно, что он подозревал скрытый мотив за всем, что она говорила.

Он был прав: она участвовала в расследовании. Она просто не знала об этом.

Когда Мира не стала успокаивать Джодари, он продолжил:

— Не забывай, что, даже будучи психологом и поведенческим аналитиком, ты в первую очередь агент ВОА, а во вторую — психотерапевт.

— Я и то, и другое одновременно. Не проси меня отложить одно в сторону.

— Но что если одно должно предшествовать другому?

— Ты пригласил меня, именно меня, потому что доверяешь мне. Так что доверься мне, Джодари. И позволь мне делать свою работу.

На его скулах заиграли желваки, пока он, казалось, раздумывал, стоит ли продолжать спор. Наконец, он раздосадованно вздохнул.

— Ладно. Принято к сведению… пока что.

Мира покачала головой, почти забавляясь. Мужчины-вампиры. Это было самое близкое к уступке, что можно было от них добиться.

— Но, — Джодари покачался на каблуках, снова став серьёзным. — Есть одна вещь, в отношении которой я не пойду на компромисс, Мира, так что я должен покончить с этим до того, как Рис попытается доказать тебе свою правоту: никаких кошек в ВОА. Точка.

— Никаких кошек?

— Ты поймёшь, что я имею в виду.

Глава 13

Сцена, свидетелем которой стала Мира, выглядела явно личной, и она попятилась из комнаты отдыха так быстро, что потеряла туфлю. Не то чтобы было нарушено правило «Не кормиться, не трахаться», и даже не было никакого физического контакта. Однако в воздухе чувствовалось явное напряжение. У Миры было шестое чувство на подобные вещи.

Чёртовы туфли. У неё были узкие пятки, и эти синие балетки постоянно соскальзывали.

К сожалению, её потерянная балетка лежала на самом видном месте в дверях комнаты отдыха. Она могла либо оставить её на время, как неловкое напоминание о своём почти что присутствии, либо подкрасться и забрать её. Что казалось навязчивым и в равной степени неловким.

Боже, что же делать?

Однако, по-видимому, её присутствие было замечено, потому что разговор в комнате отдыха резко оборвался.

Маркус, мужчина, с которым Мира столкнулась в свою первую ночь, протиснулся в дверной проём. Его щёки пылали, что могло означать смущение или раздражение. Его голова смотрела вниз, плечи были опущены. Он не взглянул на Миру.

Если он и заметил её обувь, то не обратил на это внимания. Он быстро прошёл в обширное рабочее пространство этажа НиР и растворился в толпе.

В тот краткий момент, когда она увидела его разговаривающим с Рисом, Маркус выглядел расстроенным. Мира слишком быстро отступила, чтобы заметить что-то большее. Он жестикулировал руками. Это могло означать что угодно, но Мира уловила зловещие слова:

— …притвориться, что тебе не всё равно.

Рис, стоявший со скрещенными на груди руками, тоже выглядел расстроенным, но его поза была непреклонной.

Возможно, сейчас было неподходящее время.

Однако ей всё ещё была нужна её балетка.

Как раз в тот момент, когда она решила подкрасться и забрать туфлю, Рис вышел из комнаты отдыха, наклонился, чтобы поднять потерянную балетку, и принёс ей. Если бы она не видела его лицо минуту назад, то никогда бы не догадалась, что он только что был вовлечён в напряжённый, личный разговор. Его тело было расслаблено, а на потрясающе красивом лице застыло непринуждённое, открытое выражение.

Действительно, Рисорвиан Илис был великолепен.

Его русые волосы были подстрижены в технике «фейд», что создавало сексуальный волнистый беспорядок на макушке. Его гладко выбритое лицо имело такие черты, которые сочетали эстетическую правильность с абсолютной мужественностью. В довершение всего у него были тёмно-синие глаза с красивыми ресницами. Ну естественно. Потому что образ сердцееда был бы неполным без этого.

При росте 190 см, будучи рассчитанным на силу и скорость, его тело было произведением искусства, а чёрная компрессионная футболка с длинными рукавами и тактические брюки придавали ему опасную привлекательность.

Миру удивило, что она могла объективно оценить, насколько он безумно сексуален, и ничего не почувствовать.

Мира не знала, радоваться ли ей, что она не начала внезапно терять рассудок и самообладание рядом с каждым привлекательным мужчиной, с которым сталкивалась… или беспокоиться, что существовал только один привлекательный мужчина, рядом с которым она, казалось, теряла рассудок.

Рис протянул Мире её балетку. Он слегка улыбнулся, но не вызывающе, а дружелюбно. Многие мужчины добавили бы к этому лёгкую усмешку, сделали бы замечание. Что-то. Но выражение лица Риса говорило только одно: «Не беспокойся об этом».

Чёрт возьми. Как она могла оставаться объективной и нейтральной, когда к нему так тяжело не проникнуться симпатией?

— Спасибо, — поблагодарила Мира. Она подняла босую ногу и надела туфлю.

— Агент Дженсен, да? Я Рис.

Она очень хорошо знала, кто он такой. Она не только видела его на записи с камер наблюдения, но и прочитала его личное дело. Как и в случае с другими членами Тиши, в его досье явно не хватало деталей.

— Пожалуйста, зови меня Мира. Я надеялась, мы могли бы немного поговорить?

На его лице промелькнул намёк на дискомфорт, но он сказал:

— Хорошо. Конечно. Сейчас?

— Я подумала, мы могли бы заглянуть ко мне в офис? — лучше всего было бы сделать так, чтобы всё выглядело непринуждённо.

Рис не выглядел успокоенным.

— Могу я встретиться с тобой там через пятнадцать минут?

Мира надеялась, что они поднимутся наверх вместе, чтобы она могла понаблюдать за его реакцией, но просьба была слишком нормальной, чтобы отказать.

— Конечно. Я в 416-м.

— Увидимся там, — он слегка улыбнулся и направился к лифтам, бросив быстрый взгляд на переполненный людьми этаж, где за столом работал Маркус.

Пятнадцать минут спустя, когда Мира была занята разборкой входящих сообщений на электронной почте, Рис постучал в её открытую дверь.

Встав из-за стола, она жестом пригласила его войти.

— Рис. Заходи.

— Ты хочешь, чтобы я закрыл дверь?

— Как тебе больше нравится.

Мира ждала, ей было любопытно, что он решит. После недолгого колебания Рис вошёл и закрыл за собой дверь. Если Кир сначала прошёлся по кабинету, подмечая все детали, то Рис направился прямиком к дивану и присел на краешек, как будто хотел поскорее покончить с этим. Его руки на мгновение нервно пробежались вверх-вниз по бёдрам, прежде чем он, казалось, взял себя в руки.

Его тело внезапно расслабилось, и внезапно он почувствовал себя как дома. Если бы Мира не наблюдала за ним так пристально, она бы не заметила перемены. Он улыбнулся ей, его красивое лицо и непринуждённое выражение лица приглашали её чувствовать себя комфортно рядом с ним.

Хм. Раскусить его будет непросто.

Мира уселась в кубическое кресло. Стараясь говорить как можно теплее, она спросила:

— Ты знаешь, о чём я хочу с тобой поговорить?

— О Маркусе? — предположил он. — О мужчине, с которым я разговаривал?

Это не входило в её намерения, но могло многое рассказать ей о Рисе.

— У вас с ним что-то было, — она не стала вдаваться в подробности, чтобы посмотреть, что он сам сообщит.

— Вроде того, — сказал Рис. — У меня был с ним секс.

Мира подозревала об этом, но её удивило, что он с такой готовностью признал это, хотя и не потому, что Маркус был мужчиной. Будучи чрезвычайно активным в плане секса видом, вампиры не имели предубеждений против однополых отношений и не могли понять, почему люди испытывают дискомфорт при этой мысли.

Учитывая, что кормление, являющееся биологической необходимостью, почти всегда было связано с сексом (по крайней мере, так Мира поняла из прочитанного, а не из личного опыта), сексуальные контакты были частыми и сопровождались крайне малым количеством табу.

К счастью, было несколько жёстких рамок. Например, считалось отвратительным питаться от детей. Кормление от взрослого, который этого не хотел, было почти таким же ужасным явлением и называлось кровавым изнасилованием.

Но даже несмотря на сильную сексуальность вампиров, не говоря уже о том, что они допускали публичный секс, они, как правило, не говорили открыто о конкретных сексуальных контактах.

Интересное отличие.

Не желая расстраивать Риса, Мира не упомянула об этом, вместо этого спросив:

— Ты не думаешь, что секс с ним — это отношения?

Рис пожал плечами.

— Это было всего несколько раз.

Хотя подобное не являлось чем-то необычным ни для вампиров, ни даже для людей, в этом скрывалось что-то большее. Сцена в комнате отдыха, которую она мельком увидела, говорила об этом.

— Почему всего несколько раз? Между вами что-то случилось?

— О, вовсе нет. Но мне быстро становится скучно, — в его тоне проскользнула игривость, придававшая заявлению легкомысленный оттенок и подталкивавшая Миру сделать то же самое.

Мира отложила это на будущее, но продолжила разговор, сосредоточившись на инциденте.

— Это было недавно, я полагаю?

— Несколько месяцев назад.

Дольше, чем Мира могла предположить, учитывая интенсивность волнения Маркуса.

— Похоже, он не оставил это в прошлом.

Рис нахмурился, и его мнимая беспечность исчезла.

— Это моя вина. Обычно я не занимаюсь сексом с коллегами.

— Почему нет?

— Из-за этого. Люди привязываются друг к другу.

— И ты не хочешь привязанностей?

— Как я уже сказал, мне быстро становится скучно.

Мира пока что оставила это в покое.

— Значит, он подошёл к тебе?

— Сегодня вечером? Нет.

Так это Рис затеял конфронтацию с Маркусом? Интересно. Она бы вернулась к этому вопросу, но не хотела терять нить своего расследования.

— Изначально.

Рис вздохнул.

— Изначально я отказывался, потому что, ну, в общем, из-за такого рода вещей, но… — на его лице промелькнуло выражение сожаления… может быть, вины?

— Ты находил его привлекательным.

— Я думал, он понимал, что это будет без обязательств, всего раз или два.

Мира не могла больше оставаться равнодушной к этому вопросу.

— Секс для тебя всегда без обязательств?

Он слегка улыбнулся, предпочитая такое направление разговора.

— Это слишком весело, чтобы воспринимать всерьёз.

— Но Маркус воспринял это всерьёз?

Юмор Риса немного угас.

— Да, наверное.

— Но ты же сам подошёл к нему сегодня вечером?

Теперь Рис действительно нахмурился, и Мира поняла, что приближается к чему-то важному.

— Я беспокоился о нём. Он то бодрый, то убитый. Кажется, что-то не так, — он пожал плечами. — Я могу видеть такое дерьмо. Ты, наверное, мне не веришь.

— Я тебе верю. У тебя интуиция. Я могу сказать.

Он скорчил гримасу.

— У тебя это звучит как-то по-девчачьи.

— Не будь смешным. Это не по-девчачьи. Это суперсила.

Рис улыбнулся.

— Ты мне нравишься.

На сердце у Миры потеплело. Он ей тоже нравился. Но она должна была оставаться сосредоточенной.

— Значит, ты заметил, что с Маркусом что-то не так. Ты переживал о нём, даже если секс был без обязательств?

— Я забочусь обо всех, с кем занимаюсь сексом. Я шлюха, Мира, а не мудак, — он слегка улыбнулся, пытаясь не обращать на это внимания, пытаясь заставить её сосредоточиться на том, что он хотел сказать: что он сексуально озабоченный.

Но это не так просто. Он не так прост.

Мира живо вспомнила кадры, на которых он врывается в вестибюль, обезумевший, отчаянно пытающийся спасти Мэг. Он был глубоко потрясён страданиями и смертью женщины. Он был нежен с ней, любил и уважал, когда поцеловал её.

Его реакция на Мэг была не единственной значимой. Мира также вспомнила, как он перехватил Нокса, как успокоил своего товарища по команде.

Это мужчина, которому не всё равно.

Она уже знала, что он был сексуально озабоченным. Когда она потребовала от Джодари дополнительной информации о Рисе, тот назвал его «зависимым от секса» и «опасно обаятельным».

Очевидно, у Риса была репутация. Слово «шлюха» слетело с его языка довольно легко. Так что всё, что он говорил ей сейчас, все уже знали.

А значит, он не был откровенен, не совсем. Он притворялся открытым, чтобы отвлечь её внимание. И она попалась на эту удочку.

Действительно, хитроумно.

Мира пригляделась к его позе повнимательнее. Он глубже вжался в диван, но при этом наклонился вперёд, уперев локти в колени. Поза выглядела непринуждённой, даже комфортной, но Мира уловила высокую степень настороженности.

Рис точно знал, что делает, и в этом не было ничего случайного.

Как будто почувствовав её размышления — а он, вероятно, мог это почувствовать — он сменил тему.

— На самом деле, есть ещё кое-что, о чём я хотел бы с тобой поговорить. Ты же эксперт по психическому здоровью и всё такое.

Поддавшись любопытству, она спросила:

— Что у тебя на уме?

— Ты знаешь о пользе общения с животными для психического здоровья? — выражение его лица было абсолютно серьёзным.

— Эм…

— В частности, кошки. Я имею в виду, довольно хорошо известно, что кошки снижают стресс. Но, конечно, каждый может убедиться — они очень мягкие, мурлыкают просто… волшебно, и они чертовски очаровательны. Я надеялся, что ты могла бы замолвить словечко перед начальством о том, чтобы завести офисного кота. Это может быть что-то вроде талисмана ВОА. Всем бы это понравилось, я просто уверен в этом.

Хотя Мира прекрасно понимала, что это ещё один отвлекающий маневр, она почувствовала, что её губы подёргиваются. Джодари предупреждал её.

Она уклонилась от ответа:

— У тебя дома есть кошка? Уверена, что питомца лучше заводить дома.

Рис печально покачал головой.

— У Герцогини аллергия, — Мира, должно быть, выглядела сбитой с толку, потому что он объяснил: — Это моя квартирная хозяйка.

— Твоя квартирная хозяйка — герцогиня?

— Не в официальном смысле слова. Я просто называю её так. На самом деле её зовут мисс Мэйбл. Некоторые люди называют её просто Мэйбл, но она заслуживает лучшего.

Мира сосредоточилась на самом доступном моменте в этом странном объяснении.

— Я сто лет не слышала этого имени.

— Ей восемьдесят два.

— Подожди… ты хочешь сказать, что она человек?

— Все всегда так удивляются. Она, безусловно, самая милая женщина на планете. Я снимаю квартиру над её гаражом. Она бы тебе понравилась, без шуток.

Мира моргнула, опасаясь, что выглядит весьма безмозгло. Ей понадобится добрых полчаса, чтобы осмыслить этот разговор. Рис был совершенно ошеломляющим, полным противоречий мужчиной. Она понятия не имела, как сопоставить эти противоречивые детали, чтобы получить хоть какое-то представление о нём.

Однако одно было совершенно ясно: он знал, как отвлечь людей.

Он протащил её по трём разным темам, постоянно выводя из равновесия, удивляя и провоцируя именно те вопросы, которые он хотел от неё услышать. Словосочетание «опасно обаятельный» приобрело новое значение. У Миры возникло чувство, что Рис мог бы заниматься этим всю ночь напролёт, и к концу она, вероятно, узнала бы о нём не больше, чем он хотел.

Если она хотела добиться с ним чего-то, ей нужно было ворваться в самую гущу событий, вывести его из равновесия.

— Рис, на самом деле я хочу поговорить с тобой кое о чём другом. Кое о чём важном.

— Конечно. В чём дело? — в его голосе послышалась лёгкая настороженность. Большинство людей не заметили бы этого, но в обязанности Миры входило распознавать такие вещи. Рис был не единственным интуитивным индивидом в этой комнате.

— Ты помнишь Мэгару Дайсан? Из «Ластеры»? — она знала ответ на этот вопрос. Конечно, он должен был помнить. Чего она хотела, так это его реакции.

Рис замер. В смысле, он застыл совершенно неподвижно.

— Насколько хорошо ты знал Мэг?

Здесь Мире нужно было действовать осторожно. Мэг работала в «Ластере». Было известно, что Рис часто посещал это заведение. Он, вероятно, не только знал её до ночи её смерти, но и, возможно, был близок с ней.

— Рис?

Он отвёл взгляд, всё его обаяние, все его приветливые улыбки исчезли. Он по-прежнему сидел, наклонившись вперёд и опираясь локтями на колени — он сидел так уже некоторое время. Но его руки сжались в кулаки. Его дыхание слегка участилось.

Мира задумалась, не совершила ли она ошибку. Она нарочно подтолкнула его, удивила своим вопросом в надежде избежать любых отвлекающих факторов, которые он мог бы вкинуть в разговор, если бы у него было время подготовиться.

Возможно, это было перебором.

Рис сказал:

— Мэг не была… она работала там, но она не была… она была не такой, как ты думаешь.

Он с такой лёгкостью назвал себя шлюхой, но не хотел, чтобы Мира так думала о Мэг.

— Всё, о чём я думаю, — осторожно произнесла она, — это то, что Мэг не заслужила того, что с ней случилось.

Несмотря на то, что его лицо было повёрнуто в другую сторону, Мира увидела, как дёрнулся кадык Риса, когда он с трудом сглотнул.

— Да, — его голос был хриплым. — Она этого не заслужила.

Мира подалась вперёд в своём кресле, раздираемая противоречиями. В этом заключалась проблема её двойственного положения и причина, по которой Джодари настаивал на том, чтобы она грамотно расставляла приоритеты. Она не хотела признаваться в этом Джодари, но он был прав. Были моменты, когда ей приходилось расставлять приоритеты. Джодари был больше озабочен расследованием Тиши. По его мнению, она была здесь не для того, чтобы лечить кого-либо из них.

Сейчас это её по-настоящему разозлило. Она видела Риса в том видео, каким опустошённым он был. Всё ещё пытаясь сбалансировать свои роли, Мира мягко сказала:

— Ты пытался спасти её.

Рис резко повернул к ней голову. В его глазах вспыхнул гнев.

— Но я её не спас. Я действовал слишком медленно, бл*дь.

Мира инстинктивно напряглась, но гнев был направлен не на неё. Он был зол на себя. Боже, это разбивало ей сердце.

— Рис… Ты впервые говоришь с кем-нибудь об этом?

Он всё ещё выглядел сердитым.

— Дело не во мне. Со мной ничего не случилось.

Но ведь случилось. Женщина умерла у него на руках, когда он пытался привести помощь. Это повлияло бы на любого, но тот факт, что Рис знал её, усугублял ситуацию. Тот факт, что он явно проявлял эмпатию, делал ситуацию ещё хуже.

Если бы она подтолкнула его к обсуждению всего этого, этот разговор пошёл бы в другом направлении. Рис не был готов признать, как этот инцидент повлиял на него, и открыть этот ящик было бы непросто. Его нужно было открыть, но не сегодня.

Потому что в словах Джодари имелась доля правды. Что-то происходило, и с этим нужно было разобраться.

— Рис, ты знаешь, что случилось с Мэг?

Он напрягся, явно расценив это как переход к допросу.

— Нет.

Мира решила проигнорировать совет Джодари не говорить о видео. Эта команда явно знала, что ведётся расследование. Они знали, что всё это связано со смертью Мэг. Её притворство не поможет, и это только усилит их недоверие к ней.

Психолог в ней хотел сосредоточиться на том, как инцидент повлиял на Риса, но она не могла полностью это сделать, пока не выяснит больше.

Она сказала:

— Я видела запись с камер наблюдения. Где ты её приносишь.

На лице Риса промелькнуло удивление. Он не ожидал, что она признается в этом.

— Ты ничего не знаешь о том, кто навредил Мэг?

В его глазах промелькнуло обещание расправы.

— Когда я найду того, кто это сделал, когда я узнаю всех ответственных за это, вы не сможете собрать тела заново.